Глава XXI. Снежные козы скачут по небоскребам

Представьте себе, что вы поднимаетесь на лифте на самый верх нью-йоркского небоскреба. Вылезаете на крышу и тут вдруг обнаруживаете, что по кровельным желобам, зубцам и выступам «Вулворт билдинга», «Эмпайр Стейт билдинга» и других гигантских высотных домов Манхеттена скачут какие-то белые существа. При ближайшем рассмотрении они оказываются козами, причем совершенно неправдоподобными козами — расхаживающими по карнизам, стоящими на водосточных трубах, карабкающимися по уступам стен или безмятежно взирающими с какого-нибудь подоконника вниз, в стометровую пропасть нью-йоркских улиц…

Вот именно такое волнующее впечатление испытываешь, наблюдая в бинокль за этими бородатыми «альпинистами» на заоблачных отвесных вершинах Скалистых гор. Знаменитый американский биолог Эрнст Сетон-Томпсон, книги которого я, будучи мальчишкой, буквально заглатывал, писал: «В один прекрасный день праматерь наша природа задумала создать такое существо, которое может счастливо жить на необитаемых скалистых башнях, венчающих величественные «кафедральные соборы» Скалистых гор. В качестве сырья она выбрала какое-то копытное, обитающее на равнине, снабдила его бесстрашным сердцем, железными нервами, стальными жилами и одеждой из самой теплой шерсти, перемежающейся, для прочности, с длинной, грубой щетиной. Затем она отбеливала свою новую игрушку до тех пор, пока та не сделалась снежно-белой, и приказала ей отправляться на обетованную землю, которую никто у нее никогда не сможет оспорить…»

Североамериканские снежные козы не только бесстрашные, они и необыкновенно странные животные. Начнем с того, что они вовсе никакие не козы, несмотря на то что очень на них похожи как внешне, так и своим поведением. Но плечевой пояс и шея у них значительно мощнее, а рога гораздо короче и не завиты спирально, как у многих коз. Они скорее сродни горалам и серау (азиатским горным антилопам) и нашим европейским сернам, несмотря на то что внешне с ними совсем не схожи. Кроме того, снежные козы, пожалуй, единственные копытные на свете, которые самым настоящим образом усаживаются на свой зад, да еще при этом держат корпус в вертикальном положении, так, что передние ноги свободно свисают вдоль живота: ни дать ни взять — собачка, которая «служит». Когда снежная коза, сидя в такой позе, с важностью оглядывает окрестности, она до смешного напоминает профессора, смотрящего поверх сползших на нос очков.

Как же билось у меня сердце, когда мне впервые в жизни довелось увидеть на воле этих знаменитых животных, о которых я прочел так много волнующих историй! Притом должен сказать, что там, в национальном парке Банф, расположенном в канадских Скалистых горах, увидеть их не составило особого труда. Достаточно было подняться на машине по серпантину асфальтированной дороги, идущей элегантными виражами вверх через эту «супер-Швейцарию», выйти в указанном месте и подойти к перилам, огораживающим край отвесного склона, как они уже и предстали моему взору. В бинокль их прекрасно можно было разглядеть: они мирно паслись несколькими уступами ниже. Словно белоснежные барашки на зеленой лужайке, свежевыстиранные перед стрижкой… А я-то ожидал, что потребуется несколько дней бесплодного ожидания, пока наконец не удастся хитроумным образом к ним подкрасться, чтобы мельком увидеть это чудо где-то на головокружительной высоте утесов…

В действительности все выглядит совсем иначе. Не то чтобы снежных коз расплодилось уж очень много на Земле — нет. Всего каких-нибудь 1200 в США (в двух национальных парках северных штатов Монтана и Вашингтон) и, может быть, еще пара тысяч на их настоящей родине, в Скалистых горах в Канаде. Но места обитания отдельных стад известны, и животные не кочуют далеко по горам, а держатся неделями, даже месяцами, а часто и круглый год в одних и тех же местах, обычно где-то чуть выше границы леса. Там у них в общем-то нет врагов, в особенности зимой, когда все остальные животные стараются убежать из этой снежной пустыни. Зимой копыта и рога снежных коз приобретают иссиня-черный цвет, в то время как летом они кажутся серовато-белыми. Иной раз на ослепительно белом фоне снегов от всей козы можно увидеть одни лишь темные точки глаз, черную черточку губ, четыре черных копыта и два рога. Как им удается выживать зимой среди обледенелых утесов в снежной метели — этого никто не знает, потому что ни один человек еще не отважился в такую пору проникнуть туда для наблюдения за ними.

Как известно, эти отважные скалолазы отнюдь не прыгают меж скал с проворством и ловкостью белок на деревьях. Нет, они, наоборот, шествуют неторопливо, я бы сказал, с важностью и достоинством, тщательно выбирая дорогу, как самые настоящие опытные альпинисты. Следуя за ними в гору, даже человеку было бы нетрудно их нагнать. Ни разу еще не наблюдалось, чтобы застигнутое врасплох стадо снежных коз испуганно бросилось врассыпную, удирая, что есть мочи, как это делают любые антилопы на равнине. Но зато их можно внезапно обнаружить в таких местах — например, на отвесной стене или выступе скалы, — что даже трудно поверить, чтобы существо с четырьмя ногами и без крыльев могло туда забраться! Чаще всего их в подобных случаях принимают за кучку снега, а не за животное.

Снежная коза обычно не совершает больших прыжков вверх: редко они превышают один-полтора метра. Зато вниз козы, не раздумывая, прыгнут на семь или восемь метров, каким бы отвесным ни был обрыв, причем благополучно приземлятся на самый малюсенький уступ скалы, даже если он затянут льдом. В. Сеймур, мэр Сиэттла, оказался однажды свидетелем совершенно виртуозного трюка, проделанного снежной козой. Опасаясь, что ему потом не поверят, он заставил четырех своих спутников расписаться под следующим документом:

«Прошлым августом мы заметили снежную козу, с трудом карабкающуюся вверх по совершенно отвесному скалистому обрыву Литтл Биг Чив. На одном абсолютно непреодолимом участке я невольно крикнул: «Куда ты лезешь, идиотка, не осилишь ведь!» Но коза все же решилась. Местами ей приходилось подпрыгивать на всю длину своего корпуса, чтобы достичь следующего уступа. Но вот она попыталась достичь в прыжке уже совсем недоступного выступа: передними ногами она едва коснулась края карниза, однако удержаться на нем, чтобы подтянуть весь корпус, не смогла. Мы уже подумали: ну, конец козе, теперь она разобьется в лепешку. Но не тут-то было. Коза всеми четырьмя ногами оттолкнулась от скалы, проделала в воздухе настоящий кульбит и уверенно приземлилась на том уступе, с которого прыгала».

Если они на первый взгляд и напоминают всего лишь самых безобидных пушистых козочек, то сердца у них — отнюдь не козьи, а львиные. Чарльз Чепман, известный зверолов, пытался как-то вместе с одним провожатым отловить пару снежных козлят для зоопарка Бронкса в Нью-Йорке. Для того чтобы незаметно подкрасться к козам, они решили накрыться шкурами снежных коз, голову прикрыть белыми носовыми платками и на четвереньках подползти к пасущимся животным. Они наметили себе козу с козленочком, пасущуюся на таком месте, где снег сполз с почвы. Между прочим, в подобных случаях вовсе не обязательно подходить тихо, не создавая шума. Многие люди даже утверждают, что снежные козы бывают временами глухи. И правда, нередко у мертвых снежных коз уши до самого внутреннего уха бывают плотно забиты насосавшимися крови иксодовыми клещами. В одном слуховом проходе порой можно обнаружить до 20 клещей — не удивительно, что животные от этого плохо слышат. В описываемом же случае коза, как только поняла, что к ней подкрадываются, нагнула голову и двинулась на непрошеных гостей. Поскольку об острых рогах снежных коз идет дурная слава, то этим двоим ничего не оставалось, как вскочить и ретироваться. Но тогда только коза и заметила, с кем именно она имеет дело, и сама тоже поспешно кинулась бежать в противоположном направлении, прыгая через такие препятствия, которые казались совершенно непреодолимыми. Козленок же был еще не в состоянии последовать за ней, и звероловам благополучно удалось поймать его для зоопарка.

Но бывает и так, что стычка со снежной козой заканчивается для обидчиков значительно хуже. В конце прошлого столетия, когда снежные козы еще не находились под полной охраной на Американском континенте, Е. А. Миллс описывал случай, происшедший в местности, где сейчас образован национальный парк Глейшер. Два охотника со своими собаками загнали старого снежного козла в тупик на самом краю ледового поля. Козел вскочил на крутой выступ скалы, нависающий над гладкой отвесной стеной. Он ждал возможности удрать, сделал пару бесплодных попыток, но собаки с остервенелым лаем окружили его со всех сторон. Тогда он кинулся на одну из них и нанизал ее на свои острые рога, словно на вилку. Затем последовало второе быстрое движение головой, и собака, взлетев на воздух, грохнулась в пропасть. С неимоверной быстротой он убил таким способом подряд трех собак, а четвертую столкнул с уступа живой. Остальные собаки после этого предпочли отступить. А козел повернулся и пошел буквально по стене, степенно ступая по карнизу и мельчайшим выступам с таким спокойным и безразличным видом, словно бы все происшедшее не произвело на него ровно никакого впечатления…

Очень редко можно встретить снежных коз во время пересечения ими долин. Один фермер из Форт-Стила, в Британской Колумбии, по имени Артур Фенвик, как-то заметил снежного козла, решительно пересекавшего долину: «Но старый вождь индейцев Изадоре, лагерь которого располагался неподалеку, заметил его еще раньше. С двумя индейцами и целой сворой собак он вознамерился с помощью лассо поймать козла живьем. В погоне участвовало три лошади и целых пятнадцать псов. Спустя короткое время одна из индейских женщин заметила, что в поле творится что-то неладное, схватила ружье и побежала туда, где происходила дикая свалка. Один из индейцев, схватив ружье, действительно застрелил снежного козла, но, все собаки к этому моменту были уже либо убиты, либо покалечены. Лишь с огромным трудом индейцам удалось избежать того, чтобы еще и лошади их оказались пропороты страшными острыми рогами».

Что же касается высокогорья, то там снежным козам практически никто не страшен, разве что только пумы — эти горные львы. Чтобы орлы на них нападали — плохо верится. Наверное, это такое же ошибочное утверждение, как то, что наши альпийские орлы утаскивают ягнят и молодых косуль. Ведь как те орлы, так и наши охотно подбирают падаль, и поэтому остатки костей и шкур снежных козлят или детенышей косуль вовсе еще не служат доказательством того, что орлы сами же их и убили. Насколько мне известно, отмечен всего один такой случай. Два зверолова отогнали снежную козу от ее козленка, и тот совершенно неожиданно самостоятельно стал взбираться по почти отвесной каменной стене. Как только детеныш ушел из-под защиты своей матери, откуда ни возьмись на него спикировал американский белоголовый орлан (кстати, американское гербовое животное). В обычных же условиях для снежной козы не составляет труда отбить своего детеныша у орла.

Даже в тех случаях, когда снежная коза попадает в тупик, то есть забирается в такое место, где ей на узком карнизе скалы уже не повернуть назад, она все равно находит выход из положения. Неоднократно уже наблюдали, как коза поднималась на задние ноги и, прижавшись спиной к стене, делала поворот на 180 градусов.

По-настоящему снежные козы подвергаются опасности лишь тогда, когда спускаются в долину или пересекают лес. В некоторых местностях их нередко можно встретить пасущимися на лугах горных долин. Они, безусловно, бывают вынуждены время от времени пересекать равнины и леса, чтобы попасть с одного горного хребта на другой или для розыска солонцов. Именно здесь-то на них и нападают черные медведи-гризли, волки, росомахи или крупные горные койоты. Но снежные козы умеют защищаться! Во всяком случае если они и погибнут в такой схватке, то и противнику придется не легче. Рога снежных козлов хотя и небольшие, каких-нибудь 25–30 сантиметров в длину, но необыкновенно острые и молниеносно разят, как кинжалы! Уже упомянутый здесь Артур Фенвик нашел однажды крупную мертвую снежную козу, убитую явно медведем-гризли, о чем говорили не только натоптанные вокруг следы, но и то, что хребет у козы оказался переломленным.

— Я удивился, почему это медведь не утащил с собой козу и не зарыл ее, как он обычно делает, — рассказывал фермер. — И решил на всякий случай оглядеться вокруг. Вскоре я действительно нашел огромного гризли, мертвого и залитого кровью. Осмотрев его, я обнаружил, что снежная коза дважды пырнула его в область сердца. Медведю еще удалось ее прикончить, но и он, отойдя на несколько сот метров, упал замертво.

Уже не раз находили хищников, погибших от удара острых рогов снежных коз в сердце, легкие или в брюхо. Так что снежным козам хищники не страшны. Скорее уж — лавины. Вот из-за них козы погибают гораздо чаще.

Впрочем, небезопасен для них и дождь. В зоопарках у коз обязательно должно быть какое-нибудь убежище от дождя, хотя бы крыша над головой, иначе их пушистый мех словно губка пропитывается водой, и животное может погибнуть от воспаления легких. По всей вероятности, они на воле во время дождя прячутся под навесами скал или в пещерах. Шерсть их еще нежнее, чем знаменитая кашмирская. Во время линьки в отдельных местностях можно собрать с кустов и острых выступов скал большие пучки такой шерсти, весом иногда в несколько фунтов. Индейцы, населявшие северо-западное побережье Америки, в прежние времена постоянно собирали и пряли такую шерсть. Часть пряжи они окрашивали в яркие цвета и вязали затем такие узоры, которые сегодня сошли бы за какие-нибудь кубистские или футуристические, но на самом деле всегда изображающие какое-нибудь тотемное животное.

Именно по таким вот вязаным шалям и шкурам первые путешественники — открыватели новых земель — впервые узнали о существовании подобного высокогорного животного. Капитан Джеймс Кук во время своего кругосветного путешествия в 1778 году, достигнув Британской Колумбии, записал в вахтенном журнале, что туземцы приносили им «куски шкур от белых медведей и целые шкурки белых медвежат». Но поскольку вокруг бухты Принца Вильгельма, в радиусе 1500 километров, нет никаких белых медведей, а снежных коз в горах в те времена было достаточно много, речь шла, по-видимому, именно об их мехе.

Александр Маккензи, знаменитое путешествие которого по реке, названной его именем до самого ее впадения в Ледовитый океан, я недавно повторил (следуя тем же курсом на самолете), писал о каких-то «белых буйволах», которых можно найти в горах, лежащих западнее реки. Я часами прочесывал на маленьком спортивном самолете все ущелья Гор Ричардсона и ничего подобного там не нашел. Возможно, речь шла о снежном баране Даля, которых мне тоже удалось увидеть и даже снять, или опять же о- снежных козах, которых тогда здесь было еще достаточно много. Но лишь в 1811 году первому европейцу удалось увидеть живую снежную козу, добыть ее и описать. Звали его Александр Генри.

В 1860 году вошли в моду муфты и воротники из черно-белого меха африканских обезьян гвереца. Цены на шкуры этих животных— черные с белой спинкой — баснословно подскочили, и меховщики вскоре додумались подменять этот мех шкурками снежных коз, окрашивая их частично в черный цвет. Это тогда привело чуть ли не к полному истреблению североамериканских «скалолазов». На сегодняшний день снежные козы не только повсюду охраняются, но в 1923 году их даже удалось успешно акклиматизировать на острове Баранова, близ берегов Аляски, а в пятидесятых годах — еще и на острове Кадьяк.

Остается только удивляться, что подобные высокогорные животные так хорошо приспосабливаются к условиям зоопарка. Так, в Нью-Йоркском зоопарке один снежный козел прожил с 1900 по 1909 год и умер в десятилетнем возрасте. Но когда в мае 1963 года в зоопарке города Калгари, в Канаде, у снежной козы родился козленок, это была своеобразная маленькая сенсация, потому что такого не случалось за все 35 лет содержания этих животных в неволе.

Один из звероловов Нью-Йоркского зоопарка рассказывает: «Особенных трудностей при перевозке маленьких снежных козлят у меня в общем-то не было. Кормил я их примерно каждые три часа и днем и ночью. Проголодавшись, они начинали подпрыгивать возле меня или даже лазить по мне, если я лежал в постели, а спал я с ними в одном отделении. Только когда я оставлял их одних и ненадолго отлучался, они начинали проявлять беспокойство и всячески пытались выбраться из вагона. Но стоило мне только накормить бедных маленьких сироток, как они все тесно прижимались к моим ногам и засыпали. Снова проголодавшись, они вскакивали и начинали стучать по мне передними копытцами. Думаю, что их матерям с ними тоже приходится не слишком сладко, но у тех ведь не бывает за один раз по стольку козлят, сколько было у меня…»

Весит козленочек при рождении ровно 4 килограмма и спустя полчаса уже умеет бегать и прыгать. Детеныши у самок появляются раз в два года.

Живут ли снежные козы моногамно, парами, как некоторые утверждают, или стадно — пока еще доподлинно неизвестно. Во всяком случае позади рогов у них расположены особые железы, выделяющие маслянистое вещество, особенно обильное во время гона. Им козлы метят ветки кустарника или выступы скал, возможно, для того, чтобы «маркировать» свой участок обитания.

В национальном парке Банф, где я наблюдал в тот раз за снежными козами в бинокль, некто Ж. Бревстер несколько десятков лет назад стал свидетелем того, что необычайные скалолазные способности снежных коз могут им иногда и отказать. Тогда охота на них еще не была запрещена, и группа охотников преследовала стадо коз в испещренных расселинами Скалистых горах. В конце концов козы, спасаясь от преследования, стали спускаться по крутой отвесной стене, верхний край которой выдавался далеко вперед, так что охотники, стоя наверху, совершенно потеряли их из виду. Несолоно хлебавши всей компании пришлось спуститься к своему лагерю, разбитому в долине. Каково же было их удивление, когда, взглянув наверх, они обнаружили. всех пятерых пропавших коз: они стояли, тесно прижавшись друг к другу, на крохотной площадке, выступавшей из отвесной стены, над страшной, бездонной пропастью. С наступлением ночи они все еще продолжали неподвижно стоять на том же месте. На другое утро охотники, к немалому своему изумлению, застали животных все там же — они никуда не ушли. Не ушли они и в течение всего следующего дня. Бревстер и его товарищи поняли, что снежные козы как бы сами себя поймали в ловушку, а теперь были не в состоянии ни спуститься вниз, ни вернуться назад.

Стадо состояло из двух взрослых особей и трех молодых. Ясно было, что старые животные шли впереди во время спуска, а теперь не могли развернуться, потому что неловкие молодые загораживали им дорогу. Таково было во всяком случае мнение наблюдателей.

Судьба «узников» так заинтересовала охотников, что они решили не уходить с места своего лагеря, пока не узнают исхода этой трагической истории. И вот бедные козы одна за другой стали слабеть и сваливаться вниз с карниза, разбиваясь на дне пропасти. Но момент падения охотникам удалось наблюдать только один раз. Потому что падали козы незаметно, ночью. Последняя продержалась на роковом карнизе десять дней, но затем и она свалилась в страшную пропасть…