Когда Джон Барни, щурясь от яркого дневного света, появился на палубе, навстречу ему шагнул квартирмейстер Нуньес. Схватив пленного капитана за руку, он подвел его к фальшборту и, указав на стоявшие в отдалении корабли под британскими флагами, объявил:

— Посовещавшись, мы решили привлечь вас к выполнению важного задания. Видите те суда? Это королевский фрегат «Скарборо» и компанейский флейт «Феникс». Последний из них, как вы понимаете, является тем сказочным Эльдорадо, ради которого мы прошли через столько испытаний. До того, как он вошел в эту гавань, мы надеялись договориться с губернатором острова о выкупе за мисс Моррис. Но теперь ситуация изменилась. Не так ли, командир? — Нуньес повернулся к Чарли Эвансу.

— Да, — подтвердил тот, — у нас возникли проблемы с выходом из гавани. Капитан королевского фрегата дал нам два часа на раздумья, после чего грозит пустить нас ко дну. Понимаете? Если заговорят его пушки, навеки умолкнут все, кто находится на борту брига, в том числе и упомянутая здесь леди… Кстати, вот и она… Мисс Моррис, подойдите к нам.

Девушка подчинилась.

— Капитан «Скарборо», — обращаясь к ней, продолжал Эванс, — надумал лишить нас возможности договориться с сэром Уильямом об условиях вашего освобождения. Он настаивает на том, чтобы мы передали вас ему без всякого выкупа. Коль мы не выполним его требование, он обещает уничтожить нас по истечению срока ультиматума, то есть, — пират взглянул на карманные часы, — через семнадцать минут. Если мы согласимся с ним, он милостиво готов отсрочить наше уничтожение на несколько часов. Естественно, нас не устраивает ни первый, ни второй варианты. Мы решили поступить по-своему. Пинка, стоящая у нашего подветренного борта, начинена горючими веществами и в любой момент готова сблизиться с неприятелем. На ней рискнули пойти четверо добровольцев, но, как это ни смешно, ни один из них не имеет опыта судовождения. Нам не остается ничего иного, как просить капитана Барни принять на себя командование этим «огненным кораблем» и подвести его к наветренному борту фрегата хотя бы на расстояние двадцати саженей.

— Капитан Барни согласился служить вам? — недоверчиво поинтересовалась мисс Моррис.

— В свое время он отказался присоединиться к нам, — ответил Эванс. — И мы не стали принуждать его к этому. Однако сегодня обстановка требует, чтобы капитан Барни хотя бы на время стал нашим союзником. Его участие в задуманной акции выгодно не только нам, ибо «Скарборо» угрожает уничтожением всем, находящимся на борту «Черного мстителя», в том числе и вам, сударыня.

— Позвольте вам не поверить, — сказала Кэрол. — Капитан фрегата знает о моем присутствии на вашем судне и не станет топить его.

— Топить, может, и не станет, — согласился пират, — но захватить попытается. Следовательно, кровавого поединка нам все равно не избежать. И если чаша весов склонится не в нашу пользу, у нас останется лишь одна возможность избежать позорного плена и виселицы — взорвать корабль! Мы погибнем, да, однако вы и капитан Барни разделите нашу участь с нами.

— У меня есть другое предложение, — задумчиво произнес Джон Барни.

— Какое?

— Вы немедленно отпускаете мисс Моррис на берег, а я соглашаюсь выполнить ваше требование и подвести брандер к борту «Скарборо».

Толпа пиратов пришла в движение, послышались протестующие возгласы.

— Я ему не верю, — заявил квартирмейстер, поворачивая обезображенное огнем лицо к Эвансу. — Слышишь, Чарли? Не верю! Мы выпустим птичку из клетки, а он возьмет и завалит нам все дело!

— Каким образом, Педро? — спросил вожак.

— Мало ли…

— Хотелось бы услышать мнение команды.

— У нас нет времени для дискуссий, — нахмурился Хромой Тедди. — Пусть капитан Барни сделает то, о чем его просят, и если все пройдет гладко, мы тут же освободим дочь сэра Генри.

Чарли Эванс вопросительно взглянул на бывшего школьного товарища.

— Вас устроит такой вариант?

— Где гарантия, что мисс Моррис будет освобождена? — вопросом на вопрос ответил Джон Барни.

— Достаточно моего слова?

— Однажды, Чарлз Эванс, вы спасли мне жизнь. Я этого не забыл. Поэтому не могу не верить вам.

Капитан форбанов приободрился.

— Итак, вы решились нам помочь?

— Да… Но не ради вас и не ради спасения собственной шкуры.

Он посмотрел на Кэрол.

Девушка в нерешительности шагнула к нему.

— Ради меня вы… продаете душу дьяволу, — прошептала она.

— Бог милостив, — ответил Барни. — Надеюсь, он меня поймет, а если поймет, то и простит.

До истечения срока ультиматума оставалось двенадцать минут. Переправившись на борт пинки, четверо пиратов и капитан Барни быстро выбрали якорь, подняли паруса, и вот уже брандер, двигаясь в крутой бейдевинд, устремился навстречу королевскому фрегату. В то же время на борту «Черного мстителя» тревожно забил барабан. «К бою!» — скомандовал Чарли Эванс; палуба брига задрожала от топота ног шести десятков разбойников. Канониры бросились к орудиям, часть матросов полезла по вантам на мачты ставить паруса, восемь человек устремились к шпилю выбирать якорь, остальные стали занимать боевые позиции там, где им было предписано.

Пока шли все эти приготовления, пинка, ведомая искусной рукой Джона Барни, приближалась к ощетинившемуся пушками фрегату. На грот-мачте ее развевался черный флаг с белой эмблемой в виде смеющегося черепа. Капитан Бреннинхэм не мог понять, на что рассчитывали пираты, посылая против его плавучей крепости столь жалкую посудину.

— Уж не брандер ли это, сэр? — неуверенно предположил его старший помощник.

— Не похоже, лейтенант, — проворчал Бреннинхэм, не спуская прищуренных глаз с пинки. — Смотрите, эта негодяйка пытается обойти нас слева и приблизиться к «Фениксу».

— Угостить ее бортовым залпом, сэр? Всего один залп, и от нее ничего не останется, кроме обломков!

— Зачем переводить порох? — поморщился капитан фрегата. — Пусть она подойдет поближе, и мы без особых усилий возьмем ее на абордаж.

— Все-таки эти пираты какие-то странные, сэр. Неужели они не понимают, с кем имеют дело? На что они надеются?

— Подобные вопросы задаю себе и я. Возможно, эти шельмы полагают, что мы не тронем их, пока у них в руках находится племянница губернатора.

Лейтенант покачал головой и вдруг воскликнул:

— Черт! Посмотрите туда, сэр! Пиратский бриг тоже снялся с якоря.

— Безумцы, — губы капитана Бреннинхэма искривила презрительная усмешка. — Впрочем, разве нормальные люди стали бы шататься по морям без патента на каперство да еще под этим оскорбляющим офицеров Его Величества флагом?

— Сэр, вам не кажется, что на борту пинки слишком мало людей?

— Остальные спрятались под палубой, опасаясь огня наших мушкетеров, — убежденно ответил капитан. — Пожалуй, пора выкурить их оттуда. Вы возглавите абордажную группу? Или…

— Я готов, сэр!

— Тогда с богом, Дарли!

Используя попутный бриз, «Скарборо» сделал поворот через фордевинд и, двигаясь левым галсом, пошел наперерез пиратской пинке; он старался не дать ей возможности проскочить мимо и атаковать неповоротливый флейт. Заметив этот маневр, Барни развернул пинку кормой к неприятелю. Бреннинхэм тут же решил, что пираты не хотят идти на сближение с его кораблем, и велел прибавить парусов. Но следующий маневр пинки показал, что он ошибся в своих предположениях: вместо того, чтобы спасаться бегством, пиратский парусник неожиданно резко отвернул влево и, описав дугу, очутился в наветренной стороне от «Скарборо».

— Этот негодяй бросает нам вызов! — взревел капитан Бреннинхэм, багровея от гнева. — Он собирается взять нас на абордаж! Что ж, облегчим ему его задачу! Готовьте абордажные крючья! К бою!

Когда расстояние между фрегатом и пинкой сократилось до тридцати ярдов, почти одновременно и с той и с другой стороны в воздух полетели абордажные крючья. Еще мгновение — и они впились железными зубьями в деревянные борта, зацепились за ванты, брасы и шкоты. На корме военного корабля заиграл оркестр; раздались ружейные и пистолетные выстрелы; в тот же миг палуба пиратского судна окуталась клубами белого порохового дыма, и ветер погнал его в сторону «Скарборо».

— Что же это такое?! — закричал капитан Бреннинхэм.

Ответом на его вопрос стал огненный смерч, вырвавшийся из-под палубы пинки. Послышался грохот взрыва, треск ломающихся досок и шипение огня, стремительно перекинувшегося на паруса и рангоут королевского фрегата.

Пираты, находившиеся на борту «Черного мстителя» и видевшие эту потрясающую картину, огласили воздух радостными воплями. Совершенно иные чувства охватили экипаж и пассажиров «Феникса». Увидев, как охранявший их военный корабль превращается в огромный плавучий костер, они застыли на верхней палубе, объятые ужасом. Если грозный тридцатипушечный фрегат не сумел одолеть морских разбойников, то мог ли неповоротливый торговый флейт, даже имея в своем активе шестнадцать пушек, успешно отразить их нападение? А в том, что нападение последует, сомневаться не приходилось: пиратский бриг, лавируя, решительно шел на сближение с «Фениксом».

Но прежде, чем подойти к своей жертве, «Черный мститель» подобрал четверых участников нападения на «Скарборо» — Свена Улофссона, Джона Барни и двух матросов; третий матрос был смертельно ранен выстрелом из мушкета в тот самый момент, когда бросал на борт фрегата абордажный крюк.

— Отличная работа, — поздравил выловленных из воды товарищей капитан Эванс. — Полюбуйтесь на эту картину! Если бы я был художником, клянусь, я запечатлел бы ее на холсте.

Королевский фрегат продолжал пылать, словно гигантский факел; густые клубы едкого черного дыма устремлялись все выше в небесную синь; солдаты и матросы, еще остававшиеся на его борту, спешили покинуть его, а огонь тем временем быстро подбирался к крюйт-камере. Одна за другой взрывались заряженные пушки, ускоряя гибель агонизирующего корабля. Наконец, искра попала в пороховой погреб — и мощный взрыв довершил уничтожение «Скарборо».

Капитан Бреннинхэм, его офицеры и те солдаты и матросы, которым посчастливилось спастись, добирались до берега вплавь. Они еще не успели выбраться из воды и встретиться с высланным из форта отрядом мушкетеров, когда пиратский бриг подошел к борту «Феникса».

Флейт покорно спустил флаг.

Ступив на палубу вожделенного приза, Чарли Эванс отыскал взглядом шкипера, — бледный, в сиреневом шелковом кафтане, он спускался с юта чуть впереди своих помощников, — сделал знак Нуньесу сопровождать его и, держа в одной руке обнаженный палаш, а другую положив на рукоять одного из шести торчавших за поясом пистолетов, двинулся навстречу командиру судна-казны. Джордж Рейнор — так звали шкипера — протянул победителю свою шпагу, но Эванс небрежно махнул рукой и промолвил:

— Оставьте ее себе, капитан! Пусть она напоминает вам о нашей встрече и о том несчастном жребии, что выпал на вашу долю.

Рейнор отвесил пиратскому вожаку поклон и молча сунул шпагу в ножны.

Прежде чем приступить к осмотру захваченного судна, разбойники загнали его матросов в трюм, а шкипера, штурмана, боцмана, доктора, казначея и нескольких пассажиров, в том числе Джулиана Морриса, временно заперли в кают-компании. Затем, обыскав каюты и служебные помещения, они вынесли на шканцы наиболее ценные вещи — изделия из золота и серебра, драгоценные камни, посуду из фарфора, часы, зеркала, табакерки, покрытые тонкой резьбой, докторский сундук, камчатное полотно, тафту, одежду и оружие, — сложили их у грот-мачты и выставили охрану. Семь сундуков с деньгами, предназначенными для выплаты жалованья губернаторам, торговым агентам, офицерам, солдатам, капелланам и прочим служащим Королевской Африканской компании, были обнаружены в кормовой части судна, в камере, примыкавшей к каюте казначея. Документы, хранившиеся у последнего, недвусмысленно указывали на то, что в руки джентльменов удачи попал один из самых богатых призов в истории пиратства. В каждом сундуке находилось от двадцати до тридцати тысяч фунтов стерлингов в звонкой монете, а в общем казна оценивалась в сто семьдесят пять тысяч фунтов стерлингов. Это позволяло при дележе добычи выделить каждому участнику предприятия до трех тысяч фунтов стерлингов. Но если учесть, что помимо денег компании на флейте имелись и другие деньги, принадлежавшие членам экипажа и пассажирам, а также множество ценных вещей и товаров, то придется признать, что в действительности каждый пират мог рассчитывать на гораздо более крупный пай. Без сомнения, этот улов превзошел все их ожидания. Никогда прежде им не доводилось видеть сразу столько денег — и не просто видеть, но и понимать, что все эти гинеи, талеры, кроны, фунты стерлингов, пиастры, шиллинги и пенсы отныне принадлежат не какой-то могущественной королевской компании предпринимателей, а им, простолюдинам, вольным пенителям тропических морей.

Ликование пиратов было настолько велико, что они на радостях согласились с предложением Эванса отпустить всех пленных на берег без всякого выкупа.

Первым эту новость узнал от своего школьного приятеля Джон Барни. Он тут же сообщил ее Кэрол.

— Ты тоже получишь свободу? — прижав руки к груди, не поверила девушка. — Правда?

— Так сказал Чарлз Эванс, и у меня нет оснований не верить ему.

— Боже, неужели это не сон? — глаза ее сияли, что, без сомнения, самым серьезным образом могло отразиться на душевном спокойствии Барни.

— Если это и сон, — сказал он, — то лучше нам не просыпаться.

Они вышли из большой каюты брига на верхнюю палубу. Пираты, не обращая на них внимания, занимались важным делом: перетаскивали с борта приза добычу, которую тщательно сортировали, потом, сделав опись, упаковывали и складывали в сундуки, бочки, ящики и кожаные мешки.

Остановившись у трапа, соединявшего верхнюю палубу с кормовой надстройкой, Барни и мисс Моррис подождали, когда к ним подойдет капитан Эванс. Последний вернулся с борта «Феникса».

— Эх, жаль, что Билли Брэдли не дожил до этого часа, — вздыхая, пробормотал он. — Наш успех на восемьдесят процентов был подготовлен им.

Повернув голову в сторону форта, Эванс помолчал, о чем-то раздумывая, затем, встряхнувшись, скосил глаза на мисс Моррис.

— Ну что, вы готовы, сударыня? — спросил он бодрым, не лишенным веселого озорства голосом.

— К чему? — не поняла Кэрол.

— К обретению свободы, — ответил пират.

— Вот уж не думала, что к этому нужно готовиться, — удивилась она.

— Конечно. Неожиданным бывает пленение, а к освобождению лучше подготовиться заранее.

— Не знаю, как кто, но я стремилась на волю с момента ее утраты.

— Что ж, благодарите Бога и мистера Барни — они сделали все, чтобы для вас, наконец, настал этот счастливый день — день освобождения.

— Я успею поблагодарить мистера Барни, когда мы сойдем на берег, — ответила девушка, потупив взор.

— О, я бы не советовал вам откладывать это дело, — покачал головой Эванс. — Ведь нога мистера Барни не ступит на этот остров.

Кэрол испуганно взглянула на пирата, потом растерянно — на своего спасителя.

— Почему? Разве… не все пленники получат свободу?

— Все, — сказал капитан форбанов. — Но не все высадятся здесь.

— Объясните, почему? — девушка не знала, кому адресовать этот вопрос.

Барни тупо молчал. Отвечать пришлось Чарли Эвансу.

— Понимаете, сударыня, его могли видеть моряки с королевского фрегата. Представляете, что станется с мистером Барни, коль найдутся свидетели его участия в сожжении «Скарборо»?!

— Но… как же так, Джек? А я? Нужно же было… — Она запнулась, потом спросила: — Неужели мы расстанемся?

— Мне бы очень этого не хотелось, Кэрол, — промолвил Барни, хмуря брови. — Однако обстоятельства сложились таким образом, что я не могу появиться в Пойнт-Гэлли, пока там находятся люди с уничтоженного корабля. Я совершил преступление, за которое наказывают смертью.

— Куда же ты отправишься?

— Я не командую этим бригом. Возможно, меня завезут в Америку или в Ост-Индию, хотя, признаться честно, мне не хотелось бы уплывать так далеко от тех мест, где судьба свела нас, — ответил он.

Кэрол, бледная и сумрачная, потупила взор.

— Я думала, ты доставишь меня в Форт-Джордж…

В их диалог вмешался Чарлз Эванс. Ослепительно улыбнувшись, он заявил, что если девушка нуждается в провожатом, она может найти его на борту «Феникса».

Кэрол вздрогнула и в замешательстве уставилась на капитана брига.

— Не догадываетесь, о ком это я? — бесстрастно продолжал он. — О вашем кузене, сударыня. О Джулиане Моррисе, сыне здешнего губернатора… Кажется, сэр Уильям прочит его вам в мужья?

— В мужья? — Без сомнения, эта новость донельзя поразила Джона Барни; он с трудом скрывал охватившее его волнение. — Ты с ним помолвлена?

Девушка вспыхнула, сделала протестующий жест рукой и, внезапно изменив тон, негодующе воскликнула:

— Нет, нет!

Поведение Кэрол озадачило Барни.

— Но он, очевидно… добивается твоей руки?

Кэрол поморщилась и бросила не него полный глубокой укоризны взгляд.

— Не надо меня допрашивать, Джек… Я всегда относилась к Джулиану Моррису, как к брату, и он навсегда останется для меня только братом.

К Эвансу, шатаясь как медведь, подошел боцман Свен Улофссон.

— Солнце садится, — напомнил он. — А пленные все еще на борту.

— Приготовь три шлюпки, — распорядился вожак. — В первую очередь отправим на берег команду «Феникса», во вторую — шкипера и пассажиров.

— Как быть с лекарем и штурманом? Они не хотят идти к нам добровольно.

Черты лица Эванса приняли жесткое выражение.

— Очень жаль, — процедил он. — Придется задержать их насильно, — конечно, до тех пор, пока не найдем более покладистых.

Улофссон отправился отдавать распоряжения матросам, а капитан снова обернулся к мисс Моррис.

— Я вижу, вы опечалены предстоящей разлукой с моим старым школьным товарищем, — сказал он.

— Нам вместе пришлось пройти через множество испытаний, — промолвила Кэрол.

— Могу себе представить… Так, может, вам не следует разлучаться?

Она непонимающе уставилась на капитана.

— Что вы смотрите на меня, как готтентот на букварь?

— Я вас не пойму, — ответила мисс Моррис.

— Хитрите, сударыня, — усмехнулся Эванс. — Вы меня отлично поняли. Мистеру Барни заказан путь на этот берег, но вам-то ничто не мешает остаться с ним и высадиться вдвоем в любой гавани, где вы пожелаете. Естественно, это возможно лишь при условии, что вы испытываете к моему однокашнику такие же нежные чувства, какие я вижу в его глазах всякий раз, когда он украдкой смотрит на вас.

— Замолчите, Эванс! — не на шутку рассердился Барни. — Что вы несете?

— Я разговариваю не с вами, — не глядя на пленника, отрезал капитан разбойников.

— Но обо мне и в моем присутствии! Какого черта? Кто просил вас лезть не в свои дела?

— Спокойнее, мистер Барни, — губы Эванса тронула едва уловимая усмешка, — ведите себя прилично и не забывайте, кто здесь командир.

— Пока что — вы, — проворчал Барни.

— И пока я им являюсь, позвольте мне самому решать, с кем и на какую тему мне говорить… Итак, — пират устремил на Кэрол вопросительный взгляд, — каков ваш ответ, леди?

Сторонний наблюдатель, глядя на взволнованное лицо девушки, мог подумать, что вопрос Эванса застал ее врасплох. В действительности она сама уже не раз спрашивала себя, кем для нее является Джон Барни — случайным знакомым, судьба которого в силу сложившихся обстоятельств на короткое время переплелась с ее судьбой, или тем единственным мужчиной — внимательным, сильным, находчивым, преданным, — о котором она мечтала с тех самых пор, когда впервые почувствовала смутный интерес к представителям противоположного пола? Без сомнения, она была благодарна ему за ту самоотверженность, которую он проявил, спасая ее с тонущего корабля, за огромную поддержку, оказанную ей в дни их совместного пребывания на острове Коммодора, наконец, за ту моральную жертву, на которую он пошел ради нее здесь, в Изумрудной бухте. Но связать свою судьбу с кем бы то ни было только из чувства благодарности Кэрол вряд ли смогла бы. Она принадлежала к тому редкому типу наследниц Евы, которые выбирают себе спутника жизни исключительно по зову сердца и готовы, однажды сделав выбор, идти за своим избранником хоть на край света.

Не будем гадать, чем все-таки пленил Джон Барни сердце губернаторской дочери — безупречным рыцарским поведением, гипнотическим взглядом выразительных серых глаз или проявленным мужеством. Одно несомненно — Кэрол не мыслила свое дальнейшее существование без этого человека. Только с ним она могла быть счастлива. И когда Чарли Эванс необъяснимым образом угадал ее настроение и поставил Кэрол перед необходимостью дать прямой ответ на прямо поставленный вопрос, она колебалась лишь несколько мгновений.

— В какой гавани вы могли бы нас высадить?

— Невероятно! — воскликнул Эванс. — Она согласна идти в пекло, лишь бы с вами, старина!

Слова Кэрол поразили Джона Барни не меньше, чем пиратского вожака. Он вдруг понял, что девушка открылась ему в своих чувствах. «Она любит меня! — эта мысль пронзила его мозг и вызвала бурный прилив крови в голову. — Да, она любит меня! Как же иначе объяснить ее решение? Если бы я для нее ничего не значил, она осталась бы здесь, в Пойнт-Гэлли, под защитой своего дяди. Но она отдала предпочтение тому варианту, который предложил ей Эванс. Она предпочла остаться со мной, понимая, какому риску подвергает себя в этом случае!»

Хотя внешне Барни ничем не выдал своего состояния, в душе его творилось нечто невообразимое: там расцветали сады, тренькали певчие птицы и бегал по зеленым лужайкам розовощекий Купидон. Колчан его был пуст.

— Так в какой гавани вы могли бы нас высадить? — повторила свой вопрос мисс Моррис.

— В любой, где нам не будет угрожать опасность, — ответил пират, — и мимо которой будет пролегать наш путь.

— Вам что, все равно, куда плыть? — засомневалась девушка.

— Теперь — да. Когда мы вернемся на остров Коммодора и разделим там добычу, наша компания неизбежно распадется. Кому охота шляться по морям, имея полный сундук барахла, денег и драгоценностей? — Чарли Эванс задумался, потом, пожав плечами, добавил: — Возможно, так поступил бы покойный Брэдли. Он разбойничал из любви к ремеслу пирата. Но таких людей, как он, немного. Они — исключение из правил.

— А вы могли бы, — Кэрол замялась, но, набравшись смелости, продолжила, — вы могли бы высадить нас… в Форт-Джордже?

— В Форт-Джордже? — изумился Эванс.

— В Форт-Джордже? — одновременно с ним воскликнул Джон Барни.

— Ну да! Ведь там живет мой бедный отец, у которого меня похитили, там началась вся эта ужасная история, и туда мне хотелось бы вернуться.

— Надо посоветоваться с командой, — озадаченно промолвил капитан. — Если большинство проголосует за то, чтобы взять курс на остров Генриетты, ваша просьба будет уважена. Если же нет — что ж, мы пересадим вас на любое встречное торговое судно, идущее в том направлении, и оплатим ваш проезд до Форт-Джорджа.

— Вы правда это сделаете? — Кэрол все еще сомневалась в искренности пиратского вожака.

— Капитан Эванс умеет держать слово, — ответил вместо него Джон Барни.

Еще до наступления сумерек разбойники осуществили высадку пленных моряков и пассажиров с «Феникса» на пустынный, покрытый сплошным лесом экзотических деревьев участок побережья. Среди тех, кто получил свободу, находился и сын губернатора Принцессы сэр Джулиан Моррис. До последнего момента он не верил в то, что пираты не причинят ему никакого вреда и ему удастся сохранить голову на плечах без всякого выкупа. Особые опасения и тревожные предчувствия вызывал у него разбойник с обгоревшим лицом — тот самый, которому он столь необдуманно угрожал на борту «Скарборо» виселицей. Однако Нуньес — а речь идет именно о нем — не стал мстить пленнику за сказанные им обидные слова, вполне удовлетворившись тем, что до смерти напугал напыщенного прощелыгу своим людоедским видом.

Сэр Джулиан пришел в себя и обрел некоторое душевное спокойствие лишь тогда, когда почувствовал под ногами илистый грунт заросшего манграми берега. Первое, что он сделал, это отыскал капитана Рейнора и спросил, не видел ли тот его кузину.

— Мисс Моррис? — наморщил широкий взмокший лоб бывший командир «Феникса».

— Да, да, я же вам говорил, что она находится на борту пиратского брига.

— В той шлюпке, которая доставила меня сюда, ее не было.

— Что за чертовщина! — Джулиан бросил рассерженный взгляд в сторону «Черного мстителя». — Неужели эти собаки не выполнили свое обещание и отказались отпустить ее?

— Коль мисс Моррис не на берегу, — резюмировал капитан Рейнор, — значит, она осталась на борту пиратского судна.

Тем временем пираты заканчивали последние приготовления к отплытию. Многие из них поначалу недоумевали, почему мисс Моррис, так стремившаяся обрести свободу, вдруг отказалась остаться на острове, находящемся под управлением ее родного дяди. Однако узнав, что она изъявила желание вернуться домой, в Форт-Джордж, вместе с капитаном Барни — человеком, который помог им уничтожить королевский фрегат и тем самым в значительной мере содействовавшим их успеху, — согласились пойти ей навстречу.

— Мы теперь богаты до неприличия, — сказал квартирмейстер игривым тоном, — и, конечно, можем позволить себе такую роскошь, как милосердие. Эта несчастная сеньорита, — он кивнул в сторону Кэрол, — натерпелась от нас за эти недели такого страху, какого наверняка не испытывала со дня рождения. Так неужто мы и вправду настолько дурные люди, что даже сейчас, добившись всего, о чем мечтали, не способны сделать для нее такой пустячный подарок — высадить на берег там, где ей хочется? Дорога к острову Генриетты нам известна. Она не займет много времени.

Дискутировать по этому поводу не стали. Пора было поднимать паруса.

Прежде чем покинуть Изумрудную бухту, разбойники подожгли свой приз, затем выпалили из пушек штирборта в сторону Пойнт-Гэлли и, двигаясь под одними нижними парусами, устремились от острова прочь, в открытый океан.

Пока огонь догоравшего флейта мерцал в ночном мраке, Джон Барни и Кэрол Моррис стояли на галерее пиратского брига и молча смотрели на узкую дорожку света, посылаемую полной луной. Со стороны юта до слуха их долетала едва слышимая песня рулевого.

— О чем ты думаешь? — еле слышно спросила девушка, повернув к Барни напряженное лицо.

Огромный кормовой фонарь бросал не ее длинные спутавшиеся кудри причудливые золотисто-лиловые отсветы.

Барни, утратив напускную строгость, взял ее ладонь, осторожно поднес к губам и поцеловал.

— Я думаю, — сказал он тихо, — что нашел свое сокровище.

Зрачки глаз ее расширились и повлажнели; она неуверенно покачала головой, потом в порыве нежности вдруг прильнула к нему и прошептала:

— Глупый ты…

— Глупый? — недоуменно переспросил он, как-то сразу охрипнув. — Это почему?

Кэрол погладила его по колючей щеке.

— Потому, что никакое я не сокровище. И, клянусь, ты будешь убеждаться в этом до конца своих дней!