4
Все следующее утро Дэйн провел в работе. К обеду была выпита половина кофейника. Еще раньше он отвел Уокера в салун, где тот заканчивал свою работу под руководством Нэттера. Дэйн собирался забрать ковбоя в обед и вернуть его в тюремный сарай.
Знакомая белка просочилась под дверью с точностью часового механизма, и Дэйн полез в карман за скатанными в шарики кусочками хлеба. Он положил на пол пять кусочков и сказал:
— Ну вот, мистер Белка, надеюсь, ты провел ночь лучше, чем я.
Кузнец-инспектор спал плохо в своем маленьком доме на краю города. Больше всего сил в борьбе за сон уходило на то, чтобы перестать думать о Мэри Трессиан.
Проделав отверстия в дюжине дверных петель и сварив треснувшее колесо телеги, кузнец снова заработал мехами, чтобы разжечь огонь посильнее. В этот момент с главной улицы до него донесся грохот лошадиных копыт.
В последний раз нажав на меха, Дэйн вышел через крутящиеся двери своей мастерской, чтобы посмотреть, по поводу чего поднялась суматоха. Увидев, кто скачет по улице, он скривился. Это был сам Рудольф Кросс, грузный человек с густой бородой и усами такими широкими, что казалось, будто он носит маску. Рядом с ним ехал его племянник Тьюрин Стоктон, почти такой же высокий, но поуже в плечах. В глазах его пряталась неизменная злая усмешка. На пальто у него была приколота звезда — достойный символ неприкрытого тщеславия, подумал Дэйн. Их сопровождали восемь всадников — на каждом был надет пистолетный ремень, а в седельной сумке болталось ружье.
Резко повернувшись, Дэйн быстро вошел в мастерскую. Он снял фартук, надел рубашку и застегнул на все пуговицы, затем достал револьвер из кармана пальто, сунул его сзади за пояс и снова вышел на улицу. Лучше встретить их снаружи, чем ждать, пока они толпой завалятся в мастерскую.
Натянув поводья своей гнедой лошади, Рудольф Кросс остановился перед лавкой, и остальные всадники выстроились в ряд у него за спиной. Шериф Стоктон, ухмыльнувшись, подергал пистолетный ремень, затянутый на талии. Бороденка у него была жидкая, а переносица была вдавлена, как будто в детстве он получил удар между глаз. Он был почти так же высок, как его дядя, но не имел и половины его внутренней силы. Тогда как Рудольф Кросс выглядел и вел себя как человек, ожидающий, что любое его слово служит немедленным руководством к действию.
— Кузнец, я слышал, что ты исподтишка напал на одного из моих работников и арестовал его за то, что он защищался от двух человек с ранчо Эдвардса? — прорычал Кросс. Голос у него был громкий и далеко разносился по улице.
Дэйн увидел, как несколько горожан остановились, чтобы поглазеть на их неожиданную стычку. Один из них был Ксавьер Энтони, одетый в полосатые брюки и темный сюртук. Дэйн перевел взгляд на скотовладельца и постарался не отвлекаться на его племянника и на собиравшихся зевак.
— Если вы имеете в виду, что я обезоружил человека, который стрелял в двух безоружных ковбоев и отказался отдать свой пистолет, когда я попросил его об этом, то вы правы, — сказал Дэйн, надеясь, что в голосе не отразится охватившая его нервная дрожь. — Я мог арестовать парня за покушение на убийство. Вместо этого я предоставил ему выбор — провести три дня в тюрьме или заплатить штраф тридцать долларов. Он выбрал тюрьму. — Дэйн уперся руками в бока, преимущественно для того, чтобы держать их ближе к пистолету, висевшему в ремне за спиной. — Ему также было предъявлено требование заделать дыры, которые его пули проделали в стене салуна.
— Где, черт возьми, моя телега? — Кроссу не понравился ответ; это явно было не то, что ему рассказали о происшествии. Дэйн догадался, что новость, которую Стоктон донес до скотовладельца, была изрядно приукрашена.
— Ваша телега находится в городской конюшне, куда мы помещаем лошадей и телеги, оставшиеся на улицах без присмотра. Работник вашего ранчо должен оплатить конюшне эту услугу, — сказал Дэйн. — Ваш племянник должен знать об этом. Он ведь окружной шериф. — За спиной Кросса послышался сдавленный смешок.
— Черта с два он заплатит! — рявкнул Кросс, поворачиваясь спиной к кузнецу. — Я забираю его и свою повозку сейчас же.
— Нет, не забираете. Я сам решу, когда придет время отпустить его.
— Кто остановит меня? — Кросс свирепо уставился на Дэйна. — Ты со своим сраным значком? Со мной приехал окружной шериф!
— Да, я со своим сраным значком. Кстати, я сделал его сам, — Дэйн передвинул руку на несколько дюймов ближе к своему револьверу. — Это дело не в юрисдикции округа. Это забота городской власти.
На этот раз захохотали все всадники Кросса. Стоктон сначала взглянул на дядю, затем присоединился к общему веселью. Смех у него был тоненький, почти женский.
— Сегодня я в настроении спешиться и дать тебе несколько уроков, кузнец. — Кросс наклонился в седле.
— Смотрю, у вас большая группа поддержки. — Дэйн указал на шеренгу всадников. — Неужели вы сами вступите в бой?
— Дай-ка, я займусь им! — визгливо крикнул Стоктон и начал спешиваться.
Кросс злобно ухмыльнулся.
— Давай, сынок. Уделай его! — Взмахнув рукой, он торжественно объявил: — Ни один из моих мальчиков не тронет тебя, кузнец. Но когда все будет кончено, мы с удовольствием помочимся на твое искалеченное тело.
В ответ Дэйн лишь пошире расставил ноги, глядя, как Стоктон снимает пистолетный ремень и пальто и вручает их стоящему рядом ковбою. Тот ободряюще похлопал шерифа по плечу со словами:
— Разорви его на части, Стоктон! Это будет легко.
Кивнув и злобно осклабившись, Стоктон неспеша двинулся к Дэйну; последнее замечание звенело у него в ушах. Молодой кузнец слышал рассказы о том, как Тьюрин Стоктон до смерти забил работника ранчо, который имел неосторожность встретиться ему и ковбоям Кросса за городом. В глазах Стоктона горел дьявольский огонь. Он приближался, опустив руки вдоль тела и сжимая кулаки.
На мгновение Дэйн задумался, не питает ли эту жажду разделаться с ним ревность к Мэри Трессиан. Однако тут же отмел эту мысль, поскольку Стоктон рявкнул:
— Ты пожалеешь, что не остался кузнецом, деревенщина!
Дэйн почувствовал, что этот заявление сделано больше для того, чтобы произвести впечатление на Кросса, чем чтобы напугать противника. Впрочем, это не имело значения. Быстро приблизившись, Стоктон размахнулся правой рукой, намереваясь ударить Дэйна в голову. Кузнец отклонил удар точным движением левой руки и сопроводил его перекрестным ударом правой в незащищенный подбородок Стоктона.
Отклоненный удар Стоктона был настолько силен, что на несколько секунд рука Дэйна онемела.
Умение вести кулачный бой Дэйн приобрел в результате долгих тренировок со своим отцом; до войны помимо кузнечной работы Джетро Дэйн зарабатывал для семьи кое-какие деньги в качестве безперчаточного боксера-профессионала в Луизиане.
Стоктон дернулся назад, и быстрый удар Дэйна достиг его живота. Мгновением позже последовал другой апперкот в подбородок. Дэйн отодвинулся от дверей мастерской, чтобы не потерять равновесия, случайно ударившись о них.
Пошатнувшись, Стоктон нанес неуклюжий удар с разворотом и угодил Дэйну в висок. Огромный вес Стоктона ошеломил его, и Дэйн понял, что если даст Стоктону возможность повторить подобный удар, то проиграет бой. В глубине души он не сомневался, что тогда рассвирепевший шериф изобьет его ногами. Или выбьет ему глаз. Или сломает спину.
Страх заставил Дэйна двигаться быстрее.
— Давай, Стоктон! Разорви этого сукина сына! — завопил один из ковбоев Кросса.
Рудольф Кросс повернулся в седле и одобрительно кивнул в ответ на этот выкрик. Восстановив равновесие, Стоктон снова размахнулся и ударил Дэйна в грудь с такой силой, что боль, казалось, пронзила все его тело. Однако это не остановило кузнеца, и Дэйн, крякнув, изо всех сил впечатал кулак Стоктону в живот, затем ударил левой рукой его в грудь, от чего у шерифа затрещали ребра.
Из Стоктона словно вышел весь воздух, и он упал на колени, корчась от жуткой боли.
Правый кулак Дэйна угодил снизу в подбородок Стоктона, за этим последовал короткий удар левой в ту же точку. Каждый свой удар кузнец сопровождал коротким громким выдохом, похожим на ружейный выстрел. Дэйн отразил предплечьем правый кулак шерифа, целившийся ему в голову, и впечатал еще два удара в живот противника, значительно превосходящего его размерами.
Стоктон пошатнулся и шагнул назад, согнувшись пополам и прижимая обе руки к животу. Дэйн атаковал его градом ударов, разбив щеку; голова шерифа мотнулась влево, кровь брызнула на обоих дерущихся. Из окровавленного рта шерифа вылетел зуб.
Широко открыв глаза, плохо осознавая, что происходит, Стоктон беспорядочно замолотил кулаками. Дэйн с легкостью отразил его атаку и, шагнув вперед, нанес очередной апперкот. Стоктон всхлипнул и рухнул на землю. Стон перешел в жалобное поскуливание. Затем его вырвало.
Стоя над ним, Дэйн поднял глаза на Кросса.
— Сколько еще должен получить твой племянник, чтобы удовлетворить твой гнев?
С перекошенным от злобы лицом Кросс приказал двоим ковбоям поднять Стоктона на лошадь.
— Скажи им, пусть уберут это, — сказал Дэйн, отворачиваясь от рвотных масс. — Мне не нужна грязь перед мастерской.
Дэйн прошел через качающиеся двери, схватил серое полотенце, лежавшее у дверей на трехногом стуле и, вернувшись, швырнул его в сторону Стоктона. Полотенце порхнуло на ветру и приземлилось на сгорбленную спину шерифа.
Коренастый всадник в завязанной тесемками шляпе и длинных кожаных гамашах спрыгнул с лошади. Следом за ним спешился его сосед, француз с густыми усами, одетый в полосатые штаны, заправленные в черные ботинки. Они подошли к Стоктону и склонились над ним, намереваясь помочь.
— Проклятье! Ты еще пожалеешь об этом, — процедил сквозь зубы усатый француз в адрес Дэйна.
— Уберите это, — Дэйн указал на рвотные массы. — И побыстрее.
Коренастый ковбой схватил полотенце и двумя энергичными движениями собрал месиво. Потом оглянулся, ища, куда бы сунуть испачканное полотенце.
— Забери его с собой. Мне оно не нужно, — сказал Дэйн, не отрывая взгляда от Кросса. Рука его скользнула за спину, чтобы удостовериться, что пистолет никуда не делся. Оружие было на месте. Дэйн возблагодарил судьбу; он был уверен, что это еще не конец.
— Что? — переспросил француз, обдавая кузнеца гневным взглядом.
— Что слышал.
Француз пробормотал что-то себе под нос; коренастый ковбой, сморщившись, держал полотенце двумя пальцами подальше от себя. Общими усилиями ковбои поставили пошатывающегося Стоктона на ноги. Когда они подвели шерифа к лошади, он чуть не упал снова, тогда коренастый схватил Стоктона за ремень сзади, а француз, который был повыше ростом, подхватил его под левую руку и поднял в седло. Затем коренастый ковбой сунул полотенце в седельную сумку Стоктона и вскочил на свою лошадь.
Стоктон бессмысленно уставился на своего дядю и пробормотал нечто нечленораздельное.
— Ты отвратителен. Тоже мне, шериф! — проворчал Кросс и повернулся к Дэйну. — Кузнец, имеешь ли ты хоть малейшее представление о том, сколько денег мое ранчо приносит этому сраному городу? Торсмилл существует, потому что мы позволяем ему существовать!
Дэйн склонил голову набок.
— Кросс, я прекрасно осознаю, насколько важную роль ты играешь для городской экономики. Ты и другие владельцы ранчо. Мы рады приветствовать всех вас. Но только если вы соблюдаете наши законы. — Он указал на людей Кросса. — Если вы или ваши люди остаются в городе, вы должны сдать оружие. Шериф может подержать его у себя.
Широкоплечий мексиканец по имени Большой Хуан поднял свою винтовку и презрительно фыркнул:
— Ну так иди и забери ее… сеньор.
Прежде чем кто-либо успел среагировать, Дэйн молниеносным движение вскинул свой Смит-энд-Вессон.
— Положи ее, или я уложу твоего босса.
— Как думаешь, долго ты проживешь после этого? — с вызовом крикнул бородатый всадник, сидевший на коне рядом с мексиканцем. Его нахмуренные брови словно срослись в одну линию.
— Достаточно долго, чтобы пристрелить твоего босса — и еще двоих из вас.
Рудольф Кросс поднял затянутую в перчатку руку.
— Прекратите. Мы не собираемся здесь оставаться. Тебя это устраивает, куз… инспектор?
— Да, — сказал Дэйн. Его пистолет по-прежнему был направлен в живот Кросса. — Если вы оставите Уокера у Лонгорна отсидеть свой срок.
— А что если мы заберем его с собой?
— Я позабочусь, чтобы его седло было пустым. — Дэйн не сводил глаз с ковбоев, отслеживая малейший намек на движение руки к оружию.
— Чувствую я, что ты так и сделаешь, — Кросс изучал Дэйна с непривычным уважением в глазах.
— Не испытывай меня. Дело не стоит того, чтобы пролилась кровь, и ты знаешь это.
Кросс выразительно пожал плечами.
— Мои мальчики заберут повозку и купят в городе кое-какие товары. Идет?
— Да, если вы заплатите городской конюшне и в универсаме, — сказал Дэйн. — Кстати, неужели для совершения покупок нужно восемь человек? Просто интересно…
Кросс искренне улыбнулся, затем повернулся в седле.
— Леконесс, вы с Хоганом заберете телегу и купите все, что нужно, в магазине. В конюшне скажи, что я заплачу позже.
— Нет, вы заплатите сейчас, — настаивал Дэйн.
— В один прекрасный день, кузнец, ты получишь свое, — фыркнул Кросс, сунул руку в карман пальто и достал небольшой кошелек, туго набитый монетами. Бросив его ковбою, которого звали Хоган, грузный владелец ранчо объявил: — Сдайте оружие хозяйке магазина. — Затем нахмурился. — Вы знаете, что мне нужно в магазине?
— Да, — ответил Леконесс по-французски.
— Ага, — подтвердил Хоган.
Не удовлетворившись их ответом, Кросс одним духом продиктовал список необходимых покупок и велел ковбоям оставить в конюшне одну из лошадей для сидевшего в тюрьме Уокера. Словно ставя точку в своих распоряжениях, он сильно дернул поводья влево и пустил лошадь галопом. Остальные всадники последовали за ним, Большой Хуан ехал рядом со Стоктоном, поддерживая того, чтобы он не выпал из седла.
Глядя, как они уезжают из города, Дэйн заметил, что от небольшой толпы, собравшейся на другой стороне улицы, отделился Ксавьер Энтони. Кузнец вернулся в мастерскую и взялся за мехи, чтобы снова раздуть огонь в горне. Он двинул мехами пять раз.
Мэри Трессиан, занятая покупателями, подняла глаза, глядя, как к ее магазину приближаются два работника с ранчо Кросса. Они остановили телегу и перекинули поводья через коновязь. К задней спинке телеги были привязаны их оседланные лошади. Мэри изо всех сил старалась скрыть свое беспокойство. Она видела, как в город въехал Кросс в сопровождении своего племянника и ковбоев, и знала, зачем они пришли. Прошлым вечером за ужином девушка слышала, как расфранченный Энтони рассказывал Стоктону об аресте ковбоя.
Мэри смущали собственные чувства по отношению к грубоватому крепкому кузнецу. Шериф Стоктон был мужчиной, чье внимание заставило бы многих женщин дрожать от возбуждения. Но Мэри не испытывала к нему интереса, несмотря на его настойчивые ухаживания. Она согласилась поужинать с ним исключительно под нажимом с его стороны.
Почему она увлеклась тихоней Иерихо Дэйном? И почему этот кузнец и виду не показывает, что испытывает к ней интерес?
Вслед за ковбоями в магазин вошел мужчина в тесноватом для его габаритов костюме и громко объявил:
— Инспектор Дэйн отправил обратно Кросса и его людей! Они уехали из города. — Мужчина сделал паузу и драматически добавил: — Инспектор Дэйн победил шерифа Стоктона. В равном бою! Кросс оставил арестованного ковбоя в салуне, где он заделывает дыры от своих пуль.
Хоган повернулся и положил руку на прилавок, где рядами были выставлены фирменные лекарственные средства.
— Поосторожнее с выражениями, мистер. Рудольф Кросс еще вернется, и вы все пожалеете об этом дне!
Лицо торговца побелело, и он, заикаясь, забормотал слова извинения.
— Я п-просто рассказал, что с-случилось. Я н-не вставал н-ни на чью с-сторону.
Хоган удовлетворенно кивнул и подтолкнул Леконесса локтем.
Упавший в окно случайный луч солнца высветил множество патентованных лекарств, включая несколько видов сиропов от кашля и солей для младенцев, полдюжины лекарств для женщин с разноцветными этикетками, средства для избавления от глистов, горечи для улучшения пищеварения, плюс баночки с английской солью, маслом печени трески, болеутоляющие, камфорное и эфирные масла. В луч света также попали пистолетные ремни двух ковбоев.
— Чем могу помочь, джентльмены? — голос Мэри вновь обрел прежнюю уверенность. — Торсмилл — город тихий, господа. Спокойный город. Мы не любим насилия. — Она скрестила руки на груди. — Если хотите приобрести что-то в магазине, вы должны сначала сдать оружие.
Двое покупателей, с которыми только что занималась Мэри, торопливо вышли, оставив ее в одиночестве. Она бросила взгляд на свой длинноствольный кольт, лежавший под прилавком, и пожалела, что Дэйна нет сейчас рядом. Эта мысль вызвала у девушки едва заметную улыбку — даже в такую минуту она первым делом подумала о кузнеце.
Навалившись всем телом на Хогана, Леконесс прошептал что-то ему на ухо. Хоган согласно кивнул и сказал:
— Мы не причиним вам вреда, мэм. Мы зашли только, чтобы кое-что купить. — Он потряс кошельком с монетами. — Заплатим наличными.
— Пардон, вот наше оружие, мадемуазель, — подхватил Леконесс и шагнул к Мэри, держа револьвер рукоятью вперед.
Хоган секунду смотрел на него, затем, сообразив, сказал:
— О, да, мэм. Вот мое оружие. — Он выхватил из-за пояса пистолет и вслед за французом подошел к прилавку.
Оба ковбоя положили оружие на прилавок, и Леконесс взял корзинку для покупок.
— Спасибо, — сказала Мэри, опуская руки. — Вам нужна помощь?
— Большое спасибо, — ответил по-французски Леконесс, сдвигая шляпу назад. — Помощь нам понадобится. Мы не привыкли к таким магазинам. — Он улыбнулся во весь рот, показав два отсутствующих зуба. — Не обижайтесь, мадемуазель, но теперь понятно, почему шериф Стоктон запал на вас.
Девушка вспыхнула от досады.
— Я подойду к вам, как только закончу помогать Бэннонам.
Грузный фермер, жавшийся к стене вместе со своей женой, помахал рукой, освобождая ее от необходимости помогать им.
— Займитесь вашими покупателями, мисс Трессиан. Мы не спешим. Совсем не спешим!
На другой стороне улицы судья Рикер вошел в кузнечную мастерскую, где Дэйн мыл руки в корыте с водой.
— Ловко ты обработал этого чванливого племяша Кросса, — сказал Рикер, изучая молодого кузнеца с новым интересом. — А ведь он тяжелее тебя на двадцать-тридцать фунтов.
— Да, пожалуй, что так. — Дэйн стряхнул прохладную воду с разбитых рук и оглянулся в поисках полотенца, затем вспомнил, что отдал его ковбоям, чтобы те убрали за Стоктоном. Дейн досадливо поморщился и вытер руки о передник, затем о штаны.
— Это еще не конец, инспектор, — Рикер покачал головой.
— Далеко не конец, Джей-эр, далеко не конец, — устало сказал Дэйн. — Хотите кофе? Сварил недавно.
— Нет, спасибо, мне сейчас надо заглянуть к мэру. — И седоволосый мужчина вышел из лавки.
