ИСТРЕБИТЬ ГАДОВ!
Николай Кузнецов был все-таки по характеру совершенно иным человеком, чем Максим Максимович Исаев. Спокойно работать среди нацистских палачей ему было трудно. И он шлет в Москву просьбу за просьбой – позволить ему принять участие в ликвидации крупных немецких чиновников и офицеров. В первую очередь речь идет, конечно же, о рейхскомиссаре Украины Эрихе Кохе.
В конце концов такое разрешение было получено. Единственное требование из Москвы – избегать ненужного риска. Но как избежать риска, когда каждая минута жизни разведчика неразрывно связана с этим понятием? Разве такое возможно? Кузнецов считал, что нет.
К Эриху Коху Зиберт подбирался долго и осторожно. Весной 1943 года он свел близкое знакомство с адъютантом рейхскомиссара капитаном Бабахом. После нескольких недель общения Зиберт поведал ему свою печальную историю: здесь, на Украине, он познакомился с Валентиной Довгер, дочерью служащего местной администрации. Молодые люди полюбили друг друга, а потом начались несчастья. Сначала отца Довгер за связь с немцами убили партизаны, а теперь и саму девушку хотят угнать на работы в Германию. Бабах проникся горем приятеля и пообещал ему устроить аудиенцию у самого Коха. Таковая состоялась 31 мая. Увы, охрана у Коха оказалась поставленной на высшем уровне: в течение всей беседы за спиной у обер-лейтенанта стояли два эсэсовца, готовые уничтожить его при первом же неверном движении. Впрочем, Кузнецов все равно мог подвести баланс с положительным счетом: в беседе с ним Кох проговорился о деталях подготовки операции под Курском, получившей кодовое название «Цитадель».
Следующим на очереди стоял заместитель Коха Пауль Даргель. Не то этот человек отличался каким-то феноменальным везением, не то Фортуна отвернулась от Кузнецова (что было весьма неблагородно с ее стороны), но факт остался фактом – три покушения на Даргеля, осуществленные подряд, провалились. В первом случае Николай спутал Даргеля с шедшим к нему в особняк гостем – только что назначенным руководителем отдела финансов доктором Гелем. Гель был убит на месте, а вместе с ним – референт Винтер, так что свидетелей не осталось. Во второй раз Кузнецов не спутал Даргеля ни с кем, но вот попасть в него почему-то не смог. Более того – жертва разглядела мундир охотника, и спецслужбы Ровно были подняты на ноги в поисках немецкого обер-лейтенанта. Лишь чудом разведчик избежал ареста. В третий раз, справедливо решив, что пуля дура, Кузнецов метнул в Даргеля гранату, но тот был лишь контужен, зато погиб немецкий подполковник, стоявший на противоположной стороне улицы. После этого охоту на неуязвимую дичь пришлось прекратить. В принципе, баланс можно было опять подвести с плюсом, но совсем не с таким, с каким хотелось.
Десятого ноября Кузнецов тяжело ранил второго заместителя Коха, руководителя экономической службы рейхскомиссариата Курта Кнута, а пять дней спустя в ходе дерзкой операции ему удалось похитить из собственного особняка командующего так называемыми восточными войсками (состоявшими в основном из коллаборационистов) генерал-майора Макса Ильгена. Впрочем, эта акция прошла не так гладко, как планировалось: когда Ильгена с кляпом во рту вывели из дома и посадили в автомобиль, проходивший мимо немолодой капитан подошел и поинтересовался, что тут происходит. Не растерявшись, Зиберт объяснил:
происходит арест русского партизана, посмевшего переодеться в немецкую форму. Затем предъявил свои документы, назвался сотрудником тайной полевой полиции и, в свою очередь, попросил предъявить документы капитана. Увидев документы, Кузнецов хотел ущипнуть себя за руку: такое везение бывает нечасто. Капитан оказался Паулем Гранау, личным шофером Коха. Естественно, тут же Зиберт предложил ему проехать в качестве свидетеля. Капитан согласился, и больше Кох его не видел.
На следующий день после удачной операции Кузнецов выстрелом в упор застрелил главного немецкого судью на Украине оберфюрера СА Альфреда Функа, руки которого были в крови даже не по локоть, а по плечи. А затем он уничтожил сотрудника военной контрразведки Мартина Геттеля, который напал на след одного из его агентов.