Глава пятая
Наше романтическое путешествие пришлось как нельзя более кстати. Оливье, возможно, и не подозревал, насколько удачна его затея увезти меня к морю, в уютную бухточку, окруженную скалами. Солнце, жара, певучие интонации местных жителей, прохладное розовое вино и мой новый купальник помогли вернуть все на свои места.
Эти четыре дня стали волшебным уходом от реальности, и я еще больше привязалась к Оливье. Он угадывал все мои желания, всякое его действие, всякий жест были нежными, а слова предельно тактичными. Он был полон решимости сделать все, чтобы я как следует отдохнула, поэтому мы отказались от усердного изучения окрестностей. Я заново открывала для себя значение слова “отпуск” – благодаря долгим сиестам, которые себе позволяла, купанию в море, ужинам в ресторане. Мы бездельничали вдвоем, сколько влезет, и это доставляло нам удовольствие. Я даже почти забыла о “Счастливых людях”.
Уже завтра мы должны уезжать. Мы обедаем на террасе, и тут вдруг мои мысли почему-то принимают другое направление: я заволновалась, справляется ли Феликс.
– О чем ты думаешь, Диана?
– О Феликсе, – засмеялась я.
– Тревожишься?
– Немного…
– Так позвони.
– Нет, я могу подождать еще сутки.
– Ты уже заработала приз жюри за то, что вспомнила о нем только сейчас! Я ожидал, что это случится гораздо раньше. Не отказывай себе ради меня.
– Спасибо! Я позвоню ему с пляжа, пусть позлится!
Оливье рассмеялся:
– Я и не подозревал, что у тебя имеются садистские наклонности.
– Он это обожает, что поделаешь… Давай еще выпьем!
Час спустя я поджаривалась на солнце, а Оливье плавал. Он выбрал для нас уголок среди скал, недоступный детям, чтобы избавить меня от приступов отчаяния. Я чувствовала, как нагревается моя кожа, и мне это нравилось. А особенно нравился загар, придававший мне здоровый, сияющий вид – в последний раз я была такой после нашего семейного отдыха. И еще одна вещь делала меня особенно счастливой: отсутствие чувства вины. Я просто ликовала!
– Счастливые люди ни хрена не делают в июле, слушаю вас!
Я почти отвыкла от упоминания “Счастливых людей”…
– Феликс, видел бы ты меня сейчас! Я румяная, как поджаристый пирожок, чуть поддатая после нескольких бокалов правильно охлажденного прованского винца и скоро отправлюсь плавать в море с любимым мужчиной.
– Что за незнакомка мне звонит?
– Единственная и неповторимая – твоя хозяйка!
– Значит, ты теперь предаешься безумствам?
– Еще как! А что у тебя? “Счастливые люди” пока не рухнули?
– Мне удалось избежать пожара, наводнения и ограбления, так что я, можно сказать, справляюсь.
– Иными словами, мне пора возвращаться. На завтрашний вечер назначается большая ревизия.
– Оттянись по полной. Очень приятно слышать тебя такой.
– Я так и собираюсь.
– Я боялся, что после появления этого перца и в особенности после сообщения о болезни Эбби ты снова замкнешься.
– Все хорошо. Будем прощаться, Оливье машет мне.
Я выключила телефон и закинула его на дно сумки. Сдержалась и не стала злиться на Феликса за последнее замечание. Я сделала все, чтобы не думать об Эбби и насладиться обществом Оливье. Буду продолжать в том же духе. Я глубоко вздохнула, сняла солнечные очки и вошла в воду. Подплыла к нему, ухватилась за плечи, он улыбнулся мне и тронул губами руку, обвившую его шею.
– Все в порядке? – спросил он.
– Давай не будем о Париже.
Последняя ночь в отеле. Мы только что занимались любовью – нежно, как всегда, – и меня охватил страх. Страх потерять нечто драгоценное после этих кратких каникул, боязнь утратить спокойствие, попросту говоря. Оливье прижимался к моей спине. Он обнял меня. Я рассеянно гладила его руку и смотрела в открытое окно.
– Диана, ты уже несколько часов где-то далеко…
– Да нет, что ты…
– Проблемы со “Счастливыми”, с Феликсом?
– Вовсе нет.
– Скажи мне, что тебя мучит.
Хватит! Пусть он замолчит! Зачем он такой внимательный и проницательный? Не хочу, чтобы он проткнул шар, внутри которого нам так хорошо и спокойно!
– Ничего, клянусь тебе.
Он вздохнул и потерся носом о мою шею:
– Ты не умеешь лгать. Беспокоишься за эту женщину, твою ирландскую хозяйку?
– А ты с каждым днем все лучше меня знаешь… Да, правда, я вспоминаю ее и не могу поверить. Она так много сделала для меня, я только теперь это понимаю… И представить себе, что она… нет, это невозможно. Мне хочется что-то сделать. Но что?
– Для начала позвони ей.
– Не уверена, что сумею.
– Придется набраться смелости, но ты гораздо сильнее, чем тебе кажется. Когда я встретил тебя, ты показалась мне невероятно хрупкой. Но потом я разглядел у тебя внутреннюю силу, большие запасы силы. У тебя получится.
– Я подумаю.
Я повернулась к нему и поцеловала. Мне нужно было, чтобы он все время оставался рядом, хотелось вцепиться в него и не отпускать, и я не собиралась взвешивать возможные последствия звонка в Ирландию.
Понадобилось больше месяца, чтобы я решилась набрать номер Эбби и выбрала для этого удобную минуту. В “Счастливых” Феликс был всегда рядом, остальное время я проводила с Оливье и не представляла себе, как буду разговаривать с Эбби в его присутствии. В действительности я просто оттягивала этот момент, потому что очень боялась того, что могу услышать. В конце августа я воспользовалась отсутствием Феликса, собралась с силами и решилась.
– Алло?
В ее голосе слышалась усталость, но я узнала Эбби, и это лишило меня дара речи.
– Алло!.. Кто говорит?
– Эбби… это я…
– Диана? Неужели правда ты?
– Да. Прости, что я не…
– Молчи, моя милая девочка. Я так рада тебя слышать. Когда Эдвард сказал нам, что видел тебя…
– Он вам сказал?
– Это нам еще повезло! Сообщил, что у тебя все в порядке, что ты встретила парня. Это прекрасно!
Что ж, все понятно, никакой неопределенности.
– Спасибо… А ты, как ты себя чувствуешь?
– Я в форме!
– Эбби, – пробормотала я. – Эдвард не вдавался в подробности, но он…
– Ему еще за это влетит, он не должен был огорчать тебя…
Мне вдруг показалось, что мы расстались только вчера.
– Он правильно сделал. А что с тобой?
– Сердце старой дамы устало, знаешь ли…
– Ты не старая!
– Диана, ты прелесть. Не переживай, это жизнь… Очень рада тебя слышать, мне тебя не хватает.
– Взаимно, Эбби.
– Ох, если бы я себе позволила, то кое о чем бы тебя попросила.
– Проси о чем хочешь, Эбби!
– Приезжай к нам в гости.
Вернуться в Ирландию, в Малларанни… я об этом ни разу не думала.
– Ой… не знаю…
– Я мечтаю увидеть вас всех еще раз. И Джудит сойдет с ума от радости. Ты – ее единственная настоящая подруга.
Эбби умеет сыграть на чувствах, когда ей это нужно. Как я могла забыть? Звякнул колокольчик: пришел Оливье, чтобы помочь мне закрыть кафе.
– Ничего не обещаю, посмотрю, что получится.
– Не слишком задерживайся, моя маленькая.
– Не говори так.
Я встретилась взглядом с Оливье, который сразу понял, с кем я разговариваю, и мило улыбнулся мне.
– Я… я скоро тебе перезвоню.
– Спасибо, Диана, за звонок. До скорого. Целую тебя.
– И я тебя, Эбби, и я тебя.
Я положила телефон на стойку, бросилась в объятия Оливье. Через минуту я уже плакала у него на груди. Мне хотелось прямо сразу оказаться там, вместе с ней, у камина в ее гостиной, и сказать ей, а потом повторить много-много раз, что она обязательно выздоровеет. Как я могла вот так, ни с того ни с сего, сбежать из Ирландии?
– Было так тяжело?
– Судя по тому, что она говорит, конец совсем близок.
– Мне очень жаль, Диана…
– Придется отказать ей, мне просто дурно делается, как подумаю…
– А в чем дело?
– Сейчас закроемся, и я тебе объясню.
– Как скажешь.
Нужно все переварить, а уж потом говорить с ним. Закрыть кафе недолго. Оливье пошел за фалафелем на ужин. Мы ели, и я поделилась с ним просьбой Эбби, о которой все время думала.
– Боишься, что тебе будет слишком тяжело?
– Нет, я не о себе думаю, мне жалко Эбби.
– Тогда почему ты отказываешься ехать?
– “Счастливые”…
– Феликс прекрасно справился, когда нас не было.
И все равно я отказывалась поверить в то, что это возможно.
– А ты? Не хочу оставлять тебя… Поедешь со мной?
– Нет, Диана. По разным причинам. Я не могу позволить себе еще один отпуск. И даже если бы мог, все равно не поехал бы – это твои друзья, и я не хочу, чтобы мое присутствие помешало вашему общению. К тому же так тебе будет спокойнее – я всегда помогу Феликсу.
Я тяжело дышала, мне было страшно. Он обхватил ладонями мое лицо и заглянул в глаза.
– Единственное, о чем я тебя спрошу, – уверена ли ты в себе? Тебе действительно хочется поехать? Тебе это по-настоящему необходимо?
– Да, – призналась я.
Я воспользовалась вай-фаем “Счастливых людей” и прямо из кафе заказала билет на самолет и арендовала машину. Эбби категорически запретила мне останавливаться в гостинице, я буду жить у них. Феликса я предупредила о своем отъезде эсэмэской, не уточнив, куда собралась. Оливье, конечно, горячо одобрил мое решение, а от лучшего друга я ждала другой реакции, и ее нужно было как-то смягчить. К тому же времени у меня оставалось всего ничего: мой самолет в Дублин вылетал через три дня после его возвращения из отпуска.
Сегодня Феликс выходит на работу, и с самого утра я была натянута как струна. Я дала ему пересказать все впечатления от поездки, чтобы потом взорвать бомбу. Но он все понял по-своему.
– Такая безумная любовь, что вы хотите снова уехать и запереться на несколько дней в гостиничном номере? Потом расскажешь?
– На самом деле… я еду не с Оливье.
– Вот как! Что же ты тогда делаешь?
– Лечу в гости к Эбби.
– Что-о-о? Ну и шутки у тебя!
– Вовсе нет.
– Совсем свихнулась?
– Не собираюсь просить у тебя разрешения. Между прочим, я предложила Оливье поехать со мной, но он отказался.
– Знай он про твои шашни с Эдвардом, наверняка бы согласился. А так он запускает лису в курятник. Мне он казался умнее.
– Ты не прав.
Феликс демонстрировал мне свое неудовольствие до самого отъезда. Однако, прощаясь с ним, я почти физически ощутила его беспокойство.
– Ты любишь Оливье? Я имею в виду, любишь ли ты его по-настоящему?
– Думаю, да… Ну, я влюблена в него.
– Ты ему об этом сказала?
– Нет пока.
– Тогда держи себя в руках в Ирландии.
– Феликс, я вернусь меньше чем через неделю. Не понимаю, что такого может со мной случиться.
Оливье проводил меня в аэропорт, хоть я и говорила, что это не обязательно. И я знала, что по возвращении увижу его в зале прилета. Он не докучал мне советами быть осторожной. У меня портилось настроение, когда я вспоминала, что не увижу его целую неделю, и это доказывало, что Феликс заблуждается. Я оставалась в объятиях Оливье до самой последней минуты.
– Я тебе сразу позвоню, – пообещала я между двумя поцелуями.
– Все пройдет хорошо, я уверен.
Я обняла его в последний раз и направилась на посадку.
Странно, но стоило мне ступить на ирландскую землю, как я почувствовала себя дома. Словно вернулась к себе после долгого отсутствия. Я не была готова к тому, что мне станет так хорошо. Думала, что почувствую себя скверно, буду грустной, напуганной, что воспоминания замучают. А вышло все наоборот. Каждый шаг, каждый километр воспринимались совершенно естественно и приближали к родному пристанищу. И тело и дух сохранили свежую память об этой дороге.
На подъезде к Малларанни я притормозила. Последний холм – и вот передо мной открылась бухта. Вид так потряс меня, что я заглушила мотор у обочины. Порыв ветра разметал волосы, как только открылась дверца машины, и я расхохоталась. А потом застыла на месте, любуясь пейзажем, который столько месяцев подряд был моей единственной вселенной. Господи! Как мне его не хватало. Вдалеке я различала свой и Эдвардов коттеджи. Я покрылась гусиной кожей, запрокинула голову и вдохнула полной грудью этот чистый, насыщенный йодом воздух. Из-за ветра набежали первые слезы, благодатные слезы, которые словно бы омыли и глаза и лицо. Все плохое осталось позади, отныне я помнила только волшебные мгновения, связанные с этим местом. То путешествие помогло мне примириться с мрачным периодом моей жизни.
Когда я приехала в деревню, меня поразило отсутствие перемен, все оставалось таким же, как в моих воспоминаниях: магазинчик, бензозаправка и паб. Я едва не остановилась, чтобы сделать покупки и заскочить в паб за кружкой гиннесса. С другой стороны, прогулка по пляжу показалась мне преждевременной, у меня еще будет на нее время. Итак, я отправилась к Эбби и Джеку. Не успела я выключить двигатель, как дверь распахнулась и они возникли на пороге. Я улыбнулась, засмеялась и зарыдала одновременно. И побежала к ним, чтобы не утомлять Эбби. Джек шагнул мне навстречу и, к моему изумлению, обнял своими огромными ручищами.
– Наконец-то наша маленькая француженка приехала!
– Джек… спасибо.
– Здесь умирающая я, так что оставь ее мне!
Взглядом Джек велел мне не реагировать на юмор жены. Он отпустил меня, и я смогла рассмотреть Эбби. Она как будто стала меньше, чем в моих воспоминаниях, похудела. Я догадалась, что она сделала все, чтобы скрыть следы болезни, – воспользовалась тональным кремом, маскирующим карандашом для черных кругов под глазами, румянами. Ее глаза по-прежнему оставались лукавыми и полными жизни. Она взяла меня за плечи, притянула к себе:
– Как приятно видеть тебя у нас! Уже больше года я жду твоего возвращения.
Я запретила себе ответить: “Я тоже”.
Час спустя, разобрав чемодан и сложив вещи в комод в своей спальне, я вместе с Эбби готовила на кухне ужин. Уже то, что она не отказалась от моей помощи, как сделала бы это год назад, было очевидным свидетельством ее слабости. Джек курсировал между гостиной и кухней с кружкой гиннесса в руке. Эбби сидела на стуле и забрасывала меня вопросами о парижской жизни, о Феликсе – о нем у нее сохранились нежные воспоминания – и об Оливье. Я не могла оправиться от изумления – оказывается, Эдвард рассказал о нем. Как же он должен был измениться, чтобы сделать это! Я пошла на поводу у любопытства:
– Значит, в его жизни кто-то есть?
Эбби слабо улыбнулась:
– Да… некая персона занимает в ней достаточно места.
Меня охватила паника.
– Эбби, только не говори, что это…
Меня прервал взрыв хохота.
– Нет, она больше ни разу сюда не приезжала. Можешь быть спокойна… А вот появление упомянутой персоны весьма украсило нашу жизнь, сама увидишь. Вы непременно познакомитесь.
Благодарю тебя, Господи! Какое счастье, что у меня есть Оливье – если бы я оставалась одна, как бы я перенесла знакомство с подругой Эдварда, тем более что, как я поняла, это милая девушка, которой все симпатизируют.
За обедом я узнала новости о тех обитателях деревни, которых помнила. Впрочем, я помнила всех. Эбби сообщила, что Джудит приедет на выходные и что она в лучшей своей форме. Да, нелегкие минуты ждут меня! Я взялась за посуду и запретила Эбби и Джеку чем-либо заниматься. Пусть они отдохнут, пока я здесь. Хоть такую мелочь сделать для них! Я ориентировалась у них, как если бы это был дом бабушки с дедушкой, где я ребенком проводила каждые каникулы. Закончив с хозяйством, я вышла покурить и присела на крыльцо. Вдалеке был слышен шум моря, плеск волн. Я расслабилась, глубоко дышала, мое тело напоминало мне мягкий пластилин. Джек присоединился через несколько минут, закуривая сигару.
– Эбби пошла прилечь, – сообщил он.
– Надеюсь, я не очень ее утомила.
– Учитывая твои хлопоты по дому, утомить ее тебе не грозит! Лучшего подарка ты ей не могла сделать. Она с трудом утешилась после твоего отъезда.
– Мне очень жаль…
– Не надо ни о чем жалеть, она такая, как есть, ей нужно, чтобы все, кто ей дорог, всегда оставались рядом, как если бы вы были ее детьми. Я лишь надеюсь, что ты не заставляла себя приехать ради нее.
– Вовсе нет… У меня были некоторые опасения, сознаюсь… но с тех пор, как я здесь, я знаю, что приняла единственно верное решение.
Мне было тепло и уютно под одеялом в выделенной мне гигантской кровати. Я только что повесила трубку, поговорив с Оливье, и у меня потеплело на душе от общения с ним, а также от соприкосновения с парижской жизнью. Я привязана к этой стране гораздо больше, чем готова была признать. Я уже собралась погасить лампу, когда услышала стук в дверь. С изумлением я увидела на пороге Эбби, кутающуюся в халат.
– Думала, ты спишь…
– У меня бывает бессонница… и я хотела узнать, удобно ли ты устроилась.
– Нужно быть очень уж капризной, чтобы найти тут неудобства.
Она подошла к кровати, села, взяла мои руки в свои:
– Ты сияешь, Диана.
– Спасибо.
– Будем с тобой наверстывать упущенное?
– Да.
– Знала бы ты, как я рада, что ты несколько дней пробудешь со мной… Моя вторая дочка вернулась домой.
Волнение лишило меня дара речи.
– Ложись.
Она встала с постели, я снова улеглась. Она подоткнула одеяло и поцеловала меня в лоб:
– Доброй ночи, доченька.
Я спокойно уснула.
На следующий день Эбби предложила прогуляться с ней по пляжу. Чтобы она не устала, Джек подвез нас и высадил из машины неподалеку. Мы шли с ней под руку, мелкими шажками. Рука Эбби, лежащая на моей, успокаивала ее дрожь. Я смотрела перед собой и видела только свой коттедж. В этом доме мне казалось, что я вот-вот умру от горя. Но в конце концов эти стены сделали меня такой, какая я сейчас.
– После твоего отъезда в нем никто не жил.
– Почему?
– Он твой… Я захватила ключи, хочешь зайти?
– Нет, не хочу ворошить прошлое.
– Я тебя понимаю.
Мы продолжили прогулку по пляжу, хоть на нас и упало несколько капель дождя. Но я доверяла метеорологической интуиции Джека, который заверил нас, что еще несколько часов дождя не будет. Мне нравился этот пляж, это море угрожающе-синего цвета, этот ветер, практически ни на минуту не стихающий. Здесь я оплакивала Колена и Клару, а еще смеялась, и узнавала настоящего Эдварда, и встретила Джудит. И здесь я каталась в песке, играя с собакой.
– У Эдварда все тот же пес?
– Он стал еще более буйным, если это возможно. Смотри-ка, вот он мчится.
Эбби отпустила мою руку и со смехом отступила на пару шагов в сторону. Лай наполнил меня восторгом. Сколько же времени я провела с Постманом Пэтом! Он мчался на всех парах. Я похлопала по коленям, подзывая его, и, как раньше, он прыгнул на меня и опрокинул на песок.
– Как поживаешь, собакин? – спросила я, а он в ответ принялся облизывать мне лицо.
– Он узнал тебя, – сказала Эбби.
– Невероятно!
Я кое-как отбилась от него, поднялась и бросила палку в глубь пляжа, а сама при этом задумалась, где же его хозяин.
– Эдвард теперь отпускает пса одного?
– Нет, он, наверное, с Декланом.
– А кто это, Деклан?
Эбби не успела ответить: за спиной раздался детский голосок, громко окликающий ее. Я обернулась и непроизвольно отпрянула, увидев маленького мальчика, который мчался к нам, точнее, к Эбби. Он бросился к ней и уткнулся носом в ее живот. В горле у меня образовался комок, появление ребенка нанесло удар по свиданию с пляжем, оно угрожало моему душевному спокойствию.
– Эбби!
– Да, Диана?
– Чей это ребенок?
Было видно, что она чувствует себя неловко, а это с ней случалось не часто, и потому мои опасения только усилились.
– Так чей он все-таки?
– Мой, – услышала я за спиной голос Эдварда.
Я резко обернулась. Он стоял меньше чем в метре и глядел на меня в упор. Я всмотрелась в обоих: сходство было поразительным. Этот малыш, несомненно, вырастет крепким парнем. А пока он представлял собой уменьшенную копию Эдварда: взъерошенные темно-пепельные волосы, жесткие и гордые черты лица, озаренные у него улыбкой. Ребенку было не больше пяти лет. От мысленных подсчетов меня отвлекла маленькая ручка, дергающая за пальто.
– Как тебя зовут?
Я была не в силах ответить и поймала его взгляд – такой же пристальный и испытующий, как у…
– Деклан, позволь представить тебе друга нашей семьи. Это Диана, – ответила малышу Эбби. – Давай оставим их с папой вдвоем, пусть поговорят, ладно?
Он пожал плечами, как бы желая показать, что ему на все наплевать.
– Эдвард, приходите оба к нам на ужин, – предложила Эбби. – Я забираю Деклана.
– Ты не будешь возвращаться пешком. Идите в машину.
– Не думаю, что твой сын должен слышать ваш разговор.
– Я подвезу вас, а потом вернусь к Диане.
Моего мнения никто не спрашивал. Как в старые добрые времена! Эдвард свистом подозвал собаку, молча сделал знак сыну следовать за ним и направился к автомобилю, припаркованному возле дома. Эбби подошла ко мне.
– Поможешь дойти? – спросила она, беря меня за руку.
На самом деле скорее я за нее цеплялась, чем она за меня. Я смотрела под ноги, не в силах поднять глаза и наблюдать за семейной сценой: Эдвард, шагающий по направлению к дому с сыном и собакой.
– Не будь слишком строгой с ним, девочка, – сказала она, садясь в машину.
Тут подошел Эдвард, и я сделала шаг назад, исподлобья поглядывая на него.
– Подождешь у меня дома?
– Больше ты ничего не хочешь?
– Не начинай, пожалуйста…
Я узнала этот резкий тон, взбесилась, но сдержала себя из уважения к Эбби. Отвернулась и направилась к пляжу.
В течение четверти часа я не находила себе места, бросала камешки в воду и курила сигарету за сигаретой. Оказывается, он отец семейства! Такое я и представить не могла. Если бы он просто нашел женщину, это было бы нормально! И за это время она бы даже успела родить. Но сын… Отцовство Эдварда не вызывало никаких сомнений!.. Причем сын такого возраста! Почему он все время устраивает мне сюрпризы?!
Скрежет шин сообщил о его возвращении. Я еще больше напряглась и взорвалась, как только он подошел:
– Как ты мог скрыть от меня! У тебя сын! И ты мне ничего о нем не сказал? Это твой принцип – лгать и хранить в тайне самое важное в твоей жизни? Тогда ты утаил от меня свою девку! А теперь своего…
– Замолчи! По какому праву ты задаешь все эти вопросы? Ты уехала! Ни разу не позвонила! Ты заново построила свою жизнь!
Его атака заставила меня отступить. Он отвернулся, закурил. Я себя чувствовала неуютно: мои упреки вернулись ко мне же. Он был прав – я бросила его в тот самый момент, когда он был готов на многое ради меня. Но все равно я не могла остановиться, мне нужны были ответы.
– Ты знал о его существовании, когда я была здесь?
– Как тебе могла прийти в голову такая подлость? – Он снова повернулся лицом и вперил в меня мрачный взгляд.
– Не надейся, что тебе удастся легко выкрутиться. Я не намерена ждать приезда Джудит, чтобы разузнать все о твоей жизни. Эти времена позади. Или ты выкладываешь все, объясняешь, откуда он взялся, или…
– Или что?
– Я тут же уезжаю. Прямо сегодня вечером.
Мне не нравилось то, что я делала, но у меня не оставалось выбора. Он продолжал молчать.
– Если я сейчас уеду, хуже всего будет Эбби.
Он обхватил голову руками, взъерошил волосы и уставился на море.
– Я узнал о существовании Деклана чуть больше полугода назад. Здесь он живет последние четыре месяца.
Эдвард подошел к скалам, сел на камень. Я долго наблюдала за ним и только потом решилась к нему присоединиться. Ему было очень плохо, я видела это по тому, как он затягивался сигаретой. Если бы он мог ее проглотить, наверняка проглотил бы. Усталость, которую я заметила еще при нашей встрече в Париже, сочилась из всех его пор. Это была не просто усталость, а изнуренность, причем психическая изнуренность. На него давил груз, от которого никак не избавиться. Наши отношения изменились, но отчаяние Эдварда убивало меня, и я попросила его довериться мне. Для Эдварда это наверняка было серьезным испытанием. Я села рядом с ним, он искоса глянул на меня. Я подняла воротник и стала ждать, когда он начнет.
– Джудит не могла не рассказать тебе, что семь лет назад, после первого разрыва с Меган, я скрылся на Аранских островах.
– Да.
– Но она не знала, что до того, как сесть на корабль, я застрял в Голуэе. Много пил, чтобы забыть случившееся. С самого первого вечера у меня появилась подружка по загулу, которая топила в виски уж не знаю что. Можешь сама догадаться, чем все кончилось… Это продолжалось трое суток. Мы выбирались из постели, только чтобы пополнить запасы алкоголя. Утром третьего дня я открыл глаза и вспомнил, что у меня в машине заперта собака. Бедное существо… Тут я осознал, во что превращаюсь: в парня, который напивается и спит с кем попало, лишь бы отомстить бывшей подруге. Я был жалок, что на меня не похоже. Не прощаясь, я сел на корабль, на два месяца отгородился от мира на Аранских островах и забыл о той девушке. В лучшем случае я мог припомнить ее имя. А вот она была лишена возможности забыть меня.
Он остановился, чтобы закурить. Его чувству ответственности был нанесен серьезный удар.
– Вы живете вместе?
Он грустно улыбнулся:
– Она умерла.
У меня кровь застыла в жилах. Мне стало так жаль этого малыша.
– А как ты узнал о сыне? И сколько ему лет?
– Шесть… После твоего отъезда я много работал, чтобы… Да ладно… В общем, мое имя начало мелькать то тут, то там. Меня пригласили снимать регату в Голуэе. И вот однажды я схожу с корабля, а она меня ждет на причале. Она искала меня уже несколько месяцев. Я долго пытался ее узнать, но не из-за туманности собственных воспоминаний, а потому что она жутко изменилась: кожа да кости, изможденное лицо. Она уговорила меня пойти выпить и без предисловий сообщила, что обречена. Мне было жаль ее, но я не так чтобы понимал, чем могу ей помочь. Она сунула мне под нос фото Деклана. Не заболей она, я никогда бы не узнал, что у меня есть сын. Она сама растила его и никого ни о чем не просила. Когда ты мне позвонила, я только что получил результаты теста на отцовство и собирал вещи, чтобы ехать в Голуэй и оставаться с ней до конца.
Он встал и подошел к морю. Я совсем замерзла, но не потому, что температура упала, а из-за услышанного. Жизнь подарила ему нежеланного сына, лишившегося матери, а у меня она отняла дочь, сам смысл моего существования. Кларе было столько, сколько сейчас Деклану, когда она ушла. Но я ему не завидовала. Как мальчик со всем справится? Одинокий человечек, травмированный бегством отца и смертью матери?
– Диана, нам пора. Джек и Эбби ужинают рано.
Я плелась к машине в десяти шагах за ним. Когда я садилась во внедорожник, у меня сжалось сердце. Помимо всякого хлама, который всегда валялся у Эдварда в кабине, теперь здесь появились детские вещи. Еще одно новшество – автомобиль меньше пах табаком. Мы доехали в минуту, он гнал машину так же, как раньше. Припарковавшись и выключив двигатель, Эдвард отодвинулся в глубину кресла, прикрыл веки и вздохнул.
– Эдвард… я…
– Не надо ничего говорить, ладно?
Он вышел из машины, я за ним. Открыв дверь в дом Эбби и Джека, мы услышали взрывы детского хохота, и у меня навернулись слезы. Я постаралась, чтобы никто их не заметил. Эдвард всего лишь погладил сына по волосам. Я сменила Эбби на кухне – хлопоты отвлекли меня от мыслей о ребенке, который неотрывно наблюдал за мной краем глаза.
Эбби сидела во главе стола, Джек рядом со мной, а напротив нас Эдвард с сыном. Ситуация представлялась мне абсолютно нелепой. Что я здесь делаю? Но мне оставалось только смириться. И слушать Деклана, болтающего без умолку. Тучи сгустились, когда он в качестве мишени выбрал меня:
– Ты где живешь, Диана? Что ты здесь делаешь?
Я оторвалась от тарелки, встретилась взглядом с Эдвардом и только потом посмотрела на его сына.
– Я приехала в гости к Эбби и Джеку, а живу в Париже.
– Это где ты был, папа?
Я вцепилась в край стола, когда услышала, как он произнес “папа”.
– Да, Деклан, я там был.
– И ты там встречалась с папой, Диана?
– Немного.
– Значит, вы друзья?
Я молча молила Эдварда ответить.
– Диана дружит в основном с Джудит. А теперь хватит, кончай болтать и ешь.
Деклан нахмурился и поднял на отца взгляд, в котором страх смешивался с восхищением.
После ужина я кинулась убирать и мыть посуду. Вот только Деклан оказался хорошо воспитанным мальчиком и стал мне помогать. Я не хотела быть грубой, он не спросил и не сделал ничего плохого, но это было выше моих сил. Дети как собаки: чем меньше хочется с ними общаться, тем больше они к тебе липнут. К счастью, к нам присоединился Джек.
– Ты на сегодня уже достаточно потрудилась, так что иди перекури, – подмигнул он.
– Спасибо.
Я уже выходила, когда до меня донесся разговор Эбби с Эдвардом. Он получил заказ, и ему послезавтра нужно ехать работать, а забрать Деклана из школы некому. Эбби ничем не могла помочь, потому что на это время у нее было назначено длительное обследование в пятидесяти километрах от Малларанни. Эдвард успокоил ее с незнакомой мне мягкостью, сказав: “Не проблема”. Я отошла от двери и подумала, что это не так.
Я решила позвонить Оливье, пока курю. К моему огромному удивлению, а заодно и удовольствию, он оставался весь вечер с Феликсом. Успокоившись насчет “Счастливых”, я не удержалась и рассказала ему все, что узнала за день, и это его обеспокоило.
– Как ты справляешься?
– Нелегко, я такого не ожидала.
В трубке было слышно, как Феликс засыпал Оливье вопросами. Тот в конце концов сдался и начал все пересказывать. Феликс издал оскорбленный вопль и выхватил телефон у Оливье.
– Это шутка такая? У него есть мальчишка? Как подумаю, что он был готов жить с…
– Феликс! – заорала я в трубку, чтобы заставить его замолчать.
– Упсс! Ну и скотина, так поступить с матерью своего ребенка!
– Он не знал, Феликс, – встала я на защиту Эдварда, что меня смутило. – Ладно, а теперь отдай телефон Оливье.
Он недовольно заворчал, но мне было наплевать.
– Тебе там хорошо, несмотря на все это?
– Да, я счастлива, я рада возможности общаться с Эбби и Джеком, и Джудит скоро приедет, так что не волнуйся за меня.
– Я скучаю по тебе, Диана.
– Я тоже скучаю по тебе…
За моей спиной открылась входная дверь. Эдвард с сыном возвращались домой.
– Мне пора, – сказала я Оливье. – Целую.
– И я тебя.
Я повесила трубку. Эдвард наблюдал за мной, стиснув зубы. Деклан подошел ко мне:
– Мы еще увидимся?
– Не знаю…
– Было бы хорошо, поиграли бы с Постманом Пэтом.
– Деклан, оставь Диану в покое и садись в машину!
– Но…
– И никаких “но”.
Отец и сын смотрели друг на друга с вызовом. Вопреки присущей ему жесткости, Эдвард выглядел растерянным.
– Какой ты злой, папа!
Он побежал к машине. Эдвард вздохнул:
– Извини, если он доставал тебя.
– Да вовсе нет, не волнуйся.
Искренность моей реакции удивила меня. Почему эти слова вырвались сами собой? Я действительно не хотела, чтобы Эдвард волновался? Пыталась защитить малыша?
– Спокойной ночи, – пожелал Эдвард.
– И тебе.
Он иронично ухмыльнулся, почему – я не поняла, и пошел к сыну, который дулся, уткнувшись лицом в стекло.
Ложась спать, я пребывала в полной растерянности. Беспомощность отца и сына трогала меня. Да, я окружила себя прочными защитными барьерами, и тем не менее не могла оставаться равнодушной к их положению. Маленький мальчик совсем недавно потерял мать и жил теперь с отцом, которого почти не знал. В другой ситуации я бы посмеялась, представив себе Эдварда в роли главы семейства, но теперь такой смех был неуместным. Эдвард наверняка изо всех сил старается поступать правильно, но у него отсутствует образец, которому он мог бы подражать, и его терзает чувство вины. Я заснула с мыслью, что сделать ничего не могу, но эта резкая перемена в его жизни еще долго будет бередить мне душу.
