Выйдя из дома Масако, Кунико прежде всего перевела дыхание. Погода вроде бы налаживалась, в просветах между тучами мелькали кусочки голубого неба. Воздух был еще сырым, но в нем уже чувствовалась чистота и свежесть, и Кунико немного приободрилась. Все портил большой черный пакет, в котором лежали пятнадцать мешков, наполненных самым омерзительным и страшным, что только можно придумать. При мысли о грузе к горлу подступила тошнота, а лицо скривила гримаса отвращения. Даже воздух в легких, еще минуту назад казавшийся чистым и свежим, стал вдруг теплым и горьким.

Поставив сумку на землю, Кунико достала ключи и, повозившись, открыла багажник «гольфа». Из багажника пахнуло бензином и пылью, и ее снова передернуло. Но содержимое пятнадцати пакетов было куда хуже этих рвотных спазмов. Отодвигая разбросанные по багажнику инструменты, сломанные зонтики и старые туфли, чтобы освободить место для мешка, Кунико поймала себя на том, что до сих пор не верит в произошедшее. Жуткое прикосновение пальцев к кускам податливого розового мяса, торчащие белые кости, обрезки бледной кожи с густыми темными волосками — все эти детали так ясно встали в ее памяти, что она снова дала себе зарок: никогда не прикасаться к мясу.

Она подыграла Масако, пообещав быть осторожной и отвезти мешки подальше, но сейчас ей хотелось только одного: выбросить их как можно быстрее. Чтобы такая мерзость лежала в ее красивой, дорогой машине — нет, ни минуты. Оно уже, наверное, стало гнить и скоро пропитает все своим жутким запахом. Вонь проникнет в мягкие кожаные сиденья, и тогда с ней не справятся никакие освежители. Запах останется навсегда и будет преследовать ее вечно. Рассуждая подобным образом, Кунико довела себя до такого состояния, что, уже стоя возле дома Масако, стала выглядывать местечко, куда бы просто выбросить все эти мешки.

Неподалеку, в углу пустыря, сбившись в кучку, стояли несколько домиков. Рядом с ними Кунико увидела бетонную стену, огораживавшую площадку для мусора. Убедившись сначала, что Масако осталась дома и за ней никто не наблюдает, Кунико подняла тяжелый черный пакет и направилась к цели. Она понимала, что если его найдут здесь, то подозрения могут пасть в первую очередь на Масако, но в данный момент это ее не трогало. Они обманули ее, заставили, втянули, разве нет? Кунико перебросила мешок через стену, и он упал на аккуратно подметенную площадку. Внешний пакет при этом немного порвался, из дыры выглянули другие, но Кунико, убедив себя, что это не важно, поспешно повернулась и побежала прочь.

— Подождите! — догнал ее чей-то голос, и Кунико, похолодев от страха, остановилась. В нескольких шагах от площадки стоял пожилой мужчина в рабочей одежде. — Вы ведь здесь не живете, верно?

— Нет… — запнувшись, ответила Кунико.

— Тогда вам нельзя оставлять это здесь. — Мужчина поднял мешок и протянул его Кунико. — Сюда постоянно приходят такие, как вы, вот я и присматриваю.

Он с довольным видом кивнул в сторону пустыря.

— Извините, — пробормотала Кунико, всегда уступавшая любому напору.

Схватив мешок, она быстро вернулась к машине, швырнула его в багажник, не думая уже ни о каком запахе, и включила двигатель. Брошенный в зеркало заднего вида взгляд убедил ее в том, что бдительный старик все еще наблюдает за ней. Старый дурак. Чтоб ты сдох! Некоторое время она просто ехала куда глаза глядят, с все большей досадой понимая, что найти место, где от мешков можно избавиться относительно незаметно, не так-то легко. Почему? Как могло случиться, что ее впутали в такое дело? И почему ей досталось пятнадцать пакетов? Мешок получился такой тяжелый и большой, что не обратить на себя внимания, таская его с собой, было просто невозможно. Но и оставлять его в машине совсем не хотелось.

Сжимая руль, предаваясь мрачным мыслям, она в то же время стреляла глазами по сторонам. Сосредоточившись на одной задаче, Кунико пропустила сигнал светофора, не заметив, что красный сменился на зеленый, и опомнилась, только когда услышала недовольный гудок стоявшего позади автомобиля.

Проезжая мимо небольшого микрорайона, застроенного скромными муниципальными домами, она заметила группу молодых матерей, наблюдающих за играющими в парке детьми. Парк пребывал в запущенном состоянии, и, увидев, как одна из женщин бросила в стоящую рядом со скамейкой урну обертку от шоколадного батончика, Кунико едва не хлопнула себя по лбу: отличная идея — надо разбросать мешки в парке. Там всегда бывает много урн, корзин для мусора и даже контейнеров, а людей в рабочий день мало, так что ее никто не увидит. Есть выход! Нужно только найти парк побольше с несколькими неохраняемыми входами. Довольная собственной сообразительностью, Кунико приободрилась и поехала дальше, почти весело мурлыча что-то себе под нос.

В парке Коганеи Кунико бывала только один раз, ходила с подругами по фабрике посмотреть, как цветет сакура. Кто-то из них еще сказал, что Коганеи — самый большой парк в Токио. И конечно, если оставить там эти проклятые мешки, их никогда не найдут. Кунико объехала его со всех сторон и наконец остановила машину на берегу реки Сакудзи. Гуляющих в такое время дня почти не было — обычный рабочий день, да и вечер еще не наступил. Прежде чем взять из багажника черный пакет, Кунико, вспомнив наставление Масако, натянула на обе руки резиновые перчатки. Она вошла на территорию парка через заднюю калитку и сразу направилась к небольшой роще, где деревьям было позволено расти, как им заблагорассудится. Молодая листва источала пронзительный, едкий запах. Сойдя с тропинки, Кунико сделала несколько шагов по высокой, густой и мокрой траве и уже через минуту заметила, что туфли ее промокли, а руки под тонким слоем латекса вспотели. Она вздохнула, поставила тяжелый мешок и посмотрела по сторонам, надеясь отыскать место, где можно было бы, не вызывая подозрений, оставить часть обременительного груза, но так ничего и не обнаружила — наверное, никому не пришло в голову поставить в лесу мусоросборники.

Она прошла дальше, отдуваясь под тяжестью пакета. Внезапно деревья поредели, расступились, и Кунико оказалась на краю широкого открытого пространства. Из-за того что дождь только что прекратился, людей здесь почти не было и место мало чем напоминало тот запруженный посетителями парк, который запомнился ей со времени посещения в пору цветения вишни. Она быстро осмотрелась — двое играющих в мяч молодых людей, неспешно прогуливающийся мужчина, парочка в купальниках, обнимающаяся на расстеленном на траве одеяле, группка женщин-домохозяек, наблюдающих за копошащимися неподалеку детьми, и старик, выгуливающий черную собачку. Вот и все. Лучшего места, пожалуй, не найти, подумала Кунико, поздравляя себя с удачей.

Как можно незаметнее переходя от дерева к дереву, она вскоре наткнулась на то, что искала. Это была большая урна в форме корзины, установленная рядом с теннисным кортом. Оставив в ней один мешок, Кунико прошла к другой, поблизости от игровой площадки. Еще два. Минуя сидящих на скамейке старичков, она сбавила шаг, напустила на лицо равнодушное выражение и даже отвернулась в сторону леса.

Кунико гуляла по парку почти час и, хотя устала, сумела избавиться от всех пятнадцати мешков. Покончив с неприятной обязанностью, она почувствовала, что проголодалась, и лишь тогда вспомнила, что не ела с самого завтрака. Нужно перекусить. Заметив неподалеку закусочный киоск, Кунико стащила перчатки, засунула их и свернутый черный пакет в сумочку и поторопилась к прилавку, где купила хот-дог и кока-колу. Потом села на скамейку и с удовольствием принялась за еду. Подкрепившись, Кунико встала и подошла к мусорному баку, чтобы выбросить тарелку и чашку, но, заглянув мельком внутрь, заметила стайку черных мух, облепивших кучку лапши. Это навело на неприятную мысль: если какой-то из мешков порвется, к нему точно так же слетятся насекомые. Мясо будет гнить, привлекая мух, потом появятся черви… Не в первый уже раз в этот день во рту появился знакомый кисловатый привкус. Кунико поспешила отвернуться, чтобы не расстаться с только что съеденным хот-догом. Надо поскорее вернуться домой и как следует отдохнуть. Она закурила сигарету с ментолом и зашагала к выходу напрямик, через мокрую траву.

Пройдя по коридору, Кунико остановилась у двери своей квартиры. После всего случившегося — страшной картины в доме Масако, нервной прогулки по парку — и из-за недосыпания ее немного пошатывало, а потому она не сразу обратила внимание на стоявшего в углу молодого человека, который как будто ждал кого-то. По крайней мере, увидев Кунико, он медленно направился в ее сторону. Она окинула незнакомца быстрым оценивающим взглядом: темный костюм, черный «дипломат» — может быть, торговец или рекламный агент. Торговцев Кунико не переносила, а потому торопливо достала из сумочки ключ, открыла дверь и уже шагнула было через порог, когда мужчина окликнул ее.

— Прошу извинить, вы не Дзэноути-сан?

Голос показался смутно знакомым. Странно, откуда он знает ее имя? Она повернулась и недоверчиво посмотрела на него. Широко улыбаясь, мужчина подошел ближе. Теперь Кунико рассмотрела его получше, отметив, что на нем льняной костюм в мелкую клеточку, а галстук приятного желтого цвета. В целом незнакомец, как и его одежда, производил хорошее впечатление: подтянутый, стройный, с крашеными каштановыми волосами — настоящий красавчик вроде тех молодых знаменитостей, которых показывают по телевизору. Проснувшееся любопытство заставило ее задержаться.

— Извините, что жду вас здесь, не предупредив. Меня зовут Дзюмондзи.

Достав из кармана пиджака визитную карточку, он отработанным жестом протянул ее Кунико. Она охнула, едва взглянув на пластиковый прямоугольник: «Центр миллиона потребителей. Акира Дзюмондзи. Управляющий директор». Ей все же удалось выклянчить у Масако пятьдесят тысяч йен, но в последующей спешке, когда все мысли были заняты только мешками, Кунико совершенно забыла, что нужно зайти в банк и перевести деньги на счет. И вообще, так ли уж необходимо было идти к Масако? С этого все и началось. Как можно быть такой дурой?

Обычно Кунико неплохо прятала свои чувства, но сейчас раздражение явственно проступило на лице.

— Послушайте, я… мне очень жаль. У меня есть деньги, но я забыла сделать взнос. Но не сомневайтесь, они у меня есть… — Вытаскивая из сумочки портмоне, она уронила резиновые перчатки на бетонный пол. Дзюмондзи наклонился, поднял их и с несколько озадаченным видом вернул женщине. Движения ее были суетливы, неуклюжи, но к волнению примешивалось и облегчение — в конце концов, визит нанес не какой-нибудь якудза, а приличный, модно одетый молодой человек. Может быть, все еще обойдется, уверял сидевший в ней оптимист.

— Мой сегодняшний взнос — пятьдесят пять тысяч двести йен. У вас найдется мелочь? — спросила она, вынимая из портмоне позаимствованные у Масако пятьдесят тысяч и добавляя к ним свои десять.

— Я бы предпочел не заниматься этим здесь, — сказал он, качая головой.

— Хорошо. — Кунико посмотрела на часы. — Тогда давайте сходим в банк. Вас это устроит? — Время подходило к четырем, но они еще успели бы перевести деньги на счет через кассовый автомат.

— В этом нет необходимости. Просто я подумал, что вы захотите сделать это в более приватной обстановке.

— Да-да, конечно, я понимаю, — смущенно кивнула Кунико.

— Знаю, вам, должно быть, нелегко, — заметил он, отсчитывая сдачу и выписывая квитанцию. — Не могу не отметить, что вы очень добросовестны. Между прочим, — его голос упал до шепота, — это правда, что ваш муж ушел с работы?

— Э… да… верно, он действительно не работает больше на прежнем месте. — Вопрос не только удивил, но и, причем в большей степени, встревожил Кунико — откуда эти люди так много знают о ней? — Вы очень хорошо информированы.

— Когда случается нечто в этом роде, — сказал Дзюмондзи с той же радушной улыбкой, которая, похоже, не сходила у него с лица, — мы всегда стараемся вникнуть в ситуацию. А где ваш муж работает сейчас?

Видя перед собой приятное лицо и слыша мягкий голос, она чувствовала себя струной, к которой прикасаются нежные пальцы музыканта. Прежде чем смысл разговора стал доходить до нее, Кунико открыла рот и выдала свой секрет.

— Не знаю.

— Боюсь, не совсем вас понимаю.

Ее собеседник наклонил голову набок, точь-в-точь как делают знаменитости в телешоу, когда не могут ответить на легкий вопрос. Стремясь помочь ему, она сделала второй шаг по опасной дорожке.

— Видите ли, он не вернулся вчера вечером, и я очень тревожусь.

— Мне неприятно об этом спрашивать, — продолжал молодой человек, — но вы состоите в законном браке?

— Вообще-то нет, — понизив голос, ответила Кунико. — Мы просто живем вместе; наверное, это так называется.

— Понятно, — со вздохом сказал Дзюмондзи.

Дверь соседней квартиры открылась, и в коридор вышла молодая женщина с ребенком за спиной и сложенной прогулочной коляской в руке. Кивнув Кунико, она с нескрываемым интересом посмотрела на стоящего рядом с ней молодого человека. Дзюмондзи ничего не сказал и ограничился ничего не значащим кивком, а возобновил разговор лишь тогда, когда женщина скрылась из виду. Теперь его лицо уже не улыбалось, а выражало искреннюю озабоченность состоянием дел клиента «Центра миллиона потребителей».

— Если ваш муж действительно ушел, то что вы собираетесь делать? Понимаю, что задаю вопрос, касающийся вашей личной жизни, но как вы планируете решить ваши финансовые проблемы?

Ответа у Кунико не было, потому что решить финансовые проблемы она не могла. На фабрике ей платили около ста двадцати тысяч йен в месяц, и почти все эти деньги уходили на погашение кредитов и выплату долгов. На повседневные расходы не оставалось почти ничего, и она почти полностью зависела от более чем скромного заработка Тэцуи. Если он ушел, ей просто не на что будет жить.

— Вы правы. Мне нужно найти приличную работу.

— Хм, — задумчиво произнес Дзюмондзи и снова склонил голову набок. — Не сомневаюсь, что если вы найдете работу, то протянуть сможете. Проблема только в платежах по кредиту.

— Вы правы, — коротко сказала Кунико.

Говорить больше ей вдруг расхотелось.

— Если вы не против, мне бы хотелось обсудить с вами график платежей. Это не займет много времени.

Молодой человек сделал шаг вперед, словно собирался пройти вслед за хозяйкой в квартиру, и Кунико запаниковала — утром она спешила и прибраться не успела, а потому сейчас в комнате царил полнейший беспорядок.

— Но…

— Может быть, спустимся и зайдем куда-нибудь? В кафе или куда еще, — предложил он. — У меня машина.

Кунико облегченно вздохнула.

— Хорошо. Только дайте мне пару минут. Я сейчас вернусь.

— Буду ждать внизу, на автостоянке. У меня темно-синяя «сима».

Еще раз улыбнувшись, он вежливо поклонился и исчез в конце коридора.

Темно-синяя «сима»! Ресторан! Они будут обсуждать график ее платежей! Едва закрыв за собой дверь, Кунико уже забыла обо всем, что случилось в доме Масако. Ну почему ей так не везет! Надо же было именно сегодня выйти из дома, не накрасившись! Да еще в джинсах и футболке! Она выглядела едва ли лучше, чем Шкипер! И откуда взялись эти страхи? Почему она решила, что они пришлют какого-то бандита, якудзу? Но, с другой стороны, кто бы мог подумать, что решать вопрос ее задолженности придет такой молодой красавчик. Торопливо намазывая лицо кремом, она еще раз посмотрела на визитную карточку. «Центр миллиона потребителей. Акира Дзюмондзи. Управляющий директор». Управляющий директор. Разве это не босс? Ей и в голову не пришло, что босс никогда бы не пришел требовать с должника какие-то деньги, что у босса может быть такое яркое, почти киношное имя — Дзюмондзи. Сомнения, страхи, опасение — все отступило перед молодостью и привлекательностью.