Глава 20
ВОИНЫ ЧЕРНОБОГА
У ворот спешились, повели коней в поводу. Те ступали по коврам осторожно, фыркали. Копыта почти бесшумно топтали дорогую ткань, вбивали грязь в цветастые узоры.
С крыльца навстречу шагнул Бузислав, могучий, словно матерый медведь, в волосах его серебряными нитями блестела седина. За его спиной топтались викинги, оставшиеся в Пересечене. На лице стоявшего впереди Дага цвела радостная ухмылка.
– Вернулись! – сказал князь, не сдерживая улыбки, и Ивар очутился в железных объятиях, похожих больше на боевой захват.
Синяки, полученные в башне, почти все рассосались, но правитель тиверцев, похоже, собирался наставить новых. Конунг терпел, улыбался, но про себя молил всех богов, чтобы любезности поскорее закончились.
Ребра мученически потрескивали.
Когда Бузислав обратился к Лычко и стал обниматься с ним, Ивар с облегчением вздохнул. Отдал повод набежавшему слуге, коротко поклонился стоящей на крыльце княгине. Та в ответ склонила голову.
– Идемте быстрее! – радостно объявил Бузислав, закончив мять бока приехавшим. – Мы сегодня такой пир закатим, что богам в вирии икнется…
В зале для пиров их встретил восторженный рев. Дружинники кричали, колотили рукоятями мечей о щиты. Ивар на мгновение ощутил, что уже погиб и попал в Вальхаллу, где его встречают эйнхерии.
Не хватало только одноглазого старика на высоком престоле.
– Они знают, – сказал Бузислав конунгу прямо в ухо, – Да еще волхвы и советники.
Он ухватил огромный кубок, полный браги, поднял его. Тут же наступила тишина, стало слышно, как потрескивают на стенах факелы.
– Братья! – мощно прогремел голос Бузислава. – Восславим же тех, кого Перун отметил особой милостью!
– Восславим! – гаркнули дружинники.
Ивар с опаской взял в руку тяжелый сосуд, в котором плескалась хмельная жидкость. Опрокинул одним махом – горло обожгло, пот выступил по всему телу, а волосы на затылке на мгновение стали дыбом.
– Вот и отлично, – усмехнулся князь, садясь. – А теперь пируем!
Пир был безумно изобилен и невероятно беспорядочен. В воздухе плыли густые ароматы браги, специй, жареного мяса, пламя факелов колыхалось от удалых воплей. Дружинники вскакивали невпопад, произносили здравицы, довольно быстро начинали путаться в словах. Запели песни, тут же откуда-то явился седобородый гусляр, покорил всех густым, красивым голосом.
Пел о богах и героях, о давних временах. Тиверцы дружно подпевали.
Ивар ел, пил, улыбался в ответ на пожелания, сам чего-то говорил, но больше всего на свете ему хотелось спать. Сказалась усталость от тяжелой дороги, и хмель не развеселил, лишь сделал тело тяжелым, а мысли – спутанными, как снасти у неумелого рыбака.
Когда дружинники пустились в пляс, топоча сапогами так, что затрещал пол, Ивар только тяжко вздохнул. Перебравший лишку Харек лежал лицом в миске с налимьей печенью, более стойкий Скафти продолжал опустошать тарелки, Ингьяльд смотрел прямо перед собой остановившимся взглядом, в котором мысли было не больше, чем добродетели в доме с продажными девками. Даже Нерейд, который на любом празднестве чувствовал себя как белка на дереве, веселился как-то натужно, через силу.
– Идите-ка вы спать, – сказал Бузислав, подзывая слугу. – Вас проводят в гостевую палату. Этим праздника хватит и без вас – Кязь махнул рукой в сторону дружинников.
– И пойдем. – Ивар благодарно кивнул, потряс за плечо задремавшего Кари: – Давай бери Харека…
Берсерк вскинул молодого викинга на плечо с такой легкостью, словно тот весил не больше чем пук соломы. Ивар поднялся, махнул на прощание Дагу. Ему, да и прочим викингам, которые давно жили в тереме, предстояло, как и все это время, ночевать с княжьей дружиной.
Их долго вели темными коридорами. От факела, который держал слуга, метались черные, суматошные тени. Ивара слегка пошатывало, ноги гудели и подгибались. Позади время от времени раздавался грохот – идущий последним Нерейд не всегда успевал уклоняться в сторону, когда на его пути внезапно возникали стены.
Гостевая палата оказалась достаточно большой, чтобы вместить всех. Широкие лежанки могли похвастаться цветастыми одеялами, в узкие окна черными глазами заглядывала любопытная ночь.
– Иди, – махнул Ивар слуге, забирая факел. – Эй, а ты что делаешь?
Последнее восклицание относилось к Ингьяльду, который, остановившись у оконного проема, достал нож и принялся вырезать на раме какие-то знаки.
– Это для безопасности, – не совсем внятно выразился эриль.
– Перебрал, – заключил Нерейд, которого мотало как собачий хвост при виде хозяина. – Пусть развлекается! Жалко, что ли?
Ивар пожал плечами. Улегся на свободный лежак и, уже засыпая, слышал неровные шаги Ингьяльда, его тихое бормотание и скрип твердой древесины под лезвием ножа.
Ивар проснулся от грохота, словно на пол упало что-то твердое и тяжелое. С трудом разлепил глаза, сел, пытаясь понять, что происходит. Вокруг царила тьма, густая, как сметана, слышалось чье-то ворчание и храп Кари.
– Ага, кто-то попался, – сказал Ингьяльд откуда-то из угла.
– Чего? – Голос Нерейда звучал глухо, – Дали бы поспать…
Ивар мучительно пытался сообразить, кто попался и куда. В голове вертелась тупая мысль о мыши, которая угодила в ловушку. Но разве от мышей бывает столько шума?
Раздался стук, загорелась свечка. Ее свет отразился в глазах Ингьяльда, осветил лежащее на полу тело.
– Ага, – сказал эриль с удовлетворением, а Ивар ощутил, как его словно окатили холодной водой. Сонливость исчезла вместе с остатками хмеля.
Лежащий на полу гостевой палаты был чужаком. На ногах его были мягкие сапоги, позволяющие ходить бесшумно, а мешковатая одежда из серой ткани как нельзя лучше подходила для того, чтобы скрываться во мраке.
– Еще один, – сказал конунг, откидывая одеяло, – Только что с ним случилось? Случайно ударился головой об пол?
– Нет. – Ингьяльд выглядел довольным, словно лиса, учуявшая дырку в курятнике. – Это подействовали те руны, которые я вчера вырезал на подоконнике! Как чувствовал!
– Не лопни от гордости, – посоветовал Ивар, опускаясь на корточки рядом с воином Чернобога. – И долго он будет без сознания?
– До утра точно.
– Тогда помоги его обыскать, – Конунг потянулся к широкому поясу, который наверняка скрывал в себе много интересного, – Для начала посмотри во рту. Помнишь, что было с тем, которого в Киеве поймали?
– Помню. – Ингьяльд поставил свечку прямо на пол, опустился на колени.
Некоторое время рассматривал зубы воина Чернобога, затем удовлетворенно хмыкнул и ловко вытащил что-то маленькое, блестящее.
– Этот с собой не покончит, – уверенно сказал эриль. В одежде неудачливого убийцы было столько разной всячины, что хватило бы на небольшую лавку – волосяная удавка, набор ножей, трубка из камышового стебля, несколько игл боярышника в маленькой сумочке из кожи. Каждый предмет лежал в своем кармашке.
– Отравлены, – сказал Ивар, разглядывая иголки, – а трубка, чтобы ими плеваться… Давай разденем его, дабы точно ничего не утаил, а потом свяжем!
Нерейд приподнялся на кровати, лицо у него было злое, опухшее.
– Чем это вы занимаетесь? – спросил он подозрительно, – Ого, мужика какого-то раздеваете? А чего ж не девку? Надо же!.. И где только привычек таких гнусных набрались?
– Помог бы лучше, чем зубоскалить, – зло огрызнулся Ингьяльд. – Мы тут не развлекаемся, между прочим!
– Это-то я вижу, – Болтун хмыкнул, почесал встрепанную голову. – У меня тут веревка где-то была. Пригодится?
– Еще как!
Под мышкой ночного гостя обнаружился обязательный для слуг Чернобога знак – выжженное мертвецкое коло. Связанный, убийца стал походить на странную белесую колбасу.
– Ну что, теперь можно и допросить, – сказал Ивар, вытирая со лба пот. – А то что-то надоели мне уже эти покушения! То на улице нападали, потом на постоялом дворе, теперь еще и тут… мне что, до конца жизни хорониться?
– Сейчас узнаем, – Нерейд похлопал связанного убийцу по щекам: – Эй, очухивайся!.. Хватит дрыхнуть точно барсук в норе!.. Разговор есть!..
К этому времени проснулись все викинги.
Воин Чернобога открыл глаза, которые оказались ярко-зелеными, как молодая трава, вздрогнул. На лице его отразился страх, потом изумление.
– Челюстями можешь не шевелить, – любезно предупредил Ингьяльд. – Мы твою штучку с ядом вытащили.
Убийца дернулся, но веревка держала крепко.
– Что, не ожидал? – усмехнулся Ивар. – Ты не первый из вашей братии, кто попал к нам в руки. И ты, в отличие от предшественника, расскажешь мне все… И тогда, даю слово конунга, мы убьем тебя быстро! Или, если хочешь, оставим в живых.
– Вы думаете, я боюсь смерти? – Пленник попытался выглядеть смелым, но довольно неудачно. Его просто трясло от страха, голос дрожал. Трудно выказывать храбрость, лежа голым и связанным на полу, – Мой бог ждет меня там, за ее чертой!
– Вот мы с радостью тебя к нему и отправим, – кивнул Ивар, – если ты будешь разговорчив. Если же нет, то оставим жить… оскопленного, с выколотыми глазами и выбитыми зубами… Или подарим моим друзьям в Степи, они почему-то любят причинять людям боль… Ну что, будешь говорить?
– Что вы хотите знать? – Глаза пленника забегали, будто две попавшие в ловушку мыши. – Я простой воин, не волхв… мне не доверяют никаких тайн!
– А нам не нужны тайны. – Ингьяльд задушевно улыбнулся. – Ты всего лишь расскажешь, как найти твоих старших. Тех, кто отдает приказы! А уж мы с ними… хе-хе… потолкуем и о тайнах!
– Нет, я не могу, – убийца замотал головой, – я ничего не скажу!
– Нерейд, – сказал Ивар тяжело, – где-то там был факел. Разожги его и накали кинжал. Ничего особенного сейчас, среди ночи, не придумаешь, но для начала мы вырежем этому упрямцу ногти. По одному… медленно. Вероятно, я буду жалеть об этом поступке всю жизнь, но сейчас не отступлюсь!
Воин Чернобога вздрогнул, на бледном лице выступили крупные капли пота. Он остекленевшим взглядом следил за тем, как Нерейд поджигает огрызок факела, как достает из ножен длинный узкий кинжал – подарок хана.
Лезвие нагрелось, стало темно-багровым.
– Готово! – сказал Нерейд. – Держи, конунг…
– Да простят меня светлые асы!
– Ивар взялся за теплую рукоять. На сердце было тяжко, но он хорошо понимал, что иного пути нет. Прояви он жалость – его самого убьют безо всякой пощады.
– Не надо!.. – истошно завопил убийца. – Я скажу!..
– Не давай ему остыть. – Ивар вернул кинжал Болгуну, повернулся к пленнику, – Как тебя звать? Давно ли служишь Чернобогу и кто над тобой главный?
Дальше осталось только слушать и запоминать. Ночной гость оказался одним из дружинников Бузислава, в тайном братстве состоял больше десяти лет, а приказ получил от воеводы Черного бога в Пересечене…
На этом месте дело застопорилось. Убийца судорожно сглотнул и смолк, поняв, что сейчас придется выдавать своих.
– Кто этот воевода? – Ивар протянул руку за кинжалом.
– Купец… Брынько… – обреченно прохрипел воин Чернобога, смежив веки.
– Дорогу до его дома знаешь? – почти ласково спросил Ивар.
Незадачливый убийца кивнул.
– Отлично, – Ивар поднялся на ноги. – Всем собираться. Этому развяжите ноги и накиньте на него плащ. Да, и кляп вставьте. Похоже, нам предстоит небольшая прогулка…
– Сейчас? – скривился Нерейд. – Башка от браги трещит!
– Надо идти сейчас, – Ивар опоясался мечом. – Если он не вернется к утру, то этот Брынько со всеми подручными даст такого деру, что ты его и с собаками не найдешь!
Вышли в коридор, тут выяснилось, что дорогу к выходу не запомнил никто. Пошли наугад, наткнулись на слугу. Тот при виде незнакомых вооруженных людей выпучил глаза, едва не заорал, но, похоже, вовремя сообразил, что перед ним гости князя.
– Проводи нас до выхода из терема, – сказал Ивар.
– Вы уезжаете? – пискнул слуга.
– Хотим прогуляться, – ответил конунг.
Неясно, что думал о «прогулке» слуга, но по переходам и лестницам несся с такой скоростью, словно за ним гнались бешеные волки. Викинги, ноги которых слегка заплетались, едва за ним поспевали.
Терем спал, лишь бряцающие оружием дозоры попадались навстречу. При виде варягов дружинники князя хватались за мечи и, только разобравшись, кто перед ними, отступали в сторону.
Вышли во двор. Воздух был свеж, от реки тянуло сыростью, где-то далеко гавкала собака. У ворот горел костер, возле которого грелись стражники. Слышались голоса, приглушенный смех.
– Дальше мы сами.
– Ивар отобрал у слуги факел. – Эй, ребята, выпустите-ка нас!
– Это куда? – Из тьмы выступил высокий и плечистый воин с короткой русой бородой. Судя по всему, старший караула. – Вы, гости дорогие, спите спокойно! Что там делать, на темных да пустых улицах?
– Гулять, – ответил Ивар, сам понимая, что выглядит глупо, – Или ты отказываешься нас выпустить?
– Как я могу в чем-то отказать гостям самого князя? – хмыкнул бородач, – Просто я забочусь о вашем же покое…
– Заботься о чем-нибудь другом, – посоветовал Ивар, – а нас выпусти. Открывай калитку!
– Хотя бы возьмите с собой нескольких воинов! – не сдавался дружинник. – А то мало ли что…
– Мы и сами можем за себя постоять! – гордо заявил конунг.
Петли скрипнули, калитка распахнулась, и маленький отряд ступил в густую темень. Факел загасили, чтобы не привлекать излишнего внимания. Идти приходилось практически на ощупь.
– Показывай, – приказал Ивар убийце, – Головой мотай, а то развяжешь тебе рот, так ты орать начнешь…
Улицы стольного града были безлюдны, как кладбище глубокой ночью. Пленник шел между Кари и Хареком, которые придерживали его за плечи, а в поясницу воину Чернобога упирался меч Нерейда. Шли довольно долго, впереди показалась городская стена. Дома около нее лепились бедные, покосившиеся, ветер носил запах нечистот.
– Что за купец тут будет жить? – усомнился Ингьяльд, – Разве что тот, который краденым торгует…
Около одной из халуп убийца остановился, что-то замычал сквозь кляп.
– Здесь? – спросил Ивар и получил в ответ утвердительный кивок. – Успокойте его пока, чтобы под ногами не путался.
Кари шлепнул воина Чернобога ладонью по затылку, несильно, если смотреть со стороны, но пленник обвис мокрой тряпкой. Его аккуратно уложили на землю.
– Ну что?.. – спросил Ингьяльд шепотом, подойдя к Ивару вплотную. Меч эриля был обнажен; длинное лезвие маслянисто поблескивало во мраке. – Колдовства тут никакого нет, я бы почуял.
– Тогда вперед. – И конунг одним гибким движением запрыгнул на забор. Скрипнули под его весом доски – Ивар перекинул туловище на ту сторону.
Харек и Нерейд оказались впереди, неслышно взбежали на крыльцо. Внутри дома было тихо. Ни единый лучик света не пробивался сквозь ставни. Ивар махнул рукой: мол, ломайте. Кари врезался в дверь и с треском провалился внутрь, словно проломил не доски, а загородку из коры. За ним тенями скользнули дружинники.
Раздался женский визг, тут же смолк. Затем зазвенели клинки, кто-то выругался, но, когда в сени вступил Ивар, все уже стихло. На пороге жилых помещений валялась обеспамятевшая девка в одной сорочке, а в комнате Скафти и Ингьяльд деловито вязали руки двоим хмурым мужикам. По лицу одного из них стекала кровь.
– Кто вы такие? – гневно спросил второй, с черными, густыми усами. Рубаха его была из дорогой ткани, а сапоги – из хорошей кожи. Судя по тому, что он был одет, усач и не думал спать.
– Какая разница? – вопросом ответил Ивар
– Ты ведь Брынько? Так вот тебе привет от приятеля, которого ты сегодня ночью послал убить меня…
Купец побледнел так, что показалось, будто его усы отделились от кожи и повисли в воздухе. Вот он попробовал дернуться, но острие меча Нерейда сверкнуло в опасной близости от его шеи.
– Я вижу, ты понял, кто мы, – Ивар приблизился. – А я знаю, кто ты. Поэтому отвечай быстро и честно, кто отдал приказ убить меня? Где я могу найти этого человека?
– Ничего не скажу! – огрызнулся Брынько.
– Ну что, железо калить? – деловито спросил Ингьяльд. – Печка вон горячая… Посмотрим, может, этот под пытками крепок?
Купец вздрогнул, судорожно сглотнул.
– Если все расскажешь, то я сохраню тебе жизнь, слово конунга, – устало промолвил Ивар. – Если нет, буду пытать. Долго, сколько понадобится…
Брынько вздохнул, опустил голову.
– Ладно, – бросил он. – Только… только, – он кивнул в сторону мужика с окровавленным лицом, – никто не должен знать…
– Ах ты!.. – выдохнул тот, но тут же осел, из перерубленного горла с бульканьем потекла кровь.
– Я слушаю, – сказал Ивар, опуская меч.
Купец склонил голову и чужим, напряженным голосом глухо заговорил…
Когда выбрались из дома, волоча за собой связанного Брынько, их встретил свет множества факелов. Багровые блики бегали по кольчугам сидящих на конях княжеских дружинников, которых было много, почти три десятка.
– И чем это вы тут занимаетесь? – хмуро поинтересовался возглавляющий их Лычко. Вид у него был сонный и помятый. И немудрено – на пиру русич пил чуть ли не больше всех.
– Вот бородатый, хитрая рожа, – вполголоса пробормотал Нерейд, имея в виду старшего караула, – все же доложил…
– Злодеев ловим, – ответил Ивар, показывая на Брынько, – вот один, второй там под забором валяется. Надо бы их в княжескую темницу посадить.
– С чего это вдруг? – Лычко кивнул дружинникам, и из канавы был извлечен все еще пребывающий без памяти убийца. Плащ распахнулся, обнажив голое тело, веревки на руках и ногах.
Среди княжьих воинов, которые узнали своего, поднялся ропот.
– Ничего себе! Может быть, это вас нужно в темницу отправить? – вполголоса сказал Лычко, подъехав вплотную к Ивару, – Что здесь вообще происходит?
– Воины Чернобога, – тихо ответил конунг. – Вон тот, голый, пытался меня убить, а этот вот… отдал приказ.
– Укуси меня Ящер! – выругался Лычко, глаза его зло сверкнули. – Этих еще не хватало! – Он повысил голос, повернулся к дружинникам: – Связать обоих получше – и в поруб! Твердяк, отвечаешь за них головой!
– Все исполню,
– Дружинник, лицо которого было посечено морщинами, кивнул и принялся отдавать распоряжения. Слуг Чернобога (одного из которых быстро привели в сознание) увели куда-то во тьму.
– А нам пора в терем. – Лычко зевнул, плечи его устало поникли, – Из-за вас не выспался! И помните, что все произошедшее сегодня ночью тебе, Ивар, придется объяснять князю…
– Как-нибудь объясню, – кивнул конунг, тоже зевая. Его клонило в сон, веки слипались. – Только сначала высплюсь!
Прощались за городскими воротами. Княжеская свита благоразумно отстала, и рядом с викингами остался только сам правитель тиверцев да еще Лычко, которому предстояло провожать северян до Киева.
– Может быть, останетесь? – спросил Бузислав с надеждой. – Осень на носу, скоро начнутся дожди. А так – спокойно перезимуете и следующим летом поедете…
– Никак. – Ивар пожал плечами. – Меня дружина в Новгороде ждет. Они там без меня, наверное, с ума посходили. Да и не верю я, что спокойно переживу эту зиму. Воины Чернобога просто так не отступятся!
Князь помрачнел, скрипнул зубами. Когда узнал, что злодей, задумавший убийство конунга, служил в его дружине, то от ярости чуть не придушил предателя.
– Никакая охрана не спасет от яда или стрелы из-за угла, – поспешно сказал Ивар. – Тут единственный шанс – ударить первым! А делать это надо быстро, пока их главные не узнали, что случилось в Пересечене! Мы должны ехать, и именно сейчас!
– Ладно, – Бузислав сдался. – Да пребудет с вами благословение богов! Но помни, конунг Ивар по прозванию Ловкач, – голос князя стал торжественным, – что я перед тобой в долгу! Если нужна будет помощь, то зови!
– Как? Даже птица летит сюда из Северных Земель не один десяток дней! – усмехнулся Ивар.
– Ну зря, что ли, ты держишь при себе эриля? – Бузислав улыбнулся и кивнул в сторону Ингьяльда. – Пусть передаст весточку вашим богам. Те – нашим, а уж мои волхвы обладают хорошим слухом!
Большая Рука хмыкнул.
– Обязательно, – кивнул Ивар.
– Прощай, князь!
– До встречи, конунг!
Ивар махнул рукой, повернул коня. Тот пошел ходко, копыта зачавкали по грязи. Дующий с севера, со стороны родины, холодный ветер вздувал плащ, тот трепетал, как неумелые крылья.
Когда въехали в лес, хлынул дождь. Капли шуршали по листьям, которые начали уже желтеть, булькали в лужах, сползали по щекам, словно слезы о тех, кто никогда не вернется к родным фьордам…
Эйрик… Сигфред…
Киев открылся весь, сразу, точно подъезжающие к городу викинги глазели на него с вышины – исполинская стена, княжеский терем на возвышении, теснящиеся домики с мокро сверкающими крышами.
– Нам, как я понял, туда, – сказал Ивар, глядя на юг, где вдоль Данапра тянулись холмы, поросшие густым хвойным лесом. Округлые вершины мрачно зеленели, и на фоне желтизны и багрянца, царящего вокруг, это выглядело дико.
– А вдруг тот купчик набрехал? – усомнился Лычко.
– Ничто не мешает нам проверить его россказни, – ответил Ивар, – А если он соврал, то после твоего возвращения в Пересечен его ждут веселые денечки…
– Да, княжеский палач найдет, чем его занять. Но может, сначала заедем в город?
– Чтобы к вечеру о нас знала каждая собака?
– Ивар улыбнулся.
– Нет уж, сначала дело!
С торной дороги, ведущей к городским воротам, свернули на едва приметную тропку. Вскоре пропала и она За спиной остались голые поля, на которых, как крепостные башни, громоздились последние неубранные снопы. Вскоре вокруг сомкнулись серые стволы.
Могучие, высокие ели стояли так тесно, что между ними приходилось протискиваться. Мохнатые еловые лапы лезли в лицо, норовили сбросить с седла.
– Нет уж, дальше пешком, – сказал Ивар, останавливая коня, когда острый сук чуть не выколол ему глаз.
– Скафти и Харек, останетесь с лошадьми!
– Почему? – в один голос возмутились молодые викинги.
– Кого-то нужно с ними оставить, – резонно заметил конунг. – А так мы и без вас справимся.
Скафти понурился, а Харек вздохнул так, что разжалобил бы даже гору.
– А ноги не собьем? – забеспокоился Нерейд, спрыгивая с лошади.
– Тут недалеко, – кивнул Ивар – Если Брынько не соврал, то капище на следующем холме.
В лесу, через который кое-как продирались, царила полная, неестественная тишина. Не было слышно свиста птиц, даже ветер, как казалось, умер. Между деревьями висела тяжелая духота. Приходилось перебираться через завалы, штурмовать крутые склоны. Под ногами хрустел сухой мох, норовили поставить подножку выпирающие из земли корни.
– Что они тут, нарочно ловушек нарыли? – буркнул Даг, едва не свалившись в глубокую яму, похожую на пустую могилу.
– Кто их знает, может, и нарочно, – покачал головой Ивар.
– Тихо! – Ингьяльд неожиданно остановился, поднял руку. – Сейчас будет…
Он недоговорил. Зашумели под внезапно налетевшим шквалом верхушки деревьев, над головами потемнело, словно черное облако закрыло солнце. Ивар ощутил, как заледенело от страха сердце. Всем существом овладело одно желание – бежать, мчаться отсюда, из этого страшного места, со всех ног…
Стоящий рядом Лычко в одно мгновение побелел. Кари пугливо оглянулся, на его лице отразилось недоумение.
– Что это? – спросил, лязгая зубами, Нерейд. – Что это, во имя богов?
– Страх, – пояснил Ингьяльд голосом глухим и тихим, – наведенный. Защита против чужаков…
– Страх? – сказал Кари. – Вот он, оказывается, какой! А я и не знал…
– Надо идти вперед, – проговорил Ивар, с трудом разжимая челюсти – мышцы лица закаменели, – стоя на месте, долго не выдержим.
Сделать шаг оказалось невероятно трудно. Что-то очень убедительно подсказывало конунгу, что впереди ждет смерть, жуткая, позорная, болезненная… Поджилки тряслись, по телу бегали мурашки.
Ивар практически тащил себя вперед. Глаза почти ничего не видели, сердце бухало редко и тяжело, но он, перебарывая себя, двигался вперед, пока жуткое наваждение не слетело с него окончательно.
Ноги дрожали, и пришлось ухватиться за шершавый ствол, чтобы не сесть на землю.
– Ничего себе, – проговорил Лычко, – я чуть не обделался!
– Немудрено. – Ингьяльд попытался улыбнуться, но его губы тряслись, и вместо улыбки получилась жуткая гримаса. – Это даже не колдовство, это что-то более сильное… Любой, кто сунется в этот лес, предпочтет убежать, а не идти дальше.
– Кроме своих? – уточнил Ивар.
– Само собой. Дайте-ка я нанесу на вас защитные руны на всякий случай…
Приступы обессиливающего страха наваливались еще дважды. Но то ли викинги притерпелись, то ли подействовали руны Ингьяльда, но перенесли их уже легче.
– Готовьте оружие, – сказал Большая Рука после третьего раза, – я чувствую, что мы уже близко…
Клинки с шорохом покинули ножны. Дружинники сделали с десяток шагов, деревья раздвинулись, и глазам викингов предстала небольшая поляна. Высоченные ели окружали ее непроницаемой темно-зеленой стеной, а в их тени кругом стояли вырезанные из дерева и выкрашенные в черный цвет статуи.
– Что это, во имя Альфедра? – прошептал Ивар, разглядывая уродливые морды чудовищных существ – наполовину людей, наполовину животных.
– Лики Черного бога, – ответил Лычко. – Только из его слуг тут, кажется, никого нет…
Ивар выругался. Он явился сюда, чтобы разыскать тех, кто покушался на его жизнь. Он рассчитывал застать их врасплох у тайного капища, а здесь было пусто, что вовсе не входило в его планы. Но между деревянных изваяний царила тишина, а спрятавшийся на дальней оконечности поляны небольшой дом выглядел покинутым.
– Пойдем посмотрим. – И конунг первым ступил на поляну.
И едва не вздрогнул – деревянные глаза уставились на него с неимоверной злобой. Ушей достиг скрип – статуи двигались, поворачивались, чтобы посмотреть на дерзких чужаков!
Перед каждой был вкопан в землю прямоугольный алтарь, покрытый следами кровавых жертв. В центре поляны чернело пятно большого кострища, поверх углей пирамидкой были сложены сухие дрова.
– Ритуал готовят, не иначе, – проговорил сквозь зубы Ингьяльд. Скрип стал громче, в нем слышались гневные слова.
Дверь дома распахнулась, и на крыльцо вышел высокий старик в просторном черном одеянии. Седые волосы падали на плечи, из-под белых бровей зорко глядели темные, блестящие глаза.
При виде чужаков на лице старца отразилось изумление.
– Кто вы, посмевшие и сумевшие явиться сюда? – спросил он, угрожающе направляя на викингов вырезанный из темной древесины посох – острый и длинный, похожий на копье.
– Ты должен знать меня. – Ивар бесстрашно шагнул вперед, лезвие меча в его руках чуть заметно засветилось, словно на него сквозь хвою пробился и упал золотой солнечный луч.
Старик вгляделся в стоящего перед ним незнакомца, затем лицо его пересекла кривая усмешка.
– Да, я знаю тебя… Господин являл твой лик в пламени… ты должен был пасть к подножию его трона…
– Но не пал! – отчеканил Ивар, вскидывая клинок. – И не намерен. А чтобы ты, верховный служитель Черного бога, перестал присылать ко мне убийц, я отправлю к его трону тебя!
– Не стоит…
– Старик вздрогнул, его фигуру окутал непонятно откуда взявшийся туман. Когда он рассеялся, глаза волхва горели багровым огнем, морщины на лице разгладились, а сам он стал выше ростом и мощнее в плечах.
– Это еще что? – Ингьяльд испуганно отшатнулся. Принялся быстро чертить в воздухе руну за руной.
– Не трудись, – голос старца стал мощным, грохочущим, как лавина, – против меня твое искусство бессильно! А ты, воин, опусти меч, им лишь поразишь это тело, но не меня…
От старика исходила тяжелая, злая мощь, как волны жара – от раскаленного камня.
– Кто ты? – спросил Ивар, изо всех сил борясь с желанием пасть на колени.
– Тот, кто хотел тебя убить, – был ответ.
– Зачем? Чем я могу повредить тебе, богу?
– На тебе была печать моего извечного врага! – прорычал волхв, точнее бог, гласивший его устами. Изо рта его вылетело облачко дыма, – Моего брата!
Ивар вспомнил огромный храм на острове Рюген, исполинскую фигуру Свентовита. Похоже, тот оставил на конунге отметину благословения, и это не прошло незамеченным..
– Но теперь печати больше нет! – сказал Чернобог. – Ты, воин, более мне не интересен, но если ты дашь волю гневу, что пылает сейчас в твоем сердце, убьешь волхва и разрушишь капище, то интерес появится вновь…
Ивар ощутил, как с плеч свалилась не то что гора, а целый горный хребет.
– Так что, если мы уйдем, ничего здесь не тронув, то покушений больше не будет?
– Да, если станете держать язык за зубами, – проревел бог.
– Хорошо, я обещаю, – Ивар сунул меч в ножны. – Но и ты поклянись стволом Мирового Древа, что твои слуги не причинят мне и моим воинам вреда!
– Клянусь! – От рева дрогнула земля, тревожно зашумели деревья.
– Тогда прощай. – Ивар развернулся и уже не видел, как рухнул без сознания на землю старый волхв, чье тело только что оставил Чернобог.
Конунг торопливо шагал прочь, и сердце его пело, точно соловей по весне. Теперь жизнь пойдет спокойно, как раньше, без вмешательства тех, кого называют богами…
