Глава 18
НАКОВАЛЬНЯ СВАРОГА
Топоча, как орава подкованных коней, они вбежали в зал со статуями. Кари слегка занесло, и он плечом зацепил одно из изваяний. Высокий воин с копьем пошатнулся и медленно рухнул. Полетели в сторону осколки, с грохотом покатились обломки. Один из них ткнулся в ноги следующей скульптуре – скупо одетой девице с кувшином.
Та накренилась и тоже упала, зацепив сразу еще двоих соседей. Те дружно зашатались.
– Быстрее! – гаркнул Ивар. – А то завалит насмерть!
– Ой! – вскрикнул Харек, когда в щеку ему воткнулся осколок, отскочивший от какого-то изваяния.
Когда выбрались из зала, там все грохотало и трещало, к потолку взвилось облако черной каменной пыли, словно поперек помещения натянули занавес из полупрозрачной ткани.
– Ну как пьяные медведи, – пробурчал Нерейд. На его роже расплылась довольная мина. Улыбался он так, как будто всю жизнь мечтал учинить подобный разгром.
– Потом трепаться будешь, – зло одернул его Ивар. – Ногами шевели!
Спустились ниже еще по одной лестнице и наконец оказались в зале, где их пленили. Обугленные сапоги никто не догадался убрать – так и стояли, испуская едкий дым. Завидев их, Ингьяльд горделиво выпрямился. На его длинном, исхудалом лице нарисовалась довольная усмешка.
– Вон туда! – Ивар мечом указал на неприметную дверцу в углу.
– Но мы же прошли вон там? – удивился Лычко, кивнув в стороны высоких золоченых створок.
– А кто сказал, что будем возвращаться? Нам бы забиться в какой уголок и погоню переждать!
– Вот они, лови! – Этот крик заставил Скафти вздрогнуть, а Нерейда зашипеть разгневанной змеей.
В зал один за другим вбегали могучие воины, облаченные с ног до головы в железо, словно рыцари Валлаида или Бретланда. Щитов у них не было, зато они держали в руках мечи, такие длинные и тяжелые, словно их перековали из плугов. Сквозь узкие прорези в шлемах, похожих на горшки, сверкали глаза.
– Ох я разозлился!.. – Нерейд ухитрился всадить стрелу в узкую щелочку. Воин рухнул, а Болтун отшвырнул лук в сторону – стрелы закончились. – Сейчас вы у меня получите!
– Не тяните время! – выкрикнул Ивар, отбивая удар. – Если задержимся, попадем под колдовские чары!
Нерейд, воя, точно зимняя вьюга, ловким ударом всадил клинок в открывшуюся меж пластинами доспехов брешь. Кари обрушил палицу сверху, неповоротливый противник не успел отступить. Раздался лязг, верхушка шлема стала плоской, а из-под забрала, пятная блестящий металл, хлынула кровь.
Харек и Скафти сражались спина к спине, гиганты в железе теснили их. Уши забивал лязг, какой бывает в кузнице.
– Не ввязывайтесь в драку! Отходим! – Ивар присел, его клинок с легкостью разрубил чью-то ногу вместе с прикрывавшим ее кольчужным чулком. – К лестнице, к лестнице!
Сорвал горло, и команды, срывавшиеся с губ, получались сиплыми, точно зимняя песнь волка. Но его услышали. Ингьяльд страшным ударом переломил клинок противника и первым отскочил назад. Попутно цапнул за шиворот Нерейда, который упрямо лез вперед и рычал не хуже оборотня.
– Уходим! – натужно рявкнул Ивар еще раз, ощущая, как саднит гортань.
– Сейчас! – Кари могучим ударом сплющил голову врага. Остальные, устрашившись, отхлынули назад.
За дверцей оказалась узкая, темная лестница. Пахло тут горелым жиром, а бежать пришлось почти на ощупь. То и дело кто-нибудь спотыкался, и воздух оглашали звучные проклятия.
Когда впереди показался трепещущий желтый свет, Ивар вскинул меч, готовясь рубить. Но навстречу конунгу выступил человек в скромном одеянии слуги. В одной руке он держал свечу, в другой – покрытое крышкой блюдо.
При виде окровавленных воинов челюсть его отвисла, а ноги подогнулись.
– Не убивайте меня! – воскликнул он, падая на колени.
– Куда ведет эта лестница? – спросил Ивар быстро. Сверху доносились крики преследователей, лязгало железо. Охрана башни, гонимая страхом перед Золотуштрой, мчалась по следам беглецов.
– На кухню, – часто моргая, ответил слуга. – А оттуда три выхода, к кладовым, на главную лестницу и к топкам…
– Понятливый, – хмыкнул Ивар, ударил кулаком быстро и точно. Голова слуги дернулась, он опрокинулся на бок. Свечка погасла, блюдо с лязгом поскакало вниз по ступенькам, словно надеялось убежать. – Поэтому будет жить, хотя очухается не скоро.
Сверху приближалось багровое свечение, там шли с факелами.
Выбежали в кухню, обширную, словно тронный зал, полную аппетитных и чадных запахов. Под низким потолком клубился дым, над огромными очагами, где с ревом пылало жаркое пламя, на вертелах жарились цельные бычьи туши. Повара, голые по пояс, были покрыты блестящей пленкой пота.
– Это еще что? – гаркнул один из них, лысый, с выпирающим животом, похожим на волосатый бурдюк. Острый нож в его руке размерами не уступал мечу.
– Неприятности, – ответил Ивар, вонзая клинок в брюхо толстяку. Тот несколько мгновений неверяще смотрел на поразившее его лезвие, затем медленно повалился. – Остальные – туда!
Окровавленным мечом ткнул в сторону той лестницы, откуда появились викинги. Повторять команду не пришлось. С топотом и гамом повара бросились к двери.
– Роняйте столы, и воды, воды в очаги! – приказал Ивар.
С грохотом падали широкие столы, скользкие от жира и крови, мягко шлепались с них куски мяса. Несколько больших котлов вылили прямо в пламя, в воздух с шипением поднялось облако едкого пара, заполнило помещение.
– Все за мной! – Широкая дверь, которую Ивар выбрал для отступления, вела явно не на главную лестницу. Когда проскользнул в нее то сквозь клубы пара уже слышалась ругань преследователей. Прорвавшись через толпу испуганных поваров, те все же пробились в кухню. Но наткнулись на завал из опрокинутых столов и видящую в воздухе завесу пара.
Дверь прикрыли тихо. Сдерживая дыхание, побежали по коридору, который через десяток шагов закончился очередной лестницей. Черная башня была напичкана ими. словно кусок окорока чесноком.
– И где они берут столько мяса? – успел на бегу позавидовать Нерейд. – Сколько наблюдали, ни одного обоза не видели… А тут бычьи туши!
– А маг их творит, – предположил Ингьяльд, пыхтя, словно забегавшийся старый пес – так же как и людей. Ты же видел, как он ловко извлекал из воздуха кувшины с вином?
Сзади было тихо. Погоня, похоже, свернула не туда. Несмотря на это, Ивар безжалостно подгонял дружинников. Спустились по лестнице и очутились в настоящем лабиринте переплетающихся коридоров, На стенах тут горели светильники, а часто попадающиеся двери вели в обширные помещения, заполненные мешками, бочонками или кувшинами. В одном было холодно, словно на леднике, в морозной дымке покачивались на вбитых в потолок крюках освежеванные туши.
– Может, хватит бегать? – предложил Лычко. – Затаимся где-нибудь, переждем…
– Ага, – поддержал Ингьяльд, – я возьмусь защитить вас от колдовского поиска.
– Тогда давай сюда – Ивар заглянул в очередную кладовую, где штабелями высились огромные бочки. Их раздувшиеся коричневые бока лоснились и поблескивали.
– Никак в них вино?.. – Нерейд оживился, шмыгнул сопливым носом.
– Масло! – отрезал Ивар. – А то и вовсе какая-нибудь гадость. Прячьтесь лучше. Ингьяльд, принимайся за работу.
Кари, Нерейд, Харек и Скафти двигали бочки, стараясь особенно не грохотать, Ивар давал указания Лычко стоял у двери. Уши его шевелились, как у хищного зверя, глаза горели желтым огнем.
– Ну как? – спрашивал Ивар время от времени. Ему казалось, что дружинники шумят так, что слышно от верхнего этажа башни до самого ее основания.
– Пока тихо, – отвечал оборотень.
Ингьяльд рисовал руны прямо в воздухе. От его руки оставался след из лилового пламени. Сложные вязаные знаки сменялись один другим, медленно гасли, выбрасывая в стороны шипящие искры.
– Как тяжко, – прошептал эриль, вытирая с лица обильно струящийся пот, – словно мешает что…
– Колдовство мага, ясное дело, – бросил Нерейд. – Все готово!
Бочки образовали что-то вроде вала, за которым осталось немного пространства. Его как раз хватило на то, чтобы несколько человек смогли здесь спрятаться. Перебраться через него можно было только в одном месте, а заметить тайник снаружи не смог бы даже самый внимательный глаз.
– И у меня. – Ингьяльд провел последнюю черту, устало опустил руки. – Теперь ему нас не найти! Да и те, кто сюда заглянет, будут очень невнимательны.
– Вовремя, – обернулся от двери Лычко, – похоже, они добрались сюда…
– Живее в укрытие. – Ивар уже и сам слышал голоса, шаги, бряцанье оружия.
Ощутил под руками скользкие края бочки, в которой плескалось что-то тяжелое, густое, скользнул за нее. В закутке было темно, как в глубине пещеры, от затаившихся рядом соратников несло потом, словно от лошадиного табуна в жаркий день.
Шаги грохотали уже под самой дверью.
– Молчок! – прошептал Ивар. – И не дышать! Стало тихо, словно в могиле, даже Кари прекратил сопеть. Негромко скрипнула дверь, на стену над затаившимися викингами упал слабый отсвет.
– Ну что там? – спросил из коридора голос, в котором звучали командные нотки.
– Бочки одни, – ответил ему другой, куда моложе. – Тут даже мышь не спрячется, разве что очень худая!
– Ладно, пошли дальше. – В командном голосе слышались злость и разочарование. Похоже, что воины Золотуштры в тщетных попытках отыскать беглецов рыскали по башне уже давно.
Дверь закрылась, вновь стало темно. – Уф, слава Одину, покровителю скрывающихся! – истово вымолвил Нерейд.
– На Одина надейся, а сам не плошай, – добавил Ивар. – Если бы бочки не ворочали, как проклятые, то не помог бы никто из асов. Да и все вместе, ежели собрались бы скопом, немного бы сделали…
– Вот скромник! – покачал головой Харек, покосившись на Лычко. – Только немногие у нас умеют превращаться…
Русич смущенно отвел глаза.
– Кстати, Лычко, а чего ты скрывал, что можешь обращаться в волка? – поинтересовался Нерейд.
Все глаза обратились на русича. Тот сидел понурый, согнувшийся, желтые глаза полнила печаль.
– Да чего там, – сказал с неловкостью, – в оборотничестве нет никакого колдовства. Но таких, как я, все равно колдунами считают. А к ним, сами знаете, как относятся.
Все было понятно. Колдунов везде боялись и не любили. Человек, лишь заподозренный в колдовстве, никогда не сумел бы попасть в дружину русичей, а тем более в стольники князя тиверцев.
– Ладно, волк ты или нет, – проворчал Ивар, – это дела не меняет. Главное, чтобы человек был хороший. Ведь так?
Викинги отозвались слитным одобрительным гулом.
Ингьяльд, судя по равномерному сопению, уже спал. Руны вязать – дело трудное, не легче чем таскать тяжести или размахивать мечом. Хилому никогда не преуспеть в ремесле эриля.
– Отдыхайте пока, – сказал Ивар. – Я посторожу первым.
Сидели тихо, словно мыши, застигнутые в ненадежном убежище. По очереди сменяли друг друга на страже, свободные от нее отсыпались за ночь, проведенную на ногах. По коридору мимо кладовой то и дело грохотали шаги, слышались злые голоса. Затем все стихло.
– Похоже, что ночь наступила, – сказал Лычко. – Пока нас искать не будут.
– Откуда знаешь? – спросил Ивар. В убежище было темно, и. кроме постепенно усиливающегося голода, измерить время было нечем.
– Чувствую. – Русич улыбнулся, – Пойду схожу на разведку.
– Тебя поймают.
– Вряд ли. – Лычко поднялся в полный рост, хрустнул суставами и принялся раздеваться.
– Ну если только так, то иди, – кивнул Ивар. – Но лучше бы тебе обернуться сейчас летучей мышью.
Одежда легла на пол, и Лычко кувырнулся через голову. Приземлился уже на волчьи лапы, негромко клацнули о камень когти. Мир для русича сразу стал другим, полным запахов и звуков, какие человек уловить не в состоянии.
Глянул на Ивара. В глазах того мелькнула опаска. Но страхом от конунга не пахло, зато он источал сильный, хорошо ощутимый аромат вожака, того, за кем стоит идти, кому нужно подчиняться. Лычко чувствовал его даже будучи человеком и поэтому не удивлялся тому, как легко Ловкач подчиняет себе людей.
– Хорошая собачка, – с усмешкой пробормотал Нерейд. Протянул руку, чтобы почесать за ухом.
Лычко оскалился, рыкнул негромко, одним движением перепрыгнул бочки. Из щели под дверью тянуло холодом. В воздушной струе ощущались запахи многих людей, но все они давно покинули коридор.
Принюхавшись, побежал налево. Человеку бы долго пришлось плутать в лабиринте коридоров, прежде чем он отыскал бы выход. Но волку оказалось достаточно навострить уши, чтобы услышать, как за несколькими поворотами о чем-то треплются воины Золотуштры.
А стражи оказалось много. На кухне, через которую прошли сюда, сидели сразу десятеро. От них мощно перло луком, грязной одеждой, перегаром. Судя по нему, они только что выпивали.
От скуки воины Золотуштры болтали. Лычко остановился под самой дверью, прислушался.
– Сколько хоть их было? – спросил один.
– Человек пять, – ответил другой, судя по всему, один из тех, кто сталкивался с викингами в бою. – Но все огромные, настоящие варвары с севера!
– Пятеро варваров? – не поверил первый, – И это они положили два десятка полукровок?
Полукровками, похоже, называли гигантов с алыми глазами, охранявших покои самого Золотуштры.
– Они убивали их с такой легкостью, как я сражаю зайца, – подтвердил третий голос, сиплый, как рев простуженного ишака. – Непонятно только, чего они не поделили с нашим хозяином.
В вони Лычко почувствовал терпкую струйку. Ее запах нельзя было спутать ни с чем – воины Золотуштры до дрожи в коленках и до мокрых штанов боялись пробравшихся в башню врагов.
Лычко про себя улыбнулся и, развернувшись, потрусил вниз по лестнице. Нужно было разведать другие выходы.
Когда голова с оскаленной пастью и горящими глазами возникла над краем бочек, Ивар невольно вздрогнул. Лычко двигался совершенно беззвучно, даже в дверь ухитрился проскользнуть без скрипа.
– Вот напугал йотун мохнатый, – проворчал Нерейд. Волк лишь насмешливо оскалился, кувырнулся через голову… Лычко принялся торопливо натягивать одежду.
– Ну что там? – нетерпеливо спросил Харек.
– Все перекрыто, – ответил русич, – У каждого выхода, на каждой лестнице отряды воинов. С ними колдуны. Пробиваться будем – положим многих, но и сами погибнем.
– Будущее хоть и героическое, но малопривлекательное, – сказал Нерейд, почесывая щеку. – Что делать будем, конунг?
– Погибать нам рано, – сказал Ивар. – Будем отсюда выбираться. Лычко, ты видел рядом окна?
– Есть одно, – кивнул оборотень.
– Вот через него-то… – Ивар вздохнул, без особого удовольствия вспомнив болтание на веревке в кромешной темноте, – мы и полезем вверх. Туда, где нас меньше всего ждут. Ингьяльд, ведь ты сможешь полетать еще раз?
– Попробую… – отозвался эриль без особой уверенности.
– Тогда чего сидим? – Ивар поднялся, – Пошли. Лычко, веди.
В коридорах было темно и тихо, шум шагов порождал шуршащее эхо. Казалось, что со всех сторон кто-то подкрадывается. Идущий последним Нерейд то и дело оглядывался.
Окошко оказалось узким, как бойница, и забранным металлической решеткой. За ней была тьма, на небе сквозь тучи кое-где проглядывали звезды. Туманными громадами вздымались силуэты гор.
– Кари, давай, – сказал Ивар – Только постарайся особенно не шуметь.
– Попробую… – Берсерк ухватился за прутья решетки, на руках его взбугрились громадные мускулы.
Тишину разодрал негромкий скрежет – и в решетке образовалась дыра, через которую мог протиснуться человек. Ингьяльд уже достал статуэтку, поставил на пол и расхаживал вокруг нее, бормоча и воздевая руки.
– Да, это вам не меч, – сказал Нерейд, с сожалением наблюдавший за эрилем, – его вынул из ножен – и сразу рубить можно…
Ингьяльд ничего не ответил, только забубнил громче. В окно ворвался порыв теплого, сухого ветра, напомнившего Ивару о далекой южной пустыне, и эриль, подхватив статуэтку, сияние которой померкло, полез в окно.
– Ждите, – сказал он и пропал во мраке.
– И зачем мы только влезли в это дело? – почесывая голову, проговорил Нерейд. – Сидели бы дома, пили бы пиво… И почему именно мы должны спасать родину? Что, нет других, более умелых или сильных? Да и боги на что? Шарахнул бы Тор молотом по этой башне – камушки бы раскатились ой как далеко…
– Молот Тора не для таких мелочей, – покачал головой Ивар. – И вообще, боги могут сделать что-то в Мидгарде только руками людей, ведь это наш мир. А насчет сильных и умелых… может, они и есть, да только сидят дома и пьют пиво или воюют где-нибудь в Брет-ланде или Серкланде… Каждому своя судьба!
– Да, с судьбой не поспоришь, – согласился Нерейд. Некоторое время ждали в тишине, потом мимо окна с шуршанием упала веревка.
– Ингьяльд не подвел. – Ивар оглядел свое воинство. Дружинники выглядели оборванными, грязными и усталыми, словно полгода скитались по лесам и болотам, но глаза у всех горели. – Теперь дело за нами. Кари, ты первый.
– Это почему?
– Потому что если твоя задница застрянет в этом окошке, то мы изнутри тебя как-нибудь протолкнем, – объяснил конунг.
Берсерк долго примеривался, пыхтел, затем с кряхтением вдавился в дыру. Лез медленно. В какой-то момент Ивару даже показалось, что тот застрял. Раздался треск, и на одном из прутьев остался кусок ткани.
– Что за жизнь, – сказал Нерейд, глядя на него, – одни убытки!
Один за другим викинги исчезали за окном, веревка тряслась, словно припадочная змея, потом затихала, сигналя о том, что настала пора взбираться следующему.
Ивар, как и прошлой ночью, взбирался последним. Легко проскользнул между прутьев и повис над бездной, вцепившись в веревку ладонями, которые ободрал еще вчера. Медленно полез вверх, ощущая себя трудолюбивым муравьем, который карабкается по стволу исполинского дерева, перебирая лапками на скользкой, черной, блестящей коре. Дряхлым и очень уставшим муравьем, которому не хватает пары ног…
Лицо овевал прохладный ветер, но Ивару все равно было жарко. Вспотел так, будто в зимнем исподнем бегал по солнцепеку. Пот тек по спине ручьями, оставалось надеяться, что не капает вниз, подобно теплому соленому дождику.
В открывшееся окно, в которое, как язык в пасть, уходила веревка, втиснулся из последних сил. Тут, к, счастью, не было решеток, зато под ногой, когда ступил на пол, хрустнули осколки стекла.
– Разобрались, где мы? – поинтересовался конунг, восстановив дыхание
– Все там же, в башне, – радостно ответил Нерейд, – только чуть повыше!
– Очень умно, – пробормотал Ивар, оглядывая широкий коридор со сводчатым потолком, тянувшийся вдоль стены башни. Все тут выглядело иначе, чем внизу, – стены покрывала мозаика из разноцветных камней, пол выложен мраморными плитами.
– Мне тут не очень нравится, – сообщил Лычко. Вид оборотень имел тревожный и если бы находился в волчьей шкуре, то шерсть на его загривке стояла бы дыбом.
– Мне почему-то тоже, – хмыкнул Ивар. – Но деваться некуда. Разве что обратно в окно выпрыгнуть.
Обе стороны коридора выглядели одинаково, но Ивар без тени сомнения зашагал направо. Чувствовал, что тут, в верхней части башни, все дороги рано или поздно приведут к ее хозяину.
По правую руку попадались окна, широкие, застекленные. За ними простиралось небо. Сметенные ветром тучи исчезли, и сотни звезд высыпали на прогулку по черному лугу ночи. Мягкий свет падал на горы, серебрился на далеких, заснеженных вершинах.
Не прошли и полусотни шагов, как коридор закончился. Из полумрака выплыли массивные двери, на которых мрачно блестело металлическое кольцо размером с человеческую голову.
– Пожалуй, зайдем. – сказал Ивар, берясь за кольцо, – Оружие готовьте…
За спиной заворчали, да так, что мороз вцепился в спину острыми когтями.
– Осторррожнее, – почти прорычал Лычко, – мне очень не нррравятся запахи, идущие из-за этой двери.
Ивар лишь пожал плечами: он ничего не чувствовал, но куда человеческому носу до волчьего? Дверь подалась легко, открылась мягко, без всякого скрипа. Ивар сделал шаг вперед, на уши обрушилась какофония шелеста листьев, негромкого рычания, сопения и резких, пронзительных криков. Нос чувствовал запахи шерсти, птичьего помета и еще чего-то непонятного…
Глаза привыкли, и он различил, что стоит в самом начале громадного зала, засаженного деревьями. Между ними виднелись металлические клетки. Во многих из них было заметно движение.
– Тут он держит зверей, – сказал Ингьяльд, – интересно, зачем?
– Для колдовства, – ответил Нерейд со знанием дела, – Там когти всякие нужны, шерсть, печень нетопырей, слюна бешеных шакалов, ну и всякое прочее. Не гоняться же Золотуштре за шакалами по пустыне?
– Думаю, что он в своем колдовстве обойдется без всякой шерсти и когтей, – усмехнулся эриль, – Ему хватит лишь движения пальцев.
В ближайшей клетке что-то зарычало. Черная фигура, похожая на человеческую, только куда выше и массивнее, поднялась в полный рост. Стала видна черная шерсть, толстые пальцы ухватились за решетку, на уродливом лице блеснули багровые глаза.
– Ничего себе зверюшка! – восхищенно сказал Ингьяльд.
«Зверюшка» задрала верхнюю губу, обнажив широкие зубы, и потрясла прутья так, что вся клетка загудела, заходила ходуном. Ниже шеи заколыхалось что-то похожее на два бурдюка.
– Да это девочка!.. – ахнул Нерейд.
– Ну ты силен! – с восхищением сказал Лычко. – Ни одной юбки не пропускаешь, даже той, на которой юбок… гм… нету!
– Хватит болтать, пойдем, – прервал дружинников Ивар.
На широкой дорожке, проложенной по центру зала, под ногами скрипел песок. Часть клеток, мимо которых шагали викинги, казались пустыми, в других сидели и лежали причудливые и странные существа… С удивлением они разглядели самого настоящего упыря, родного братца тех, с которыми не так давно сражались. Он сидел в заполненном водой углублении, откуда воняло болотом и тиной. Наружу торчала только круглая, как кочан капусты, голова.
Завидев людей, упырь зашипел, глаза его хищно блеснули. С лягушачьей грацией выбрался на бортик, прошлепал к самой клетке, оскалил острые, как спицы, зубы.
– Давно не кормили, видать, – сказал Нерейд. – Прирезать, что ли, чтобы не мучился?
– Оставь, – бросил Ингьяльд. – Пусть живет.
В следующей клетке громадным клубком лежала длинная, как дерево, черная змея. Чешуйки матово поблескивали. Заслышав шаги, развернулась с легким шорохом, и Ивар едва не подпрыгнул – на змеиной шее красовалась человеческая голова. Вместо волос была та же чешуя, лицо оказалось голым, без бровей, но глаза смотрели осмысленно.
– Ходют и ходют, – высунув раздвоенный язык, сварливо просипела змея. – Чего не сидится? Даже ночью покоя нет!
Нерейд шарахнулся, словно девица от мыши.
– Вроде и не пил! – изменившимся голосом проворчал он. – А такое померещилось!..
– Щас я тебе примерещусь, – пообещала змея, приподнимая голову повыше, – Мало не покажется!
Прянула вперед так стремительно, что видно было только смазанное движение, прутья клетки на мгновение окутались голубоватым сиянием. Змею отшвырнуло назад, она с раздраженным шипением закрутилась на полу, свиваясь в многочисленные кольца.
Обитатели соседних клеток заволновались, из темноты донеслись раздраженные крики.
– Это наг, – сказал Ингьяльд, – змеечеловек. Лучше его не злить!
– Если каждую зверюгу будем разглядывать, то стражи Золотуштры отыщут пас тут утром, у клетки с очередным нагом!.. – Ивар чуть повысил голос: – Прекратите треп!
Дальше шли в молчании. Взгляд было трудно оторвать от диковинных птах, чьи перья во тьме переливались словно крошечные радуги, зубастых полосатых котов размером с быка, из пасти которых торчали клыки, похожие на сабли, других чудесных или страшных тварей.
Золотуштра собрал их, похоже, со всего света.
Когда из полумрака выступила широкая дверь, Ивар вздохнул с облегчением. Взглянул на Лычко.
– Никого не слышу, – сказал тот, – там пусто, как в кошельке гуляки.
Ивар тихонько толкнул дверь, выглянул. Перед ним лежала широкая, крутая, застланная коврами лестница. На выложенных мозаикой стенах, чуть слышно потрескивая, горели факелы.
– Если выживу, возненавижу ступеньки! – с чувством заявил Нерейд.
– Сначала выживи! – со смешком ответил Ингьяльд. Поднимались долго, ковры очень удачно глушили звук шагов. Один пролет сменялся другим, в точности таким же, и Ивару уже начало казаться, что лестница никогда не закончится, когда сверху донеслись голоса. Он вскинул руку, дружинники послушно остановились. Голоса приближались, вскоре стало возможным разобрать отдельные слова – навстречу викингам кто-то спускался.
– К стене, – шепотом приказал Ивар. – Рубить без пощады!..
– …Причине заклинания не дают эффекта?.. – К викингам явно приближались колдуны из числа подручных Золотуштры. Хотя кто еще может ходить тут, на самой вершине черной башни?
– Среди этих варваров тоже есть маг, и принципы его работы… – Из-за поворота шагнули двое в лиловых мантиях. Глаза одного округлились, став как две большие монеты.
Ивар ударил. Клинок сверкнул и впился в мягкое горло. Мимо прыгнул Лычко, его меч раскрошил голову второго. Брызнула кровь, два тела свалились одновременно.
– Как практично иметь красный ковер, – задумчиво изрек Нерейд, – крови на полу не видно.
– После наших мечей все равно будет видно, – Ивар усмехнулся, – на стенах или потолке!
Оставшиеся пролеты преодолели бегом, выскочили на площадку перед широкой – телега проедет – дверью. Охраны не было видно, по бокам от двери две статуи, изображающие сидящих воинов с секирами. Лица их с закрытыми глазами выглядели безмятежно.
– Ломай!.. – велел Ивар Кари.
Чутье заставило дернуться в сторону, тяжелое лезвие просвистело совсем рядом, чиркнуло по шлему. Ивар оглянулся – каменный воин, нанесший удар, замахивался для нового, широко раскрытые глаза горели синим пламенем. Второй медленно поднимался, угрожающе выставив оружие.
Низко пригнувшись, конунг уклонился от секиры, сам обрушил меч на открывшегося противника. И едва не выронил оружие от изумления – лезвие только проскрежетало по каменному боку. Впервые за многие годы клинок, выкованный кузнецами сидхе, оказался бессилен!
Зазевавшись, конунг пропустил удар. Кольчуга затрещала, но выдержала. Ивара отшвырнуло, он ударился о стену. В спине что-то захрустело, дыхание с шумом вырывалось из груди.
Закрывая собой конунга, вперед шагнул Кари, его дубина взлетела к низкому потолку, упала, словно пораженное молнией дерево. От раздавшегося скрежета засвербело в ушах, каменный воин замер, по его лицу стремительно поползли трещины. Синие глаза погасли. Статуя, ставшая неподвижной, медленно развалилась на куски.
– В стороны! – Лычко, Нерейд и Скафти, тупившие клинки о второго каменного воина, вовремя отпрянули.
Брошенная Кнгьяльдом руна, похожая на зеленую светящуюся бабочку, приземлилась на макушку изваяния, заставив его осыпаться каменной пылью.
– Ты цел, конунг? – Кари наклонился, заботливо заглянул Ивару в лицо.
– Цел… А что со мной может случиться?.. – раздраженно ответил Ивар, тщетно стараясь сделать хоть шаг. В груди клокотало, ноги дрожали, – Ломайте дверь.
– Да тут все открыто. – Скафти повернул золоченую ручку, и створка легко подалась. Изнутри пахнуло сладким ароматом сандала, еще каких-то благовоний.
– Тогда вперед! – Ноги наконец-то послушались. Шагая как на ходулях, Ивар первым протиснулся в открывшуюся щель.
Большая комната, в которой он оказался, по форме напоминала половинку кружки. Должно быть, она занимала половину сузившейся на такой высоте башни. В полукруглой стене через равные промежутки были прорезаны стрельчатые окна, за которыми виднелось розовеющее утреннее небо. Между окнами расположились шкафы, полки которых ломились от всякой колдовской дребедени: высушенных корней, камней причудливой формы и окраски, свитков, кусков бересты и даже глиняных табличек – вроде тех, что Ивар видел в Вавилоне.
В центре зала стоял громадный стол из черного дерева. Несмотря на внушительные размеры, на его поверхности не было ни клочка свободного пространства – все покрывал толстый слой кусков пергамента, кожи, каких-то листьев и вовсе неведомых материалов.
И везде – на полках, на столе и под ним валялись и стояли кувшины всех форм и размеров. В воздухе витал густой винный дух, словно викинги очутились в таверне.
Позади стола на полу покоилась наковальня. Самая обыкновенная, с закопченными боками, словно ее взяли из кузницы заурядного коваля где-нибудь в Уппдале или Оркадале.
– Это она, – благоговейно прошептал Ингьяльд, – даже не верится…
– Эй, кто там? Я никого не звал! – Раздраженный голос послышался откуда-то сверху. Повернув голову, Ивар обнаружил в углу узкую лестницу, уводящую наверх, которую он не заметил сразу.
Простучали шаги, и на ступеньках показался маг. На его тощих плечах болталась мантия цвета свежепролитой крови, а прикрывающий лысину колпак был черным, как деготь.
– Что… – Золотуштра пошатнулся, выпучил глаза, решив, что викинги примерещились ему с перепою. – Опять вы? Ну ладно, сами явились! Теперь вас не нужно разыскивать!..
Харек выпустил стрелу, но маг отбил ее небрежным движением ладони. Признаки опьянения исчезли с его лица, как капли воды с раскаленного куска железа.
– Что-то он не очень испугался, – сказал Нерейд, поднимая меч, Стрелы у Болтуна давно кончились, и любимое оружие оказалось в самый ответственный миг бесполезным.
– А я и не рассчитывал, что он, увидев нас, обмочится со страху, – хмыкнул Ивар. – Придется попотеть!
– Интересно только, как вы миновали пять заслонов стражи? – Золотуштра спускался по лестнице спокойно, уверенно. – Но ничего, об этом я попозже допрошу ваши трупы!
Ингьяльд с резким выдохом выбросил руку. Из ладони вместо ожидаемого ножа вылетела заостренная палочка, алым запылали вырезанные на ней руны. Маг поймал ее на лету, но тут же его лицо исказилось, из сжатого кулака повалил черный дым, запахло паленым.
– Отродье Аримана! – выкрикнул Золотуштра, с яростью отшвыривая палочку. Та ударилась о стену, по камню побежали языки пламени. – Тебе не выстоять в схватке со мной!
Лычко бросился в атаку стремительно, словно был в волчьем обличье. Удар его был неотразим, вот только лезвие, разочарованно зазвенев, остановилось, не дойдя до шеи мага совсем немного. Точно налетело на незримую, но прочную преграду.
Золотуштра махнул кулаком неумело, словно пятилетний мальчишка. Русича, прошедшего десятки битв, отшвырнуло к стене с такой силой, будто в подбородок ему врезалось бревно.
Ивар поднял клинок. Но не успел. Маг вскинул ладонь, выкрикнул что-то гортанное. По воздуху потекло белое пламя и ударило Ингьяльда куда-то в поясницу. Тот охнул.
Вспышка была такой яркой, что Ивар на мгновение ослеп. Глаза заболели, а уши взрезал полный ярости крик Золотуштры:
– Что это? Почему?
Ивар сделал выпад наобум, ориентируясь на звук. Клинок отбросило, и тут же что-то тупое садануло в живот с неимоверной силой. Ивар покатился по полу, сшиб кого-то. Шею ему сдавили мощные руки.
– Это я, конунг… – прохрипел сквозь перехваченное горло.
– А, да, чуть не придушил… – смущенно пророкотал Кари, ослабляя хватку. Счастье еще, что берсерк не впал в боевое безумие, а то бы свернул шею в одно мгновение.
Ивар вскочил на ноги. Глаза болели все меньше, потихоньку возвращалось зрение. Сквозь мельтешащие черные точки увидел Ингьяльда, целого и невредимого, изумленно хлопающего веками. От сумки на поясе, в которой Большая Рука хранил имущество эриля, осталось несколько обугленных кусков кожи.
Напротив замер Золотуштра с выражением бесконечного удивления на лице.
– Бей! – крикнул Ивар. – Руби колдуна, во имя Хрофта!
Бросились все сразу. Мелькнуло оскаленное лицо Нерейда. Секира Скафти, поймавшая на лезвие отсвет утра, сверкнула розовым. С тяжелым гулом прорезала воздух палица Кари.
И ни один из ударов не достиг цели. Мага отшвырнуло к самому столу, но на коже не появилось ни единого пореза.
– Зря стараетесь, – сказал Золотуштра, делая причудливый жест. В лицо викингам ударил самый настоящий ураган. Ивара опрокинуло, потащило по полу. Руки скользили, краем глаза увидел, как ворочается, силясь подняться, Лычко.
От удара о стену потемнело в глазах, в голове раздался такой звон, словно там кто-то ударил в огромный колокол. Очнувшись, Ивар обнаружил, что руки позорно трясутся, попытался встать, но не смог – иссушающий ветер жег кожу, придавливал к стене. В воздухе крутились сорванные вихрем со стола куски пергамента, сушеные листья неведомых растений…
На ногах устояли двое – Ингьяльд, перед которым повисла черная, точно сотканная из угольного порошка руна, и Кари, которому любой ураган был нипочем. Ветер рвал его одежду, трепал волосы, но берсерк упрямо стоял на месте, медленно занося дубину над головой.
На лице Золотуштры отразился страх, он дернулся в сторону.
Вихрь стих, дубина ударила с неотвратимостью Мьелльнира. Исполинский стол, на который пришелся удар, развалился на две части. С треском посыпались на пол пустые кувшины.
Отскочивший в сторону маг тяжело дышал, по лицу его тек пот.
– Ты зря сопротивляешься! – уверенно сказал Ингьяльд, движением руки стирая защитную руну. – Тебе не выстоять против нас!
– Пока у меня есть это, – маг, оскалившись, как загнанная в угол крыса, кивнул на Наковальню, – я непобедим! Даже боги страшатся меня!
– Боги, может быть, и страшатся. – Ивар резво вскочил. Меч чуть не вываливался из ослабевшей ладони. – Но мы-то – нет! Мы еще спляшем на твоей могиле, маг!
Золотуштра вглядывался в наступающих на него викингов с изумлением. Видно было, что они едва держатся на ногах, но преисполнены почти звериной решимости идти до конца и готовы даже расплатиться за это своей жизнью. Любые другие давно бы сдались, а эти все лезут. Ладно бы получили от его смерти какую-то выгоду – власть или золото, так нет же, сражаются ради какой-то «родины», хотя каждому мудрецу ясно, что родина там, где он сам захочет…
– Откажись от Наковальни, – прохрипел предводитель варваров. Шлем с его головы слетел, стали видны слипшиеся от пота светлые волосы. Меч в его руках подрагивал, но голубые, как сталь, глаза смотрели твердо. – Уничтожь ее сам, отзови свои орды, и мы сохраним тебе жизнь!
– Это что, насмешка? – Золотуштра потянулся к Наковальне, ощутил заключенную в закопченном куске металла пылающую силу, щедро зачерпнул ее, возобновляя защиту вокруг тела, – Я сотру вас в пыль, только пошевелив мизинцем!
– Отвлеките его! – выкрикнул маг северян. Нескладный на вид, он оказался серьезным противником. – Я знаю, что делать!
И северяне скопом бросились в атаку.
