Проснувшись, Фродо увидел склонившегося над ним Фарамира. На мгновение его пронзил прежний страх, и хоббит сел на ложе, отодвинувшись к стене.

— Тебе нечего бояться, — сказал Фарамир.

— Разве уже утро? — спросил Фродо и зевнул.

— Еще нет, но луна уже заходит. Хочешь на нее посмотреть? И мне нужен твой совет в одном деле. Жаль, что пришлось прервать твой отдых, но прошу тебя пойти со мной.

— Я пойду, — ответил, вставая, Фродо.

Его снова пробрала дрожь, когда он вылез из-под теплого одеяла и шкур. В пещере было холодно. В тишине громко шумел водопад. Хоббит завернулся в плащ и пошел за Фарамиром.

Сэм проснулся внезапно, как чуткий пес, вмиг увидел пустое ложе хозяина и сорвался с постели. Заметив темные силуэты Фродо и высокого человека на фоне Окна, через которое падал лунный свет, верный слуга побежал за ними между рядами спящих на сене солдат. Проходя мимо водяной завесы, он обратил внимание на то, что она теперь напоминала блестящий шелк, затканный серебром и жемчугом, а по краям — тающие лунные сосульки. Но задерживаться, чтобы полюбоваться, не стал, а сразу бросился вслед за своим хозяином, который только что свернул в узкую дверь в стене пещеры.

Сначала они шли темным туннелем, потом по мокрым каменным ступеням вверх, пока не оказались на маленькой площадке, вырубленной в скале и облитой лунным светом, падающим сверху из щели в скалах. Здесь ступени раздваивались — одна узкая лестница вела, по-видимому, к крутому берегу потока, а другая поворачивала влево. По ней они и пошли. Каменная лестница оказалась винтовой, как в башне. Шли довольно долго, наконец выбрались из темных камней и встали на широкой плоской скале, ничем не огражденной. Справа от них, с востока, горный поток срывался с террасы на террасу, потом тек по гладкому искусственному желобу. Темная вода пенилась и бурлила почти у их ног и исчезала внизу. У истока водопада стоял недвижный страж.

Фродо некоторое время следил за движением водяных струй, затем поднял глаза и посмотрел вдаль. Было холодно и тихо.

Над западным горизонтом закатывалась полная белая луна. В широкой долине, раскинувшейся у подножия гор, плыли туманы, в серебристой мгле нес темные волны Великий Андуин. За рекой клубилась темная мгла, в которой очень далеко холодным светом сияли белые зубцы Эред Нимрас, Белых Гор Гондора, покрытых вечными снегами.

Фродо долго стоял, вглядываясь вдаль, и дрожал, думая о том, что, может быть, там, во тьме неведомых пространств, идут или спят сейчас его друзья, если не лежат мертвые под саваном мглы. Зачем Фарамир привел его сюда, вырвав из сонного забытья?

Сэм задавал себе тот же вопрос и не мог не высказаться, надеясь, что, кроме Фродо, никто его не услышит:

— Прекрасный вид, хозяин, нельзя не согласиться, но дрожь пронизывает до костей, не говоря уже о сердце. Что происходит?

Ответил Фарамир:

— Луна заходит над Гондором. Красавица Итиль, покидая Средиземье, в последний раз смотрит на белые кудри седого Миндоллуина. Этот вид стоит того, чтобы немного померзнуть. Но я вас привел сюда не для этого, и, правду сказать, Сэм Гэмджи, тебя я вообще не звал, так что, если тебе холодно, считай, что это плата за чрезмерную чуткость. Глоток вина вас потом быстро согреет. Взгляните сюда!

Капитан подошел к краю пропасти и встал рядом с часовым. Фродо пошел за ним. Сэм не сдвинулся с места: он и так чувствовал себя неуверенно на мокрой площадке.

Фарамир и Фродо заглянули вниз. Далеко под ногами белая вода вливалась в огромный кипящий пеной котел между камнями, бурлила и крутилась в нем, затем с шумом и плеском вливалась оттуда в более спокойный овальный водоем в скалах, а из него стекала вниз через узкий шлюз. Косые лучи луны освещали подножие водопада и отражались на поверхности водоема. Вдруг Фродо увидел на ближнем берегу маленькое темное существо, и в ту же минуту существо нырнуло в воду, стрелой рассекло ее и поплыло под водопад.

Фарамир спросил часового:

— Что ты сейчас о нем скажешь, Анборн? Белка это или зимородок? В Лихолесье водятся черные зимородки?

— Я не знаю, что это, но это не птица, — ответил Анборн. — У него четыре лапы, а ныряет он, как человек. И надо признать, нырять и плавать он мастер. Непонятно, чего он ищет. Может быть, дорогу через завесу в наше укрытие? Значит, пещера уже не тайна. У меня при себе лук, и лучших лучников я расставил по берегам. Ждем твоего приказа натянуть тетиву, Капитан!

— Ну, что? Пусть стреляют? — спросил Фарамир, быстро поворачиваясь к Фродо.

Фродо немножко подумал.

— Нет, — сказал он. — Нет! Пожалуйста, не стреляйте.

Сэму на этот раз не хватило смелости, чтобы громко крикнуть «Да!». Он не видел того, о ком шла речь, но без труда догадался, на кого все смотрят.

— Значит, ты знаешь, что это за тварь? — спросил Фарамир. — Теперь, когда я его тоже вижу, объясни, почему его надо щадить. В нашей долгой беседе ты ни разу не упомянул о своем третьем спутнике, и я решил пока о нем не расспрашивать. Ждал, пока мои люди схватят его и приведут. Отправил за ним лучших охотников, но он всякий раз ускользал от них. Но сейчас этот негодяй совершил еще большее преступление, чем ловля кроликов в этом лесу: он осмелился вторгнуться в Эннет Аннон, и за эту дерзость заплатит жизнью. Удивляюсь я. Скрытный и сообразительный, а приходит купаться в озеро под самым нашим окном. Он что, думает, что люди спят, не выставив стражу? Зачем он это делает?

— На твой вопрос можно дать два ответа, — сказал Фродо. — Во-первых, он не знает людей, и хотя очень хитер, может вообще не догадываться, что вы тут прячетесь, тем более, что ваше укрытие хорошо замаскировано. Во-вторых, я допускаю, что его сюда тянет неодолимая сила, которая сильнее осторожности.

— Ты говоришь, что его сюда что-то притягивает? — спросил Фарамир, понижая голос. — Ты хочешь сказать, что он знает о бремени, которое ты несешь?

— Да. Он сам нес его долгие годы.

— Он его нес? — переспросил Фарамир, подавив крик удивления. — Дело запутывается все новыми загадками. Значит, он охотится за этой вещью?

— Может быть. Она ему дорога. Но сейчас ему нужно другое.

— Что же?

— Рыба, — ответил Фродо. — Смотри!

Они еще внимательнее впились глазами в темное озеро. Увидели, как у дальнего берега появилась маленькая черная голова, еле различимая в тени скал. Что-то серебристо блеснуло, мелкие круги разошлись по воде. Тварь подплыла к берегу и как лягушка выбралась на камень. Там Голлум уселся и стал грызть маленькую серебристую рыбку, которая поблескивала у него в пальцах под лунным светом.

Фарамир негромко рассмеялся.

— Рыба! — воскликнул он. — Ну, это влечение не так опасно. Хотя рыба из озера Эннет Аннон может стоить ему очень дорого.

— Он у меня на конце стрелы, — отозвался Анборн. — Можно выстрелить, Капитан? Ведь по закону незваным гостям — смерть!

— Погоди, Анборн, — сказал Фарамир. — Дело сложнее, чем ты думаешь. Что скажешь, Фродо? Почему его надо щадить?

— Он несчастный и голодный, — ответил Фродо, — и не подозревает о грозящей опасности. Гэндальф, по-вашему Мифрандир, тоже просил бы тебя даровать ему жизнь, хотя бы по этой причине, и еще какие-то соображения у него были. Эльфам он не разрешил его тронуть. Я точно не знаю, почему. Немножко догадываюсь, но мне пока нельзя о том говорить. Эта тварь как-то связана с моим заданием. Пока ты нас не обнаружил и не увел с собой, он был моим проводником.

— Проводником? — удивился Фарамир. — Новое чудо! Я многое готов сделать для тебя, Фродо, но это уж слишком: оставить на свободе хитрого гада и позволить ему идти, куда хочет? Он может пристать к тебе в дальнейшем твоем пути, а может попасть в лапы орков и под пытками выложить все, что знает. Его надо убить, если не удастся поймать. Но он очень быстр. Что же еще быстрее, если не стрела из лука?

— Разреши мне тихонько подойти к нему, — попросил Фродо. — Держите луки натянутыми, и если мой способ подведет, можете и меня застрелить. Я не буду бежать.

— Иди, только скорее! — разрешил Фарамир. — Но если он выйдет из этого переплета живым, то должен будет служить тебе до конца своих жалких дней. Анборн, проводи Фродо вниз и будь осторожен: у этой твари чуткий нос и уши. Дай мне свой лук.

Анборн недовольно заворчал, но пошел с хоббитом по крутым ступенькам на нижнюю внутреннюю площадку, а оттуда другими ступеньками немного вверх, пока они не оказались у выхода из скалы, полностью скрытого густым кустарником. Фродо бесшумно пробрался через кусты и оказался на высоком южном берегу озера. Уже стемнело перед утром, водопад посерел, и месяц почти скрылся. Голлума отсюда видно не было. Фродо сделал несколько шагов вперед. Анборн тихо шел за ним.

— Дальше осторожней! — шепнул он на ухо хоббиту. — Справа обрыв. Если упадешь в воду, тебя никто не спасет, разве что твой приятель-рыбак. И не забывай, что лучники рядом настороже, хотя ты их не видишь.

Фродо пробирался вперед, помогая себе руками, как Голлум, чтобы не сорваться вниз. Камни были гладкие и скользкие. Вдруг Фродо остановился и прислушался. Сначала он слышал только шум водопада, потом различил свистящий шепот-шип:

— Рыба, рыбка, вкус-сная рыбка. Белое Лицо ис-с-счез-зло, да. Прелес-сть моя, оно ис-счез-зло наконец-ц-с. Можж-жно с-спокойно с-съес-с-сть рыбку. Нет, нет, не с-спокойно, потому что наш-ше С-сокровищ-ще пропало, оно ис-счез-зло. Подлые хоббиты, с-с-скверные х-хоббиты. Уш-шшли, нас-с з-забыли, брос-с-сили. З-забрали С-сокровищ-ще. Бедный С-смеагол ос-стался одинеш-шенек. Нет наш-шей Прелес-сти. З-злые люди з-ззаберут, украдут. Воры. Ненавиж-жу з-злодеев. Рыба вкус-сная, хорош-шшая рыбка, придас-ст нам с-сил, у нас-с будут з-зоркие глаз-з-ски, с-сильные руч-чки. Мы их вс-сех-х-х задуш-шим, только бы вс-стретить. Вкус-сная рыбка!..

Его бормотанье напоминало нескончаемый шум воды, прерываемый бульканьем и чмоканьем. Слушая его, Фродо вздрагивал одновременно от жалости и отвращения. Если бы никогда больше не слышать этого бульканья! Где-то недалеко замер Анборн. Можно было всего лишь обернуться к нему, шепнуть, пусть прикажет лучникам стрелять. Они бы, наверное, не промахнулись, потому что Голлум, с жадностью поглощая рыбу, не думал об осторожности. Одно точное попадание — и Фродо навсегда избавится от противного жалостного голоса. Но он не мог этого сделать. Голлум имел право на его защиту. Слуга всегда имеет право на милость хозяина. Если бы не Голлум, хоббиты пропали бы в Гиблых Болотах. В глубине души хоббит чувствовал, что Гэндальф наверняка не желал бы убийства.

— Смеагол! — позвал он тихо.

— Рыба, вкус-сная рыбка… — сопел Голлум.

— Смеагол! — чуть громче повторил Фродо. — Смеагол!

Голлум перестал сопеть.

— Смеагол, твой господин вернулся. Твой господин здесь; подойди ко мне, Смеагол!

Вместо ответа он услышал легкий присвист, будто Голлум втягивал воздух через зубы.

— Иди сюда, Смеагол, — говорил Фродо. — Мы в опасности. Если люди тебя здесь найдут, они убьют тебя. Быстро иди сюда, если не хочешь умереть. Иди к своему господину.

— Нет! — проскрипел Голлум. — Господин злой. Он бросил Смеагола и ушел с новыми друзьями. Теперь пусть ждет. Смеагол не кончил есть рыбу.

— Нельзя терять ни минуты! — сказал Фродо. — Бери рыбу с собой и иди сюда.

— Нет. Надо доесть рыбу.

— Смеагол! — рассерженно закричал Фродо. — Сокровище на тебя гневается. Я сейчас скажу ему: сделай, чтобы Смеагол проглотил кость и подавился насмерть! Больше никогда не будешь есть рыб. Иди сюда, Сокровище ждет!

Раздалось громкое шипение. Голлум вылез из темноты на четвереньках, как собака, подползающая к ногам хозяина. Одну полусъеденную рыбу он держал зубами, другую зажал в кулаке. Приблизившись к Фродо, он на него фыркнул. Белесые глаза блестели. Потом он вдруг вынул рыбу изо рта и встал перед хоббитом.

— Хороший господин, добрый! — зашептал он. — Добрый хоббит вернулся к бедному Смеаголу. Добрый Смеагол пришел к своему господину. Идем отсюда быстро-быстро, да? Между деревьями. Желтое Лицо не светит, Белое Лицо не светит. Идем.

— Хорошо, мы пойдем, — ответил Фродо. — Но не сейчас. Я пойду с тобой, как обещал, повторяю обещание. Но не сейчас. Ты еще не в безопасности. Я тебя выручу, но ты должен мне верить.

— Верить моему господину? — недоверчиво спросил Голлум. — Зачем сейчас опять верить? Почему не идем? Где другой хоббит, тот грубый злой хоббит? Где?

— Там, наверху, — ответил Фродо, показывая на водопад. — Я без него не пойду. Надо за ним сходить.

У него сжалось сердце. Он, правда, не боялся, что Фарамир позволит убить Голлума, но предполагал, что его схватят и свяжут и несчастный предатель сам почувствует себя преданным. Он никогда не поймет, что таким образом Фродо спас ему жизнь, и что у него не было другого способа спастись. Но что мог сделать Фродо, хотевший сохранить доверие обеих сторон?

— Идем, Смеагол, — сказал он, — а то Сокровище рассердится. Пойдем вверх по ручью. Иди, иди вперед.

Голлум пошлепал по дороге над обрывом, всхлипывая и подозрительно принюхиваясь. Вдруг он остановился и поднял голову.

— Здесь кто-то есть! — сказал он. — Здесь не только хоббит. — Он повернулся к Фродо. В выпуклых глазах горел зеленый огонек. — Недобрый господин! Злой! Коварный! Обманул!

Голлум плюнул и потянул к Фродо длинные руки с цепкими белыми пальцами. В тот же миг огромный темный силуэт Анборна вынырнул из темноты. Человек прыгнул к Голлуму, схватил его сильной рукой за загривок и пригнул к земле. Голлум мгновенно весь свернулся, извиваясь, как угорь, скользким телом и лапами, стал царапаться, шипеть и кусаться, как кот. Из мрака выбежали еще два солдата.

— Не шевелись! — приказал один из них Голлуму. — А то натыкаем в тебя стрел, ежом станешь. Не дергайся!

Голлум бессильно обмяк и расплакался. Люди его довольно грубо связали.

— Не так туго! — просил Фродо. — Вы же во много раз сильнее его. Не делайте ему больно, он тогда будет вести себя спокойнее. Не бойся, Смеагол, больше они тебе ничего плохого не сделают. Я пойду с тобой, люди не страшные. Пока я жив, ничего не сделают. Верь своему господину.

Голлум повернул голову и плюнул в его сторону. Солдаты оторвали его от земли, надели на голову мешок и поволокли за собой.

Удрученный Фродо поплелся за ними. Через скрытый в кустах вход в гору, потом лестницами и коридорами они вернулись в пещеру. В ней горело несколько факелов, хлопотали проснувшиеся люди. Ожидавший Фродо Сэм поглядел на то, как солдаты вносили мешок, и спросил:

— Поймали?

— Да. То есть, нет. Не поймали, — ответил Фродо. — Он сам подошел ко мне, потому что поверил моему слову. Я не хотел, чтобы его тащили связанного. Надеюсь, что все хорошо кончится, и мне ужасно жаль, что вышла неприятность.

— Мне тоже жаль, — сказал Сэм. — Но с этим ходячим несчастьем вечно одни неприятности.

Один из солдат кивнул им и позвал в нишу. Фарамир уже сидел там в кресле под светильником. Он указал хоббитам на табуреты, а когда они сели, приказал подчиненному:

— Подай гостям вина, и пусть приведут пленного.

Сначала подали вино, потом появился Анборн, неся в руках Голлума. Он снял с него мешок, поставил его на землю и остался рядом, придерживая его за веревки, чтобы не падал. Голлум прикрывал глаза, пряча хитрый и злобный взгляд под бледными тяжелыми веками. Он выглядел очень несчастным, был совершенно мокр, от него несло рыбой (одну он все еще сжимал в руке). Редкие космы, как увядшие водоросли, свисали с его костистой головы, он булькал и хлюпал носом.

— Развяжите! — ныл он. — Веревка нас ранит, нам больно, мы ничего плохого не сделали.

— Ничего? — сказал Фарамир, внимательно глядя на пленника, и лицо его не выражало ни гнева, ни удивления, ни жалости. — Ты так думаешь? Никогда не делал ничего, за что заслуживаешь наказания? Ладно, за прошлое я тебе не судья. Но сейчас мы тебя нашли там, куда нельзя ходить под страхом смерти. За рыбу из этого пруда надо дорого платить.

Голлум выронил рыбу из рук.

— Не буду есть рыбу, — сказал он.

— Цена установлена не за саму рыбу, — сказал Фарамир. — Мы караем смертью за вторжение в этот горный уголок, за один взгляд, брошенный на озеро. Тебе даровали жизнь по просьбе Фродо, который уверяет, что чем-то тебе обязан. Но ты должен ответить на все мои вопросы. Как твое имя? Откуда ты явился? Куда идешь? Чего ищешь?

— Заблудились мы, потерялись, — ответил Голлум. — У нас нет имени, ничего мы не ищем, мы потеряли нашу Прелесть, ничего у нас не осталось, ничего. Только пустота. Везде пусто, и голод, да, мы голодные. За несколько рыбок, за несколько мелких костлявых рыбок бедного несчастного хотят покарать смертью. Такая у них справедливость, такая мудрость.

— Может быть, мудрости нам и не хватает, — произнес Фарамир, — но справедливы мы настолько, насколько наша малая мудрость нам позволяет. Развяжи его, Фродо!

Фарамир вынул из-за пояса ножик и протянул его хоббиту. Голлум, по-своему понявший этот жест, взвыл и упал на землю.

— Спокойно, Смеагол! — сказал Фродо. — Ты должен мне верить. Я тебя в беде не оставлю. Отвечай на вопросы честно. Это тебе не повредит, а только поможет.

Он перерезал веревки, связывавшие Голлума, и поднял его с земли.

— Подойди ближе! — приказал Фарамир. — Смотри мне в глаза! Ты знаешь, как называется это место? Ты уже был здесь раньше?

Голлум медленно приподнял веки, неохотно перевел на Фарамира взгляд выпуклых глаз. В них не было ни искорки света; белесые и матовые, они тупо смотрели в светлые бесстрашные очи гондорского воина. Наступило молчание. Вдруг Голлум съежился, припал к земле и заскулил.

— Мы не знаем, мы не хотим знать! Никогда мы здесь не были! Никогда больше не придем!

— Твои мысли — запертые двери и закрытые окна, а за ними — темные подвалы, — сказал Фарамир. — Но мне кажется, что на сей раз ты сказал правду. Твое счастье. Чем ты поклянешься, что никогда не вернешься сюда и никогда ни словом, ни знаком не укажешь дорогу в это место ни одному живому существу?

— Мой господин знает, — ответил Голлум, искоса оглядываясь на Фродо. — Да, да, он знает. Мы пообещаем нашему господину, если он нас спасет! Мы поклянемся на Нем, да! — Он подполз к ногам Фродо и всхлипнул: — Спаси нас, добрый хоббит! Смеагол обещает, нижайше просит нашу Прелесть! Никогда-никогда не вернется, ни слова не скажет, нет, нет!

— Этого достаточно, Фродо? — спросил Фарамир.

— Да, — сказал Фродо. — Тебе придется либо удовлетвориться такой клятвой, либо поступить, как требует твой долг. Больше ты от этого пленника ничего не услышишь. Но я обещал, что ему не причинят вреда, если он пойдет со мной, и не хотел бы оказаться обманщиком.

Фарамир задумался и долго не говорил ни слова.

— Хорошо, — произнес он наконец. — Отдаю тебя в руки твоего господина. Пусть Фродо сын Дрого скажет, что он хочет с тобой сделать.

— Но сначала ты, достойный Капитан, скажи, что ты собираешься сделать с Фродо! — ответил хоббит. — Не зная твоего решения, я ничего не могу решать ни для себя, ни для своих спутников. Ты отложил приговор до утра, уже светает.

— В таком случае объявляю свою волю, — сказал Фарамир. — Что касается тебя, Фродо, то на основании полномочий, данных мне моим Правителем, я признаю за тобой свободу передвижения в границах Гондора до крайних пределов Старого Королевства. Но предупреждаю, что ни ты, ни твои спутники не имеете права без особого вызова возвращаться в это убежище. Даю тебе эти привилегии на один год и один день, считая от сегодняшнего; если в течение указанного времени ты явишься в Минас Тирит пред лицо Наместника и Правителя, я смогу просить его подтвердить и продлить до конца твоей жизни привилегии, полученные сейчас от меня. Тем временем любой, кого ты возьмешь под свое покровительство, найдет покровителя во мне, и щит Гондора его охранит. Этого тебе достаточно?

Фродо низко поклонился.

— Да, — ответил он. — Я весь к твоим услугам, если мои услуги имеют какую-нибудь ценность в глазах столь благородного и великого рыцаря.

— Я их высоко ценю, — сказал Фарамир. — Теперь скажи: берешь ли ты под свою защиту этого Смеагола?

— Беру Смеагола под свою защиту, — ответил Фродо.

Сэм глубоко вздохнул. Но этот вздох не был знаком нетерпения при долгом обмене любезностями, потому что Сэм, как приличный хоббит, такого рода церемонии уважал. В Хоббитшире подобная беседа не обошлась бы без втрое большего количества слов и поклонов.

— Теперь слушай ты! — обратился Фарамир к Голлуму. — Над тобой висит смертный приговор, но пока ты будешь держаться за Фродо, ни один волос не упадет с твоей головы, во всяком случае, никто из нас тебя не тронет. Но если кто-нибудь из гондорских солдат встретит тебя шатающимся в наших границах без Фродо, приговор будет выполнен. И да погибнешь ты, в наших границах или за их пределами, если будешь плохо служить своему господину, если его обманешь. Теперь говори: куда пойдешь? Фродо сказал, что ты был его проводником. Куда его поведешь?

Голлум молчал.

— Я должен это знать, — продолжал Фарамир, — отвечай, или я лишу тебя своей милости.

Голлум продолжал молчать.

— Я за него отвечу, — отозвался Фродо. — По моему приказу он привел меня к Стальным Вратам, но оказалось, что через них пройти нельзя.

— Открытых ворот в Страну-Без-Названия нет, — заметил Фарамир.

— Обнаружив это, мы свернули на южную дорогу, — продолжал Фродо. — Наш проводник сказал, что есть, или, во всяком случае, может существовать, проходимая тропа через Минас Итиль.

— Минас Моргул, — поправил Фарамир.

— Я точно не знаю, — сказал Фродо, — но я понял, что тропа поднимается круто в гору с северной стороны долины, где стоит старая крепость. Тропа поднимается на высокий перевал, а потом спускается в… в страну, которая лежит за горами.

— Ты знаешь название перевала? — спросил Фарамир.

— Нет, — ответил Фродо.

— Это Кирит Унгол.

Голлум резко зашипел и забормотал.

— Так ли называется перевал? — спросил Фарамир, устремив на него проницательный взгляд.

— Нет! — взвизгнул Голлум и заюлил, будто его укололи. — Да, да, мы когда-то слышали это название. Но что значит название? Господин сказал, что надо туда пройти. Надо искать дорогу. Другой дороги нет, совсем нет!

— Нет другой? Откуда ты это знаешь? Ты изучил все границы Страны Мрака? — Капитан долгим взглядом посмотрел на Голлума, потом произнес: — Уведи пленника, Анборн. Обращайся с ним мягко, но глаз с него не спускай. А ты, Смеагол, не вздумай прыгать в водопад. Там внизу острые, как зубы, камни, раньше времени погибнешь. Иди отсюда и возьми свою рыбу.

Анборн ушел, подталкивая впереди себя скорчившегося Смеагола. Нишу, в которой остались Фарамир и хоббиты, отделили от зала-пещеры занавеской.

— Мне кажется, Фродо, что ты поступаешь необдуманно, — сказал Фарамир. — Не нужен тебе такой проводник. Это подлое ничтожество.

— Нет, нет, он не до конца подл, — ответил Фродо.

— Может быть, и не до конца, — сказал Фарамир, — но зло проело его, как ржавчина, и проникает все глубже. Ни к чему хорошему он тебя не приведет. Если ты согласишься с ним расстаться, я дам ему пропуск и провожатых до любого места на границе Гондора, которое он сам выберет.

— Он не захочет, — ответил Фродо. — Он пойдет за мной, как идет уже давно. Наконец, я не однажды обещал, что позабочусь о нем и пойду, куда он меня поведет. Неужели ты хочешь, чтобы я нарушил слово?

— Нет, — сказал Фарамир, — но в душе я на это надеюсь. Советовать другу нарушить слово, когда он, не сознавая, что делает, связал им себя на погибель, кажется меньшим грехом, чем самому не сдержать обещание. Беру свои слова обратно. Терпи Голлума возле себя, если он за тобой пойдет. Сомневаюсь, однако, что тебе обязательно надо идти через Кирит Унгол. Твой проводник не говорит всего, что знает, я вычитал это в его глазах. Не ходи на Кирит Унгол.

— Куда же мне идти? — спросил Фродо. — Вернуться к Стальным Вратам и сдаться страже? Что тебе известно о том перевале, почему одно его название внушает страх?

— Точно ничего не известно, — ответил Фарамир. — Мы, гондорцы, не отходим так далеко на восток от Тракта, и никто из моего поколения не взбирался на Сумрачные Горы. О тех горах мы знаем из старых легенд и рассказов, передающихся от отца к сыну. Достоверно то, что перевал над крепостью Минас Моргул стережет какая-то страшная сила. Старцы и ученые, посвященные в тайную мудрость, бледнеют и умолкают, когда произносится название Кирит Унгол.

Долина Моргул давно находится во власти злых сил. Даже тогда, когда изгнанный Враг был еще далеко, а большая часть Итилиэна принадлежала нам, оттуда веяло грозой и страхом. Как ты, наверное, знаешь, давным-давно там стояла гордая и красивая крепость Минас Итиль, сестра нашей Столицы. Но ею завладели злые люди, которых Враг покорил и взял на службу еще до упадка своей мощи. После его изгнания они оказались без хозяина и без государства. Говорят, что их привели сюда нуменорцы, опустившиеся до черной подлости. Враг одарил их Кольцами Власти, иссушил до превращения в страшных живых призраков. После его изгнания они заняли Минас Итиль, осели там, превратили крепость и долину вокруг нее в развалины. Место казалось пустым, но там поселился страх. Девять Призраков тайно подготовили возвращение своего Властелина, помогли ему вновь укрепиться и сами при этом возвысились. Когда Черные Всадники выехали в мир из Врат Ужаса, мы не смогли преградить им путь. Не подходи к их крепости! Там вечно бодрствует зло, там поселились Неспящие Глаза. Не ходи по той дороге.

— А куда мне идти? — спросил Фродо. — Ты же говоришь, что не можешь указать мне путь в горы. Но я должен преодолеть их, потому что дал слово всему Совету, что пройду туда или погибну. Если бы я повернул назад перед последним, самым трудным испытанием, как бы я смог вернуться к эльфам и людям? Разве ты принял бы меня как гостя в Гондоре, если бы я появился там с той ношей, которая ввергла в безумие твоего брата? Какая судьба обрушилась бы тогда на Минас Тирит? Кто знает, не стали бы тогда два разрушенных Минас Моргула смотреть друг на друга пустыми глазницами над опустошенным краем?

— Этого я не хочу, — сказал Фарамир.

— А чего же ты от меня хочешь?

— Не знаю. Но не хочу, чтобы ты шел на смерть или на муки. Не думаю, чтобы Мифрандир послал тебя по этой дороге.

— Раз он погиб, я должен сам идти по единственной дороге, которую знал. У меня нет времени искать лучшую, — сказал Фродо.

— Суровая судьба тебе досталась, и безнадежное дело, — сказал Фарамир. — Помни хотя бы мое предостережение: не доверяй своему проводнику, не верь Смеаголу. У него на счету уже есть убийство, я прочитал это в его глазах. — Гондорец глубоко вздохнул. — Вот так мы встретились и сразу расстаемся, Фродо сын Дрого. Тебя не надо утешать пустыми словами. Знай, что у меня почти нет надежды увидеть тебя снова под солнцем на этой земле. Но в дорогу прими мои добрые пожелания тебе и всему твоему племени. Сейчас отдыхай, а мы тем временем приготовим тебе провиант. Мне бы очень хотелось узнать, каким образом этот колченогий Смеагол завладел Сокровищем, о котором ты говоришь, и как он его потерял; но не буду больше тебя тревожить. Если, несмотря ни на что, ты вернешься в страну живых, то мы сядем с тобой на крепостной стене в полном блеске солнца, смеясь над прошлыми страхами, и все друг другу подробно расскажем. А пока — прощай.

Фарамир встал, низко поклонился Фродо, раздвинул занавеску и пошел к своим солдатам.