Остров Тортю превратился к тому времени в самое надежное убежище флибустьеров, во всяком случае, французских. Базой английских корсаров стала Ямайка.

Первой пиратской базой на Карибском море был остров Сент-Кристофер, который первоначально делили между собой французы и англичане. Остров тогда находился под патриархальной опекой некоего французского авантюриста Белена д’Эснамбюка. Так обстояло дело в 1623 году.

Испанцев, наконец, всерьез обеспокоило соседство пиратской базы неподалеку от традиционного морского пути, которым следовали галеоны, возвращаясь на родину. Это случилось в те времена, когда Испания еще располагала внушительным флотом и энергичными людьми.

В 1630 году адмирал Фадрике де Толедо изгнал с Сент-Кристофера как английских, так и французских пиратов. Флотилия адмирала насчитывала 40 судов, в том числе 35 галеонов. Этого оказалось достаточно, чтобы произвести впечатление даже на таких решительных людей, как корсары.

Все же 80 самых отчаянных флибустьеров, возглавляемых Беленом д’Эснамбюком, перебрались на Тортю, где и обосновались. Остров был наречен Христофором Колумбом Черепахой из-за его конфигурации: округлый щит, из-под которого на запад выдавалась голова, а на восток — хвост.

Выбор острова в качестве убежища морских разбойников оказался весьма удачным. Это был зеленый лесистый остров с плодородными почвами и обильными источниками. Его склоны круто обрывались к морю, и причалить к берегу можно было только в одном месте, что весьма облегчало его защиту. С 1632 года его новые обитатели признали верховную власть французского короля.

Но главным преимуществом Тортю было географическое положение: остров отделялся от Эспаньолы (современного Гаити) только узким проливом шириной 10 километров.

Рифы Силвер-Банк расположены неподалеку, и на обратном пути на родину галеоны, снесенные ветром или заблудившиеся по вине лоцманов, часто разбивались на коралловых скалах.

Испанцы попытались изгнать пиратов с Тортю, как в свое время с Сент-Кристофера. Они высадились здесь в 1638 году, но уже в следующем году испанский гарнизон был захвачен врасплох, и остров перешел в руки английских корсаров. Выжить их оттуда удалось одному французу.

Бывший товарищ д’Эснамбюка, гугенот и дворянин, некогда служивший во французском военном флоте, носил фамилию Ле Вассёр. Губернатор Сент-Кристофера Филипп де Лонгвилье де Пуанси выдал ему патент на захват острова и обещал назначить губернатором Тортю, если поручение будет выполнено. С 49 своими товарищами-протестантами Ле Вассёр овладел островом за несколько минут благодаря удачному осуществлению операции, подготавливаемой в течение трех месяцев на соседнем островке Марго.

Первой заботой Ле Вассёра, когда он стал губернатором Тортю, было обеспечить полную веротерпимость: протестанты и католики могли свободно исповедовать свою религию. Там были построены вооруженные пушками форты. Под защитой этих укреплений Ле Вассёр создал на острове богатейший в карибских странах рынок. Колонисты обрабатывали здешние земли, а флибустьеры могли пополнять на Тортю запасы продовольствия, пользоваться островом в качестве убежища и ремонтировать свои суда.

Многие из них стали «корсарами», так как у них были письменные разрешения на ограбления вражеских торговых судов, выданные от имени Людовика XIV самим… Ле Вассёром. Они заходили на Тортю, чтобы сбыть добычу, кутили в местных тавернах и предавались азартным играм. Тафия, водка из тростникового сахара и побочных продуктов переработки сахарного тростника, лилась рекой. Остров быстро богател. Здесь продавали золотую и серебряную посуду. Все расчеты велись в песо или в «восьмиреаловиках». Вскоре население острова увеличилось до девяти тысяч человек, из которых три тысячи занимались морским разбоем.

Испания хотела уничтожить это новое прибежище пиратов. Но на сей раз она имела дело с человеком осторожным и предусмотрительным. Ле Вассёру удалось обратить в бегство с большими потерями пять испанских кораблей и 600 солдат. Никогда еще испанская торговля с Новым Светом не терпела таких неудач. У его католического величества на тортовых путях было теперь много врагов, и, что особенно важно, врагов хорошо организованных.

Англичане обосновались на Ямайке, и среди них слово «флибустьер» не имело хождения. Они называли себя «бакэнирами» — буканьерами — это первоначальное название авантюристов, которые охотились на буйволов, коптили их мясо на индейский манер, а затем продавали пиратам.

Для Испании постоянное пребывание пиратов в пунктах, которые находились на важнейших трассах ее коммуникаций, представляло смертельную опасность. Раз она оказалась неспособной выкурить пиратов из их логовищ, ей надо было, по меньшей мере, сделать все возможное, чтобы обеспечить техническое превосходство своего флота. Но и здесь она потерпела поражение. В течение двух столетий ее галеоны оставались практически теми же, какими были первоначально. Галеоны, правда, становились все крупнее, несли на себе все больше пушек, но единственным, пожалуй, улучшением в их конструкции было некоторое уменьшение высоты задней и передней надстроек, что придавало судам большую остойчивость.

Кроме того, испанские суда подстерегали в Испанском море, которое уже не оправдывало этого названия, и другие враги: ураганы и коралловые рифы.

Конвои судов, необходимые для поддержания связей между Европой и Америкой, корабли, которые должны были обеспечить безопасность портов, островов, колониальных учреждений, становились игрушкой ветров и разбивались на подводных скалах губительных отмелей тропических морей. А неустрашимые на суше идальго ничего не смыслили в судоходстве и не умели даже плавать.

Захват «Альмиранте де Гондурас» был только одной из многочисленных авантюр такого рода.

В течение трех веков Испания грабила произведения искусства древних цивилизаций, переплавляла их в монеты и слитки. Она переправляла все это золото через Атлантику вместе с другими чудесными дарами тропических стран и даже Китая. На протяжении трех столетий другие европейские страны томились вожделением к этим сокровищам. Вся история Европы, а не только Испании в этот период, связана с эксплуатацией Нового Света и развитием новых видов мореходства.

Возможно, историки недостаточно подчеркивали, что выигрыш столь крупной ставки, как новый материк, решался игрой на очень ограниченном пространстве, а именно на Испанском море, этом Средиземном море Америки, опоясанном двойной гирляндой островов. Карибское море, расположенное на пути в Америку, представляет как бы «переднюю» Американского континента. Чтобы обеспечить себе господство над Новым Светом, Испания должна была издавна установить контроль над бассейном Карибского моря с помощью своего флота и надежных морских баз на островах.

Это ей удалось, но только на определенный срок. На протяжении всей истории морского флота Испании повторялись одни и те же ошибки, просчеты и злоупотребления. Галеоны были постоянно перегружены, переполнены до орудийного люка нелегальными товарами, забиты пассажирами, которым было не место на королевских кораблях.

Имея дело с этим флотом, устаревшим, плохо укомплектованным и практически лишенным управления и дисциплины, пираты всякий раз проявляли себя как более способные и отважные моряки. Кроме того, они способствовали техническому прогрессу флота своей отчизны. Голландцы, в частности, чье мореходное призвание в ту пору крепло, набросились на острова Карибского моря. Даже слово «флибустьер» частично обязано им своим происхождением. Это полуанглийское, полуголландское слово («freebooter» — по-английски и «vrijbuiter» — по-голландски) означает «вольный охотник за добычей». Голландцы строили такие легкие в управлении корабли, что с 1603 года сэр Уолтер Ралей (Роли) жаловался, что 100-тонный английский корабль требовал экипажа в 30 человек, тогда как голландским судном такой же вместимости управляло всего 10 человек. Флибустьеры занимались одновременно контрабандной торговлей и морскими разбоями. Они снабжали предметами первой необходимости испанских колонистов, которые не получали с родины ни товаров, ни орудий производства.

Ежегодно от 60 до 80 голландских судов, то есть довольно изрядное количество, посещали Карибское море, Груженные превосходными изделиями своих мануфактур: тканями, инструментами, строительными материалами. К себе они возвращались с колониальными товарами. Испания уже была не в состоянии противостоять контрабандной торговле купцов и пиратов.

«В эту эпоху некий французский дворянин Граммом, став корсаром, напал на траверзе Мартиники на голландскую флотилию, которая обычно перевозила такой ценный груз, что ее прозвали „амстердамским кошельком“. Только пятая часть награбленной добычи принесла ему 80 тысяч ливров», — повествует одно из описаний морского разбоя.