30 сентября 1872 года
Мисс Гордон, странные боли. Мать, дух с мая 71 г., сердце. 2 шилл.
Миссис Кейн, младенец Патриция — Пикси, прожила 9 недель, дух с февр. 70 г. 3 шилл.
Миссис Брюс и мисс Александра Брюс. Отец, дух с янв., желудок. Есть ли позднее завещание? 2 шилл.
Миссис Льюис (не миссис Джейн Льюис из Клеркенуэлла с увечным сыном)... Эту даму привел ко мне мистер Винси, сказав, что было начал сеанс, но скромность не позволяет ему продолжить; кроме того, его ждет другая клиентка. Увидев меня, дама сказала:
— О, как она молода!
— Однако вполне звезда, — не мешкая, ответил мистер Винси. — Восходящая звезда нашей профессии, уверяю вас.
Мы провели вместе полчаса, ее горе в том... Что каждую ночь в 3 часа ее будит дух, который приходит и кладет руку на ее грудь там, где находится сердце. Лица его она не видит, только чувствует кончики холодных пальцев. Дух являлся так часто, что его пальцы оставили на груди следы, которые она не хотела показывать мистеру Винси.
— Но мне-то можно показать, — сказала я, и тогда дама расстегнула платье, и я совершенно отчетливо увидела пять отметин: красных, точно нарывы, но не вздувшихся и сухих. Я долго на них смотрела, а потом заявила:
— Так, абсолютно ясно, что ему надобно ваше сердце, верно? Можете ли вы как-то объяснить, зачем оно ему?
— Понятия не имею и хочу одного — чтобы он убрался, — ответила она. — Рядом спит муж, и я боюсь, что эти визиты его разбудят.
Они были женаты всего 4 месяца.
Я твердо на нее взглянула и сказала:
— Теперь возьмите мою руку и скажите правду: вы же прекрасно знаете, кто этот дух и почему он приходит.
Разумеется, она все знала: когда-то парень был ее мужем, но она его бросила ради другого, после чего он уехал в Индию, где и умер. Рассказывая, она плакала.
— Неужели это вправду он? — спросила дама.
Необходимо лишь выяснить час его смерти, сказала я.
— Голову дам на отсечение, это произошло в три ночи по английскому времени.
Бывает, дух пользуется всеми свободами потустороннего мира, сказала я, но все равно остается заложником часа своей смерти.
Затем я приложила руку к отметинам над ее сердцем.
— Как он вас называл?
Куколка, ответила она.
— Да, теперь я его вижу: благородный юноша... он плачет... Показывает мне руку... в ней ваше сердце, на котором отчетливо видно имя Куколка, но буквы черны как смола... Он во тьме, где его удерживает стремление к вам... Юноша хочет вырваться, но ваше сердце тянет его вниз, точно свинцовое грузило.
— Что я должна сделать, мисс Дауэс? — воскликнула она. — Скажите, что?
— Вы сами отдали ему сердце, и нечего теперь горевать, коль он хочет оставить его себе. Надо уговорить, чтобы он его выпустил. Иначе каждый раз, когда муж вас целует, дух юноши будет вставать между вами, чтобы ваши поцелуи достались ему.
Посмотрим, сказала я, не удастся ли мне чуть ослабить его хватку. Пусть дама заглянет в среду.
— Сколько я вам должна? — спросила она.
Коли угодно оставить деньги, ответила я, плата причитается мистеру Винси, поскольку вообще-то она его клиентка.
— В нашем заведении, где практикуют несколько медиумов, требуется, знаете ли, кристальная честность.
Однако после ухода дамы мистер Винси отдал деньги мне.
— Похоже, вы ее впечатлили, мисс Дауэс, — сказал он. — Гляньте, сколько оставила — целый червонец.
Мистер Винси вложил мне в руку монету, нагретую его ладонью, и засмеялся: мол, денежка с пылу с жару. Я не хотела принимать деньги, поскольку миссис Льюис была его клиенткой, но он сказал, не выпуская моей руки с монетой:
— Вы сидите здесь одна-одинешенька, никто к вам не приходит, и это заставляет мужчину вспомнить о его джентльменских обязанностях.
Я хотела высвободить руку, но он лишь крепче ее сжал и спросил:
— Она показала вам отметины?
Тогда я сказала, что, кажется, слышу в коридоре шаги миссис Винси.
Он исчез, я спрятала монету в коробку, а день прошел очень скучно.
