Дзюмондзи сидел на скамеечке возле игровой площадки перед домом, в котором жила Кунико. Сунув в рот сигарету, он достал зажигалку и уже собирался закурить, как вдруг заметил, что у него дрожит рука, и рассмеялся. Затянувшись, он поднял голову и, пройдясь взглядом по фасаду, остановился на балконе квартиры Дзэноути. Если не считать кондиционера, там не было ничего, кроме нескольких сваленных в кучу черных, набитых мусором мешков. Мусор…

Неподалеку играли в салки пять или шесть детишек. День заканчивался, темнело, и малыши носились друг за другом как сумасшедшие, наверное понимая, что скоро их позовут домой, что летние каникулы подходят к концу, а впереди уроки и бесконечные домашние задания. Крики пронзали вечерний воздух, над площадкой поднималась пыль, и Дзюмондзи, находивший всю эту бьющую через край энергию юности чересчур шумной, недовольно покачал головой.

Рассказ Кунико взволновал его. Дело было не в том, что он узнал что-то необыкновенное, что-то такое, что считал невероятным. Нет, больше всего его потрясло то, что организатором выступила Масако Катори. То, как она решила проблему, разрезав тело на куски, впечатляло. Сам Дзюмондзи, некоторым образом знакомый с темными сторонами жизни большого города, наверное, все же постарался бы уклониться от подобного рода работы. Кто бы мог подумать, что у этой худой молчаливой женщины хватит выдержки совершить такое. Ему и в голову не могло прийти, что она сожалеет о содеянном или корит себя за опрометчивость, с которой ввязалась в чужие проблемы.

— Круто! — пробормотал Дзюмондзи себе под нос.

Догоревшая сигарета обожгла пальцы, а он даже не заметил этого. Ему хотелось быть с ней, работать с ней в паре, рисковать, делать что-то такое… что-то крутое. И прибыльное. Он никогда не любил работать в команде, но ни за что не упустил бы шанса оказаться в одной команде с ней. И, самое главное, Дзюмондзи чувствовал, что может доверять этой женщине.

Он помнил, как увидел ее впервые в кафе возле кредитного союза, куда заскочил перекусить. Зал был забит до отказа, почти все знали друг друга и потому сидели вместе, независимо от того, кто с кем пришел. И только Масако была одна. Она сидела за рассчитанным на четверых столиком у окна. Тогда он удивился, что к ней никто не подсаживается, и только позднее узнал, в чем дело: оказывается, ей объявили негласный бойкот, подвергли остракизму. Тем не менее, глядя на нее, никто бы и не подумал, что она догадывается о происходящем. Масако Катори спокойно и неспешно пила кофе, читая разложенную на столе газету. Так мог бы вести себя разве что мужчина с железными нервами. По сравнению с ней ее шумные, сбившиеся в кучу коллеги выглядели полными идиотами.

Вспомнив теперь тот давний эпизод, Дзюмондзи рассмеялся и захлопал в ладоши. Встревоженные странным поведением чужака, дети остановились, но он не обратил на них никакого внимания. Никогда не испытывая даже намека на влечение к женщинам старшего возраста, Дзюмондзи всегда доверял им в том, что касалось бизнеса. Доверял больше, чем мужчинам. Возможно, это было следствием того впечатления, которое произвела на него в ту давнюю пору Масако Катори. Он достал из кейса сотовый телефон и записную книжку, нашел нужный номер и позвонил.

— Головной офис Тоэсуми.

Трубку сняли после первого же гудка.

— Это Акира Дзюмондзи. Я могу поговорить с господином Сога?

Молодой человек на другом конце провода попросил подождать, и в трубке зазвучала романтическая музыка — не совсем то, что ожидает услышать человек, звонящий в офис якудзы.

— Акира, ты? Мне сказали, что звонит какой-то Дзюмондзи. Черт возьми, приятель, почему бы тебе не называть себя Ямадой?

Говоривший усмехнулся.

— Я ведь дал тебе свою карточку, — напомнил Дзюмондзи. — Или уже потерял?

— Одно дело — видеть, что написано, и совсем другое — знать, как это произносится.

Время от времени Сога выдавал-таки нечто умное, хотя, глядя на него, в это трудно было поверить.

— Хочу посоветоваться с тобой по одному делу, — продолжал Дзюмондзи. — Не могли бы мы с тобой как-нибудь встретиться в ближайшее время?

— Что, так срочно? А как насчет прямо сейчас? Посидим, выпьем. Уэно тебя устроит?

Дзюмондзи взглянул на часы и согласился. Он понимал, что совершает рискованный шаг и, возможно, еще пожалеет о том, что связался с таким человеком, как Сога, но за информацию было уплачено четыреста сорок тысяч йен, и с ней надо было что-то делать.

Встретиться договорились в районе Уэно, в тихом, неприметном баре, открывшемся несколько лет назад и использовавшемся для спокойных деловых бесед. Подъехав к приземистому, увитому плющом зданию, Дзюмондзи заметил у входа двух молодых людей, которых уже видел раньше, на автостоянке в Мусаси-Мураяма. Один из парней, светловолосый, плотный, с туповатым выражением лица, поприветствовал его кивком. Телохранители — как же без них. Сога всегда, даже в те времена, когда они были в банде мотоциклистов, любил изображать из себя крутого мафиози. Вместе с тем недооценивать его, принимать за надувающего щеки слабака было бы большой ошибкой. Дзюмондзи глубоко вздохнул, готовя себя к предстоящему нелегкому разговору.

Завидев его, Сога, занявший место за темным столиком в задней части бара, помахал рукой с зажатой в пальцах сигаретой. Стены зала были обшиты деревянными, пахнущими воском панелями. За стойкой стоял пожилой мужчина с бабочкой на шее, невозмутимым выражением на лице и шейкером в руках. Сога сидел на мягком, обтянутом зеленым бархатом стуле, широко расставив ноги. Больше за столом никого не было.

— Приятно было с тобой встретиться, — сказал Дзюмондзи. — Извини, что беспокою так рано. У меня есть предложение.

— Без проблем, — лениво отозвался Сога. — Все равно я уже собирался позвонить, пригласить тебя выпить, поболтать, вспомнить былые денечки. Что будешь?

— Пиво.

— Пиво? Послушай, заведение славится своими коктейлями. Бармен только и ждет, пока ты закажешь что-нибудь. Сделай парню одолжение.

— Ладно, пусть будет джин с тоником. — Дзюмондзи назвал первое, что пришло на ум, и, посмотрев на старого приятеля, добавил: — А ты круто выглядишь.

На Сога был бледно-зеленый летний костюм и черная рубашка с открытым воротом.

— Ты имеешь в виду это? — Сога довольно рассмеялся и, отвернув полу пиджака, показал на этикетку. — Итальянский. У нас про этот бренд никто еще и не слышал. Все говорят, что босс должен носить «Гермес» или что-то в этом роде, но лишь тот, у кого есть стиль, способен найти такое.

— Смотрится отлично.

— У тебя рубашка тоже не из дешевых, — явно обрадовавшись комплименту, заметил Сога. — Гавайская, да? Классная вещица. Откуда?

— Вообще-то я купил ее на распродаже в местном магазине.

Сога добродушно хохотнул.

— С такой смазливой физиономией, как у тебя, можно носить любое тряпье, и девочки все равно будут бегать по пятам. — Ладно, ладно, льщу. — Он, похоже, не спешил переходить к делу, а Дзюмондзи никак не мог решить, с какого конца взяться за разговор и сделать приятелю предложение, ради которого все и затевалось. — Послушай, ты читал Мураками?

Столь неожиданный поворот немало удивил Дзюмондзи.

— Нет, — ответил он, не понимая, к чему клонит собеседник. — Я такое вообще не читаю. А что?

— Почитай. Оно того стоит. — Сога вытащил из пачки сигарету и потянулся за коктейлем, представлявшим собой весьма сложную, многослойную смесь различных оттенков розового. — Этот парень, Мураками, он, видно, знаток женщин.

— Ну, тогда я точно ничего не пойму.

— Поймешь. Его, похоже, особенно интересуют совсем молоденькие, школьницы, студенточки, те, что готовы на все ради денег.

— И он об этом пишет?

— И он об этом пишет, — эхом отозвался Сога, осторожно вытирая губы.

— Ну, если так, то я, может, и почитаю. Мне и самому молоденькие нравятся.

— У тебя в голове только одно. Но там, имей в виду, никакой грязи. Парень как бы рассказывает от их лица. В общем, не оторвешься. Я совсем немного прочитал, и знаешь как затянуло!

— Звучит интересно, — пробормотал Дзюмондзи, опуская глаза и не зная, что еще сказать.

Разговор вылился в совершенно неожиданное русло. К счастью, положение спас официант, поставивший на стол заказанный им джин с тоником. Дзюмондзи вынул из стакана кусочек лайма, положил его на подставку и, откинув голову, сделал добрый глоток.

— Так-то вот, — сказал Сога. — Я, видишь ли, читаю не все подряд, а только то, что соответствует стандартам.

— Это каким же?

— Ну, мне нравятся те книги, которые имеют отношение к моей работе.

— И что? Твой Мураками отвечает стандартам?

Он допил коктейль на глазах у пораженного приятеля, едва ли успевшего сделать пару глотков.

— В полной мере. Понимаешь, он пишет о нас. Некоторым образом.

— Каким же?

— И сам Мураками, и его девочки, они все ненавидят стариков. Тех, что заправляют страной. А ведь то, что делам мы, начинается с этого же — с ненависти к этим мудакам. Они неудачники, точно так же как и мы. Понимаешь, о чем я?

— Ну, вроде бы, — сказал Дзюмондзи.

— Неудачники, — громко, почти крича, повторил Сога. — Ты ходил в среднюю школу Адати, а потом вступил в банду — там было твое место. Теперь ты ростовщик, а я — якудза. И все-таки это не мейнстрим, верно? Не то, что надо. И кто виноват в таком раскладе? Они. Они, эти старые пердуны, которые всем тут заправляют и которые все загубили, все порушили. Но мы-то остались прежними, ты, я, Мураками, девочки-студенточки… Понимаешь? Ты меня понимаешь?

Глядя на приятеля, Дзюмондзи лишь теперь обратил внимание на то, какое нездоровое, болезненно-желтое у него лицо, какие впалые щеки. В тусклом свете Сога выглядел осунувшимся и изможденным. Повезло еще, что он в хорошем настроении, подумал Дзюмондзи, терпеливо слушая его бредовые рассуждения. Тем не менее с каждой минутой в нем все громче звучал голос сомнения. Можно ли доверять Сога? Разумно ли обсуждать с ним довольно рискованные планы?

Не лучше ли оставить свои мысли при себе? То, что недавно казалось ловко разработанной схемой, теперь представало больной, пугающей фантазией.

— Так о чем ты хотел поговорить? — спросил вдруг Сога, вероятно почувствовав колебания приятеля.

Дзюмондзи понял, что ловушка захлопнулась.

— Ну, вообще-то речь идет о деловом предложении. Только предупреждаю, оно может показаться тебе несколько необычным.

— Необычное, но при этом прибыльное, верно я понимаю?

— Не исключено, если мы сумеем его осуществить, — осторожно заметил Дзюмондзи. — По крайней мере, я так думаю. Но у меня нет опыта, так что, возможно, ничего и не получится.

— Перестань ходить вокруг да около. Говори, в чем дело?

Сога просунул руку под рубашку и начал растирать грудь, что делал только тогда, когда разговор становился серьезным.

— Cora-сан, — набравшись смелости, начал Дзюмондзи. — Думаю, я нашел идеальный способ избавляться от тел. От мертвяков.

— О чем это ты, черт возьми, толкуешь?

Его голос заметно дрогнул. Бармен был занят тем, что нарезал тоненькими кружочками лайм, причем делал он это с полной концентрацией внимания, будто от успеха работы зависела его жизнь. В наступившей тишине Дзюмондзи вдруг услышал играющую где-то на заднем плане негромкую музыку. «Что-то я нервничаю», — подумал он, вытирая вспотевший лоб.

— Я имею в виду, что если у кого-то есть труп, от которого нужно избавиться, то мне такое дело по плечу.

— Тебе?

— Да.

— И как ты собираешься это делать? Ты же понимаешь, что никаких следов остаться не должно. Никаких улик. Ничего.

В желтых глазах тем не менее вспыхнули искорки интереса.

— Я все продумал, — продолжал Дзюмондзи. — Если тело закопать, кто-то может наткнуться на него совершенно случайно и раскопать. Если бросить труп в море, он может попасть в сети. Так вот я собираюсь резать тела на мелкие куски, а потом выбрасывать с мусором.

— Звучит неплохо, но сказать всегда легче, чем сделать. Слышал, наверное, что случилось в парке Коганеи?

Сога понизил голос; мечтательное выражение, скользившее по его лицу, когда он говорил об одежде, книгах и девочках, исчезло, но появилось другое — твердое, жестокое, упрямое.

— Конечно слышал, — ответил Дзюмондзи.

— Какие-то парни разрезали тело, сложили куски в пакеты и разбросали их по парку. Но ты представляешь, какие надо иметь нервы, чтобы сделать такое? И не только нервы, но и силы. Попробуй как-нибудь отрезать себе палец.

— Представляю. Но если мы сможем это сделать, то у меня есть способ, как избавиться от кусков навсегда. Окончательно. Так, что никто никогда ничего не найдет. Никаких улик.

— Как?

Отставив в сторону стакан с коктейлем, Сога заинтересованно подался вперед.

— Моя семья живет в Фукуоке, неподалеку от огромной мусорной свалки. Там есть громадная мусоросжигательная печь. В ней сжигают все. И любой, кто пропустил мусоровоз, может привезти туда свой мусор, когда ему удобно. Никаких следов не остается.

— Ладно, — кивнул Сога. — Но как ты будешь доставлять свой груз в Фукуоку?

— Очень просто. Складываю все в ящики и отправляю. Отец умер несколько лет назад, так что мать живет одна. Я еду туда, встречаю груз, отвожу на свалку и сжигаю.

— Не слишком ли хлопотно? — пробормотал Сога, обдумывая услышанное.

— Самое трудное — расчленить тело, но об этом я уже подумал.

— Что ты имеешь в виду?

— У меня есть кое-кто, кто способен справиться с такой работой и кому вполне можно доверять.

— Тот, о ком ты говоришь… Этот парень работает на тебя?

— Ну… можно и так сказать. Только это не парень.

— А кто же? — усмехнулся Сога. — Твоя подружка?

— Нет, но это человек, которому я доверяю.

Дзюмондзи постарался сказать это так, чтобы приятель понял: у него нет ни малейших сомнений. Сога задумчиво кивнул — предложение, похоже, заинтересовало его. Может быть, потому, что потребность в такого рода услугах действительно существовала.

— Что ж, звучит заманчиво, — сказал он и, вытащив руку из-под рубашки, взялся за стакан. — Есть ребята, которые этим занимаются, но, насколько мне известно, они очень дорого стоят. Хотя, с другой стороны, когда у тебя на руках тело, к первому встречному ведь не обратишься, верно?

— Так ты знаешь, сколько они берут? — спросил Дзюмондзи.

— По-разному, в зависимости от обстоятельств. Работа рискованная, так что в любом случае не мало. Ты о какой сумме думаешь?

— Точно не знаю, но хватить должно всем. И мне в том числе.

— Только не жадничай, — ухмыльнулся Сога. — И не думай, что разбогатеешь за мой счет.

— Как насчет девяти миллионов? — робко предложил Дзюмондзи.

— А как насчет восьми? Не забывай о конкуренции.

— Ну, думаю, мы смогли договориться.

— Моя половина. Поставки-то будут на мне.

— А не слишком ли круто? — нахмурился Дзюмондзи.

— Может быть, — рассмеялся, откидываясь на спинку стула, Сога. — Ладно, пусть будет три. Идет?

— Договорились.

Дзюмондзи быстро произвел несложный подсчет. Получив пять миллионов из восьми, можно отдать два Масако и оставить себе три. Кунико привлекать нельзя — слишком рискованно. Деньги он будет отдавать Масако, а уж она пусть сама расплачивается с напарницей, Йоси.

— Хорошо, — сказал Сога. — До меня иногда доходят кое-какие новости, так что, если что-то узнаю, сразу дам тебе знать. Но запомни, безопасность гарантируешь ты. Если что-то пойдет не так, голову снимут с меня. А уж я в долгу не останусь.

— Детали обговорим, когда дойдет до дела, но я думаю, что все должно получиться.

— И еще один вопрос, — сказал Сога. — Ты имеешь какое-то отношение к тому… в парке Коганеи?

— Нет, конечно нет, — твердо ответил Дзюмондзи и покачал головой, словно надеясь этим жестом рассеять подозрения приятеля.

Колеса завертелись. Машина пришла в движение. Оставалось только убедить Масако.