Предчувствие д’Эстиньо не обмануло. Прошло чуть более часа после их беседы, как на причале появились офицер и двое солдат. Они потребовали вызвать капитана и, поднявшись на борт, пожелали избавить экипаж и корабль от обременительного пассажира.

Сидя в своей тюрьме, Гяур не мог видеть д’Эстиньо, но отлично слышал разговор капитана с пришедшим по его душу лейтенантом. И сразу определил, что в первые минуты его похититель и покровитель просто-напросто растерялся и, не сообразив, как вести себя, начал задавать довольно нелепые вопросы: «Что, прямо сейчас?!» — «Но почему его нужно переводить с судна?» — «А может, пусть лучше он побудет здесь до завтра?»

Все это блеянье, похоже, немало потешило пехотинцев. Они не могли взять в толк, почему капитан «Альмансора» не желает понять, что они пришли сюда, чтобы выполнить четко отданный приказ, а не отвечать на массу совершенно непонятных им вопросов. И лишь когда лейтенант решительно заявил:

— Или вы отдаете мне своего пленника, или я должен буду увести его с корабля силой (всю эту перепалку ему переводил появившийся у окна Янык Корхель), Гяур не сдержался и крикнул:

— Капитан, поинтересуйтесь у офицера, кто конкретно отдал ему такой приказ?

— А действительно, кто приказал вам увести с корабля полковника Гяура? Из чьих уст вы его услышали?

— Мне приказал это майор Метрель, — столь же решительно уведомил его лейтенант.

И тогда, наконец, к капитану вернулись сообразительность и твердость.

— Ах, майор Метрель?! — воскликнул он. — Так вы бы так сразу и сказали. Я-то подумал, что это личный приказ командующего войсками во Фландрии генерала д’Арбеля.

— Но, очевидно, майор потому и послал меня сюда, что имеет приказ командующего, — озадаченно предположил лейтенант.

— А вот сие мне уже неизвестно. Зато помню, что, побывав у меня на корабле, генерал приказал никому не передавать пленного полковника, пока человек, явившийся за ним, не предъявит письменный приказ с его личной, повторяю: личной… — выдержал соломонову паузу капитан, — подписью. Мало того, у генерала есть сведения, что французы послали сюда, в Денновер, целую группу своих лазутчиков, чтобы отбить полковника или хитростью выманить его у нас.

— Мне об этом ничего не известно, — еще более нерешительно заявил лейтенант.

— Достаточно того, что это хорошо известно генералу д’Арбелю.

— Но как же быть с приказом майора?

— Лучше поинтересуйтесь, как мне быть с приказом командующего? — ехидно спросил его капитан д’Эстиньо. — И вообще, передайте майору, что я не смогу выдать полковника даже в том случае, когда он явится лично. Но даже если он получит письменный приказ, то увести пленника с корабля вы сможете лишь завтра утром, ведь посмотрите — уже темнеет.

— А почему это вы вдруг так печетесь об этом пленном азиате? — подозрительно поинтересовался лейтенант.

— Во-первых, это не азиат, а славянин, русич. Он из польского королевства, с земли, которую называют Украиной, — попутно просветил офицера капитан «Альмансора».

— А во-вторых, взял этого полковника в плен я, лично я, пробравшись в тыл французов, за добрых пять миль от берега. Вот когда вы умудритесь таким же образом взять в плен другого полковника этих наемников, командующего корпусом, тогда я посмотрю, как вы станете оберегать и опекать его. Все, лейтенант, все!

Офицер-пехотинец понял, что это действительно все и что теперь его очередь задавать такие же нелепые вопросы, какие несколькими минутами раньше задавал капитан корабля. А повторять его ошибки лейтенанту не хотелось.

Как только он оставил борт «Альмансора», д’Эстиньо подошел к окошку, у которого терпеливо ждал своей участи князь Гяур.

— Ну, что я говорил? — победно молвил он. — Они там, на берегу, уже занервничали.

— Это очевидно. Как и то, что майор найдет возможность обратиться к генералу.

— Но сделает это не раньше, чем завтра утром. Не станет же он пробиваться к командующему на ночь глядя. От меня же генерал услышит те объяснения, которые услышал лейтенант.

— Довольно мужественно. Вопрос лишь в том, надолго ли нам этого мужества хватит и не лучше ли нам выйти в море?

— Я не могу решиться на это без приказа. Вы должны помнить, полковник, что находитесь на военном корабле Его Величества короля Испании.

— Тогда — конечно, — иронично ухмыльнулся Гяур.