Четвертое октября оказалось плохим днем для Фетерстона. Представители «Лейчестера» все еще отказывались принять корабль, и не был пока получен ответ из Галифакса от Вуллкомба на телеграмму Главного Спасателя — как действовать, чтобы выйти из тупика.

У Фетерстона возникли и другие проблемы. Он решил, что в целях безопасности корабля он не может допускать ни малейшей задержки и должен начать выравнивать корабль. В 8.00 он зашел в офис агентов своей компании, чтобы передать распоряжение бригадирам грузчиков. Там он узнал, что грузчики появились и тут же исчезли. Агент виновато бубнил что-то о сокращении рабочего дня, но вскоре стало ясно, что настоящей причиной их исчезновения было нежелание подниматься на борт корабля, который не только готов перевернуться в любой момент, но еще и часто посещаем «призраками» из членов команд спасателей.

Истории, поведанные таможенником после его возвращения утром в Сент-Джорджес, были насыщены драматизмом и таинственностью.

Драматические ситуации надлежит исправлять крутыми методами. Эта старая истина всегда была очень чтима Фетерстоном. К утру он сумел убедить местный магистрат в важности и срочности своих дел. Из тюрьмы была выпущена бригада работяг-заключенных.

Несчастных парней привезли на корабль, и они тут же начали работу в межпалубном пространстве трюмов № 4 и № 5.

Фетерстон давно уже понял, что задача по доведению корабля до уровня безопасного крена будет не из легких.

Из-за чрезвычайно большого крена корабля опускаемые в трюм грейферы не смогут достать весь балласт. Соответственно, каждый фунт балласта в левой части твиндека придется перелопачивать вручную. Так же вручную поднести к люкам и загрузить в бадьи, которые вниз опустит уже деррик-кран «Джозефины». С таким трудом загруженные емкости будут подняты, пронесены над судном и разгружены. Но, учитывая многие сотни тонн кремнистого гравия и песка, которые надо удалить, прежде чем судно само начнет выпрямляться, Фетерстон стал думать и о других способах снижения крена. Он продумал два таких способа.

В затопленное машинное отделение «Лейчестера» опустили двухдюймовую мотопомпу и надежно закрепили на круто наклонившихся решетках. Вместо того чтобы выпустить трубу на палубу и за борт, Фетерстон приказал спустить ее в пустые танки правого борта, так чтобы откачка служила сразу двум целям — освобождала машинное отделение и одновременно создавала дополнительную нагрузку на правый, поднявшийся борт корабля.

Второй способ состоял в том, чтобы отправить бригаду в нижний трюм № 5, прямо на днище корабля, и дать команду людям переместить около сотни тонн балласта через короб вокруг вала корабля — на правую сторону трюма.

Как только работа закипела, Фетерстон вернулся на борт, чтобы отправить «Лиллиан» в путешествие протяженностью в 5000 миль — к Азорским островам и обратно. «Лиллиан», как ей и положено, отплыла в 14.30, но веселых проводов не было — ни размахивания флагами и лентами, ни серпантина. «Лиллиан» ушла как-то уныло, без громких слов, без прощального свистка. Корабль отбыл, как заметил один из моряков, «совсем как один из французов, которых раньше посылали на гильотину».

Единственной отрадой для Фетерстона было появление в доке агента, который передал ему текст строгой телеграммы. адресованной представителям «Лейчестера» от его лондонских владельцев.

Фетерстон оскалился своей волчьей усмешкой и поехал в Сент-Джорджес. чтобы лично передать телеграмму.