ГЛАВА 47

В сквере перед домом резвились двое детей, голенастый мальчишка лет двенадцати со светлыми волосами и разрумянившимися щеками и девочка на четыре-пять лет младше.

Себастьян некоторое время постоял, глядя, как она сунула куклу под мышку, расхохоталась и кинулась догонять брата. Затем виконт отвернулся и стал подниматься по ступеням дома Феликса Аткинсона на Портланд-плейс.

Хозяина он застал дома. Когда Себастьян вошел в гостиную и вручил свою визитную карточку, лицо того выразило неприкрытое удивление и даже досаду.

— Прошу садиться, лорд Девлин, — любезно пригласил он тем не менее, отставляя чашку с кофе. — Хотя должен предупредить, у меня мало времени. Чем могу быть полезен?

Себастьян сел на один из стульев, стоявших у пустого камина, и вежливо начал:

— Мне стало известно, что пять лет назад вам случилось быть одним из пассажиров на судне «Гармония», когда оно совершало рейс из Индии.

Рука вздрогнула и опустила чашку на стол.

— Да, вы правы. Это так.

Феликс Аткинсон был человеком среднего роста, с чопорными манерами, возраст которого давно перешагнул за тридцать и, возможно, приближался к сорока годам. Светло-каштановые напомаженные волосы были тщательно зачесаны на одну сторону, как видно в тщетной попытке прикрыть наметившуюся лысину. Аткинсон имел привычку во время разговора то и дело подносить к голове руку, будто убеждая себя в том, что волосы еще на месте.

— Вы заметили, я полагаю, — продолжал Себастьян, — что кто-то объявил охоту на сыновей ваших попутчиков по тому несчастному путешествию?

Рука Аткинсона снова метнулась было к волосам, но бессильно упала.

— А вы, кажется, не церемонитесь со словами, милорд? Но отвечу на ваш вопрос. Да, я отметил упомянутое вами явление. Возможно, вы, подходя к дому, видели, что мною наняты двое сыщиков с Боу-стрит, которые глаз не спускают с моих детей ни днем ни ночью. — Он резким движением поднялся на ноги. — Ценю вашу заботу о моей семье, хотя, право, не совсем понимаю, какое отношение имеют к вам мои дела. Но я занятой человек, лорд Девлин, поэтому вынужден просить вас извинить меня…

— Сядьте. — Голос Себастьяна обрел суровость.

Аткинсон сел на краешек стула.

— На корабле, должно быть, начался настоящий ад, когда команда сбежала, забрав съестные припасы и воду. — Себастьян подался к собеседнику. — Вы, наверное, не сомневались, что больше никогда не увидите своей семьи.

Хозяин дома кашлянул и отвел глаза в сторону.

— Да, пришлось нелегко. Но никто из нас не забывал, что мы, слава богу, англичане.

— Предполагаю, вода кончилась раньше, чем еда.

— Мы боялись, что так случится. Команда оставила нам один баррель воды, вы, может, слышали об этом. Но один из джентльменов на борту судна — сэр Хамфри, если быть точным — с помощью чайника и ружейного ствола соорудил устройство типа дистиллятора. Воды эта установка давала не много, но достаточно, чтобы поддерживать в нас жизнь. Тогда главным стал вопрос о еде. Большая часть запасов погибла при шторме, а команда прихватила с собой остальное.

— Расскажите мне о кают-юнге, — попросил Себастьян. Его глаза не отрывались от собеседника.

Рот Аткинсона стала подергивать нервная судорога.

— О кают-юнге?

— Напомните, как его звали? Гедеон?

— Кажется. Да, его звали так.

— Фамилию мальчика вы не запомнили, случайно?

Тик стал еще сильнее. Он сводил судорогой всю нижнюю часть лица Аткинсона.

— Не думаю, что мне доводилась ее слышать. Почему вы спрашиваете?

— Кают-юнга, насколько мне известно, пострадал, когда на корабль обрушился шторм? Или нет?

— Да.

Себастьян наклонился к лицу собеседника.

— Меня интересует следующий вопрос. Через сколько дней после бегства команды этот мальчик скончался?

Аткинсон вскочил с места и принялся мерить шагами комнату.

— Я не знаю. Как-то не могу припомнить. Те дни и ночи стали для нас тяжким испытанием.

Себастьян не сводил глаз с человека, метавшегося по комнате.

— Полагаю, до вас дошли слухи?

Аткинсон застыл на месте. Судорога усилилась, теперь она подергивала все лицо.

— Слухи? Какие слухи?

— Они неизбежны, я думаю, в подобных обстоятельствах. Тот, кто совершил нападение на сыновей ваших попутчиков, не ограничился тем, что убил их. Тела его жертв были изуродованы, с них срезали мясо, словно освежевали. Так что слух о пассажирах корабля, пожираемых голодом, и юнге, умирающем от ран… — Он пожал плечами. — Выводы, к которым можно прийти, вы представляете.

— Это ложь! — Голос Аткинсона поднялся до крика. — Наглая ложь. Ничего подобного не было. — Он выхватил из кармана платок и прижал к губам. — Слышите меня? Ничего подобного не было.

Себастьян неторопливо поднялся на ноги.

— К сожалению, кое-кто не сомневается, что подобное было. И если вы не поможете нам схватить убийцу, ваш сын, который сейчас играет в сквере перед домом, окажется в большой опасности.

— Как я могу помочь вам схватить убийцу, если понятия не имею, кто он? Вы думаете, я, зная имя, скрыл бы его от вас?

Себастьян перевел взгляд на окно, выходившее на улицу. Во внезапно наступившей в комнате тишине до них донесся смех детей, легкий и беззаботный.

— События последних нескольких дней убедили меня в одном — существуют люди, готовые пойти на все, что угодно, ради того, чтобы спасти свою жизнь.

Он обернулся к двери.

— Всего доброго, мистер Аткинсон. Мои наилучшие пожелания вашей семье.