Глава пятая

Книга: Кот по имени Сабрина. Морскому льву здесь не место

— Душ, Пятнышко!

Это становилось утомительным. Пятнышко уже приняла душ. Шкура ее была влажной, и ей ужасно хотелось немного погреться на солнышке, пока не наступил вечер. Но Грег, кажется, собирался заставить ее мокнуть всякий раз, как ему вздумается, а не когда захочет этого ОНА.

— Душ, Пятнышко!

Она уже достаточно понимала человеческий язык, чтобы догадаться, что ее не хвалят. А мысли улавливала отлично, и почувствовала, что он начинал раздражаться. Рядом с ним стояла человеческая самка с огромными грудями, которая недовольно на него косилась.

— Грег, да она просто бестолковый морской лев, и всего-то.

— А я тебе говорю, что она необычный морской лев!

— От нее воняет. И я устала. Давай лучше пойдем на Башенный холм.

— Хватит, Пандора! — Они оба умолкли, волны мрачных мыслей пронеслись у них в головах, а Пятнышко, воспользовавшись паузой, быстро откатилась от рычага душа. Она очень сильно любила Грега, но люди иногда становились такими утомительными, не хватало им легкой веселости морских львов. По вечерам, впуская ее в дом, Грег был обычно в хорошем расположении духа, но все его существо излучало предельную осторожность. Она потихоньку шлепала в его спальню, запрыгивала на кровать, и они засыпали вместе, полные приятных дум о дружбе.

Грег был молод, и потому мысли его струились легко и казались светлыми. Но чем старше становились люди, тем тяжелее были идущие от них волны мыслей и чувств. Фрейн, отец Грега, постоянно излучал несчастье, но в те моменты, когда он делал свою птицу, вокруг него разливался свет радости. Каждый вечер он издавал громкие шумы в маленьком домике, прижатом к боку большого дома, и каждый раз, когда он выходил оттуда, в его голове стояло, постепенно истаивая, изображение невиданной птицы.

Мрачность, разлитая в мыслях Фрейна, иногда, и особенно по ночам, становилась опасной. В ту ночь Пятнышко проснулась от резкого укола в боку под передним плавником. Грегу за последнюю неделю удалось вышелушить из ее шерсти почти всех паразитов, но этого, который казался ей не меньше омара, он упустил, и теперь тело горело от его щипков. Потершись спиной о стену, она принялась яростно чесаться задними плавниками. Грег, что-то бормоча, резко брыкнулся во сне.

Внезапно распахнулась дверь, и в глаза полыхнуло ярким светом.

— Что происходит, Грег? Стена трясется, будто ее долбят отбойным молотком! — И тут Фрейн увидел Пятнышко. — Бог мой! Ты притащил к себе в постель МОРСКОГО ЛЬВА!

Грег очнулся ото сна.

— Да-а…

— Ты совсем рехнулся? По ней же блохи ползают. И вонь. Мы ее никогда не выветрим.

— Блюбой всегда спал со мной.

— Но морские львы в доме у меня спать не будут, и точка! Быстренько убери ее отсюда, пока я не вышвырнул вас обоих. И никогда больше не приводи ее сюда. Никогда. Ты меня поражаешь, Грег!

На следующее утро, когда Грег, как обычно, куда-то убежал, Фрейн вышел из дома, и в голове его роились опасные решительные мысли.

— Пошли, Пятнышко. Пора возвращаться туда, откуда ты явилась.

Фрейн обвил ее руками. Она сопротивлялась, но он уже поднял ее и опустил во что-то глубокое. И тут же все затряслось и зарычало. Коробка, в которой оказалась Пятнышко, была тесной и с высокими бортами, но она ухватилась ластами за край и выглянула наружу. Коробка резко накренилась, и висевшее над ней белое лицо Фрейна стало удаляться.

— Ты едешь вниз, Пятнышко. Увидимся у подножия скалы.

Что происходило? Коробка медленно и плавно скользила в воздухе, в этом сухом мире, и маленькие деревца мелькали по сторонам. Пятнышко ничего не понимала, но инстинкт подсказывал, что она в опасности. Когда кончится сухой мир, она окажется в мире мокром… Коробка так наклонилась, что едва не опрокинулась. Она закричала от страха. Коробка продолжала неумолимо опускаться. Неужто она никогда не остановится?

Наконец раздался мягкий толчок, коробка замерла, и Пятнышко узнала пляж. Это было плохо. А Фрейн уже появился рядом и помогал ей выбраться наружу. Где же он был, пока она погружалась в одиночестве? Все это было необъяснимо, а потому казалось странным и пугающим.

— Давай, Пятнышко. Двигай. Вон туда. Уверен, что ты еще не забыла. — Теперь он силой тащил ее к волнам. Она пыталась вырваться из его объятий, но он был сильнее. Чайки бестолково вились над ними и кричали. В отчаянии она цапнула руку Фрейна. — Эй! Ты чего? — Он отпустил ее, но тут же она почувствовала сильную боль в боку от удара ногой. — Давай, будь ты проклята! — Она обнаружила, что находится уже у самого обреза воды, и завизжала от страха. Орка! Орка! Волны колыхались, будто скрывали под собой какую-то ужасную тайну. — Это море. Твоя стихия, не забыла? А там вдали плывет «АПЧУК». Он накатит на тебя волны и освежит память.

Он опять крепко держал ее, пригвоздив к камням. Всему конец. Внезапно волны взревели над ней, как тысячи китов-убийц. Разверзлись огромные челюсти, пена сверкает белыми зубами, и тяжелые валы кидаются на нее со свирепым ревом. Фрейн кинул ее и отбежал, оставив наедине с хищными волнами. Они обхватили ее, перевернули и потащили, колотя по камням. Они вздымались вокруг нее, стараясь уволочь в море. Она отчаянно дралась, била плавниками, и на мгновение они отступили, оставив ее на мокрых прибрежных камнях. Когда они собрались с силами и снова кинулись на нее, она развернулась к ним спиной, упруго оттолкнулась и с криком прыгнула подальше на камни пляжа. Там было только одно спасение, и звали его Фрейн. Мгновенно забыв о недавнем предательстве, она, трясясь, доверчиво прижалась к его ногам.

Весь гнев уплыл из него.

— О Боже милосердный! Прости, девочка. Я не понимал. Грег был прав — ты здорово напугана. Давай-ка опять заберемся в вагонетку. Я отправлю тебя назад, домой. — Он поднял ее, и через минуту вагонетка начала скользить вверх, снова погружаясь в сухой мир.

Это было не менее страшно, но на этот раз Пятнышко простила его, снисходя к человеческой глупости. А человек суетился, стараясь возвратить ее дружбу. Он даже пустил ее в маленький домик и разрешил полежать рядом, пока возился со своей птицей.

— Как тебе это нравится, Пятнышко? — Птица стояла у стены домика. Ее крылья были солнечно-белыми, как у чайки. — Это наш секрет, Пятнышко. Твой и мой. Грег об этом не знает. Он всегда ворчит, что я попусту теряю время, когда надо достраивать дом или еще что-нибудь. Знаешь ли, Пятнышко, Грег иногда очень напоминает свою мать. — Внезапно в его голове проявилось ясное изображение другого человека, окутанного таким тяжким облаком грусти, что Пятнышку захотелось завыть. — Он хороший мальчик, но занудлив.

Фрейн аккуратно поднял птицу и понес ее к обрыву. Пятнышко прыгала следом, заражаясь возбуждением Фрейна и радостно блея. Фрейн крепко привязал птицу к вагонетке, будто опасаясь, что она улетит, и действительно в мыслях его птица уже парила высоко в сухом мире. Она почувствовала себя накрепко спаянной с этим человеческим существом, и сближала их птица.

— Контакт, Пятнышко, моя юная леди! — закричал он и толкнул птицу.

К изумлению Пятнышка, птица ожила. Она заскользила к краю скалы, а когда достигла того места, где земля резко обрывалась в сторону моря, вдруг взлетела в воздух. Фрейн завопил, и его голова была теперь переполнена молодой радостью. Теплый ветерок подул от моря, и птица на мгновение зависла, как гигантская чайка. Крылья ее горели на солнце. Она клюнула головой, нырнула и снова замерла в сухом мире без всякой опоры. Она делала гак несколько раз, то зависая, то вновь ныряя, будто кидаясь на мелькнувшую внизу рыбу, а потом тихо заскользила к морю и замерла. Теперь она плыла по воде, несомая волнами.

— Нос бы потяжелее, а, Пятнышко? Чуть больше веса в носу, вот что ей требуется. Оставайся тут, а я спущусь за ней.

Еще через несколько минут она увидела Фрейна сидящим в животе маленького, послушного человеку кита и отталкивающимся от воды тонкими, хрупкими плавниками. Он доплыл до птицы, перегнулся и привязал ее к хвосту человеческого кита, а затем поплыл назад и вскоре скрылся под нависающей скалой. Потом он появился на склоне в своей коробке. Зажужжала, задрожала рядом какая-то штука, наматывая на живот длинную кишку. И наконец над обрывом поднялась хвостом назад длинная птица.

Фрейн подобрал камень и приладил его внутри головы птицы.

«КУРОРТ ПОТТЕРА. КОТТЕДЖИ ДЛЯ ОТДЫХА ПОТТЕРА. ПОТТЕРСВИЛЛЬ. ПРОГУЛКИ НА ЛАМАХ, РЫБНАЯ ЛОВЛЯ И ПЛАНЕРЫ». Он подтолкнул птицу, она рванулась вперед и поднялась в воздух. На этот раз она парила. С чуть опущенной головой, она летела прямо и уверенно, уплывая далеко в море, пока не превратилась в крошечный белый крестик на волнах.

— А-ааа! — победно завопил Фрейн и вдруг несколько раз залаял по-собачьи.

Теперь его не было гораздо дольше, однако наконец он и его птица вернулись.

— На первый раз достаточно, — сказал он. — Надо будет починить лодочный мотор. Первым делом нужен быстрый спуск на воду. Завтра утром с этого и начнем. Теперь, Пятнышко, дорогуша, уберем нашу игрушку, пока не вернулся Грег и снова не завел шарманку о моих диких выдумках. Но посмотришь, Пятнышко, однажды, и будет это очень скоро, мои планы свершатся. В Поттерсвилле будет все!

— Я же вижу, Грег, что тебе эта затея тоже не нравится. Ну предположим, нам встретится кто-то, кто меня знает.

Грег хмуро поглядел на Пандору. Иногда она становилась настоящей занозой.

— Кому какое дело? Мы просто прогуливаемся по дороге, петляющей в сторону мыса. Там вряд ли кто-нибудь ходит пешком. Обычно все катят на машинах. Поэтому Пятнышка никто и не заметит.

— Да не о ней я беспокоюсь! Представь, увидят меня и тебя с детской коляской.

Ее губы истончились и побелели. Грегу это было хорошо знакомо. В ней зреет чувство противоречия. Это надо пресечь в зародыше, иначе нарвешься на полный отказ. Стоит только Пандоре заупрямиться, она ни за что не отступит, считая малейшее согласие постыдной слабостью. Я САМОСТОЯТЕЛЬНАЯ ЖЕНЩИНА, ГРЕГ. НИ ТВОЯ, НИ ЧЬЯ-НИБУДЬ. ЗАРУБИ СЕБЕ НА НОСУ! Просто напыщенная индюшка.

— Ну, ради Пятнышка. Ей надо увидеть мир.

— Тогда сам и тащи эту коляску. Я тебе не нужна.

Может быть, поможет откровенное признание?

— Пойми, Пэнди, ты мне нужна. У меня не хватит смелости катить эту проклятую коляску на виду у всех. Это и впрямь будет выглядеть по-дурацки.

Ффу! Она улыбнулась:

— Ладно. Пошли.

Она хотела, чтобы он признал свою зависимость от нее, вот и все. Ей требовалась хоть маленькая, но победа. Теперь она была удовлетворена. Пятнышку, кажется, здесь удобно. На всякий случай он закутал ее по шейку в одеяло. Шлепая по дороге рядом с ними, она стала бы только обузой, и коляска была как нельзя кстати.

Пандора уже не дулась, и у Грега поднялось настроение. Они шагали по дороге к мысу, потом медленно, с достоинством пересекли небольшую автостоянку, чтобы взглянуть на море. МУЖЧИНА, ЖЕНЩИНА И МОРСКОЙ ЛЕВ. МУЖ, ЖЕНА И НЕСКОЛЬКО МОРСКИХ ЛЬВОВ… БОРЬБА ЗА ОХРАНУ МОРСКИХ ЛЬВОВ. НЕТ — ПЛОХОМУ ОБРАЩЕНИЮ С МОРСКИМИ ЛЬВАМИ! УГРОЗА ИСЧЕЗНОВЕНИЯ МОРСКИХ ЛЬВОВ!

— Как ты думаешь, Пэнди, Пятнышку хорошо? Мне кажется, она чуть бледновата.

— Она прекрасно себя чувствует. Не тормоши ее, Грег. Она просто спит, вот и все.

— Но так она ничего вокруг не увидит.

Пандора кинула на него быстрый взгляд и отвела глаза. Определенный знак, что сейчас ляпнет какую-нибудь гадость.

— Грег, тебе надо смириться с мыслью, что в один прекрасный день Пятнышку придется вернуться в море.

— Но зачем думать об этом СЕЙЧАС?

— С тех пор как здесь появилась Пятнышко, ты живешь в нереальном мире. И с каждым днем все больше походишь на своего отца. Иногда я просто в отчаянии от твоих выдумок, Грег!

Вот чем кончилось! Поразительно, как женщина умеет все перевернуть без всякой видимой причины. Если мужчине хорошо, то ему просто хорошо. Его чувства не меняются просто так и вдруг. Нельзя дать Пандоре разойтись.

— Нет, ты совершенно права насчет…

Занудный, металлический голос позади заставил его умолкнуть.

— …и если вам повезет, мы увидим вон там, ярдах в пятидесяти от этого мыса, небольшое стадо китов-убийц. Выходите, дамы. Будьте осторожны, здесь камни. Все возвращаются обратно через пятнадцать минут.

Вот тебе на, туристский автобус! Сотни… нет, ТЫСЯЧИ маленьких старушек, все одинаковые, вылезли, кряхтя, из автобуса и зашаркали в их сторону. Миллионы маразматических старушечьих глаз уперлись в коляску. Бесчисленные корявые пальцы указывали на них.

— Пандора, давай-ка уматывать отсюда.

Но она исчезла. Ее нигде не было видно. Неужто, застыдившись, она предпочла смерть и сиганула вниз?.. СКАЛА, ИЗВЕСТНАЯ ПОД НАЗВАНИЕМ ПРЫЖОК ПАНДОРЫ, ГДЕ, КАК ГЛАСИТ ЛЕГЕНДА, ОДНАЖДЫ МОЛОДЕНЬКАЯ ЖЕНЩИНА…

— О, какой хорошенький ребеночек! Дорис, иди посмотри на младенца! О… О… О! А ты уверен, сынок, что ребенок здоров?

— Это не мой ребенок. Я только что его здесь нашел. Наверное, его кинула мать. Я просто проходил мимо, и вот…

— О, какой позор! Ты слышала это, Гвен? Что вытворяют некоторые люди!

— Мальчик нашел брошенного ребенка!

— Брошенный ребенок! Подкидыш! — Их собралось вокруг уже неисчислимое множество. Еще немного — и они заберутся в коляску. Те, что ближе всего, поглазев, потеряли всякий интерес к ребенку и отошли, но их место немедленно заняли другие. Скорей бы их созвали всех к автобусу, где они собьются в кучку и затараторят, прикрывая рты артритными кулачками.

— Моя дорогая, ты ВИДЕЛА этого младенца?

Нет, надо было срочно что-то предпринять, а не то они позвонят в больницу или сиротский приют.

— Я, кажется, узнал ребеночка. Это дитя миссис Киттивейк-Трамп. Она живет там, ниже по дороге. Вероятно, она оставила его тут, чтобы подышать морским воздухом. У него болезнь Дженкинсона.

— О, болезнь ДЖЕНКИНСОНА. Это все объясняет.

— Да, она поражает кору головного мозга, — смело заявил Грег. — Я отвезу его к ней. — Вцепившись в ручки коляски, он понесся вперед.

— Стой! Стой! — Всполошившись, они зашаркали вдогонку. — Водитель! Водитель! — верещали они, понимая, что пешком за ним не угнаться.

Пандора притаилась за углом:

— Что ты наболтал этим старушкам?

Он пронесся мимо нее. Неужели она и в самом деле хочет, чтобы он остановился и принялся объяснять, что произошло?

— Беги! — Позади захрюкал мотор. Они завели машину. Крики старушек приближались. Водитель, свинья, с ними заодно. — В кусты, Пандора! Мы срежем дорогу и окажемся позади дома миссис Киттивейк-Трамп!

— Она не будет против?

Дьявол!

— Может быть, но…

— Но что? Почему мы бежим, Грег? Что там произошло? — Она остановилась, уперев руки в бока и вприщур глядя на него. — Что ты сделал этим старушкам?

Рев автобуса усиливался. Он разгонялся. Грег опять побежал. Детская коляска грохотала по кочкам.

Впереди замаячили деревья. Они столпились у поворота дороги на мысу Китовая Челюсть, а с их верхушек открывался отличный вид вокруг. ЕГО ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ ПРОЕХАЛИ ПОД ДЕРЕВЬЯМИ, НИЧЕГО НЕ ПОДОЗРЕВАЯ. НИ ОДИН НЕ ДОГАДАЛСЯ ПОДНЯТЬ ГЛАЗА. Но сейчас не время лезть на дерево. Он оглянулся через плечо. Пандора, которая наконец осознала серьезность происходящего, неслась следом как угорелая. И еще дальше катил пронзительно гудящий автобус. Ладно, среди деревьев он его не сможет преследовать. Ветви хлестали его по лицу, а он бежал зигзагами, толкая впереди коляску, колеса которой подпрыгивали на корнях. Это походило на кошмар. Пятнышко, проснувшись, тревожно блеяла.

Вот он выдрался из гущи деревьев, влетел на задний двор дома миссис Киттивейк-Трамп. Теперь через овощные грядки. Пес по кличке Полевой Маршал с удивлением уставился на него. Старушки, на счастье, нигде не было видно. Надо обогнуть дом. Пандора, хрипло дыша, спешит за ним, все еще пытаясь на бегу что-то спросить. Теперь через длинный двор и снова на дорогу. В загоне для лам стоит отец и преспокойно беседует с Рейчел, а ее «ниссан» припаркован рядом со старым грузовиком «тойота». Никогда еще он не был так рад увидеть их.

— Привет, Грег. Привет, Пандора. Ну и взмокли вы. Рейчел приехала проведать Пятнышко. Мы-то все гадали, куда это вы запропастились. Повезли малышку на прогулку в детской коляске? Я знал, что она когда-нибудь пригодится.

Грег вытащил из коляски морского льва.

— Пандора, не могла бы ты отвезти коляску обратно в сарай? — Впервые она не стала перечить. Автобус на всем ходу свернул к их дому. Но на родной земле Грег чувствовал себя в безопасности. Постарайся выглядеть спокойным, не дыши так тяжело, не хватай судорожно воздух. — Пятнышко в отличной форме, Рейчел.

Появился автобус, издавший, казалось, победное фырканье. Тормоза взвизгнули. Водитель вышел наружу, сопровождаемый кучкой старушек, тех, которые были достаточно шустрыми и успели вскочить в автобус.

— Это тот мальчик? — Геронтологический взвод осторожно шаркал по траве. — Похож на того мальчика.

Грег взглянул на отца и заметил, как тот бледнеет.

— А? — промямлил этот недотепа. — Что происходит?

Водитель подбежал к Грегу и схватил его за руку.

— Вы говорите, что это тот самый мальчик?

— Но где младенец?

— Мальчик, где ребенок?

Грег считал, что теперь-то отец догадается, что к чему, но бедняга был совершенно сбит с толку и растерян. Его сын подвергся физическому насилию, а он и с места не сдвинулся. У водителя была железная хватка. Старушки все прибывали, оттесняя отца, от которого, впрочем, не стоило ожидать защиты. Он был обречен. Единственной надеждой оставалась старушка, которая пронзительно кричала:

— Может быть, это не тот мальчик! Может быть, это не тот мальчик! — Но остальные и внимания на нее не обращали.

— О Боже, что ЭТО? — возопила одна из них, увидев в траве Пятнышко.

— Какой УЖАС!

— Это морской лев, — спокойно сказала Рейчел.

Звук ее голоса, казалось, успокоил их.

— Вот оно что. Вот оно что.

В этот момент еще одно появление отвлекло внимание старушек.

— Убирайтесь с моей земли! Это частная собственность!

— Грег увидел невдалеке приземистую фигуру миссис Киттивейк-Трамп, которая пыталась остановить поток старушек, вытекавших из-за деревьев.

— Вот они! — закричали окружавшие Грега воинственные старушенции. — Скорее сюда!

— Мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит? — спросил Фрейн.

— Меня наняли на день, — оправдывался водитель. — Ко мне это не имеет никакого отношения.

Кажется, подул счастливый ветер перемен. Грег обнаружил, что тиски разжались и его руку отпустили.

— Миссис Готтферд с этой беготней сильно переутомилась.

— Я предупреждала вас, водитель, если что-нибудь случится с миссис Готтферд, вы будете отвечать лично!

Грегу, впрочем, казалось, что миссис Киттивейк-Трамп была в большей опасности, чем некая миссис Готтферд. Армия старушек, наступая, готова была затоптать ее. Миссис Киттивейк-Трамп пятилась перед ними, широко раскинув руки, будто пытаясь удержать стадо коров. Они уже просочились в ворота и выкатились на общинную землю, а миссис Киттивейк-Трамп своих позиций сдавать не желала. Они увидели толпу на лужайке для лам и загалдели:

— Это тот мальчик? Он похож на того мальчика.

Окружавшие Грега сороки застрекотали в ответ:

— Водитель считает, что это тот самый мальчик.

Водитель побагровел и рявкнул:

— Я никогда не утверждал, что это тот мальчик!

Но он обращался к их спинам. Несказанно обрадовавшись появлению своих спутниц, старушки заспешили им навстречу. И уже через мгновение сбились в единое стадо, ахая, хватая друг дружку за рукава и подолы и галдя наперебой.

— Теперь вы понимаете? — Водитель повернулся к Фрейну, ошибочно полагая, что он самый разумный тут человек. — Прошу простить за все. Я и представления не имел, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор. Собирался попить кофейку в автобусе, а тут они все разом завопили, стали орать о ка-ком-то мальчике, похитившем ребенка. Сейчас, во всяком случае, они уже утихомирились. Несколько часов подряд были тихие, как овечки. Никогда не знаешь, что щелкнет у них в мозгу в следующее мгновение. Лучше уж я буду обслуживать футбольные команды и школы. Это безопаснее.

— Могу я предложить вам пива?

— Нет, они уже возвращаются в автобус. Через минуту начнут жать на гудок. — Он поспешно ушел, и через несколько секунд автобус с грохотом уехал.

Фрейн смотрел вслед удаляющемуся автобусу, потом повернулся к Грегу, рядом с которым уже стояла Пандора.

— Так в чем же дело?

За Грега ответила Пандора:

— Это было ужасное недоразумение, мистер Поттер.

— А ты что скажешь, Грег?

— Пандора права. Это было ужасное недоразумение, вот и все.

Отец беспомощно глядел на них. Дети иногда напоминают экзотические специи. Неужели они считают, что тремя-четырьмя словами можно объяснить все, что происходило здесь последние несколько минут? Вот идет миссис Киттивейк-Трамп. Может, от нее он сможет добиться чего-нибудь путного. Но она не отрывала загоревшегося взгляда от Пятнышка.

Ах, черт, это должно было в конце концов случиться! Две недели им удавалось держать в тайне присутствие в доме морского льва, но вечно это продолжаться не могло.

— Ха! Я вижу, у вас тут морской лев. Вам чертовски повезло, что Кей-Ти помер. Он бы мгновенно сделал из него чучело и водрузил на полку!

— Добрый день, миссис Киттивейк-Трамп, — сказал Фрейн. — Что это была за суета?

— Не имею ни малейшего понятия. Я знаю только то, что их невозможно сдержать. Никогда не думала, что я возмечтаю призвать на помощь Киттивейк-Трампа. Предупредительный выстрел поверх голов, и они быстренько сообразили бы, с кем имеют дело. Я отлично помню тот день, когда он без посторонней помощи разогнал целую деревню и до полусмерти отлупил зачинщика! Этот морской лев домашний?

— Ну, э-эээ, строго говоря, это дикое животное, но он тут застрял на некоторое время. По своей собственной воле, конечно. Мы не сторонники того, чтобы держать в неволе диких зверей.

— Моего последнего мужа такие пустяки не занимали. «Стреляй от души, — говаривал он, — и не попорть морды зверя». Кровожадная свинья. Юную Пандору я знаю, а кто же другая дама?

— Рейчел Уизерспун. Миссис Киттивейк-Трамп, наша соседка. — Какая неловкость! Он изворачивался и так и сяк, пытаясь создать у Рейчел благоприятное впечатление о своих соседях, а теперь эта старая балаболка явилась во всей красе.

А что еще эта взбалмошная старушенция сотворит в следующее мгновение?

И миссис Киттивейк-Трамп оправдала его самые худшие опасения:

— Морские львы не контролируют функции собственного тела. Они просто лежат и мочатся, то есть сочатся. Вам лучше поскорей избавиться от него, пока все здесь не провоняло. Вот, пожалуйста. Что я говорила?

— Вы имеете в виду крокодилов, миссис Киттивейк-Трамп, — вмешалась Рейчел.

— Откуда вам, милая дамочка, знать, что я имею в виду? Вы умеете читать мои мысли? С чего это мне взбредет в голову думать о крокодилах? Уверяю вас, я уже много часов и не вспоминала о крокодилах!

— Пятнышко может читать мои мысли, миссис Кигтивейк-Трамп, — осмелился заметить Грег.

— Я просто хотела сказать, что вы ошибаетесь, считая, что крокодилы… э-ээ, сочатся, — волнуясь, продолжала Рейчел.

— Я в жизни не ошибалась!

— То есть морские львы, — лепетала Рейчел. — То есть крокодилы сочатся. А морские львы нет. Вот что я имела в виду.

— Вы не имеете ни малейшего представления, о чем толкуете, милая дамочка, — поджала губы миссис Киттивейк-Трамп.

— Пятнышко понимает каждое мое слово, миссис Киттивейк-Трамп, — бубнил Грег.

— Ага, она опять это сделала! Я же говорила!

Фрейн бочком отошел в сторонку и притворился, что поглощен созерцанием напорной трубы. Все остальные говорили одновременно. Что сегодня со всеми произошло? Почему они такие возбужденные? Почему они не могут договориться, когда в их распоряжении все богатство английского языка? Как можно ожидать, что различные нации на земном шаре достигнут обоюдного согласия, если кучка не очень глупых людей не может сделать этого здесь, в загоне для лам? Должен ли он стать посредником и привести всех к согласию?

— Во всяком случае, — медленно и отчетливо проговорила миссис Киттивейк-Трамп, — не это я пришла обсудить.

— А что вы пришли обсудить? — Рейчел говорила довольно резко. Прекрасно. Он и не подозревал этого в ней.

— Не ваше это дело, молодая леди.

— Мисс Уизерспун пользуется нашим доверием, — поспешно сказал Фрейн.

— Да? В таком случае… Это насчет собаки.

— Блюбой! — закричал Грег, — Вы нашли Блюбоя!

— Нет, но, как говорится, у меня есть кое-какие наводки. Несколько ключиков. Кивок там, шепоток тут. Розыскная работа не такая быстрая и очень утомительная. — Она разглядывала их немигающими, выпуклыми глазами. — А заговор сгущается.

— Ну?

Она огляделась. Поблизости никого не было, ни единого строения, если не считать напорной трубы. Она вперила в трубу подозрительный взгляд, затем кивнула, явно удовлетворенная обзором.

— Вечером, — понизила она голос, — мы нанесем визит в здание «Корпорации корма», которым владеет Джаспер Сойлент. Затевается отличная и фа!

Фрейн ощутил необъяснимую дрожь. Это было странное возбуждение.

— Там они делают собачью еду «Визги». Почему вы хотите пойти туда именно вечером?

— Вечером можно увидеть больше, мистер Поттер.

— Мне кажется, что при свете дня виднее.

— Это зависит от того, что вы хотите увидеть.

— Ну а что хотите увидеть вы?

— Никто из нас об этом еще не знает, мистер Поттер, но я уверена, что мы узнаем, когда увидим.

— Я не увижу, миссис Киттивейк-Трамп.

— Пожалуйста, кто-нибудь разъясните мне, о чем мы беседуем? — жалобно попросила Рейчел.

— Грег и миссис Киттивейк-Трамп, кажется, полагают, что временное исчезновение Блюбоя означает не просто потерю заблудившегося щенка, а нечто более… э-эээ…

— Более зловещее!

— Помолчи, Грег!

— Рассмотрим факты, мистер Поттер. — Миссис Киттивейк-Трамп властно подняла вверх палец, — Первый. У нас есть свидетель, который видел, как собаку Блюбоя схватил мужчина Слейд. Этот свидетель — я сама. Второй. В тот же день собака Блюбой исчезла из живодерни. Третий. Все две недели, прошедшие с того момента, я документировала передвижения мужчины Слейда, и он за этот период сделал несколько визитов к членам фермерской общины как на острове, так и на материке, а также наведался на живодерню в Виктории.

— Откуда вы это знаете? — спросил Фрейн.

— Я ехала за его фургоном в моем «мини-купере». И наконец, пятый. В трех случаях…

— Следующий пункт четвертый.

— Как я говорила, пятый. В трех случаях визит к члену фермерской общины заканчивался ленчем с человеком по имени Сойлент в ресторане «Карета и четверка» в Воскресной гавани. И каждый раз ИЗ РУК В РУКИ ПЕРЕДАВАЛИСЬ ДЕНЬГИ!

— То есть вы имеете в виду, что они платили по счету?

— Я не имею в виду, что они платили по счету, мистер Поттер.

— Они ускользнули, не заплатив?

Миссис Киттивейк-Трамп издала взрывной горловой звук, отчего Пятнышко вздрогнула, будто услышала рев орки.

— Разговаривать с вами, мистер Поттер, то же, что толковать с моим последним мужем, да упокой его Господь. У вас талант упускать нить разговора. Сойлент платил Слейду. В двух случаях они уходили вместе, похихикивая и выказывая другие знаки того, что они добрые приятели, а по счету все-таки платили. В третьем случае Слейд остался, выпил еще чашку кофе, одновременно внимательно проглядывая рекламные страницы в «Ванкувер сан». Затем он оплатил счет и ушел.

Фрейн резко выдохнул:

— Знаменательно!

Она кинула на него недовольный взгляд.

— Что именно кажется вам знаменательным, мистер Поттер?

— Я думал, что вы полагали, будто это знаменательно.

— А мне кажется, я могу все объяснить, — проговорила Рейчел.

— Объясните, пожалуйста.

— Слейд покупает у фермеров убитых животных и продает их «Корпорации корма», а они, в свою очередь, используют их в собачьем питании «Визги». Малый океанарий тоже продает своих погибших зверей «Корпорации». Ни на что большее они не пригодны.

— Эта ерунда о фабриках клея не что иное, как миф, — вскипела миссис Киттивейк-Трамп. — Как вы думаете, сколько фабрик клея на северо-западе Тихого океана? Очень немного, уверяю вас.

— Убитые животные?

— Мертвые животные, — поправила Рейчел. — Это профессиональный жаргон.

— Я думаю, мы все понимаем, что делает мужчина Слейд, мисс Уизерспун. Ясно, что он берет плату с обеих сторон, но это отдельный вопрос. Будем следовать логике. Парочки мертвых животных в неделю едва ли хватит, чтобы поддерживать такое огромное производство, как «Корпорация корма». А снабжает их, кажется, только Слейд. А теперь пункт четвертый. Что еще, кроме мертвых животных, входит в состав «Визги»?

И она испытующе поглядела на каждого из них — по очереди. Впрочем, Пятнышко отвела глаза.

В их головах зрели чудовищные подозрения.

Назад: Глава четвертая

Дальше: Глава шестая