Усатые киты относятся к числу удивительных, но недостаточно изученных животных. Об их жизни нам известно очень мало. Эти животные проводят у поверхности океана до двадцати процентов времени. А о том, что они делают в глубине, мы можем только догадываться. Даже когда киты поднимаются к поверхности, наблюдать за ними трудно. Несмотря на то, что люди давно прекратили на них охоту и киты стали вести себя более доверчиво, даже при приближении судна не кидаются наутек, часто их поведение непредсказуемо. Да и что можно увидеть с борта судна? Хорошо видны лишь те животные, которые находятся совсем близко. Лучше всего наблюдать за китами с самолета, но при этом приходится держаться на высоте не менее пятисот метров от поверхности воды, чтобы шум моторов не встревожил животных.

Сейчас на Земле обитают около ста видов китов. Как известно, они делятся на зубатых и усатых. У последних во рту нет ни одного зуба. Вместо них с верхней челюсти свисают легкие и упругие пластины так называемого китового уса, с густой бахромой по краям. Из-за этих пластин киты и получили название «усатых».

Благодаря пластинам и находящейся на них бахроме во рту кита образуется «сито». Разинув пошире пасть, как бы откинув сито, чтобы оно не мешало проникать туда всякой мелюзге, и набрав полный рот воды с находящейся в ней живностью, кит процеживает порцию, выпуская воду, а все съедобное, что осталось в сите, проглатывает. Ячейки сита так малы, что задерживают не только небольших рыбок и кальмаров, но даже крохотных рачков, величиною в несколько миллиметров. Именно рачки являются для большинства усатых китов основной пищей. Чтобы взрослый крупный усатик насытился, в его желудке должно находиться до двух тонн криля — так голландским словом «kriel» («малыш») назвали ученые скопления различных океанских мелких рачков. Поглощая их в невероятных количествах, киты за лето накапливают столько жира, что потом могут по нескольку месяцев, даже до полугода, обходиться без пищи.

Накопленный за лето жир предохраняет тело взрослого кита от переохлаждения в холодной воде, но новорожденные китята защищены жиром не очень надежно и могут простудиться. Поэтому зиму, на которую падает время свадеб и период появления молодняка, киты проводят в теплых водах ближе к экватору, а весной откочевывают в высокие широты, где в это время интенсивно размножаются мелкие ракообразные. Киты Южного полушария устремляются в это время к берегам Антарктики, а обитатели Северного полушария — в Ледовитый океан, к кромке его вечных льдов.

Зоологи прекрасно знают, чем питаются эти животные и сколько съедают пищи. В тот уже ушедший в прошлое период, когда на китов велась интенсивная охота, узнать это было совсем нетрудно, вскрывая желудки убитых исполинов. Но наблюдать за охотой китов ученым долго не удавалось.

Орудия лова усатых животных имеют единое строение, это доказывает, что у них сходные способы охоты. Но у разных видов усатиков в конструкции орудий лова существуют специфические особенности. Совершенно очевидно, что они связаны с привычными объектами питания и, видимо, с приемами охоты, которые использует данный вид китов.

Своими особенностями первыми поделились с учеными серые киты. Наблюдать за ними проще, чем за жизнью их родичей. Серые киты живут на глазах у людей. Зиму они проводят у пустынного тихоокеанского побережья США, где их сейчас никто не тревожит. Там теперь построены сотни смотровых вышек, с которых толпы туристов, в том числе и ученые, имеют возможность познакомиться с жизнью серых красавцев. Лето они проводят в более безлюдных местах, но тоже недалеко от берегов, на океаническом мелководье. Здесь киты усиленно питаются, нагуливая на зиму жирок. Именно здесь и удалось выяснить, как охотятся серые исполины.

Океанское дно нашей планеты изучено нами хуже, чем обратная, невидимая с Земли, сторона Луны. И не только дно больших глубин нам незнакомо. Даже в районах океана, особенно в холодных морях, куда могут спуститься водолазы, ученые еще не бывали. Дно обычно изучают с помощью тралов, эхолотов, телекамер и глубоководных аппаратов — батискафов.

Скудные сведения о морском дне до недавнего времени казались вполне достаточными, но по мере того, как на суше запасы полезных ископаемых, особенно нефти, истощились, люди стали более внимательно присматриваться к океану. Стало необходимым детальное изучение дна, особенно в мелководных участках океана, где нефтяные вышки проще ставить не на плавучие платформы, а прямо на грунт. Однако делать это не всегда возможно, ведь известно, что в большинстве случаев дно покрыто рыхлыми осадочными породами и толщина этого слоя в среднем составляет 300 метров, а кое-где осадков скапливается так много, что их слой нарастает до толщины в 1000 метров!

В США для добычи нефти особенно перспективным оказался северо-восточный район Берингова моря у берегов Аляски. Когда дно в этом районе впервые изучили с помощью специальных высокочастотных эхолокаторов, позволяющих обнаруживать объекты размером до метра, то неожиданно выяснилось, что дно сплошь усеяно большими, но неглубокими ямами. Их длина колебалась от 1 до 10 метров, ширина — от 0,5 до 7 метров, а глубина — от 10 до 40 сантиметров. Ям было так много, что на дне практически не оставалось нетронутых мест. В других районах моря, особенно в Беринговом проливе и в проливах между материком и островом Святого Лаврентия, дно покрывали мелкие борозды длиной от нескольких десятков до 150 метров. Они не были прямыми, однако и очень извилистыми назвать их тоже нельзя.

То, что это не просто неровности морского дна, а относительно недавно вырытые ямы и проложенные борозды, стало ясно, как только туда спустились водолазы. Дело в том, что на нетронутых участках песчаного дна жили огромные стаи рачков бокоплавов. Здесь им легко было рыть свои норки, а чтобы песчаные стенки их убежищ не осыпались, они скрепляли фунт липкой слизью. Она вырабатывается в крохотных железках, расположенных на теле и грудных ножках рачка, протоки которых открываются на коготках, которыми рачки разрывают грунт. Благодаря тому, что рачков много и все дно заполнено их норками с обработанными слизью стенками, песок на нетронутых участках дна склеивается в плотный пласт. Поэтому сразу видно, где он нарушен.

Вид дна удивил исследователей. Было непонятно, кто его перекопал. Однако загадка только на первый взгляд казалась трудной. Ученые легко нашли на нее ответ. Дело в том, что сюда, в Берингово и Чукотское моря, летом из южных морей приплывают кормиться 16–20 тысяч серых китов. Они и выкапывают ямы.

Зоологи давно знали, что серые киты в числе прочей морской живности лакомятся и бокоплавами, но ученые даже не догадывались, как исполины ловят эту мелюзгу. Охотничьи приемы китов оказались простыми. Обедающий кит опускается на дно, поворачивается на бок и, чуть-чуть приоткрыв ту сторону своего огромного рта, которая обращена вниз, всасывает донный грунт со всей содержащейся в нем живностью. Набрав его полную пасть, кит тут же процеживает песок через сито из китового уса. Песчинки, маленькие камушки, мелкие молоденькие бокоплавы и частички жидкого ила легко проходят через этот фильтр и с мутной водой выбрасываются изо рта, а взрослые крупные рачки и другая солидная «дичь» отправляются в китовый желудок. О том, что серый кит занят охотой, догадаться нетрудно: за ним всегда тянется мутный след выливаемой изо рта воды, хорошо видный с самолета, а на дне, там, где охотник зачерпнул порцию донных отложений, после каждой дозы остается яма.

Разобраться с бороздами оказалось труднее. Однако удалось выяснить и их происхождение. Эти углубления оставляли на дне 200 тысяч живущих здесь моржей. Борозды встречаются в более мягком грунте, где много ила и глины. Именно здесь в мягких донных отложениях обитает множество моллюсков, являющихся основной пищей этих пахарей моря. Проголодавшийся морж плывет близко у дна, мордой прокладывая в иле борозду, на ходу выбирая из мягкого грунта все съедобное, а раковины и их обломки тут же выплевывает.

Серые киты у берегов Аляски проводят шесть месяцев в году. В день взрослому исполину, чтобы он нагулял жирок на последующие голодные полгода, нужно больше тонны всякой мелюзги. У берегов Калифорнии киты во время брачного сезона соблюдают строжайший пост, воздерживаясь от употребления любой лакомой пищи. За сезон они истребляют три — пять миллионов тонн бокоплавов и другой живности. Моржам пищи требуется значительно меньше, чем китам, да и проводят они здесь всего каких-то сто дней, но и моржи уничтожают множество животных, обитающих на дне.

Согласитесь, наличие таких обжор — серьезный ущерб обитателям океана, кроме того, киты за сезон перелопачивают 120 миллионов кубометров донных осадков, что по весу составляет 172 миллиона тонн. Такая бурная деятельность не может не влиять на жизнь океана. Невольно возникает вопрос: не съедят ли эти пахари всю пригодную им в пищу мелюзгу? Не истребят ли они в Беринговом море всех бокоплавов и моллюсков? И вообще, не наносят ли они своими земляными работами катастрофический урон океану? Не погубят ли Берингово море? Ведь если они съедят всю пригодную им пищу и разрушат среду обитания донных животных, то сами погибнут голодной смертью. Подобные экологические катастрофы уже не раз происходили. Может быть, эти обжоры способны заодно погубить и сотни видов других ни в чем не повинных животных, лишив их и дома и пищи. Не пора ли для предотвращения надвигающейся катастрофы организовать отстрел китов и моржей?

Нет! Для беспокойства нет оснований. Моржи и киты хоть и являются хищниками, но приносят пользу океану. Они не только пахари, но и сеятели и мелиораторы. Дело в том, что бокоплавы могут жить только в песке, а донные моллюски, которыми питаются моржи, — в илистых отложениях. Когда серый кит, набрав полный рот грунта, фильтрует его через сито-усы, тяжелые песчинки тут же падают на дно, а легкий ил далеко относится течением и в конце концов оседает в более глубоких районах океана. На таких глубинах бокоплавы жить не любят, и скапливающийся там ил вреда океану не наносит. Таким образом, киты очищают от ила песчаные отмели.

Откуда в океане возникает ил? Главным образом он выносится реками. Если бы не киты, песчаное дно у берегов Аляски давно покрыл бы толстый слой ила. Значит, они выступают здесь в роли мелиораторов, подготавливая дно океана под «плантации» бокоплавов, и одновременно засевают вспаханные участки. Ведь юных крохотных бокоплавчиков кит во время еды выплевывает вместе с песком и засевает ими ямы. Малышам трудно рыть норки в плотном песке, смоченном слизью взрослых бокоплавов. Да там для них и места нет, и конкуренция из-за пищи слишком велика. Вот почему молодые бокоплавы, оставшиеся жить вместе со своими родителями, если сумели уцелеть от хищников, растут и развиваются гораздо медленнее тех, кому посчастливилось обосноваться на свежевспаханном дне, где они благополучно вырастают.

Мало того что киты перепахивают дно и улучшают его структуру, засевая его бокоплавами, они еще и удобряют океан.

Из взбаламученного ила в воду переходят и становятся доступными для микроскопических водорослей вещества, содержащие калий, фосфор, азот. Благодаря обогащению воды питательными веществами водоросли здесь интенсивно размножаются. Кроме того, в иле много частичек органического вещества и мириады бактерий, на которые, как и на водоросли, тут же набрасываются крохотные, свободно живущие рачки и другие мелкие организмы, плодящиеся в невероятных количествах. Миллионы тонн китового навоза — отличное удобрение. Таким образом, киты создают условия для бурного развития жизни в Беринговом море, в том числе для сытой жизни бокоплавов, которыми сами же питаются. Примерно такую же полезную работу проделывают и моржи, помогая жизнедеятельности донных моллюсков.

Значит, если бы стадо серых китов, приходящих кормиться к берегам Аляски, полностью истребили (а они еще недавно были на грани полного исчезновения), дно в этом районе океана быстро бы заилилось, бокоплавы бы вымерли и вновь возродить здесь китов стало бы уже невозможно.

Слой донного песка у берегов Аляски невелик. Его средняя толщина — около двух метров. Он образовался здесь в период последнего оледенения и с тех пор больше не пополнялся. Ученые, занимавшиеся изучением жизни китов, поставили в известность правительство Соединенных Штатов, что с песком здесь следует обращаться крайне бережно. Океан выглядит бескрайним, а количество песка на его дне исчисляется тысячами миллиардов тонн и кажется неисчерпаемым, тем не менее ученые потребовали, чтобы добыча морского песка для любых нужд была здесь полностью запрещена и чтобы он был надежно защищен от загрязнения нефтью и другими вредными веществами. В природе ко всему нужно относиться бережно, даже к песку, покрывающему морское дно.

Остальные усатые киты охотятся преимущественно на дичь, живущую ближе к поверхности океана. У гладких китов — гренландского, южного, японского и карликового — пластины китового уса очень длинные, снабженные тонкой бахромой. Их главная добыча — свободно плавающие веслоногие рачки. Сейчас, когда китов осталось мало, частенько встречаются исполины, охотящиеся в одиночку, хотя для них привычнее коллективная охота, обеспечивающая больше добычи. Обычно два-три, а то и десять — пятнадцать китов, выстроившись изогнутой шеренгой, напоминающей клин летящих журавлей, сохраняя между собой дистанцию, равную длине одного — трех китов, медленно плывут с открытыми ртами, прочесывая океан.

Вместе такая стая как бы составляет огромный единый невод. Вспугнутая охотниками дичь удирает от медленно надвигающегося «невода», и перед ними постепенно образуется плотное скопление бестолково снующих рачков. Вот тогда они и попадают в пасть того ловца, который находится у гребня клина. Те же рачки, которым удалось от него удрать, бросившись в разные стороны, присоединяются к скоплениям рачков перед соседними китами и попадают в их желудки, а удравшие от этих достаются следующим ловцам. Набрав полный рот рачков и выпустив через сито воду, киты сытно обедают.

У полосатых китов — малого полосатика, сейвала, финвала, полосатика Брайда, горбатого и голубого — пластины уса имеют среднюю длину, а бахрома на них более грубая, чем у их гладких родственников. Зато их пасть снабжена большим горловым мешком и поэтому вмещает огромное количество воды. Даже собравшись в стаю, каждый из этих китов ловит добычу самостоятельно, не прибегая к помощи соседей. Своими маленькими глазками, расположенными достаточно высоко, добычу, когда она находится у них под носом, киты не видят. О том, что исполин попал в скопление криля, ему сигнализируют его усы. Эти крохотные волоски толщиной 0,2–0,4 миллиметра, едва достигающие в длину одного сантиметра, растут тремя группами по краям верхней челюсти и на поверхности головы. На теле полосатиков всего 50—100 редко торчащих волосков, но для охоты этого количества вполне достаточно. Когда голова животного попадает в скопление криля и рачки начинают «путаться» в его усах, постоянно задевая за волоски, кит знает, что пора открывать рот.

Приемы охоты китов полосатиков напоминают взмахи сачка: сначала кит довольно медленно и спокойно плывет у поверхности океана, но как только набредет на плотное скопление рачков, широко разевает пасть и делает быстрый бросок вперед. В результате добыча оказывается в сачке.

Некоторые из полосатых китов пользуются сложными приемами охоты. Горбатые киты Северного полушария, обнаружив скопление рачков, ныряют под него и, плывя по кругу, выпускают струйки пузырьков воздуха. Всплывая к поверхности, пузырьки как бы образуют стенку кругового «невода» диаметром до 10–15 метров. Напуганные этими струйками рачки всплывают вверх и сбиваются в плотную стаю в центре огороженного «неводом» круга, а горбач поднимается вслед за ними и втягивает в рот добычу.

В высоких широтах киты кормятся до полугода и, накопив достаточно жира, отправляются к местам размножения. Постоянных семейных пар усатые киты обычно не образуют, хотя некоторые из них, например горбачи, летом кочуют по океану парами. Возникшая летом семья в период размножения иногда распадается. Когда наступает пора брачных игр, более сильные и агрессивные самцы могут такую пару разлучить.

В брачный период каждую самку сопровождают несколько самцов. У горбатых китов нет ни зубов, ни когтей, но они, отталкивая друг друга от самки, обдирают свою кожу до крови, оставляя на теле соперников царапины и ссадины. Впрочем, другие виды китов и в этот период ведут себя миролюбиво и обходятся без серьезных конфликтов.

Первый месяц жизни новорожденные китята полностью зависят от матери. Ребенок кажется маленьким только его матери. Семиметровое чадо, каким бывает новорожденный у синих китов, язык не поворачивается назвать малышом. Китята питаются исключительно материнским молоком. Семь месяцев спустя, став шестнадцатиметровым гигантом, «ребенок» голубых китов — все еще грудной младенец, так как продолжает сосать молоко. Оно весьма питательно. На этой высококалорийной пище китята растут поистине с космической скоростью, в среднем прибавляя в весе по 75 граммов в минуту, что в сутки составляет более ста килограммов.

Новорожденный держится все время под боком у матери или плывет над ней. Движения ее плавников создают подъемную силу, и малышу не нужно прилагать больших усилий, чтобы держаться на плаву. А если детеныш устанет, мать подставит спину и вынесет его на поверхность, чтобы он не задохнулся.

У серых китов заботиться о малыше часто помогают «тетки» — старые бездетные самки. Это очень облегчает процесс воспитания. Дело в том, что новорожденный серых китов не умеет ни плавать, ни нырять. Его удельный вес выше, чем удельный вес воды. Если малыша оставить без поддержки, он хоть и станет отчаянно молотить хвостом, но все-таки в конце концов пойдет ко дну. Поэтому мать в буквальном смысле слова носит ребенка «на руках». Чаще всего она держит его у головы или у груди на передних плавниках, иногда подталкивает спиной, прилагая при этом немало усилий, чтобы непоседливый озорник все время плыл на животике, а его голова торчала из воды.

В первый месяц жизни матери из семейства усатых китов не разрешают детям отплывать дальше чем на длину своего тела, а если шалун забудется и отплывет чуть дальше, она сразу же бросается к нему на выручку. Мать может защитить ребенка от любой опасности, в том числе от китов-убийц — косаток, но для этого «малыш» все время должен быть у нее под боком.

Молодые киты постоянно требуют молока. Серые мамы кормят их, лежа на боку, поддерживая малыша хвостовым плавником. Кормление — ответственный момент: в это время отвлекаться кормилицам нельзя: ребенок может захлебнуться. Дети обедают до пятидесяти раз в сутки. У крупных матерей они выпивают за день до шестисот литров молока! Сосут его под водой, но так как сами в это время могут задержать дыхание не больше чем на 30 секунд, каждый глоток молока продолжается всего несколько мгновений. Сосать малышам практически не приходится: чтобы упростить прием пищи, матери сами впрыскивают им в рот порцию молока. Сосков у нее всего два. Они спрятаны в специальных карманчиках. Самка выпускает их, если ребенок дает ей понять, что проголодался. Карманчики удобны, когда он подрастет и настанет пора отлучать его от груди.

Китята растут быстро и к концу первого месяца жизни набираются силенок, становясь более расторопными и шаловливыми. Теперь мать разрешает своему отпрыску отплывать от нее на расстояние, равное тройной длине ее тела, но малыши с каждым днем становятся более игривыми и озорными. Они резвятся, плавают вокруг матери, оказываясь то справа, то слева, то под ней, а навести порядок ей не удается. Однако в возрасте трех месяцев дети опять становятся послушными и держатся бок о бок со своей матерью, не отплывая от нее ни на шаг. Тут срабатывает инстинкт: обычно в это время наступает пора отправляться в дальнюю дорогу к местам летних кормежек, а для трехмесячного ребенка такое путешествие нелегко совершить, и помощь матери ему по-прежнему необходима. Недаром детеныши южных китов весь путь плывут, тесно прижавшись к телу мамы. Всюду им может угрожать опасность: все те же убийцы-косатки, поджидающие китов на путях их ежегодных миграций, так что без матери малышам не обойтись.

В местах кормежек киты проводят пять — семь месяцев, а затем возвращаются в более теплые воды. Теперь китята стали совсем большими. Детенышей серых и некоторых других китов отлучили от материнского молока еще в высоких широтах. Другие киты кормят детей молоком до года и дольше. Сейчас наступает время отучить их от детской пищи. Матери давно устали от своих шаловливых детей и ждут не дождутся того момента, когда они станут самостоятельными.

Киты — высокоразвитые животные: они поддерживают между собою постоянный контакт, обмениваются информацией, подают друг другу команды. Вероятно, для китов способами общения могут быть и позы, и отдельные движения, но главным средством являются звуковые сигналы. Ведь ими можно пользоваться и днем, и ночью, и на значительном расстоянии.

С помощью звуков поддерживается контакт не только между детенышем и матерью, между самцом и самкой, между членами сообщества, но и с другими китами, находящимися на расстоянии десятков и даже сотен километров друг от друга. Дело в том, что в воде звуки распространяются значительно лучше и быстрее, чем в воздухе. Не обладай киты этой способностью, многие виды, например голубые киты, некогда усиленно истреблявшиеся людьми, были бы обречены на неминуемое вымирание. Их осталось так мало, что случайные встречи в просторах океана самца и самки маловероятны, а благодаря звуковым сигналам животные способны находить друг друга, и есть надежда, что киты будут спасены.

Изучать звуки, издаваемые китами, нетрудно. Достаточно опустить в воду гидрофон и надеть наушники или подключить его к магнитофону. Правда, определить, что означают те или иные звуковые сигналы, удается редко: кто знает, о чем переговариваются исполины в глубине океана. Все же значение некоторых отдельных сигналов удалось расшифровать. Известно, например, как звучат у китов сигналы опасности, но определить, о какой опасности они оповещают, чаще всего не удается.

Гладкие киты пользуются шестью типами тональных сигналов. Самые распространенные — низкие звуки, высота которых быстро возрастает. Чаще всего они используются в качестве призыва собраться вместе. Звуки, высота которых быстро снижается, используются для обмена информацией на расстоянии нескольких километров. Самые разные звуки, в том числе напоминающие громкие выкрики и даже рычание, киты издают, когда собираются вместе. Если животные чем-то раздражены, они пыхтят, а шлепки плавниками по воде означают беспокойство, например при снижении самолета или когда киты выясняют между собою отношения. Когда самка гренландского кита или полосатика Брайда ныряет в глубину и остается там на полчаса, чтобы поохотиться, детеныши обычно находятся на поверхности, но поддерживают с мамой постоянный контакт, обмениваясь время от времени одним-двумя звуками.

Самцы горбатых китов в период брачных игр исполняют целые серенады. Поют только взрослые сильные самцы. Их песня — гимн собственному могуществу. Их цель — привлечь внимание самки. Кавалеры поют, находясь в полном одиночестве на глубине 20 метров, опустив голову вниз. Серенада слышна на расстоянии пяти километров. Когда в дуэте поют два самца, соперники не пытаются соревноваться, но, если они докучают друг другу, более агрессивный приближается к конкуренту и заставляет его замолчать. Также может поступить любой самец, оказавшийся поблизости от певца. Как кавалеры на глубине выясняют свои отношения, никто пока не знает. Когда соперники расходятся, замолчавший кит может продолжить прерванную серенаду.

Песня горбатых китов звучит вполне мелодично. Она состоит из отдельных тем и музыкальных фраз, которые с регулярными интервалами в строго определенной последовательности повторяются по нескольку раз, и серенада может продолжаться до тридцати минут.

Интересно, что все киты поют одну и ту же песню. Она, постепенно меняясь, становится к концу сезона свадеб совсем другой, не похожей на ту, что звучала весной. В высоких широтах киты поют редко, но, вернувшись на зимовку, вновь принимаются за свои серенады, начиная сольные концерты с той песни, которую пели в конце предыдущего брачного сезона.

Хорошо изучены звуки серых китов, которые они издают зимой, живя на мелководье: это и вздохи, и бульканье, и стуки, когда плывут в одиночку или стаями. Однако жалуются только немногие киты, остальные молчат. Зато болтуны способны издавать до пятидесяти стонов в час.

Жалобы складываются из очень сильных, но низких звуков продолжительностью около двух секунд. С какой целью издаются эти стоны, пока не ясно. Возможно, они предназначены для общения животных, принадлежащих к одному стаду. Не исключено, что звуки — реакция на какие-то внешние воздействия, на шум близкого прибоя или отдаленного шторма. Ведь и «чайки стонут перед бурей», и «гагары тоже стонут». Наконец, жалобы могут оказаться лишь выражением любовного томления. Зима — пора любви, пора поиска подруги и завоевания ее сердца. Как же тут не застонать!

Киты — игривые животные. Охотно играют не только представители мелких китов вроде всем известных дельфинов, но и киты-гиганты. Особенно резвы малыши. Обнаружив на поверхности воды какой-нибудь предмет — пятно мазута или разлившейся нефти, — китенок может не удержаться, чтобы не поиграть находкой. Правда, врожденная осторожность подскажет ему, что до «игрушки» благоразумнее не дотрагиваться. Поэтому он, скорее всего, ограничится тем, что будет подплывать к ней с разных сторон, придвигаясь все ближе и ближе, кружить вокруг и подныривать под найденный предмет. Убедившись, что «игрушка» никакой опасности не представляет, китенок начнет ее толкать, подбрасывать или топить. Встретившись с подобным предметом в следующий раз, он начнет играть с ним более смело.

Взрослые киты выбирают игрушку в соответствии со своими размерами. В открытом океане найти такое сокровище удается нечасто, но в северных морях сделать это проще. Реки выносят в них много плавника: бревна, доски, огромные древесные стволы. Среди этого мусора китам удается выбрать для себя подходящую игрушку, которые привлекают внимание даже взрослых гигантов. Играя, крупные киты подбрасывают бревно в воздух на высоту трехэтажного дома, а потом опускаются с ним на глубину, чтобы, всплыв, снова подбросить его как можно выше. Игра доставляет китам огромное удовольствие, и они самозабвенно забавляются с «игрушками» в течение полутора часов.

Однажды ученые подсмотрели забавную игру взрослой самки гренландского кита. Она где-то нашла большое и гладкое бревно. Развлечение состояло в том, что самка подныривала под бревно и поднимала его спиной за самую середину. Великанша проделывала это с такой точностью, что по бокам у нее свешивались одинаковые куски бревна. Она плавала с ним, развивая довольно значительную скорость, и при этом так умело балансировала своею игрушкой, что концы бревна не касались воды. Когда ей так играть надоело, она, продолжая балансировать бревном, слегка приподнимала переднюю часть своего тела, и «игрушка» скатывалась к хвосту, пока не падала в воду. Затем все повторялось в той же последовательности.

Скопления бурых водорослей гладкие киты считают отличной «игрушкой». Они суют в них голову, стараясь укутаться водорослями, как пледом, и подолгу плавают в такой накидке то медленно и осторожно, видимо получая удовольствие от прикосновений водорослей к телу, то развивают приличную скорость, то следят за тем, чтобы «плед» не потерялся. Закутавшись в него, модник или модница отправляются на поиски своих сородичей и с удовольствием демонстрируют им свою обновку. Конечно, появление щеголя вызывает всеобщий интерес и сопровождается бурным обменом мнениями, в котором виновник переполоха принимает самое активное участие.

Жизнь в просторах океана бедна событиями и немного однообразна, но умные животные рады любой возможности немножко позабавиться и развлечь своих товарищей.