ГЛАВА 10
ПОДУШЕЧКИ С ПОМАДКОЙ
«Я этого хочу», — твердила себе Хлоя. Днем она заварила себе очередную чашку чая из крапивы, надеясь почувствовать, что приняла верное решение. Но единственным решением, принятие которого облегчил ей чай, было готовить или нет в этом году индейку (она решила не готовить) и надевать на улицу шапку или нет (она решила надеть). Ответ на вопрос, идти или нет на свидание с Джулианом, так и оставался неясным, как мутные воды реки Грин-Коув.
Разобраться с тем, что ей готовить и что носить, она была в состоянии и сама. Наверное, Нова дала ей недостаточно сильную дозу этого зелья.
Хлоя выплеснула остатки чая в раковину. Предстоящий День благодарения наводил на нее тоску. В этом году у нее не получится отметить его с родителями Джейка, а она всегда любила это. Ей нравилось предвкушать, что на этот раз придумает Фейт, как она украсит дом, какое угощение подаст. И вообще, это будет первый ее День благодарения в одиночестве. Весь день ей звонили друзья и знакомые, оставляли на автоответчике поздравления и желали хорошо провести праздник. Ей не хотелось разговаривать с ними, вежливо отказываться от сочувственных предложений присоединиться к семейным торжествам. Вообще, единственной, с кем она не прочь поговорить, была Джози — она позвонила утром узнать, как дела. Хлоя пыталась перезвонить ей, но на том конце провода включалась голосовая почта. Тогда-то ей и пришла в голову мысль позвонить Джулиану. После того злополучного вечера в «Найт-Лайт» они не общались. Надо было хотя бы извиниться, пожелать ему хороших праздников.
И конечно, может быть, он наконец назовет ей имя женщины, с которой переспал Джейк.
Вчера, когда Джози зашла к ней с едой, Хлоя рассказала, на что ей пришлось пойти, чтобы выяснить, кто была та, другая женщина. Она даже заявила, что совершенно определенно не собирается снова встречаться с Джулианом. Тогда она искренне так думала, потому что Джози была рядом, а в ее присутствии Хлоя чувствовала себя лучше. Но то, что вчера представлялось ей хорошей идеей, теперь стало казаться кошмаром. Она не в состоянии была управлять своими чувствами, и собственная непредсказуемость пугала ее.
Все прочие способы не помогали. Если она выяснит, кто была та женщина, все встанет на свои места.
Джулиан снял трубку сразу же, как будто ждал ее звонка.
— Привет, Джулиан, это Хлоя. Прошу прощения за понедельник.
— Твои друзья просто психи, — сказал он; даже в этом упреке слышались обольстительные нотки, ее немедленно потянуло пожалеть его, оказаться с ним рядом. — У меня до сих пор челюсть болит.
— А что такое с твоей челюстью? — не поняла она.
— Тот здоровый блондин врезал мне.
— Адам тебя ударил?
Она помнила, как Адам откуда-то взялся в баре; Джози сказала, что Хлоя спьяну позвонила ему и наговорила чего-то на автоответчик. Но чтобы Адам, мягкосердечный Адам, кого-то ударил?
— Ты не помнишь?
— Нет.
— Ты изрядно набралась, — промурлыкал он; похоже, это придало ему уверенности. — Ладно, проехали, малышка. Почему бы тебе не заскочить сегодня ко мне в гости? Мы могли бы провести праздник вдвоем. Я бы рассказал тебе про ту женщину. Я могу даже показать тебе, где она живет.
И снова он отказался назвать Хлое ее имя по телефону. Он пытался заманить ее к себе, и ей хотелось верить, что он просто не в силах быть один. Наверное, надвигающийся праздник тяготил и его тоже. А есть ли лучший способ для двух разбитых сердец провести праздник, чем устроить слежку за тем, кто виноват в их разбитом сердце? Разве не так?
Когда Хлоя наконец выбралась на улицу, снегопад стал гораздо сильнее, чем был несколько часов назад, когда она закрывала свое кафе. Она поразилась, как замело проезжую часть и тротуары. Снег был влажный и липкий, ноги увязали по щиколотку. Когда Хлоя добралась до своего «фольксвагена-жука», который держала на стоянке у дома, у нее вырвался вздох. Из-за приезжающих и отъезжающих машин под колесами образовались снежные торосы. Она попыталась сдвинуть снег ногой, потом нагнулась и принялась сгребать его руками. Пока она копалась в снегу, на глаза ей попалось что-то странное. У заднего колеса, под снегом, лежала книга. Хлоя разгребла снег и подняла ее.
«Мадам Бовари».
Она закатила глаза и сунула книгу в сугроб. Книжки считали, будто она задумала изменить Джейку. Вот смех-то!
На шоссе творилось настоящее безумие; снег пошел как раз в тот момент, когда люди возвращались с работы, а лыжники выехали в горы, чтобы не пропустить первый серьезный снегопад. На дорогах помельче было поспокойнее, и Хлоя свернула на Летнюю дорогу. Чтобы добраться до адреса, который дал ей Джулиан, нужно было выехать на шоссе, но там произошла авария, и на въезде образовалась пробка. Да еще, как назло, ее маленькая машинка забуксовала. Ей помогли вытолкнуть крошку «жука» на обочину и даже предложили погреться в какой-нибудь из тех машин, что скопились на въезде, но она отказалась.
Чай не помог ей принять решение, а снегопад вообще лишил всякого выбора.
Ее охватило странное облегчение.
Теперь ей хотелось только вернуться домой.
На то, чтобы пешком добраться до Летней дороги, у Хлои ушло почти полтора часа. Она дрожала от холода, а снегу уже навалило столько, что она вынуждена была высоко поднимать ноги, и все мышцы у нее сводило от усилий. Лицо ее горело, розовый пуховик стал белым от снега, любимые валяные сапожки насквозь промокли. Наконец она добралась до того самого желтого дома, который завладел всеми ее помыслами с самого первого дня, как только его выставили на продажу, и позволила себе остановиться и перевести дух.
Она стояла и смотрела на него так долго, что ее следы занесло снегом и стало похоже, как будто она здесь и выросла, прямо из тротуара.
Дверь дома внезапно распахнулась, и на крыльцо, напугав Хлою, выскочил лысый мужчина. На нем были прихватки-рукавицы, которыми он держал дымящуюся латку с обуглившейся тушкой индейки внутри. Он зашвырнул латку вместе со злосчастной индейкой в сугроб — в снегу образовалась наполненная дымом дыра.
На пороге, качая головой, возникла невысокая женщина лет шестидесяти, в комбинезоне и высоких ярко-фиолетовых кроссовках.
— Я же говорила тебе, что пахнет горелым, — укорила она мужчину.
— Я делал все по рецепту! — оправдывался он.
— Ты включил гриль! Говорила ведь, не надо ничего готовить.
И тут они практически одновременно обернулись, почувствовав, что за ними наблюдают с улицы.
— Эй! — Мужчина помахал Хлое стеганой рукавицей. — У вас все в порядке?
Оклик заставил ее очнуться.
— Э-э… да. Прошу прощения. Я случайно засмотрелась.
— Похоже, вы простояли тут довольно долго, — заметил мужчина. — Я принял вас за снеговика.
— Моя машина застряла на шоссе. Я возвращалась домой. Жаль, что у вас так получилось с индейкой, — сказала она и побрела дальше.
Ноги у нее занемели от долгого стояния, и каждое движение причиняло боль.
— Вы шли пешком всю дорогу от шоссе? — ахнула женщина. — Джордж, веди ее сюда.
Мужчина немедленно спустился с крыльца и решительно зашагал по снегу, прямо как был, в кожаных шлепанцах и черных носках.
— Нет-нет, все в порядке. — Она замахала на него руками. — Мне осталось всего пару кварталов.
— Вы обморозитесь, — возразила женщина. — Смотрите, какой сильный снегопад. Можно подумать, что у Джорджа снова выросли волосы.
Пока Джордж добирался до нее, его лысая макушка успела покрыться тонким слоем снега. Хлоя слишком устала и замерзла, чтобы препираться, и безропотно поплелась за ним в дом.
— Меня зовут Зельда Крэмдон, а это мой муж Джордж.
Женщина закрыла за ними дверь, и все трое оказались в тесной прихожей.
— Я знаю. — Хлоя попыталась улыбнуться, но лицо у нее одеревенело от холода. — Я была у вас, когда вы устраивали показ дома.
— А ведь точно. — Зельда сняла с Хлои промокшую вязаную шапочку и помогла ей освободиться от пуховика. — Я вспомнила ваши рыжие волосы.
Джордж сбросил шлепанцы и стащил с ног носки.
— Как вас зовут?
— Х-хлоя Финли, — ответила Хлоя, пытаясь самостоятельно снять сапоги, но и тут Зельде пришлось помочь ей.
— Идемте со мной, Хлоя, я найду вам что-нибудь сухое переодеться, — сказала Зельда и повела ее по коридору. — Джордж, ради бога, открой окно. Тут так дымно, хоть топор вешай.
— Неблагодарная! Нет чтобы похвалить мои первые робкие опыты на кулинарном поприще!
— Вот когда приготовишь что-нибудь съедобное, тогда и похвалю.
— Я помешала вам готовиться к Дню благодарения? — спросила Хлоя.
— Нет-нет. Мы ждали дочь с мужем и детьми, но они доехали до Ашвилла и застряли там из-за снегопада.
Зельда провела Хлою в комнатку, которая, очевидно, предназначалась для застрявших в пути гостей. На ночном столике стоял графин с водой и стаканы, на комоде стопкой лежали сложенные полотенца и жестяная коробка с мятными леденцами. Зельда взяла одно из полотенец и протянула его Хлое.
— Я подумала, что смысла готовить нет, раз уж мы все равно будем только вдвоем, и решила, что лучше буду читать и смотреть на снег. Звучит заманчиво, верно? Ну вот Джордж и решил сам приготовить первый в своей жизни праздничный ужин в честь Дня благодарения. Чем это закончилось, вы видели. Теперь уж мы дочку до конца года не увидим. Скорее всего, они смогут выехать из Ашвилла не раньше послезавтра, а там уж им пора будет в обратный путь.
Зельда порылась в ящиках комода и вытащила пару носков, розовые спортивные штаны и кофту на молнии с эмблемой Йельского университета.
Должно быть, решила Хлоя, раньше в этой комнате жила их дочь.
— Жаль, что вам не удастся повидаться с родными, — сказала Хлоя, когда женщина положила одежду на кровать.
Зельда пожала плечами, хотя Хлоя видела, что та искренне огорчена.
— Они остановились в отеле с бассейном. Внуки на седьмом небе от счастья. — Пожилая женщина устремила на Хлою взгляд своих проницательных птичьих глаз. — Хотите секрет?
— Конечно, — ответила Хлоя, энергично вытирая волосы полотенцем.
— В прошлом году дочь купила для нас дом в Орландо, неподалеку от них. Она купила его, записала на наше имя и сказала: «Когда надумаете, переедете к нам и будете жить рядом с внуками». Когда мы с Джорджем съездили к ним в гости и увидели, какой это чудесный дом и какой там замечательный климат, то решили, что это отличная мысль. Мы собирались переехать. Мы оба на пенсии, а эти снегопады плохо сказываются на нашем здоровье. Мы даже выставили этот дом на продажу, но цену запросили такую высокую, чтобы никто не заинтересовался. Если за год дом не уйдет, решили мы, значит, это знак. Мы останемся здесь. Понимаете, на самом деле мы не готовы были уехать отсюда. Год прошел, мы пропустили рождение еще одного внука, а теперь вот и День благодарения. Нужно все-таки перебираться поближе к детям. Как раз сегодня днем мы с Джорджем решили, что придется переезжать. Мы снижаем цену на дом.
Это была поразительная новость. Хлоя перестала вытираться и заставила себя произнести хоть что-нибудь, чтобы не таращиться на Зельду во все глаза.
— Должно быть, вам нелегко было принять такое решение.
— Так оно и было. Но мы приняли его и договорились подождать знака, что это было правильное решение. И тут срабатывает пожарная сигнализация. Мы открываем дверь — а там вы. — Зельда двинулась к выходу. — Вы тут переодевайтесь, а я пойду. А мокрые вещи просто развесьте на батарее.
Зельда удалилась, и Хлоя стащила с себя одежду. Кожа у нее казалась ледяной на ощупь, внутри тоже все дрожало, но Хлоя вовсе не была уверена, что это от холода.
Они снижают цену на дом. На ее дом.
Хлоя переоделась в сухое и вышла из комнаты. Джордж с Зельдой о чем-то серьезно беседовали на кухне, выглядевшей так, как будто по ней пронесся ураган. На всех свободных поверхностях валялись распечатанные упаковки с разнообразной снедью и недорезанные овощи. По полу была рассыпана мука. Повсюду громоздились кастрюли и сковородки.
При появлении Хлои супруги умолкли.
— Попробую спасти то, что еще не испорчено окончательно, — сказала Зельда. — Джордж, покажи девушке дом.
Джордж повел ее к выходу из кухни.
— Вы сказали, что были у нас в день показа. Вы ходите смотреть дома, выставленные на продажу?
— Нет, я была только здесь. Только у вас.
— У вас есть любимая комната? — спросил Джордж.
— Да.
— Как быстро вы ответили. И какая же?
— Библиотека, — призналась она негромко.
Джордж улыбнулся.
— Моя жена тоже любит ее больше других. Проходите вперед.
В камине горел огонь, и от этого казалось, что высоченные, до потолка, книжные шкафы темного дерева светятся изнутри. В этой комнате не было ни одного квадратного сантиметра стены, который не заполняли бы книги. Она производила впечатление необычайной завершенности и теплоты. После того как Хлоя впервые побывала в этом доме, библиотека потом снилась ей еще несколько недель.
Джордж устроился на скамье у окна в эркере, положив ногу на ногу. Теперь на нем были мохнатые тапочки в виде кроликов.
— Что бы вы сделали с этой комнатой, если бы она была ваша?
— Ничего, — ответила Хлоя, обходя библиотеку. — Тут все и так идеально. У меня много книг. Несколько сотен коробок. Они все как раз сюда вместились бы.
— Так вы любите читать?
Она замерла как стояла, спиной к нему. Потом погладила корешки книг на ближайшей к ней полке.
— У меня… особые отношения с книгами.
— Книги могут иметь власть над людьми, верно? Бывает, идешь по книжному магазину, и какая-нибудь книга прямо сама собой оказывается у тебя в руках. Иной раз то, что написано внутри, переворачивает твою жизнь, а иногда не нужно даже читать ее. Приятно просто иметь ее в доме. Многие из этих книг мы вообще ни разу не раскрывали. Наша дочь удивляется, зачем мы покупаем книги, которые даже не читаем. Это все равно что спросить человека, который живет один, зачем он завел кошку. Для компании, разумеется. Я хочу кое-что вам показать. — Джордж поднялся, вышел в коридор и открыл стенной шкаф. Он оказался заполнен, буквально битком набит книгами. — Взгляните на это. Говард, наш агент по недвижимости, велел нам убрать все стопки книг, которые лежали у нас в комнатах и в коридоре, чтобы можно было показать его людям. Хлам-де отпугивает потенциальных покупателей. Он назвал книги хламом!
Из кухни пришла Зельда, принеся с собой запах подгоревшей индейки. Она протянула Хлое чашку кофе.
— Джордж, Говард же велел не показывать их людям, если сами не увидят.
— К нам занесло книгоманку, Зельда.
— Правда? — спросила та и устремила на гостью задумчивый взгляд. — Что ж, Джордж, как ты ни старался, тебе не удалось окончательно угробить кухню. Ужин будет готов чуть попозже. А мы пока можем поболтать о книгах. Как вам такая перспектива, Хлоя?
— С удовольствием.
— Когда вы представились, ваше имя сразу показалось мне знакомым, — продолжала Зельда. — Теперь я наконец-то вспомнила откуда. Раньше недалеко от шоссе была ферма Финли.
— Да! Я там выросла.
— И что с ней случилось?
— Меня вырастили прадед с прабабкой. Когда они постарели и начали болеть, мне пришлось продать ферму, чтобы покрыть счета за лечение.
— Должно быть, нелегко вам пришлось.
— Расставаться с любимым домом всегда нелегко.
— Прекрасный ответ, — сказала Зельда. — Просто великолепный.
Джози выключила все лампы у себя в комнате, чтобы не мешали смотреть из окна на падающие в темноте снежинки, но Делла Ли, которая вырезала фотографии из журналов Джози, попросила оставить ей свет в гардеробной. Она задумала сделать коллаж. Это было ее последнее увлечение. Джози уже бросила попытки понять, что творится у Деллы Ли в голове, и решила, что теперь это не имеет значения. Все равно, как только придет письмо от мистера Ламара, она покинет их дом.
Впрочем, эта перспектива грела ей душу не так сильно, как хотелось бы, в основном потому, что после отъезда Деллы Ли у нее в жизни больше не будет даже Адама. Он сказал, что не хочет никаких перемен, но все уже изменилось. Она это чувствовала.
Ну и ладно, по крайней мере, тогда никто больше не будет отнимать у нее время и силы и она сможет снова всецело посвятить себя матери. Маргарет это понравится. Сегодня Роули привез ее и проводил до дверей, и она, войдя в дом, направилась прямиком к себе в комнату. Джози она не сказала ни слова, да и к Хелене обратилась всего однажды: сообщила, что ужинать будет у себя в комнате.
Джози всей кожей чувствовала материнское неодобрение. Она не любила вызывать у матери недовольство, но вместе с тем не понимала, как Маргарет может винить ее в непогоде. Интересно, долго ей придется искупать свою вину? Джози отчетливо представила, как Маргарет еще многие годы каждый снегопад будет припоминать ей, что она бросила бедную беспомощную мать в салоне красоты.
Приятная перспектива, нечего сказать.
— Хлоя оставила на твоем мобильном голосовое сообщение, — доложила из шкафа Делла Ли.
Джози обернулась к ней, окруженной озерцом света в темной комнате.
— Откуда ты знаешь?
Делла Ли пожала плечами и продолжила аккуратно вырезать фотографию Эйфелевой башни ножницами, которые позаимствовала из ящика письменного стола.
Джози вздохнула.
— Убила бы тебя за то, что без спросу берешь мой мобильный, но я никогда никому не отправляю голосовых сообщений и без тебя не догадалась бы их проверить. — Джози достала из сумочки телефон и подошла с ним к гардеробной, чтобы видеть кнопки. — Кому ты звонила?
— Никому.
— Джулиану?
— Да никому я не звонила.
— Ладно. Не хочешь — не говори.
Джози открыла голосовую почту и прослушала послание от Хлои — та сообщала, что у нее все в порядке, чтобы Джози не беспокоилась, и что она позвонит ей на День благодарения. Голос у нее был уже не такой безжизненный, как накануне, и у Джози отлегло от сердца. Наверное, самое страшное осталось для Хлои позади.
Джози убрала телефон обратно в сумочку. Теперь настал черед заняться ее собственными проблемами.
— Делла Ли, — она повернулась к гардеробной, — мне кажется, нам нужно поговорить о том, что ты будешь делать, когда придет письмо от мистера Ламара. Времени у тебя не слишком много, так что пора начинать готовиться. Мне хочется думать, что твой интерес к моим журналам — добрый знак. Ты хочешь отправиться в путешествие?
Делла Ли кивнула на кипу журналов, которую вытащила из потайного шкафа и положила рядом с собой.
— Видимо, не так сильно, как ты.
— Тебе придется уйти. Ты дала слово.
Делла Ли наткнулась на фотографии Триумфальной арки и, радостно пискнув, немедленно принялась ее вырезать. Похоже, Парижу в ее коллаже отводилась немаловажная роль. Джози всегда мечтала побывать в Париже.
— Я должна устроить твою жизнь, а потом я уйду.
— С моей жизнью и так все в полном порядке, — заверила ее Джози. — Так что давай все-таки обсудим, где ты будешь жить, когда уйдешь.
— Все уже решено, — объявила Делла Ли.
Для Джози эта новость оказалась неожиданной.
— Правда?
— Конечно. Я знала, куда подамся, еще когда вышла за порог моего дома.
Еще когда вышла за порог своего дома. Когда она оставила позади детство и неуравновешенную мать. Свое уголовное прошлое. Джулиана. Да всю свою жизнь. Как она на это отважилась? Джози о таком решительном шаге могла лишь мечтать.
— Ну и куда же собираешься податься? Давай расскажи мне.
— Я же сказала тебе. На север.
— Север — понятие растяжимое.
— Я не обязана перед тобой отчитываться, — отрезала Делла Ли. — И вообще, это не твое дело.
В этом была вся Делла Ли.
— Интересно, почему с тобой подобная тактика не проходит?
Делла Ли только улыбнулась.
Вот уже третий год подряд Адам праздновал День благодарения у родителей Джейка, которые неизменно отмечали его вечером в среду, а не в четверг, как это было принято традиционно. Однако никогда раньше ему не приходилось сопровождать туда Джейка в качестве его пары.
— А я все равно считаю, что ты мог бы подарить мне цветочки, — пошутил он, пока они поднимались на крыльцо.
Джейк покачал головой.
— Нет, тебя решительно невозможно никуда взять с собой.
— Просто без Хлои здесь как-то не так.
— Без Хлои все как-то не так.
Они поднялись на крыльцо, стряхнули с курток снег и потопали, чтобы избавиться от того, что успело налипнуть на подошвы. Снег все еще шел, но ни на дорожке, ни на аллее, ведущей к просторному дому Ярдли, не было ни снежинки. Адам всегда думал, что здесь обитают идеальные заколдованные люди. Снег не падал на их дорожки. На дворе никогда не росли сорняки. Дом никогда не требовал покраски. А в летнюю жару, когда хочется прохлады, вокруг всегда была тень, хотя деревьев нигде поблизости не наблюдалось.
Адам любил приходить в этот дом, точно попавший сюда из другого мира, хотя и не состоял в родстве с его хозяевами. Джейк же терпеть не мог это место.
— Не представляю, как я все это переживу, — сказал Джейк, подходя к двери и нажимая кнопку звонка.
Горничная открыла дверь, и их впустили внутрь. В украшении дома Фейт Ярдли просто превзошла самое себя, причем явно в последний момент. С потолка на нитках свисали хрустальные снежинки. Традиционные рога изобилия и букеты из листьев на каминных полках и столах чуть поблескивали, припорошенные искусственным снегом. Кромки бокалов искрились сахарной каймой. Джейк сказал, что в этом году традиционному пуншу дали название «снежный суп».
— Каким образом твоя матушка умудрилась сотворить все это великолепие за такое короткое время? — спросил Адам, когда служанка забрала у них куртки.
— Уйма кофеина и оплата подручным в тройном размере. Когда сегодня утром я разговаривал с ней, она радовалась, словно девчонка. Двадцать лет она устраивает эти приемы, и впервые на День благодарения выпал снег.
Они вступили в роскошную гостиную с большим камином. Несмотря на снегопад, гостей у Ярдли собралось немало. В этом году приглашенных было человек тридцать — достаточное количество, чтобы затеряться среди них, что Адаму сделать было несколько легче, нежели Джейку, сыну хозяев, которого все непременно желали поприветствовать.
Фейт вышла им навстречу. В своем красном платье с открытыми плечами она была великолепна.
— Мой мальчик, — сказала она, обнимая Джейка. — Как жаль, что Хлоя не пришла.
— Мне тоже жаль, мама. — Он протянул ей коробку конфет — традиционный подарок на каждый День благодарения.
Она приняла ее с таким видом, как будто это был самый дорогой подарок за всю ее жизнь.
— Да, Адам, очень рада видеть вас снова.
Адам вручил ей букет цветов, который всегда приносил хозяйке, и она обняла его. От нее пахло сдобным печеньем.
— Я видела, как вы вошли; по-моему, сегодня вечером вы хромаете сильнее обычного. Так-то по вам и не скажешь, что у вас что-то с ногой.
— Это все холод и снег, Фейт. В такую погоду нога у меня всегда немеет.
— Так подойдите поближе к огню. Я распоряжусь, чтобы официант принес вам чего-нибудь выпить. Прошу прощения. — Она двинулась было прочь, но потом остановилась и улыбнулась Джейку. — Какой же ты у меня красавчик. — Она потрепала его по щеке. — Как я тебя люблю.
— Мне нравится твоя мама, — сказал Адам, когда она удалилась.
— Она святая.
— Джейк! — послышался голос его отца.
— А вот и причина ее святости, — пробормотал тот.
К ним приближался Кайл Ярдли собственной персоной, на ходу улыбаясь и приветствуя гостей: женщин он целовал в щечки, а мужчин хлопал по спине. Они с Джейком были так похожи друг на друга, что, когда появлялись где-то вдвоем, на них начинали оглядываться.
— Джейк, мне только что позвонил Говард Зим и рассказал одну весьма интересную вещь. — Кайл остановился перед ними и протянул руку Адаму. — Рад вас видеть, Адам.
Тот пожал протянутую руку.
— Взаимно, Кайл.
— Кто такой этот Говард Зим? — осведомился Джейк.
— Агент по недвижимости. Мы с ним играем в ракетбол. Я рассказывал ему о твоей размолвке с Хлоей.
Джейк немедленно взвился:
— Какого черта тебе понадобилось…
— Послушай, что я говорю. Он знает о твоей размолвке с Хлоей и потому решил, что мне будет небезынтересно это услышать. Не далее как час назад Крэмдоны с Летней дороги позвонили ему и сказали, что снижают цену на дом и хотели бы предоставить преимущественное право покупки одной особе. Очаровательной молодой женщине по имени Хлоя Финли.
Эта новость подействовала на Джейка как гром среди ясного неба. Он потерял дар речи.
— Ты, конечно, сам заварил эту кашу, когда признался ей. Надо было слушать меня. Но теперь ты должен во что бы то ни стало помешать ей наломать дров. Перекупи этот дом у нее под носом.
Джейк весь напрягся и начал багроветь, потом стремительно развернулся и вышел из комнаты.
Адам нагнал друга в передней — он одевался.
— Джейк, ты ведь не станешь покупать этот дом? Всем, кто знаком с Хлоей, известно, что он ей всегда нравился.
Джейк рванул из рук прислуги свою куртку и вышел за дверь.
Адам кивнул девушке, и та протянула ему его куртку.
Когда Адам вышел из дома, Джейк стоял на крыльце и смотрел на заснеженный двор.
— Он советовал мне не давить на нее, дать ей время понять, как сильно я ей нужен. Чушь собачья! Он не знает Хлою! А я знаю. Она бросила колледж, чтобы ухаживать за прадедом и прабабкой. Ей пришлось продать дом, который принадлежал ее семье на протяжении многих поколений, и она выручила за него солидные деньги, причем совершенно самостоятельно. А ведь ей тогда едва исполнилось двадцать. Она жила в подсобке своего кафе и не жаловалась, потому что за ее стариками хорошо ухаживали, а это было для нее самое главное. Она чертовски сильная, Адам. Но когда старики умерли, это стало для нее огромным ударом. Они оставили ее одну. Я знаю, как она ненавидит оставаться одна. И я сделал с ней то же самое. — Джейк грохнул кулаком о деревянный столб. — Я потерял ее, да?
— Нет, не потерял. Не езди туда.
Джейк умолк. Потом произнес ошеломленно:
— Мне просто не верится, что она покупает дом.
Адам вспомнил свой сегодняшний разговор с Джози. При обычных обстоятельствах он не стал бы задавать Джейку такой вопрос. Не хочет Джейк рассказывать ему об этом — и не надо. Но ради Джози он все же спросил:
— Кто она, Джейк? Та женщина, с которой ты переспал?
Джейк покачал головой.
— Никто.
— Хлоя хочет знать. Почему ты отказываешься сказать ей? Вдруг это поможет? — сказал он, тщательно избегая малейшего упоминания о Джулиане.
— Я не могу.
— Но почему?
— Потому что не могу.
— Тебе не кажется, что вернуть Хлою важнее, чем сохранить тайну? Что тебя так на этом заклинило? — спросил Адам, засунув руки в карманы куртки.
— Ради всего святого, Адам, ты ведь знаешь, важнее Хлои у меня в жизни ничего нет. Но тут речь идет не о моей жизни.
— Я тебя не понимаю.
— Я все испортил. — Джейк вдруг бросился по ступеням вниз. — Надо же быть таким идиотом!
Он принялся яростными пинками расшвыривать снег по дорожке, словно не в силах был больше сдерживаться, словно ему не хотелось, чтобы окружающие продолжали верить, будто Ярдли так идеальны, что даже снег никогда не падает на их дорожки. Когда снег немного подтаял, он принялся лепить снежки и швырять ими в дом. Один угодил в колонну, рядом с которой стоял Адам, и того обдало ледяным крошевом.
— Эй! — возмутился он.
— Извини.
Адам спустился по ступеням.
— Может, моя нога никуда и не годится, но в цель я до сих пор попадаю без промаха, — сообщил он и, слепив плотный снежок, запустил им в Джейка.
Десять минут спустя их костюмы, куртки и лакированные ботинки были мокры насквозь. В итоге Фейт отправила обоих домой с ужином в бумажных пакетах, но без сладкого.
Потому что они были очень плохими мальчиками.
Очутившись у Адама дома, они поужинали перед телевизором и сошлись во мнении, что такой способ скоротать вечер обоим куда больше по вкусу. От пирога с тыквой, впрочем, они все же не отказались бы. Джейк несколько раз пытался дозвониться до Хлои, но она не брала трубку, и в конце концов он ушел спать.
Адаму не спалось. Снег все еще шел, снежинки царапали оконное стекло, точно клювики крохотных птиц, но метель уже утихала. Ему очень хотелось бы погулять под снегом, но мешала больная нога.
Он выключил в гостиной свет и раздвинул шторы. В доме напротив уже развесили рождественские гирлянды. Вдали виднелась гора, давшая название городку. Он даже мог смутно различить отблески огней на склонах с другой стороны.
Интересно, а Джози умеет кататься на лыжах? Она обожает снег, но ни разу в жизни не делала снеговика. Он весь день не мог выкинуть ее из головы. Когда тебя вынуждают взглянуть на вещи под иным углом, первая реакция — раздражение. А Джози именно вынуждала его — когда призналась Хлое, что любит его, и когда выходила за рамки того, чего ожидали от нее окружающие. Наверное, сначала это и вызвало у него раздражение, потому что она изменилась, а это означало, что и все остальные вокруг нее должны измениться. То есть он лично должен был измениться, пусть даже он сам вбил себе это в голову. Но когда в конце концов сегодня вечером он сдался, то, глядя на склон Лысого Косогора, обнаружил, что это на удивление несложно. Он хотел, чтобы их отношения оставались неизменными, но теперь понимал, что это невозможно… и почти радовался этому!
Он взял куртку и вышел за дверь.
Джози внезапно открыла глаза. Было необычайно тихо. Так тихо, что какой-то стук о стену дома вырвал ее из сна. Она подождала, не повторится ли звук, но ничего не услышала.
— Делла Ли, — прошептала она.
— Что? — отозвалась та из шкафа.
— Ты слышала?
— Похоже, что-то стукнуло тебе в окно.
Джози уселась в постели. Под ложечкой у нее сосало, но не от голода. И еще не отпускало ощущение, как будто что-то не так. Было слишком темно.
— Что, электричество отключили?
— Оно вырубилось с час назад. Я как раз была внизу. Хелена гоняла меня из комнаты в комнату в темноте, потом наконец загнала в кухню, а когда попыталась включить свет, он не зажегся. Это спасло мою задницу. Слышала бы ты, как она бранилась.
— Я же просила тебя не дразнить ее.
— Это дает ей хоть какое-то занятие. Ей одиноко.
Тут вдруг снова раздался тот звук, как будто что-то влажное шмякнулось о стену дома.
— Что это?
Джози отбросила одеяло и подошла к окну. Может, ветром повалило дерево? Но никакого ветра не было.
Джози открыла окно и высунула голову. Снег больше не шел. Казалось, мир покрыт толстым слоем белой сахарной глазури, готовой прилипнуть к небу.
— Джози! — позвал чей-то голос в тишине.
Она опустила глаза и увидела во дворе перед домом мужчину. Он стоял, задрав голову, и смотрел на нее. На его лице, озаренном лунным светом, играла мальчишеская ухмылка.
— Адам?!
— Ваш почтальон? — изумилась из шкафа Делла Ли.
— Спускайся! — крикнул он, прямо как в сказке. — Будем лепить снеговика!
Морозный воздух холодил ей лицо. Шершавый пол царапал босые ноги. От подоконника веяло легким запахом мятного масла. Сердце гулко стучало в груди, кровь мчалась по венам. Все это доказывало, что она не спит, что все это наяву.
И все равно она не могла в это поверить.
— Джози? — повторил Адам.
— Зачем ты пришел?
— Я же сказал. Будем лепить снеговика!
— Ты спятил?
Он присел на корточки, набрал пригоршню снега и утрамбовал его в ладонях.
— Спускайся, а не то снежком запущу!
— Ты не посмеешь.
Его ухмылка стала хитрой.
— Ты так в этом уверена? — Он принялся перебрасывать снежок из ладони в ладонь. — Где тут окно спальни твоей матушки?
— Не смей!
Он угрожающе замахнулся.
— Ладно, твоя взяла. Сейчас спущусь. Только не надо ничего кидать.
Джози быстро убрала голову и закрыла окно, потом какое-то время просто стояла на месте.
— Хм, это интересно, — сказала Делла Ли. — Чего он хочет?
— Лепить снеговика. Лепить снеговика в… — Она машинально взглянула на электронные часы, потом вспомнила, что нет электричества. — Я даже не знаю, сколько сейчас времени.
Джози спала в пижаме, поэтому довольно долго копалась в темноте, пока не отыскала теплые сапоги и свитер. Она надела свое длинное черное пальто и по пути к двери захватила шерстяную шапку и перчатки.
— Оторвись по полной! Только про презервативы не забудь! — напутствовала ее Делла Ли.
Едва Джози ступила на площадку первого этажа, как из своей комнаты высунулась Хелена. В руке у нее был промышленный фонарь, который она купила вместе с газовым баллончиком и шумовым отпугивателем, после того как в начале года Уэйда Бисли арестовали за убийство собственной помощницы по хозяйству. Заговоры заговорами, однако даже Хелена понимала, что иногда нет ничего эффективнее для защиты, чем десятифунтовый фонарь.
— Это я, я, — успокоила ее Джози, ладонью заслоняя глаза от света. — Мне нужно на минутку во двор.
Хелена опустила свой фонарь.
— Там почта.
— Я знаю.
— Олдси нравится почта.
— Да, — подтвердила Джози. — Нравится.
Хелена улыбнулась и скрылась за дверью спальни.
Джози подошла к входной двери и вышла на крыльцо. Адам уже ждал ее. Ждал — ее! Это не укладывалось у нее в голове. Джози закрыла за собой дверь и скрестила руки на груди.
— Ты пьян?
— Нет.
Она оглядела улицу. Следов колес нигде видно не было. Он словно свалился к ней во двор прямо с луны.
— Как ты добрался сюда?
— На машине. У меня полный привод. Только пришлось оставить ее у подножия холма и идти сюда пешком.
— А у себя перед домом слепить снеговика тебе было никак?
— Да, потому что там не было тебя.
Джози утратила дар речи.
— Ты сама сказала сегодня, что ни разу в жизни не делала снеговика. Я хочу научить тебя.
— А-а. — Значит, он снова решил ее пожалеть. — Что ж, мне очень жаль, что ты напрасно проделал такой путь, но здесь лепить снеговика мы не будем, — сказала она и отступила к двери.
— Почему?
— Потому что это запрещено правилами района.
— А кто узнает, что это мы? — Он развернулся. — Иди сюда.
— А как же твоя нога? — спросила она.
Он чуть прихрамывал, когда спускался по ступенькам.
— К черту ногу.
Он добрался до нижней ступени и взглянул на Джози снизу вверх. На нем была желтая зимняя куртка, черные перчатки и черный берет, затягивающийся сзади. Она три года любила этого мужчину, но почти совсем его не знала. Ей было слишком страшно задавать ему вопросы о его увечье, о чем-то личном, потому что тогда он мог догадаться о ее чувствах. Но теперь, когда он уже обо всем узнал, наверное, не будет никакого вреда, если она спросит.
— Как ты повредил ногу?
Он кивнул в сторону двора.
— Пойдешь лепить со мной снеговика, тогда скажу.
— Я не настолько сильно жажду это узнать.
— Настолько-настолько.
Он протянул ей руку.
Ну и что, что она дала ему повод для жалости? Ну и что, что желание быть с ним заставило ее переступить через свою гордость? Ведь это же Адам протянул ей руку. Разумеется, она примет ее. Только сегодня, потому что когда еще ей представится такая возможность?
Оказалось, что, прежде чем делать снеговика, полагается отыскать идеальное место, желательно поближе к дороге, чтобы все могли видеть твое творение. Затем следует слепить плотный комок, уложить его на снег и катать по двору по кругу, пока он не станет достаточно большим. И так, пояснил Адам, три раза. Нижний ком самый большой, средний поменьше, а верхний — самый маленький.
На словах все казалось проще простого, однако, как Джози ни старалась, снежные комья почему-то разваливались, когда она пыталась катать их.
— Ты слишком сильно нажимаешь, — сказал Адам.
— Ничего не сильно. Я просто хочу сделать маленького снеговика.
Он рассмеялся, и она запустила в него недоделанным снежным комом.
Адам медленно распрямился.
— Ну, все. Пеняй на себя.
Джози бросилась бежать, пытаясь укрыться за жидкими кустиками форзиции, но пущенный его рукой снежок угодил ей прямо между лопаток. Она возмущенно фыркнула и остановилась. Адам хочет войны? Он ее получит!
С меткостью у него дела обстояли куда лучше, чем у нее, но когда она оказалась в достаточной близости от него, это перестало иметь значение. Ее броски несколько раз достигали цели, а один раз, к ее несказанной гордости, ей даже удалось залепить снежком ему в лицо. К несчастью, она и сама не заметила, как оказалась к нему так близко, что он сцапал ее за руку и запихнул ей за шиворот пригоршню снега. Джози вскрикнула, поскользнулась и неожиданно полетела навзничь, увлекая за собой Адама. Он приземлился поверх нее и обеими руками уперся в землю по сторонам от ее плеч. Джози зажала себе рот, чтобы не рассмеяться слишком громко. Просто удивительно, как они до сих пор умудрились не перебудить всю округу.
Она запрокинула голову и так расхохоталась, что из глаз у нее брызнули слезы. Она зажмурилась, но соленая влага все равно поползла по вискам, обжигая холодную кожу. Господи, когда ей в последний раз было так хорошо? Как прекрасно, оказывается, дать волю эмоциям. Когда Джози наконец перестала содрогаться от хохота и открыла глаза, то увидела, что Адам смотрит на нее с самым что ни на есть серьезным видом. Она отняла руку от рта, и ее улыбка угасла. Он какое-то время смотрел на ее губы, потом внезапно скатился с нее и встал.
— Я повредил ногу, когда катался на лыжах на склоне Лысого Косогора, — сказал он и протянул ей руку.
Джози уселась, совершенно ничего не понимая. Что это было? Она вскинула на него глаза, потом обхватила протянутую ей руку. Адам рывком поставил ее на ноги.
— Это, наверное, было ужасно.
— Так оно и было. Теперь лыжи для меня заказаны. Лыжи, парусный спорт, прыжки в воду, скалолазание. И путешествия.
Эти слова прозвучали в ее ушах чудесной экзотичной музыкой.
— И ты всем этим занимался?
— Да.
Он развернулся и зашагал к недоделанному снеговику.
Она бросилась следом.
— А почему перестал? Больше не можешь?
— Не знаю. Я не пробовал. — Он пожал плечами. — Пора было остепениться.
— Тебе нравилось путешествовать?
— Я этим жил. Помоги-ка мне поднять этот ком.
Она подошла к нему, и объединенными усилиями они взгромоздили объемистый снежный ком на еще больший нижний.
— Значит, после того случая ты ни разу не выезжал из Болд-Слоупа?
— Может быть, как-нибудь потом я съезжу навестить брата в Чикаго. Повидаюсь с друзьями. Пока что я не готов.
Он принялся лепить верхний шар.
— Я не знала, что ты жил в Чикаго.
Он улыбнулся, не переставая катать ком.
— Мы оба считаем, что знаем друг друга, но на самом деле ничего не знаем, верно? Я работал адвокатом в Чикаго. До несчастного случая.
Она удивленно подняла брови. Адам работал адвокатом? Наверное, это и есть его секрет. Во всяком случае, в этом было что-то притягательное.
— И из-за того случая ты бросил юриспруденцию?
— Нет. Я бросил ее потому, что ненавидел это занятие.
Когда голова снеговика достигла нужного размера, он поднял ее и вернулся к телу. Теперь он хромал сильнее, чем когда Джози только вышла из дома.
— Почему тогда ты не бросил ее до несчастного случая?
— Не знаю. — Он с хрустом водрузил голову снеговика на ее законное место. — Наверное, когда оказываешься на волосок от смерти, происходит переоценка ценностей.
На миг она лишилась дара речи.
— Ты был на волосок от смерти? — проговорила она наконец тихо.
— Это была моя первая в жизни травма. Перелом бедра. Перелом позвоночника. Множественные внутренние повреждения. Разрыв селезенки.
Адам перечислял все это механически, без эмоций.
Он подошел к зарослям форцизии и отломил две ветки. Джози пристально смотрела на него в лунном свете; у нее возникло такое чувство, что наконец-то приоткрылась какая-то дверца и она получила возможность заглянуть внутрь.
— Ты боишься уезжать? — спросила она. — Тебе было больно, и ты боишься, что будет снова, если ты… что-нибудь сделаешь.
Он на миг остановился, не глядя на нее.
— Так вот в чем твой секрет.
— Я просто ничего не предпринимаю. В этом нет ничего плохого, — отозвался Адам наконец.
Он воткнул по сторонам среднего кома руки-ветки, потом отступил на шаг и оглядел свое творение.
Джози не покидало странное ощущение, как будто где-то во вселенной что-то переменилось. Ей вдруг перестало казаться, что она отдает больше, чем получает. Она вскинула глаза на луну, светившую на Адама из-за заснеженных деревьев, и засмотрелась, точно увидела ее в первый раз, зачарованная ее таинственностью, ее холодным молочным сиянием.
От этого зрелища захватывало дух.
В ту же самую минуту в гостевой спальне в доме Крэмдонов Хлоя перевернулась на бок, взглянула на луну за окном и почувствовала точно такую же перемену.
Она сунула руку под подушку, чтобы удобнее было лежать, и замерла. Там что-то лежало.
Она приподнялась на локте и выудила из-под подушки книгу.
«Полная энциклопедия домовладельца».
Хлоя снова улеглась на подушку, глядя на книгу. Наконец-то это оказалось что-то, не имеющее отношения к ее личной жизни. Она словно получила награду. Хлоя обхватила книгу обеими руками и прижала к себе, глядя в холодную, безмолвную ночь.
Глаза у нее сами собой закрылись, и она уснула.
