Часть первая
Игра втемную

Июнь 2016 г. Искитим

Бубновый валет лег перед ним на стол, и Боб почувствовал под ложечкой приятный сосущий холодок. Валет пришел при последней открытой сдаче, ривере, и это означало, что теперь у него на руках три валета и две девятки. То есть ривере или полный дом, четвертая по значимости комбинация в покере. Теперь он мог сорвать банк, но не все зависело от него.

После последней раздачи против Боба остался лишь один игрок с забавным прозвищем Кот. Коту до этого дико перла карта, и сейчас перед ним на столе валялась куча мятых купюр – его стек, тысяч двести, не меньше. Игра велась без лимита, и Кот, находясь на второй руке, имел право пойти ва-банк, сыграв на размер своего стека, – тогда Борису с его жалкими двадцатью тысячами стека на столе пришлось бы сбросить карты. И так, скорее всего, и выйдет, если он сейчас сделает фиксированную ставку в три тысячи. Другой вариант – опередить Кота и самому объявить олл ин, сыграв на весь свой стек. В этом случае Кот не сможет перебить, и они разыграют банк вдвоем. Правда, при неудаче Боб останется с несколькими рублями в кармане. Но разве он не за этим ехал в Искитим, чтобы рискнуть и срубить бабла по-крупному? Пора ловить удачу за хвост.

Хотя основной расчет был, конечно, не на карты. Играть в покер Боб, по собственному мнению, умел хорошо, но в игорный притон шел в общем-то не за этим. Однако сел за стол и завелся потихоньку – как говаривал один известный киноперсонаж: «Азартен ты, Парамоша».

Боб вытащил из пачки сигарету, засунул в рот, но закуривать не стал. И без того в глазах мушки мелькают – четвертый час утра, к тому же он слишком много выпил. Надо было раньше закончить и свалить из катрана, но хотелось отыграться. А ведь поначалу карта шла. Однако затем к столу подсел Кот, и все перевернулось. Но ведь не все коту масленица, а?..

Боб твердо помнил, что еще в первой, закрытой раздаче получил червового валета и бубновую девятку. Но сейчас, на нервах, не удержался и перепроверил: аккуратно придвинул свои закрытые карты к краю стола; затем чуть приподнял уголки – ага, вот они, родненькие, валет и девятка, всё как в аптеке. Значит, у нас полный дом. А что у Кота? Масти у него разрозненные, и флеш-стрита точно не будет, не говоря уже о рояле. Неужели каре?

Боб судорожно почесал скулу, покрытую светлой трехдневной щетиной «под сталкера». Веки были опущены, демонстрируя едва ли не равнодушие, но мысли прыгали живым карасем на сковородке.

«Шевели мозгой! – подбодрил себя Боб. – Кот видит, что в открытых картах у меня два валета. У него самого в открытых картах два короля. Короли сильней валетов. Следовательно, он думает, раз я остаюсь в игре, значит, у меня не одна, а две пары: валеты и еще какая-то пара, и с помощью этих двух пар я рассчитываю побить одиночную пару его королей. Либо у меня сет из трех валетов, которые опять же кроют двух его королей. Следовательно? Следовательно, у него есть еще один король в закрытой сдаче, и старшим сетом из королей он собирается перекрыть мои пары или тройку валетов. То, что у меня к тройке валетов есть еще и пара девяток, образующих ривере, этому везунчику вряд ли придет в голову».

– Ваше слово, – напомнил дилер, поглаживая рукой колоду карт. – Прошу прощения, но у нас тут время – деньги.

Сидевшие за столом хохотнули. Лишь Кот не отреагировал – смотрел перед собой с выражением человека, которому всё глубоко безразлично. Да, нервы у него из каната.

Боб тронул свои карты мизинцем и замер, стараясь дышать ровно. Вот ситуация! Либо отыграюсь, либо спущу все двадцать тысяч и придется валить из города без гроша в кармане… А спина-то уже мокрая, черт! Ну и духота здесь… Так какие же сюрпризы припас Кот в закрытой сдаче? Один король там может находиться, нельзя Кота недооценивать. Не зря он торговался до последнего круга, не зря. Но не каре же у него, в конце концов! А, может, и вовсе блефует. Карта поперла, вот и понесло мужика на подвиги.

– Олл ин! – решительно бросил Боб. – Играю на всё.

Он пододвинул к центру стола двадцать тысяч – весь свой «стек» – и закурил. Кот отреагировал после короткой паузы с тем же отрешенным видом:

– Отвечаю.

– Ваша карта, – сказал дилер, обращаясь к Бобу. – Открываемся.

Продолжая держать сигарету в правой руке, Боб другой рукой по очереди открыл валета и девятку. Пожав плечами – мол, я тут ни при чем, что пришло, то пришло, – покосился на закрытые карты Кота. Он пытался держаться спокойно и раскованно (чего мандражить? Карта ведь отличная!), но изнутри, от печенки, по телу начала распространяться предательская дрожь.

– Фул-хаус с валетами, – кинув взгляд на карты Боба, бесстрастно произнес дилер. И уже фамильярно, как своему, добавил: – А ты чего покажешь, Кот?

Кот, сморщившись, открыл короля крестей. «В точку я его просчитал, – успел подумать Боб. – Хотел на королевском сете выехать, как же, ищи дураков…» Кот, продолжая морщиться, перевернул вторую карту из закрытой сдачи – короля червей. Вместе с открытыми картами у него оказался полный комплект королей!

– Йёкарный бабай! – протяжно выговорил, почти пропел наголо обритый коротышка с раздавленным боксерским носом.

Дилер прокашлялся.

– Каре на королях. Однако! Игра сыграна.

Боб оцепенел. Четыре короля! И два пришли сразу в первой сдаче. Не может такого быть! Нет… Как же?.. Семьдесят пять тысяч в трубу за одну ночь. Как же… каре… Такого не бывает!

– Делаем ставки, господа! – объявил дилер.

– Это… выпить можно? – выдавил Боб, не узнавая собственного голоса.

– Можно, – сказал дилер. – Ставить будете?

– Да. То есть… Денег нет. Здесь занять можно?

Сидевшие за столом переглянулись, но никто не произнес ни слова.

– Вот! – Боб вытянул руку и снял часы. – «Oris», Швейцария. Почти новые, года не ношу.

– Швейцария, говоришь? – хмыкнул «коротышка». – Это та, которая под Шанхаем?

– Натуральная фирма, клянусь! Гелиевый корпус, водозащита…

– Сколько просишь?

– В магазине такие не меньше семидесяти. Ну… пятьдесят, что ли. Хотя…

– Двадцать максимум, – оборвал «коротышка». – И это, дай глянуть сперва.

Он протянул раскрытую ладонь. Боб в растерянности смотрел на нее.

– Вы бы, господа, в другом месте торговались, – сказал дилер. – Мне сдавать надо.

– Погодь, – неожиданно вмешался Кот, до этого молча наблюдавший за мизансценой. – Тебя ведь, кажется, Кантом кличут?

– Да, – сказал Боб.

– Выйдем покурим.

– Эй! – возмутился «коротышка». – А часы?

– Всему свое время, Нос, – сказал Кот. – Будут тебе и часы, и кукушка.

Он обошел стол вокруг и цепко ухватил Боба за плечо.

– Пошли, парень. Пора тебе проветрить голову.

Боб не сопротивлялся. Они пересекли широкий прокуренный зал, поднялись по бетонным ступенькам и, миновав охранника у входа, очутились на пятачке, присыпанном щебенкой. Ничто не выдавало здесь наличия развлекательного заведения: ни удобного асфальтированного подъезда, ни пешеходных дорожек, выложенных плиткой. Даже крыльца не было – лишь неприметная дверь, обшитая деревянными рейками, – хозяин подпольного игрового клуба Парфюмер устроил свой притон в неприметном подвале на окраине города. Дешево и сердито: каждый посетитель оплачивал при входе что-то вроде гостевого билета плюс затраты на выпивку; но основной доход Парфюмер имел от сталкеров – проигравшись, те в азарте брали у хозяина катрана взаймы. И попадали в долговую яму. А потом расплачивались хабаром по цене Парфюмера.

Небо висело над Искитимом ясное и чистое. Начинало светать. Полный диск луны колесом катился к горизонту.

Кот вытащил из кармана кожаной куртки пачку сигарет:

– Бери.

– Я не хочу, – вяло отозвался Боб. – Накурился до одури.

– Тоже верно, продышись. А я траванусь чуток на свежем воздухе… Слышал, ты из Питера?

– Да, – сказал Боб.

– Красивый город, все никак не доберусь… Странное у тебя погоняло – Кант. Это что, типа как все время краями ходишь?

– Почему краями? Я, это, философский заканчивал.

– Философский? – Кот присвистнул.

– Ага. Вот ребята и прозвали. Иммануил Кант, слышал о таком? Хотя, вообще-то для друзей я Боб. Борис, короче.

– Понятно. И чего же тебя, философ, в Искитим занесло? Романтики захотелось?

– Нет, не романтики. Денег.

– Вот как? А у тебя их мало? Часы вот фирменные таскаешь.

– Это родители подарили после окончания универа. Отец у меня из профессуры, это он меня на философский засунул. А я…

– Понятно, дальше не объясняй. – Кот сплюнул. – А парень мечтал о суровой мужской жизни… Теперь поругался с родителями и решил идти собственным путем?

– Ну-у… Можно и так сказать. Жениться тут собрался, а предки… В общем, в Зону хочу попасть.

– Зачем?

– Как зачем? Тут, говорят, после Скачка артефакты мешками прут.

– Кто говорит?

– Ну, люди… В Интернете столько понаписано.

– Ха-ха-ха, – по слогам произнес Кот. – Вот, значит, в чем дело. Клондайк у нас тут, значит. Дикий Запад, то есть. Сплошной вестерн, мать твою.

– А чего смешного? Я сам читал. И от людей слышал. Разве не так? – В голосе Боба прозвучали истерические нотки.

Кот бросил окурок на землю и тщательно примял его каблуком. Затем, наклонив голову, с насмешкой посмотрел на Боба. Сплюнул.

– А ты, собственно, чего от меня хотел? – спросил Боб, не дождавшись ответа. Под презрительным взглядом Кота он чувствовал себя побитым щенком. – Часы купишь?

– Куплю. Пожалуй.

– За сколько?

Кот помолчал, зажмурив один глаз.

– За сорок куплю, раз уж я тебя разделал под орех. Только с двумя условиями. Первое – в катран ты здесь больше не ходишь и карт в руки не берешь.

– Но…

– Никаких «но»! Не нравится, иди и отдавай часы Носу за пятнашку – больше от него хрен дождешься. До утра успеешь и это спустить, если поторопишься. А дальше что, подумал?

– Почему обязательно спустить? Я отыграюсь.

– Не за то отец сына бил, что играл… Никогда ты не отыграешься. Здесь тебе, парень, не Невский проспект. И даже не прерии. Здесь джунгли, понял? Так что, пойдешь к Носу?

– А почему его так зовут? Он, кстати, что, боксер?

– Нет. У него старший брат в молодости боксом занимался, Родя Волчок. А Нос… Кликуха у него такая, потому что по носу били часто – за нечестную игру. Так что по поводу часов?

– Ладно, – сказал Боб. – Про карты я понял. А второе условие?

– Второе? Взял бы ты, философ, деньги за часы, купил билет и валил отсюда. А то останутся от тебя рожки да ножки. Но ты ведь, дурила, не свалишь?

– Нет, – сказал Боб. – Я не за этим ехал. Слушай, возьми меня в Зону.

– А ты с чего решил, что я туда хожу?

– С того. Я о тебе в «Радианте» слышал. Ты, говорят, еще в начале девяностых хабар таскал.

– Чего? – искренне удивился Кот. – Я тогда еще под стол пешком ходил. Вот, мифотворцы, блин!

– Ну ты же сталкер, правда? Возьми, а? Я не подведу.

– Нет, – отрезал Кот. – Поищи кого другого. Только…

– Чего?

«Кому ты нужен, кроме как в „отмычки“, лох», – подумал Кот, а вслух произнес:

– Ладно, все равно без толку объяснять. Давай свои часы и шуруй в общагу отсыпаться. Ты ведь в общаге кантуешься, Кант? На Пролетарской, верно?

– Верно. А откуда…

– От верблюда. Там все такие, как ты, кантуются. – Кот отсчитал деньги. – На, тридцать пять.

– Ты же сказал – сорок.

– Ну ты же отказался второе условие выполнять, верно? Так что бери тридцать пять, пока даю. И вали отсюда…

Когда Кот вернулся в подвал, то встретил в зале Носа.

– О, Котяра, – сказал тот. – А где питерский фраерок?

– Баиньки отправился. Поздно уже для него.

– Вот как. А часики?

– Я купил.

– Нехорошо так, Кот, – с угрозой произнес Нос. – Я их первым присмотрел.

– Нехорошо в рукаве тузов прятать. Не парься. Я за тридцатник взял. Ты бы все равно столько не дал.

– Не дал бы, верно. А ты, Кот, дурак. Зачем ты его от стола увел? Лохов надо сразу раздевать, пока тепленькие. И голыми в Африку пускать.

– Его и без нас пустят. Не переживай.

– Что верно, то верно, – согласился Нос. – Пустят. Но такова уж лоховская доля.