Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Он стоял в полутора сотнях метров от дороги. Заметив его, Гика сразу же остановил дилижанс. Случайный путник мог бы подумать, что это обычный склеп, на самом же деле – небольшой дольмен с круглым входным отверстием. Для местных придорожные мегалиты такая же загадка, как земные дольмены для таможни исследователей, хотя здесь каменные загадки встречаются намного чаще. Разве что на Ванкоре никто не ходит вокруг них с венками на головах и не исполняет дурацкие новообразованные обряды с песнопениями. Больше того – аборигены ими вообще не интересуются, а заглянуть в дыру могут только случайно, чаще всего дети.
Знакомый до боли, мне аж не по себе стало… Это называется «вспомнить всё».
Поскольку после Ланы я был самым тощим, то и полез сам. Гика передал мне горящий факел, я просунулся через отверстие, посветил внутрь, очень тщательно осмотрел. Пусто и сухо, дождь и снег внутрь не попадают, преобладающие ветра тоже – дольмен неизвестными строителями был размещён правильно. А что он стоит далековато от древнего тракта, так это даже хорошо.
Посветил ещё раз и разворошил рукой горсть прелых листьев. Но это не всё. Выпрямившись, я неожиданно для всех поднёс факел к стыку верхней плиты с боковыми и самым внимательнейшим образом осмотрел щель с фронта. Вдруг увижу пластиковый пакет с контроллером, каковой должен был лежать в том, другом, дольмене, самом главном, роковом, чуть не доконавшем меня окончательно…
Бред и чушь, не может тут быть ничего! Это какая-то дикая перестраховка, комплекс, что ли.
Ну и захолустье!
– Нет, Серёга, если мы когда-нибудь таки свидимся, точно засвечу тебе в глаз, изверг, – прошептал я.
– Ты о ком, Марк? – озабоченно спросила Лана, поглядывая на друзей.
– Скоро расскажу. Подавай!
Возничий передал завёрнутую в холстину голову, и я бережно уложил её внутрь, сверху положив сломанную стрелу и копья, которые поразили нашего товарища.
– Можно замуровывать, – выпрямившись, я посмотрел на Геллерта.
Тот, молча кивнув, легко поднял первый камень, словно не гранит это был, а высохшее на морозах дерево. Вскоре лаз был начисто перекрыт пирамидой из валунов такой тяжести, что преграду не сможет разобрать даже большой чёрный медведь.
Все пару раз глотнули из горлышка, на том скорбная церемония и закончилась.
После перевала дорога пошла вниз, вдоль обрывистого берега горной реки.
Сначала я не понял, отчего мне так знаком окружающий пейзаж, потом прорубило – это же старая дорога на Красную поляну! Правда, там ныне от неё только фрагменты остались.
Кажется, я уже могу представить, как выглядит Долина Башен…
Тем временем в облаках происходили перемены.
Совсем рядом, над высоченной отвесной скалой, слева от нас, что-то взорвалось, и по ущелью прокатился грозный громовой раскат. Налетел короткий шквал, на дорогу и реку горохом посыпался проливной дождь. Снег смывало на глазах! В тридцати метрах от очередного слепого поворота мы остановились, как пригвождённые к месту, – налетела мгла. Дилижанс стоял на краю пропасти в сплошной грозовой туче. Гика быстро выскочил наружу, чтобы удержать напуганных лошадей, Геллерт выпрыгнул за ним. Слепящие всполохи, освещавшие тесное ущелье со всех сторон, без паузы, сопровождались адским грохотом – расстояние от места разряда было очень мало, и звук достигал ушей, почти не отставая от вспышек высокоразрядной дуги.
В ванкорских верованиях тоже есть святой крест, но тут не крестятся. У русских раньше было принято осенять себя крестным знамением в промежутке между молнией и громом… Я не стал.
Известно, что молнии бьют по выступающим вверх предметам. Гика прижал повозку вплотную к стене, и тут нас поджидала другая опасность: а вдруг от грохота со скалы свалится многотонный обломок, способный расплющить дилижанс в лепёшку? Мы с Ланой съежились в салоне, маленькие стёкла которого задребезжали, когда несколько особенно мощных ударов грома забили уши, кошмар! Хотелось влезть в какую-нибудь выемку, пещеру!
А когда гром закончился, по реке, вспенивая воду, ударил сильный град, хорошо, что дилижанс и упряжка были прикрыты скалой. Весь этот природный апокалипсис длился всего минут двадцать, а мне наше беспомощное состояние показалось вечностью.
И вдруг всё прекратилось, стихия устала. Возничий, ругаясь на чём свет стоит, в одиночестве вернулся и протянул руки к печке.
Поднявшийся ветер снёс с горы чёрную тучу, град закончился, апокалипсис ушёл на восток. В просветы между облаками заглянуло вечернее солнце, освещая пихтовый лес через реку напротив и узкую полосу ледника на ближнем склоне. По-осеннему спокойная река, вбирая дождевые потоки, быстро вздулась, превращаясь в стремительный и неудержимый поток.
– Хорошо, что дождь растопил снег на дороге, теперь лишь бы мороз не упал, ведь на льду можно и в пропасть сверзиться, – проворчал Гика, подкидывая парочку поленьев. – Пойду, посмотрю на Геллерта.
Упрямец так и сидел под козырьком на облучке.
Опять пошёл снег, всё такой же пушистый.
– Не знаю, Марк, в какое хранилище тайн ты нас везёшь, но ещё пару снегопадов, и в эту долину будет не проехать, – неожиданно сказала девушка. – Становится всё холоднее, наверное, это последний дождь в горах.
– Что же, будем считать, что сам Ванк подтолкнул меня в спину…
Какая тут высота? Ну, пусть сколько-то украдёт продолжающийся после перевала спуск. Пожалуй, метров четыреста всё равно будет, ледники рядом.
Солнце уже клонилось к закату, тени удлинились. По ущелью над потоком ползли клочья тумана. Мистическая обстановочка! Горы огромные, скалы отвесные… Из облаков в высоте вырастали движущиеся фигуры монстров, окруженных оранжевым контуром предзакатного света. Это сияние – уже явный перебор. Природа, прекращай нагонять жуть!
За поворотом уклон чуть увеличился, едем вниз, дорога перестала вилять, обрыв отодвинулся.
– Не выгонишь, – констатировал Гика, закрывая переднюю дверь.
– Как он там? – спросил я.
– Бурчит что-то под нос. Кувшин почти допил, а как был трезвым, так и остался. Больше не дам, чего добро зря переводить, в заначке последний бочонок… Скоро придёт в себя. Геллерт хороший солдат, тёртый. Побыстрей бы.
– Вижу долину! – раздался громкий голос охотника за головами.
Вот она!
Дилижанс достиг границы скального массива, горы раздвинулись, демонстрируя вытянутую вдоль реки чашу небольшого плато. Солнце стояло низко – вот-вот спрячется среди пиков, – и его лучи полого лежали на широко раскинувшейся поляне.
Все полезли наружу, неужели приехали?! Холодный ветерок ударил в лица, но мы застыли не от этого: команда молчала, ошеломлённая хаосом снега, света и простора.
Долина Башен безжизненно смотрела на пришельцев…
– Четырнадцать башен, всё сходится, это она, – закончив подсчёт, я опустил трубу, которую тут же вырвал из моей руки Геллерт.
– А надо было две покупать! – с занудной назидательностью пояснил он.
Башни были раскиданы по всей долине почти равномерно, а не в виде компактного анклава. Часть из них вообще стояла на скалах, чуть ли не прижимаясь к крутым склонам. Густой лес остался только по окраинам. Слева с гор стекал ручей, перерезавший долину по центру. Справа нависал ледник, мерцающий в наступающем сумраке синими полосками. Небольшое озеро лежало всего в паре сотен метров от дороги, отделенное от неё полосой песка и кустарника.
– Ни одного дымка, что вы на это скажете? – тихо произнесла Лана.
– Можешь не выискивать, – мрачно посоветовал возничий. – Здесь всё спокойно, как на том кладбище, мимо которого проезжали давеча.
– Там нечисть была, – напомнил Геллерт Де Вельд. Хвала всем пророкам, ожил!
– Здесь она тоже будет, точно вам говорю, – не мог успокоиться возничий. – Слышал от дикарей о драконах? Да ещё и горные тролли сюда захаживают.
– Чтоб тебе язык склеило в трубочку, ворчливый повелитель повозки! – воскликнул воин. – Накличешь!
Лана тоже не замедлила вступить в разговор:
– Для битвы с драконами у нас есть славный воин Геллерт Де Вельд! – эх, жаль, не знают на Ванкоре слово троллинг…
Гел смешно пошлёпал губами, задумался.
– Милая пташка, скажи мне, ты сильно расстроишься, если я откажусь с ними биться? В мире довольно дураков, гоняющихся за драконами по дорогам Ванкоры, и мне, право слово, не хотелось бы оказаться в их числе… Я уже добыл немало военной славы, и на моём теле больше десяти шрамов от ран, полученных в кровавых сражениях, ты же видела! Разве этого не хватает?
– Вполне хватает для летописей! – воскликнула она, вылущивая очередную тянучую конфетку из грубо сделанной бонбоньерки без рисунка. В Элоне запаслась, дети любят сладкое. – И всё же такой подвиг был бы прекрасен!
Воин посмотрел на нас с Гикой, словно спрашивая: шутит зловредная девица или нет? Вдруг его растерянное лицо озарилось вспышкой понимания, он потянулся и произнёс хриплым шёпотом, предостерегающе помахивая указательным пальцем:
– Я, по крайней мере, сумею от них отбиться и спрятаться. А остальные? Ты, Лана? Так что поберегись призывать навстречу злые силы, клянусь, мы их и так встретим!
– Вот и договорились, – подвёл я итог. – Теперь по делу…
– Знаешь, какая именно башня нужна? – по делу спросил Гика.
– Самая большая.
– Хо-хо! Задачка легче лёгкого, Марк! – воскликнул охотник за головами и вытянул руку. – Тогда это одна из тех двух!
Вот ведь какое разное восприятие у людей… Гел указал на высокие, метров в тридцать, пожалуй, узкие боевые башни, стоящие на склонах. Правда, многие историки сомневаются, что подобные постройки имели существенное фортификационное значение. Гарнизон в них крошечный, запасов очень мало, сечение квадратное, далеко не самое лучшее, с точки зрения стратегической обороны. Достаточно самой примитивной стенобитной машины, чтобы вынести у постройки углы, а затем разрушить и стену. Для обороны куда пригодней сечение круглое.
Мне ближе версия с частично сакральными смыслами, связанная с высотой окружающих гор, со стремлением тянуться ввысь, к общей вертикальной традиции в культуре горских народов. А ещё это довольно практичное убежище в локальных стычках с соседями, укрытие для кровников, формально выселенных общиной, и в то же время надёжно спрятанных.
– Нет, Гел, нужна не самая высокая, а самая широкая. Похоже, она там, дай-ка трубу.
– Сейчас-сейчас…
– Геллерт, трубу дай!
Он что-то бубнил, как бы причитая со злостью, но я его не слушал, быстро осматривая три объекта. Так, ещё не совсем уверен, но, по-моему, та левая и нужна, напоминает. Надо подъехать ближе, фотография была сделана Злобиным в другом ракурсе и с близкого расстояния.
– Отправляемся, друзья. На счастье, дорога заканчивается в центре долины, и её пока не занесло снегом, так что нужная башня рядом, надеюсь, не завязнем… Однако будьте наготове, Гика прав, сбежавшие отсюда люди недаром покинули родовые убежища.
Плохая тишина.
Чувствую я, что рядом регулярно происходит что-то страшное и кажущемуся спокойствию вскоре придет полный бенц… Возничий поднял кнут, грозно прокричал, и дилижанс бодро принялся отсчитывать последние сотни метров своего славного пути.
В отличие от остальных, так называемых боевых, внизу стояли жилые башни. Точнее – жилые-боевые. Они пошире и пониже, каждая площадка миниатюрного комплекса ограждена невысокой каменной стеной, внутри двора – большой дом и гораздо меньший – в стороне, к стене основного и примыкает башня. Если узкие боевые башни имели закрытые ступенчато-пирамидальные завершения с фальшзубцами, спущенными по стенам, то у этих простая деревянная крыша, двускатная. Чуть поодаль темнеет низкий прямоугольник родового склепа, перекрытый несколькими длинными плитами, как их только втаскивали, не каждый автокран осилит такую тяжесть…
– Вот она! – узнал я.
Фотографии у меня не было, узнал по памяти.
Так вот и работаем. Ни фото, ни карты, господи, да у меня изначально вообще ничего не было, хоть волком вой… И выл ведь!
Невероятное волнение охватило меня: неужели сбылось, сладилось, свершилось?
– Ну, хвала Ванку! Уверен? Ты присмотрись ещё…
– Гел, да не путай ты! Здесь встаём, Гика, загоняй дилижанс по двор.
От каменной ограды, сложенной из множества плоских остроугольных камней, практически ничего не осталось, защитой она служить не может. Из такого же материала были сложены и пристройки к основному зданию комплекса. Все окна в доме добротно заколочены толстыми потрескавшимися досками. Широкий и длинный навес из сосновых хлыстов уцелел, и возничий, недолго думая, завёл упряжку под него.
– Амулеты ведут себя тихо, значит, в доме нечисти нет. Только на сердце почему-то тревожно, – заметила девушка. Никакой игривости на лице и в тоне, серьёзна, настороженна, взведённый арбалет лежит на плече, направлен в небо.
– И следов звериных нет! – заметил Гика.
Тут вообще ничьих следов не видно.
– Геллерт, Лана, ступайте в дом, проверяйте. Гика, ты занимайся лошадями, а я ещё тут осмотрюсь, послежу за окрестностями.
– Тебе что-то не по душе, Марк? – серьёзно спросил Геллерт, доставая меч.
Мёртвая долина, даже птиц не видно.
Нехорошее место.
А когда-то было хорошее… Жили себе люди, не тужили, овец пасли на тучных лугах, вкусные сыры делали, вино отличное из напитанного горным солнцем винограда жали, торговали с городами. Неужели их Серёга разогнал, напугав до полусмерти? Не сходится по срокам. Группа Серого побывала тут чуть больше года назад; не могла за такой срок наступить разруха, даже с учетом сложного климата. Что-то выгнало людей раньше… Думаю, что Злобин загодя выбрал место, прослышав о покинутой людьми Долине Башен, так правильней.
Ветер стих, даже лёгкие волны на озерце унялись. Вокруг было всё так же пустынно. Тьфу-тьфу, никто не тревожил взгляд, никто не продирался вдоль леса возле гор… Тяжело так. Лучше уж увидеть хоть что-нибудь живое! Я сложил подзорную трубу и зябко передернул плечами. Тихо же, Марк! Отчего же так звенит в голове чувство опасности?! Ага, вон оттуда! Со стороны самой дальней башни что-то жуткое исходит, что-то словно бы смотрит, следит…
Отстань, сволочь!
– Всё не по душе.
Геллерт, с трудом дождавшись ответа, выругался, сплюнул и пошёл в дом.
Очень быстро темнеет в горах, на равнине не так.
Драконы – ерунда. А горные тролли? Из летописей известно, что особенно крупной нечисти на Ванкоре не наблюдалось, все гады-монстры – не более трёх метров высотой. Впрочем, увидевший такую нечисть крестьянин вряд ли побежит в столицу докладывать… Что, если тролль – не нечисть? Могут ли существовать твари действительно огромных размеров? Я лично не представляю, как тролли выживут, нет такой кормовой базы в горах. Да и гравитация: если тролль реален, и он живое существо, а не порождение поля, то должен ползать!
Ну что, успокоился? Ничуть.
Ведь там, вдали, за одинокой башней, самой высокой и узкой, как раз и начинается мрачное боковое ущелье с нетающими снежниками, отличное местечко для пряток огромной твари или нечисти с жутковатыми звериными глазищами, тщательно выбирающей подходящий момент для нападения. Повернувшись, я отметил, что и стоящий возле упряжки Гика как бы исподтишка, словно случайно, внимательно оглядывает склоны к югу от нас.
– Что, хозяин, выживем? – спросил возничий.
– Придётся, дел много впереди.
Гика пожал плечами, мол, как скажешь.
– Надолго мы тут? – помедлив, он решился ещё на один вопрос.
– Поздней ночью уйдём.
– Ну, тогда точно продержимся!
К закату все тени ещё более заострились, склоны в сумраке казались единым целым, распадки, трещины и выемки уже было не различить. По остриям пиков в последний раз пробежали быстро меняющиеся оттенки тонов, и заря погасла.
Наступило время Тьмы.
Распахнулась дверь в дом, на пороге показалась Лана и встревоженно крикнула:
– Марк, Геллерт зовёт тебя внутрь! Там дверь в башню, закрытая!
– И что тут удивительного, она и должна быть закрыта, – заворчал я.
– Да ты посмотри сам!
В левой части большого зала почётное место занимал обложенный камнями открытый очаг. Обычно над таким собирают четырёхгранную вытяжку из тонких железных или медных листов. Здесь она тоже была, только полностью каменная. Капитальное сооружение стояло на двух столбах, под потолком переходя в трубу. По задумке конструктора, дым должен уходить без прямого выпуска через прямоугольные боковые окошки. Чадит, поди… Высокий потолок зала основательно закопчён. В столбы вбиты большие крюки для подвеса, чёрные, шершавые.
– Не туда смотришь, учёный! – сердито произнёс Геллерт, стоя у двери в башню. – Нас надули и провели!
– Отчего вы все начинаете сомневаться раньше времени…
Я подошёл ближе, посмотрел и крепко задумался.
Серёженька, Серёженька… Рационализатор, орёл! Проявил смекалку. Зато теперь нет никаких сомнений: это правильная башня, годная, содержательная.
– Морду ему набью.
– Таинственному Сергею? – с интересом уточнила Лана. Надо же, запомнила!
– Кто он такой, этот вестник наших неудач? – Геллерт нахмурился.
– Товарищ старый, – вздохнул я тяжко. – Хороший мастер, видишь, как основательно закупорил.
– Руки ему оторвать надо, могу помочь.
– Спасибо…
– Такие руки жалко, он мастер, – справедливо заметила девушка.
Я безнадёжно поколупал железо пальцем. Чёрт, надо бы заусенец обрезать, пока не загноилось, всё забываю…
– Лана, отправляйся во двор, – приказал я, – помаленьку снимайте с Гикой всё имущество и начинайте таскать сюда. Сейчас и мы подойдём.
– Всё вообще?
– До последнего ценного. Еду, питьё, тёплые вещи, личное имущество… Зараза…
– Может, пусть лежит в карете? Чего таскать-то? – усомнился Геллерт.
– Произойти может всё что угодно.
– Нечисть ждешь?
Пошатнулись мои материалистические убеждения. Предчувствую. Кивнул.
Гигант с силой хлопнул себя по бедру.
– Ничего не боюсь из живого! Людей не боюсь, и твари мне не страшны, готов выйти на бой хоть с мерзким куртом, хоть с агамброй, что умеет стрелять длинным языком. А вот нечисти боюсь до жути…
– Почти все люди так же, – успокоил его я.
– Скажи, а на твоей родине много нечисти?
Вот это спросил! А я теперь уже и сам не знаю…
Дверь была окована на славу, с налёта такую не вышибешь. Местные постарались. Широкие полосы металла, проходящие по наборному массиву из дуба столь часто, что дерево едва проглядывало, украшены широкими шляпками заклёпок, расположенных вкривь и вкось. Зато часто.
С правой стороны по центру врезан внутренний замок под бороздчатый ключ, самый обычный, без креатива, можно повозиться. Воровская практика имеется, и я не сомневался, что смогу его вскрыть максимум за полчаса.
А толку-то!
Крайние к обрезу дверного полотна полосы металла, надёжные скрепы толщиной не менее пяти миллиметров, были в двух местах намертво приварены к закладным деталям, вбитым в чуть ноздреватый камень башенной стены. Отлично исполненным, идеально гладким и ровным швом плазменной сварки. Четыре шва, по два с каждой стороны.
– Пожалуй, я не откажусь от твоей помощи, Гел. Вместе его выпорем.
Всего-то сантиметров двадцать сварки! А чем взять?
Натуральная засада. Чувствовал я, что удаче моей придёт полный бенц…
– Помнишь ли, друг, есть у Гики кувалда?
Охотник за головами подумал и отрицательно покачал головой.
– Только лом, кирка и лопата… Топор ещё, небольшой. Пила!
– Пила… Это уж точно не пригодится. Проклятье! Ещё немного, Гел, и я начну сыпать хулу на Пречистую голову самого Ванка!
– Не сходи с ума, друг! – разволновался Геллерт не на шутку. – В ответ ты привлечёшь все небесные кары, и уже на наши головы… Давай, я принесу вина! Нет! Лучше будь здесь и разведи очаг, а я помогу друзьям перетаскать имущество, тогда и выпьем. Нам всем нужно остыть, хорошенько поесть и уж тогда подумать, как быть с проклятой дверью. Ты прав, поистине эти язычники прокляли место, так давай же найдём верное решение спокойно!
Дров в доме не было, ни единой щепочки, поэтому я, чертыхаясь, уныло поплёлся за ним, чтобы взять топливо в дилижансе. Принёс, быстро сложил обычным колодцем, наколол тесаком лучин, приготовил огниво и распалил огонь, тут же усевшись рядом в глубокой задумчивости.
Через крышу внутрь пятнадцатиметровой башни не проникнуть, это исключено. Я не альпинист, остальные тоже. Да и нет у нас подходящей верёвки, способной выдержать вес человека.
– Гика, ты умеешь лазить по стенам?
– Хозяин, всё что угодно, но быть ящерицей я отказываюсь.
Пилить? Нечем. Срубать? Только что и остаётся… Зубила нет, поэтому будем гробить топор. А колотить по нему чем? Значит, с замаха.
Ребята дисциплинированно таскали груз и меня не беспокоили – руководство думает. А нечего думать, таскать надо! Вслед за соратниками я вышел на улицу.
В боковых отверстиях странной трубы играли красноватые всполохи – прямо дульный тормоз-компенсатор. Без выхода для пули.
И больше никаких огней вокруг.
Вдалеке раздался приглушённый звук.
На фоне неба едва виднелись свирепые отвесы безымянного горного хребта – на сотни метров вверх бежит внимательный взгляд, а зацепиться ему не за что. Пока было светло, я заметил, что в неких местах подошвы покрыты осыпями. Ночью с перепадом температур камни срываются и катятся вниз.
Говорят, что природа всегда красива. Позволю себе не согласиться с таким утверждением, потому что сочинил его романтик, большую часть жизни проводящий на диване. В гробу я видел такой вариант красоты, не воодушевляет меня ночное упорство бездушной каменной активности, жутко смотреть на мёртвое, осыпающееся. Ну вот, ещё и туман из ущелий попёр! Тягостный и беспросветный.
Как раз под настроение.
Через три ходки я успокоился.
Над пламенем очага висел медный чайник, потихоньку закипала вода. Мы таскали и складывали вещи в угол.
Всё правильно сделал Злобин.
Выбранное им хозяйство в нынешнем состоянии не самое приметное, так же, как и не самое комфортное для проживания местечко. По соседству с ним стоят дворы поинтересней, с уцелевшей оградой, побольше, посолидней. Тем не менее была вероятность, пусть и малая, что кто-либо из сбежавших захочет вернуться – от ностальгии, из принципа, как разведчик в конце концов! И если уж для нас вскрытие такой двери стало серьёзной проблемой, то для искателя приключений из числа случайно забредших авантюристов и для бывших местных жителей, прибывших для разведки, подобное препятствие просто непреодолимо.
Раздался жуткий скрежет – Геллерт легко тянул тяжеленный стол ближе к очагу.
– Лана, собирай на стол, детка, думать лучше на сытый желудок, – в сложный момент моей растерянности он взял командование на себя.
Хлопнула и закрылась дверь, Гика вытянул руку, показал инструмент и пояснил:
– Пила!
– М-мм…
– Зачем ты его дразнишь? – возмутилась девушка.
Стульев не было, а лавки прикреплены к стенам.
– Сейчас, – пообещал охотник за головами, отдирая одну из них. – Хватит?
– Рви следующую, – решил возничий.
Еда в рот не лезла, проблема начисто отбила аппетит. Без всякой охоты закинув пару кусков хлеба и запив вином, я нетерпеливо предложил:
– Так что, пробуем?
– И верно. Коли твоя башка пуста от рождения, значит, работай руками, – Геллерт встал и схватил топор. Все тут же вскочили и потянулись следом.
– Будьте осторожней, отскочить может, – предупредил возничий.
– И это тоже верно, – согласился Геллерт и начал замах. – Глаза!
Бенг! Бенг! Бенг!
– Шлем надень! – крикнул Гика.
– Ерунда!
Бенг! Бенг! Бенг!
Страшной силы удары один за другим сыпались на злосчастную дверь.
Дзин-нь!
Кусок лезвия с бешеной скоростью ударил в каменный столб очага и срикошетировал от него в стену.
Твою душу, это что, déjà vu или напасть такая?
– Дьявольщина, чтобы кузнецу пусто было в постели, чтоб у него руки отсохли! В этом мире кто-нибудь умеет делать нормальные топоры, я спрашиваю?! – взревел воин, безжалостно отшвыривая искалеченный инструмент в сторону. – Где мой верный меч?!
– Возьми саблю, – посоветовал возничий.
Лана отняла руки от лица и воскликнула:
– Да прекратите же, наконец! Неужели не видно, что так вы ничего не добьётесь?
Мужики насупились. Размагнитилась компания. Я подошёл и осмотрел места ударов. Бесполезная затея, не единой трещинки. Не взять топору, сделанному из хреновой стали, такую качественную работу.
Мы опять сели за стол, в кружках забулькало вино.
– Придётся долбить ломом, по очереди, – начал рассуждать я. – С Геллертом мне не сравниться, но пятьдесят ударов подряд я смогу выдержать, если бы это к чему-нибудь привело.
– И если лом не согнётся, – пессимистично заметил возничий.
– Ну что ж, значит, так тому и быть, но пока он прямой.
– Мужчины! – неожиданно вскричала Лана. – Есть ещё один способ!
– Рассмешить её, – поморщился воин, – или спеть двери волшебную песенку.
– Ты умеешь быть чурбаном, Гел. Я ведь говорю серьёзно. Зажигалки Марка! Эти… Пистолеты!
Я торопливо вылил изо рта набранное вино прямо на пол, ошалело посмотрел на девицу и хлопнул себя по лбу. Лана гордо улыбнулась.
– Выстрели же в неё, Марк! – сказала она.
Спустя несколько секунд, которых хватило, чтобы хоть как-то оценить поступившее предложение, я уже не хотел колотить себя по голове. Круглые пули сделаны из мягкого свинца. Эх, если бы они имели стальной сердечник…
– Замечательно придумано, Лана, быть тебе учёной! – обрадовался Гел. – Пожалуйста, это очень хорошая идея, и чем раньше Марк начнёт палить, тем лучше.
Делать нечего, я освободил оба ствола от смешанной дроби и загнал в них пули.
– Всем вам, друзья мои, придётся выйти в сад, тьфу, во двор! Я и сам боюсь стрелять в такой тесноте… Геллерт, дай мне твой шлем.
Ещё раз присмотрев точку, в которую мне предстояло попасть, и напялив на голову закрывающий всё лицо кусок металла, я спрятался за одну из колонн, вытянув руку с пистолетом и прицелившись – четыре метра. Рикошета не будет, но поранить может. Только точнее целься… Диаметр ствола пистолетов примерно соответствует двадцатому калибру, так что удар будет сильный. Работаем!
Тяжёл, гад… Нервное напряжение и усталость давали о себе знать, оружие тряслось. Продышавшись, я поднял пистолет, медленно опустил, выдохнул и потянул спуск.
Бум! Грохот был зверский, едкое облако сгоревшего дымного пороха быстро расползалось по всему помещению. Желая быстрей закончить дело, я поднял второй.
Бум!
– Не закрывайте дверь, впустите воздух!
Братва дружно ввалилась внутрь, Лана сразу закашлялась.
Свинцовый шарик, прилетев в мишень довольно точно, превратился в брызги жидкого металла, расплескавшиеся во все стороны.
– Мне кажется, что полоса чуть прогнулась, – тихо сказал возничий, желая хоть как-то меня обнадёжить.
Шву – хоть бы хны.
– Проклятый Серьйож-жа! – прошипел Геллерт. – Я вызову его на дуэль.
Остальные в ответ лишь тягостно промолчали. Это карма.
Тут нервы мои не выдержали, и я от всей души разразился старым добрым русским матом, капитальным, трёхэтажным. Надо сказать, что друзья слушали ругань с неподдельным интересом.
– Какой красивый у вас язык! – промурлыкала Лана. – Я понимаю, что ты сейчас ругаешься, однако же как это мелодично звучит! Мне непременно надо научиться!
– Все научитесь, – огрызнулся я, положил пистолеты на стол, взял трубку, прикурил под всеобщее молчание и вышел на улицу.
Ночь стояла тёмная, безлунная, многозвёздная. Казалось, что над Долиной Башен повис тяжёлый хрустальный купол, идеально прозрачный, но способный преломлять свет – сверху на заснеженную землю лилось мерцание сверкающей пыли.
Красиво, да?
Жаль, что вас здесь нет… Wish You Were Here. Я даже тихо прогундел кусочек трека из альбома английской рок-группы Pink Floyd. Теперь красиво. Но вы этого не увидите.
А ещё красивей будет предстоящее шоу: три долбодятла под руководством самого Главного Дятла начнут часами долбашить хреновым ломом по железу. Кусочек за кусочком, трещинка за трещинкой…
Вернувшись в дом, я сказал:
– Здорово на улице, посмотрели бы, что ли.
Очаг хорошенько прогрел зал, рубашки на парнях были расстёгнуты, мускулистые тела людей, в любой момент готовых к физической работе, закалённых в боях и трудах, нависли над столом. Возле каждого стояла наполненная кружка с красным вином, большое блюдо с закуской было задвинуто в конец стола. Услышав меня, они лишь пренебрежительно повели плечами, а Лана, накинув на плечи огромную парку гиганта, словно накидку, пошла к двери.
– Садись с нами, сейчас начнём работать, хозяин, – бесцветно произнёс возничий, подвигаясь в сторону.
– Да перестань ты называть меня хозяином… Какой я тебе хозяин! – сел рядом. – Сейчас мы тут все хозяева.
– Лома и пилы, – буркнул Гел.
– Как скажешь, хозяин, так и буду называть, – легко согласился Гика.
После короткого обмена ничего не значащими фразами, мы молча принялись попивать вино, морально готовясь к серьёзной пахоте…
И тут заржали лошади!
Это был крик о помощи смертельно напуганных животных. Учуяли!
Отшвырнув лавку, вскочили Геллерт и Гика, а я чуть не упал, чудом успев привстать. Кружки опрокинулись, по столешнице потекли предвещающие беду кровавые потёки. Чуть задрожал «Охотник за ведьмами».
– Нечисть где-то рядом! – мог и не кричать, друзья сами поняли, хотя у них браслеты тоже не дрожали, отработала своё лишь шляпа-локатор. Всё же неважнецкие они, наручные индикаторы, слабенькие.
Дверь распахнулась, Лана бросилась к арбалету.
– Призраки? Много? – спросил Геллерт уже от двери.
Она только качнула головой.
Так как первым я выскочить не успел, то постарался раздвинуть товарищей.
Долго вглядываться и щуриться не пришлось, призраки приближались.
Мне показалось, что они лезут к дому со всех сторон долины. Эти сущности никогда не приходят большими стаями, предпочитая сбиваться в малые группы, числом до пяти, – тактика не изменилась. Я насчитал несколько групп, подходивших с фронта, со стороны дороги, и две группы справа, от реки. А что если ещё и с тыла лезут?
У них нет рук и ног, как это бывает и у меньших размером и, в общем-то, вполне безобидных привидений. Нет головы. Есть силуэт, напоминающий человека в длинном, до пят, сером, чуть светящемся в темноте плаще с капюшоном. Иногда крылья плаща поднимаются, вот и возникает ассоциация с человеческими руками, если же говорить о плечах, то они очень покаты. Чёрт его знает, таковы они есть, или же это поле моделирует образ, подходящий к страхам человеческим… Я никогда не слышал, да и не читал о случаях проникновения призраков внутрь помещений. С другой стороны, а кто расскажет? Лежит себе в пустой избе вымороженный нечистью, а потом полуобъеденный мышами труп, таращится пустыми глазницами в потолок – поди разберись… А шерифы не любят поднимать панику.
Что им нужно от людей? Говорят, что они вынимают души, питаются ими. Не буду это обсуждать, я не поп и не колдун. Тут наука нужна.
За серебристыми, быстро приближающимися со всех сторон силуэтами тянулись космы и вихри какого-то тумана, словно мистический инверсионный след.
– Никуда не пойдёшь! – отрезал Геллерт, крепко держа возничего за плечо и руку.
– Лошади! – истошно орал тот.
– Не отобьёмся, их много!
– Лошади же! – возничий словно не слышал друга.
– Держи, Марк! – воин кинул мне арбалет Гики. Чёрт, да он уже заряжен, никакой техники безопасности!
Три метра – критическое расстояние. В зависимости от силы воздействия призраков предгорий человек обездвиживается, и вывести его из этого состояния очень тяжело, редкая удача… Либо же он сразу испускает дух, оставшись лежать на земле с выпученными от ужаса глазами. В тяжёлых случаях внутри тела мгновенно сворачивается кровь, словно работала СВЧ-печь. Видел я таких.
Тук! Первый посеребрённый болт пошёл в цель, Лана стреляет. Далеко ведь!
Они не ходят, а скользят, как лыжник, толчками.
Светящиеся силуэты наседали. Ненавижу серый цвет!
– За оградой! Боже мой! – воскликнула девушка, и её голос перешел в отчаянный вопль.
Я повернулся и увидел, как первая нечистая троица с пугающей скоростью переплывает через россыпь камней, суля нам испытание, способное, как прикосновение космического холода, выморозить душу любому смельчаку. «На какое-то время они задержатся у лошадей, пока не убьют их всех, – мелькнуло в голове. – Много ли нужно времени?».
Секунды, которые не спасут.
Тук! Хоть одного снял! Пуст арбалет, надо уходить.
– В дом, Лана!
Мы и сами, как призраки, за секунду перелились в помещение, и я сразу, что было мочи притянул расшатанную дверь без замка и запора.
– Лошади! – продолжал стонать возничий, стоя на коленях.
Несчастный стол-путешественник, чуть не подламывая ножки, с противным скрипом быстро двигался к двери.
– Тюки давайте, потяжелей! Поклажу несите! – хрипло крикнул Геллерт, с силой упирая столешницу в полотно двери. Дверь открывается внутрь; если случится затяжной снегопад с метелью, то наружу, когда занесёт, её ни за что не откроешь. А если внутрь, то можно откопаться. Судя по всему, такие стихийные бедствия тут бывают.
Непрошибаемая баррикада возникла уже через минуту.
– За окнами смотреть, всем! – скомандовал я, заряжая арбалет. – Геллерт, держи, у меня пистолеты пустые!
Конечно! Такой шум подняли, такую деятельность бурную развили… Пальба, грохот, мат-перемат… Огонь горит, дым из трубы идёт – да тут вся нечисть северной части Ванкоры могла заинтересоваться! Вроде закупорились.
Обжигающе горячий чай в таких случаях порой лучше крепкого вина.
Так и не сумев успокоиться, Гика приник к окну, высматривая в щели упряжку, он сопел, еле слышно вскрикивал и ругался… У соседнего окна стояла Лана, стараясь пристроить арбалет к самой большой щели. Упрямая девчонка, боевая, хоть в спецназ. Да мы и есть спецназ. Первый спецназ на Ванкоре.
Надев грубые верхонки, в которых часто работал возничий, я взвесил лом. Хлипкий какой-то, больше похож на монтировку, барахло.
– Попробую, – и по привычке потянулся за шляпой.
Не тут-то было! «Охотник за ведьмами» вдруг начал убегать от меня по столу, словно предмет из детского стихотворения про Федорино горе! Шляпа натурально скакала! Сердце ёкнуло.
– Всем снять браслеты! На пол их! – рявкнул я.
– Что. Это. Такое? – раздельно произнесла Лана, сдёргивая амулет.
– Они уходят, хозяин, – неожиданно сказал Гика, спокойно так, без эмоций. – К нам пришёл горный тролль.
Мы молниями бросились к окнам и, согнувшись, начали всматриваться в темноту двора. Ну, не совсем уж и в темноту – вышедшая Луна осветила доступный к наблюдению сектор долины. Призраки убегали, уплывали, ускользали…
– Боги старые и новый! – прошептал потрясённый Геллерт. – Это он!
Если призраки, по большому счёту, не обладали признаками антропоморфности, то явившееся нам чудовище имело их в избытке. Огромная, метров в пятьдесят высотой фигура обезьяны-переростка вошла в Долину Башен. Она светилась, как призраки, правда послабее, но за счёт своего гигантского размера проявлялась во всей красе…
Дождались, чёрт побери!
– Тоже нечисть, – только и сказал я.
Арбалет Ланы упал на пол. Бесполезная игрушка.
– Маменька! – всхлипнула она.
Поначалу тролль шёл медленно, однако, разглядев и пересчитав призраков, принялся охотиться за ними с большой скоростью и ловкостью, передвигаясь большими шагами. Монстр не нагибался, он просто перемещался по долине и давил конкурентов подошвами уродливых ступней…
Кроме индикаторов ничего не дрожало. И звуков посторонних не было.
Геллерт отстранился от окна, то ли молясь, то ли причитая, к чему-то готовясь:
– Подними же меч, воин, отпусти душу, вознеси её загодя… Возгласи боевой клич фрилан, и пусть все наши пророки запоют со мной воинственную песнь… И пусть, и пусть… Месть моих верных друзей проложит мне путь к высотам, а прошлые победы украсят на суде Ванка… Ничего не бойся, ты всё равно умрёшь.
– Не дури, Геллерт Де Вельд! – строго предупредил я, выпрямляясь и укладывая руку на эфес. – Ты не выйдешь в эти двери!
Он отрешённо посмотрел на меня, на друзей, вздрогнул всем телом и сказал:
– Тогда я выйду в другие, чёрт побери! Дай же мне лом! – произнёс он с рёвом, подобным рыку разъяренного льва.
Вопреки ожиданию, воин не стал колотить железякой по сварным швам – он с треском вонзил орудие в камень! Под глухие стуки во все стороны полетела крошка. Да он старается вышибить закладные! С силой и монотонностью стенобитной машины гигант, как заведённый, продолжал крушить камень.
– Дай-ка и мне поработать, друг, – молвил Гика, поддёргивая рукава. – Пусть паскудный тролль танцует в долине, нам-то что…
И мы, сменяясь, принялись разрушать левый косяк дверного проёма.
Есть! Одна закладная, выскочила!
– Лана, вина нам для бодрости! – крикнул Геллерт.
Вот что значит найти правильное решение: пошло дело! Минут через десять вынесли второе, нижнее крепление.
– Чуть отдохнём, и дальше, – решил я, вытирая со лба пот.
– Ещё чего! – воскликнул охотник за головами. – Отдохнём после. Подвинься-ка…
Ухватившись обеими руками за край массивной двери, он, расставив ноги пошире, начал отгибать её внутрь.
– Помогите же ему! – со злостью крикнула девушка, и мы с Гикой разморозились. – Кстати, тролль ушёл за горы!
Да плевать на него!
Тресь! Кряк! Ещё разок…
– Вместе! – заорал я.
Кряк! Не может быть!
Швы с правой стороны, не выдержав такого рычага и усилия, лопнули, и чёртова дверь наконец распахнулась, явив взору поражённой публики антрацитовую, слегка ячеистую после специальной обработки металлическую поверхность.
Я без сил уселся на пол.
– Что это, Марк? – тихо спросила Лана.
Все смотрели на меня.
– Корабль. Это малый космический корабль типа «Мышонок», – таким же шёпотом ответил я.
Рядом кашлянул Гика, а Геллерт, потирая поясницу, повернулся ко мне.
– Пречистый Ванк, Марк, да кто же ты такой, чёрт возьми?!
– Ну, друг мой, раз корабль космический, значит, я космонавт… Хотя на самом деле – обычный квартирьер.
– Пречистый Ванк, значит, за тобой идёт целое войско? – воскликнула девушка.
– Если бы, – усмехнулся я, отрывая на рубахе зашитый нагрудный карман, в котором хранился контроллер.
Прорезь была тщательно заклеена специальным скотчем.
Надрезав её тесаком, я оттянул края пластика и медленно вставил карточку контроллера.
– Смотри, какие крошечные щели на этой двери, искусные мастера работали, – прошептал за спиной голос возничего.
Ближе к торцу карточки вспыхнул еле заметный красный огонёк, тут же сменившийся на приглашающий зелёный. Сервопривод услужливо откинул овальную дверь на ширину ладони, в тёмный зал прорвалась полоса голубоватого освещения шлюза.
Фу-у… Молодой я ещё, что такое двадцать восемь лет… Сердце пока здоровое, только это и спасает от инфаркта, инсульта, падучей и ползучей.
– Никому пока не входить, ждите команды здесь. Лана, солнышко, принеси, пожалуйста, чайник и полотенце.
Тщательно помыв руки под горячей струёй, я прошёл в шлюзовой отсек. Теперь предстоит ещё одно важное дело. Отыскав взглядом небольшую оранжевую панель со стеклянным кругом в центре, я вставил контроллер в очередную щель, примерился и вжал в полированную поверхность большой палец правой руки. Сканер последовательно ответил двумя зелёными огоньками. Теперь подтверждение: вытащить и снова вложить карточку.
Бип! Финиш! Пусть и промежуточный, но теперь я могу обходиться и без контроллера, корабль мой, признал! Включилось дежурное освещение.
В той позиции, в которой стоял спрятанный в башне «Шмель», пробираться по отсекам было не совсем удобно, ведь обычно корабль расположен горизонтально. Миновав два грузовых отсека, я залез в управляющий, где быстро оживил основной борткомп, одновременно запуская его на сканирование систем и оживляя ВСУ – вспомогательную силовую установку с плазменным генератором.
И опять ура! Вот теперь можно включить основное освещение.
Друзья послушно ожидали меня в зале. Глаза – бешеные от удивления.
– Там что-то гудит, – опасливо сообщил Геллерт.
– Всё в порядке, «Мышонок» оживает, – успокоил я. – Начинаем опять таскать имущество и складывать его в грузовые отсеки, я покажу, где и как крепить.
– А влезет ли? – возничий усомнился.
– Отсеки почти пусты.
Геллерт осторожно прошёл через шлюз, посмотрел и тут же вернулся.
– Я не полезу внутрь! – категорически заявил он. – Там чисто, как в бане у влиятельного вельможи!
– Неужели ты бывал в такой бане? – не удержалась Лана, осторожно проходя внутрь. Знакомство с кораблём началось.
– Нет, но мне рассказывала одна девица! – гордо крикнул воин ей вслед.
А я напомнил:
– Лана, только ничего не трогай! Парки и прочую тёплую одежду кидайте в грузовой отсек, потом засунем их в чистку. А сами помоемся в душевой.
– Неужели там есть ещё и помывочный сарайчик? – восхитился Геллерт.
Можете ли вы себе представить более дикое зрелище: уставшие до смерти от битв и страхов средневековые люди, все в броне и шерсти, носят, передают друг другу по цепочке и укладывают внутрь космического корабля котлы и посуду, оружие и инструмент, еду и вино…
– Ты прибыл на этом корабле? – спросил Гика в паузе.
– Нет, друг, на другом… Но он разбился. Столкнулся с камнями.
– Ого! Неужели налетел на рифы? – воскликнула девушка. – Борби, мой бывший жених, рассказывал, что корабли торговцев бьются возле островов. Как же ты спасся?
– Повезло… А вот моему товарищу – нет.
– Он погиб?
Я тихо вздохнул.
Как мне вам это рассказать? Очень непростое дело. Месяц придётся потратить, ведь каждый ответ тут же повлечёт за собой восемнадцать уточняющих вопросов, расшифровку терминов…
Ещё надо придумывать – что рассказывать. Не всё, точно. Пока.
Как вам, товарищи мои боевые, описать момент попадания в корабль группы мельчайших метеоритов, с которыми мы столкнулись уже на низкой орбите, на первом этапе плавного схода «Мышонка» в атмосферу…
Как можно описать этот чудовищный взрывной шок, жуткое кряканье аварийки, резкое срабатывание автоматических систем спасения, шипение воздуха в скафандре, запрограммированное экстренное натяжение ремней, притягивающих тело и конечности к катапультируемому креслу, багровые круги перед глазами, собственный крик и бешеные перегрузки, треск и визг рвущегося металла, мелькание в забрале шлема предметов, горизонта и нимба уходящего солнца… Как передать ощущения, когда эта катапульта всё-таки сработала, и кресло вылетело наружу, убегая от покалеченного корабля! Слюни, размазанные по щекам, трепетание складок кожи, готовый разорваться раззявленный рот, рефлекторное опорожнение мочевого пузыря и свой звериный страх! Как?!
И вот, рывок: вышел вытяжной, а за ним и основной купол.
Я медленно плыл над вечерней поверхностью Ванкоры и смотрел, как в стороне к поверхности несётся кресло Игоря Войтенко, у которого парашютная система, скорее всего, повреждённая кусочком космического базальта, не сработала, обрекая друга и напарника на верную смерть.
Мы даже криками не успели обменяться – так быстро всё произошло!
– Далеко нам придётся плыть? – поинтересовался воин, передавая мне очередной тюк.
– «Мышонок» не плавает, Гел, он летает… Недалеко для его способностей, доберёмся быстро, и проголодаться не успеешь. А отправимся мы в район Малкора. Горного, а не приморского.
– Вы слышали, уважаемые, мы полетим! – заорал воин. – Клянусь эфесом, я не летал со времён детских снов! Но я не вижу парусов!
Хотите знать? Пожалуйста.
– Представьте себе, друзья мои, огромную невидимую пружину. Она сжимается, сжимается всё сильней, а потом со страшной скоростью выплёвывает тело по специальному невидимому туннелю, который сама же и создаёт. Поэтому «Мышонок» летит быстрей, чем свет самого солнца! Поняли хоть что-нибудь? – весело спросил я.
– Почти ничего, – улыбнулся Геллерт.
Гика почесал голову и спросил:
– А там, куда мы прибудем… Что там?
– Ну, я предварительно подыскал два убежища, посмотрим на месте, может, появится чего-нибудь получше. Опять спрячем «Мышонка» и начнём работу, долгую и трудную, я и так потерял целый год…
– Работу по укрощению заклятых партнёров и серой сволочи, – догадался Гика. – Куда ставить-то?
– Давай мне, – уверенно ответил Гел, принимая копья. – Значит, Марк, это не твой корабль… Но как же ты смог его найти?
Хе! Тебе как рассказать, с подробностями, прямо всё-всё и очень быстро?
Да тут роман можно писать! Многотомный. Как я, оглушённый и разбитый, лежал на траве, понятия не имея, где нахожусь. Как, согласно строжайшей инструкции, специальным термопатроном уничтожил всё, кроме исподнего. Как после блужданий по дикому лесу, в котором меня каким-то чудом никто не сожрал, выпросил в счастливо встреченной хижине первую бедняцкую одежду, в ней и на дорогу-то выйти было неприлично… Работал, ушёл, украл на деревенском рынке первый ножик, после тяжёлой схватки снял с убитого дубинкой разбойника шмотки и первое настоящее, хоть и простенькое оружие. А потом занялся поисками контроллера.
– Я вообще не должен был тут появиться. Мне надо было готовить базу. Ох… Дикий случай. Как смог, спрашиваешь? Искал и нашёл.
Да-да! Карточка-ключ от запасного «Мышонка» был спрятана ребятами в условленном месте, скорее по инструкции, чем в расчете, что когда-нибудь она потребуется! Дело в том, что контроллеры русских кораблей идентичны, то есть ключ от нашего «Мышонка» спокойно открывает любой другой корабль такой же модели. Вот только находился он у Игоря, командира экипажа, и вместе с ним зарылся на десяток метров в огромное болото…
Я искал дольмен, почти такой же, в котором мы захоронили славного Фанги. Дольмен этот стоит в очень хорошем месте – и от столицы недалеко, и с дороги подходить к нему очень неудобно.
– Но они нашли! Каким-то образом увидели, а потом и вытащили из щели закладку! Чуть с ума не сошел! Кулаки разбил о камень! – закончил я вслух. – Транспорт, связь, радиомаяки для встречи, медицина, комп, чистое бельё, в конце концов!
– Беда никогда не бывает вдовой, так говорит поговорка керков, – сочувственно произнёс возничий.
– И морок ей верный муж, – машинально закончил я.
– Кто это сделал?
– Мальчишки, Гика. Неуёмные городские мальчишки…
Тут-то и начались мои поиски, по городам и весям, по слухам и людям. И всё это требовало денег! Больших. Год потратил. Целый год…
– Значит, ты должен был обеспечить квартирами других воинов?
– Не воинов, а учёных, – поправил я охотника за головами. – Они прибудут сюда через два года. Ну, чуть пораньше.
– Много? – уточнил он.
– Двое.
– Хитришь? Не может быть, чтобы они были просто учёными! – заявил воин. – Я видел, с каким искусством ты управляешься своим мечом. И вряд ли этому учат где-либо на Ванкоре.
– Нас держава готовила, – я пожал плечами. – Что, много ещё осталось?
– Сейчас остаток дров принесём.
– Зачем дрова? Какие дрова?! Вы рехнулись!
– Такие, сухие! Кто знает, вдруг у твоего корабля они закончатся! Дрова не оставлю! – уперся возничий.
– Чёрт с вами, тащите…
Времени, действительно, потрачено очень много. Это мне кажется, что я управлялся целый год продуктивно, по сути же – не по делу, вне поставленных задач. Американцы же, как выясняется, потратили эти месяцы очень эффективно! Связи с Землёй и на «Мышонке» нет, да и быть не может, не посоветуешься.
Придётся действовать самостоятельно.
Подожди, Марк. Перестань себя корить, ты сделал немало. Может, даже больше, чем мог бы сделать при другом раскладе. Ты узнал Ванкору изнутри. Ты вжился, залегендировался, став частью этого мира.
– Ну, теперь-то всё?
– Жаль, что карету сюда не впихнёшь, – заметила девчонка, и кто только тянул её за длинный розовый язык!
– Дилижанс! – вспомнил возничий. – Надо снять все фонари, колёса и рессоры, это самое дорогое!
– Пропади ты пропадом! – я оглядел молчавших друзей. – Да вы что, парни, серьёзно?
– Мы же будем делать новую, ещё лучше! – не спросил, а пообещал возничий.
– Моментально всё оторвём, не волнуйся так! – пообещал Геллерт, и они стремительно покинули отсеки «Мышонка».
Закончили. Груз был надежно стянут ремнями и специальной сеткой. Правы ребята, ничего ведь не меняется… Ну, есть у меня корабль, энергия, компьютеры, диагностика, все мыслимые справочники и отличный арсенал медикаментов. Жить-то придётся по местным законам. Ни тебе современного оружия, ни средств связи и наблюдения. Так что колёса пригодятся. Для нового дилижанса.
– Проходите сюда и стойте каждый возле своего кресла. Когда «Мышонок» выйдет из башни, я начну медленно переводить его в горизонталь, наклонять. Вы усядетесь и крепко пристегнётесь вот этими ремнями, потом покажу. За эти поручни держитесь! И ничего не бойтесь, трясти почти не будет. Готовы?
Все кивнули.
– Последний вопрос! – крикнул Геллерт.
– Позже!
– Марк, клянусь своим мечом, последний!
– Валяй!
– Мне по малой нужде!
– Проклятье, теперь терпи!
Корабль уже рвался в небо.
– Как вы могли построить такое чудо, а к нам прибыть без зажигалок?
Хороший вопрос задала девчонка.
– Оружие нам брать запрещено. И всё остальное – тоже. Да и… Это ведь не совсем наша постройка, Лана.
Гул нарастал, здания реагировали, дрожали.
– Помогли те, кто прибыл к нам издалека! – крикнул я. – Они сумели остановить большую войну и показали новые цели, только нам и партнёрам, чтобы им пусто было, остальные пока не в силах… А корабль, действительно, прекрасный, ты права!
– А можно я сяду впереди, рядом с тобой, Марк? – промурлыкала хитрюшка.
– Это моё место! – зарычал гигант.
Детский сад…
– Закончили разговоры, всем держаться, не вздумайте себе носы расквасить! Внимание, отрыв! – я сдвинул джойстик управления.
Инициированный энергией ВУС антиграв – основная силовая установка планетарного перемещения – легко и бесшумно оторвал корабль от поверхности. Нос «Мышонка» упёрся в дощатую крышу убежища и начал её раздвигать. Динамики внешней прослушки докладывали, как посыпались брёвна, как потрескивает камень древней постройки, ведь при подъёме энергетика антиграва всегда больше, нежели на спуске.
– На пружине пойдём? – деловито осведомился возничий.
– Зачем? Тут же близко, полетим на антиграве. Увы, пружину можно взвести только один раз в три года.
– А-а… Надо будет научиться управлять, возничий я или нет?
«Мышонок» полностью вышел из башни. Телекамеры показывали, как внизу сверкает холодное голубое пламя, бушевавшее вокруг покинутого двора со всех сторон; сарай и пристройка с оглушительным треском рухнули, а повреждённая башня просела. Внизу лежала Долина Башен, наполненная воспоминаниями о необъяснимых происшествиях и странных сущностях, посетивших её в разные времена.
В соответствии с очередной командой гравитационное поле сместилось, корпус, созданный в форме сплюснутой пули, медленно разворачивался брюхом к земле.
– В кресла! Сейчас помогу пристегнуться.
Гика справился сам, хитрая лиса ждала меня, а Геллерт от злости чуть не порвал ремни.
– Поехали!
Я хорошо представлял, как выглядит со стороны беззвучное скольжение обтекаемого чёрного тела, способное нагнать жути на самого бесстрашного из людей ещё и тем, что во вспомогательных дюзах периодически загораются всполохи плазменной ВСУ.
Прокатимся с ветерком, скоро рассвет.
А драконы, как известно, днём не летают.
Запрещено инструкцией.
Войти с помощью соц. сетей: