Небо в это день было безоблачным, Карибское море — зеркально гладким. Солнце уже клонилось к зениту, и Порт-Рояль тонул в потоках вязкого зноя.

Эта духота тревожила горожан: именно в такую жаркую и безветренную погоду почти каждый год отмечались подземные толчки. Впрочем, к их регулярной повторяемости жители тоже привыкли, и, казалось, ничто не могло нарушить обычного ритма их жизни.

В гавани Кагуэй лениво покачивались корабли, некоторые стояли в доках под разгрузкой. Некоторые из судов вставали на кренгование или уже лежали на боку на мелководье, а их экипажи, неохотно скоблили борта, заросшие ракушками. Это было совершенно необходимой операцией. Особенно для пиратского судна. Южные моря изобиловали разными видами ракушек и водорослей, которые мгновенно нарастали на борта корабля, отчего он терял легкость и маневренность. А быстрота была для него крайне необходима: поскольку торговые шхуны с хорошим парусным вооружением легко уходили от преследования судна, пусть даже более легкого, но несущего на своих бортах тяжелый груз разного морского мусора. Ну а с военными фрегатами пиратские суда предпочитали не сталкиваться и сами спешили побыстрее ретироваться. А для этого, несмотря на безалаберность пиратских капитанов, все же приходилось постоянно повышать мореходные качества своего судна.

Поэтому каждый год, после возвращения из дальнего морского похода, продав перекупщикам и быстренько прокутив награбленное в каком-нибудь гостеприимном для них порту, пиратские капитаны ставили свои корабли на кренгование.

Кто-то из капитанов выбирал для этого тихую незаметную бухточку на мелководье, на одном из Карибских островов. Некоторые отчаянные головы, особенно те, которые запятнали себя излишней своей жестокостью, уходили подальше от торговых путей к Мадагаскару или на Гавайи.

А пираты, имеющие официальные каперские свидетельства, выданные вице— губернаторами Ямайки Генри Морганом или губернатором Томасом Модифордом, а были даже и такие, как например, капитан Ретт, которым каперское свидетельство выдал сам Чарльз II, король Британии, кренговали свои суда прямо на берегу залива Кагуэй, в самом Порт-Рояле или на северном побережье залива, недалеко от рыбацкой деревушки Кингстон.

Вдоль причала прогуливались состоятельные горожане, укрывшись от зноя под сплетенными из пальмовых листьев зонтиками, на грязных улицах от одной таверны к другой переходили нетвердой морской походкой подгулявшие матросы. Пираты, занимавшиеся в такую жару столь тяжким трудом, вызывали у них лишь сочувствие.

Жаркое полуденное солнце жгло нещадно. Был самый разгар сиесты.

Седьмого июня 1692 года в 11 часов 43 минуты жители Порт-Рояля, пребывающие в послеобеденной дреме, были разбужены необычным гулом, который, как казалось, исходил от самой земли.

Неожиданно земля пришла в движение, как будто это была водная поверхность. Это известняк и песок, на которых стоял Порт-Рояль, начали двигаться в результате серии толчков землетрясения, эпицентр которого был расположен неподалеку от города, в открытом море.

И вдруг на какой-то момент как будто все замерло. Затем деревья согнулись от ураганного ветра, хлынул проливной дождь, и мгновенно вспенившееся море обрушилось на берег. Земля вздрогнула, и закачался деревянный причал. С гор донесся глухой рокочущий шум, похожий на раскаты отдаленного грома.

За первым толчком тут же последовал второй, затем третий… При землетрясении целая глыба осадочных пород оторвалась, сползла со скалы и вместе с городом погрузилась в море. Как бы съехала на глубину 7—15 метров. В течение нескольких секунд вся береговая часть Порт-Рояля оказалась под водой. Каменные крепости форт Джеймс и форт Чарльз пропали, как будто их никогда и не было. По рассказам очевидцев, земля вздымалась и разбухала, качались и разрушались дома. Сначала звенели, а потом замолкли колокола на церкви Святого Павла, поскольку колокольня обрушилась. Прочные кирпичные здания превращались в груду обломков, погребая заживо всех, кто по случайности находился в них. Легкие деревянные постройки и саманные домики рыбаков, казалось, были немного попрочнее, но и они подверглись значительным разрушениям.

Земля под ногами жителей стремительно опускалась в воду и вскоре город стал исчезать под морскими волнами. Вся западная часть Порт-Рояля погрузилась в море, почти все каменные дома были разрушены, обилие впечатляющих сооружений, укреплений и церквей, глубоководная гавань с множеством причалов, четыре ежедневно торговавших рынка, синагога, католическая часовня, молитвенный дом квакеров, королевские пакгаузы, обширные складские помещения, десятки таверн, зверинец, военные плацы и мосты — все очутилось под водами залива Кагуэй.

Глубокие трещины, расколовшие землю, жадно поглощали здания и охваченных паникой людей.

Один из уцелевших очевидцев, хозяин «Синего якоря», рассказывал потом своим клиентам:

«Божья кара настигла проклятый город! Небо покраснело, как раскаленная печь. Земля поднялась и вздулась, подобно морской воде, начала трескаться и поглощать людей. Сжала их как бы ужасными челюстями, из которых торчали только головы. Стоны и крики раненых раздавались вокруг. Сначала с грохотом рухнула 20-метровая колокольня, а за ней и весь костел.

Самые оживленные улицы исчезли в морской пучине. Роскошная резиденция губернатора и королевские склады разрушились, и их тоже поглотило море.

Часть деревянных домов, построенных еще испанцами, устояла, так как они имели менее жесткую конструкцию и пострадали значительно меньше каменных, но и они не устояли перед грозной стихией.

Почти сразу после землетрясения город накрыла огромная волна цунами и те, кто спасся от землетрясения, были смыты в отрытое море. Волны накатывались и сбивали с ног, унося людей в открытое море.

Суда в порту сорвались с якорей и с треском сталкивались между собой. Некоторые были выброшены волнами на крыши домов. Трупы из размытых могил кладбища Палисадос, где был похоронен сам Генри Морган, плавали рядом с жертвами катастрофы.

Порт-Рояль был городом порока, поэтому многие восприняли катастрофу как ниспосланную городу Божью кару».

Ураган обрушился на город шквальными порывами ветра, которые сопровождались промозглым холодным ливнем. В гавани Порт-Рояля затонуло около пятидесяти кораблей и судов. Бушприт «Кортеги», долго еще торчал из воды, пока его не смыла очередная волна цунами!

Военных кораблей в этот день в заливе Кагуэй не было. Единственным военным кораблем, оказавшимся в момент землетрясения в гавани Порт-Рояля и погибшим в ней, оказался кренговавшийся на берегу тридцатидвухпушечный английский фрегат «Сван» постройки 1673 года, его разметало на части за несколько минут.

Самая большая волна образовалась при отступлении моря из гавани, но вскоре она вернулась и, с грохотом обрушившись на город, в одно мгновение накрыла его.

Через несколько минут все было кончено. Катастрофа унесла жизни двух тысяч человек, а сам город исчез под морской гладью. К заходу солнца третья часть города скрылась в водах Карибского моря, и затонувшие дома еще долго можно было видеть на небольшой глубине недалеко от берега.

В результате землетрясения Порт-Рояль был практически полностью разрушен.

Многие после катастрофы переселились на противоположную сторону бухты и обосновались в Кингстоне, уцелевшей небольшой рыбацкой деревушке, на противоположном, то есть северном берегу залива Кагуэй.

Но большинство из выживших остались в разрушенном Порт-Рояле и начали его восстанавливать. Однако вслед за катастрофой на уцелевшей территории вспыхнула эпидемия чумы, которая в течение месяца унесла жизни еще трех тысяч человек, немногие оставшиеся в живых жители вскоре почти все перебрались в Кингстон.

Рыботорговец Том Марлоу, мясистый грузный мужчина, с крючковатым носом и противной вороватой мордой, находившийся в это утро в «Синем якоре» и поневоле втянутый в историю с арестом пиратов, рассказывая про страшное землетрясение, постоянно озираясь, будто боясь повторения:

— Все происходило у меня на глазах. Сразу же после землетрясения, началось ужасное цунами. «Кортега» стояла на рейде в заливе Кагуэй. Пираты, обменяв Катарину на бумаги капитана Ретта, сразу же поспешили отплыть на свой корабль. Землетрясение началось в тот момент, когда они были на полпути к своему судну. Их шлюпку потопило сразу же ударом мощной волны, накатившейся со стороны моря. Ее захлестнуло и бросило под скалы. Никто и пикнуть не успел, как все очутились под водой. Затем произошла катастрофа с моряками того самого люггера «Кортега», который в момент землетрясения стоял на якоре, а затем попал в центр цунами.

Экипаж «Кортеги» на тот момент состоял из четырех человек, и с судном сделать они ничего не смогли, такая малочисленная команда не могла справиться с довольно внушительным кораблем. Волна сначала выбросила люггер на берег, затем обратным потоком воды судно вынесло в акваторию порта и здесь сначала протащило по коралловым рифам, выступающим из воды в заливе Кагуэй и лишь потом швырнуло его на мель. Все члены экипажа погибли.

— Моряки из порта рассказывали, — отвечал ему Стефан, — что «Кортега» стояла в порту на якоре. Но там практически все местные жители уже знали о возможном цунами, они рассказывали мне, что что-то чувствовали и быстро покинули побережье. А пираты, напротив, сели в шлюпку и двинулись на свое судно. Тут-то все и началось: тысячи тонн воды, обрушившиеся на бухту Кагуэй с моря, стремительно понесли суда, стоящие на рейде прямо в город. Многие так и остались стоять посреди города, зацепившись за здания и фонарные столбы. Невиданная доселе, но удручающая картина!

— Так все и было! — поддакивал Том Марлоу. — А ваша дочь, сэр, провалилась под землю, Джон же, чтобы спасти ее, бедняжку, прыгнул за нею вослед! Во, как! И что там с ними стало, мне не ведомо.

— Что же нам делать, где искать ее? — сокрушался лорд Бедфорд. — Я не верю, что моя дочь погибла, после стольких тяжких испытаний, выпавших на ее долю… Этого просто не может быть.

— Раз она куда-то провалилась, то это должны быть старые подземелья Порт-Рояля, которые строили испанцы, — продолжал Том Марлоу. — Возможно в те самые лабиринты подземных ходов старых каменоломен, которые вели от старой церкви Святого Павла в подвалы форта Джеймс.

— Не будем терять надежду а отправимся на ее поиски, — продолжал лорд Бедфорд.