С любимыми не расставайтесь!
Дело о разводе
СУДЬЯ. Лаврова, вы поддерживаете иск мужа о расторжении брака?
КАТЯ. Нет.
СУДЬЯ. А вы, Лавров, не изменили свое решение?
МИТЯ. Не изменил.
СУДЬЯ. Лавров, вы когда-нибудь задумывались, что значит для человека любовь, семья?
МИТЯ. Не задумывался.
СУДЬЯ. Это уже не легкомыслие, а какой-то цинизм, наплевательское отношение к жизни. Да не только к своей, а к жизни своих будущих детей, будущего поколения. Вы когда-нибудь задумывались, что у вас могут быть дети?
МИТЯ. Нет.
СУДЬЯ. А следовало бы подумать. Лавров, расскажите суду, что у вас там случилось? В чем главная причина?
МИТЯ. Несходство характеров.
СУДЬЯ. Это общая фраза.
МИТЯ. Невозможность создать семью. Нет ничего общего.
СУДЬЯ. Он пьет?
КАТЯ. Не так уж. Вообще-то не пьет.
СУДЬЯ. Он вас бил?
КАТЯ. Что?..
СУДЬЯ. Лаврова, а вы как считаете, почему ваш муж настаивает на разводе?
КАТЯ. Он считает, что я ему изменила.
СУДЬЯ. Он правильно считает?
КАТЯ. Это не имеет значения.
СУДЬЯ. Как же – не имеет значения? Изменили вы ему или нет?
КАТЯ. На этот вопрос я отказываюсь отвечать.
СУДЬЯ. Ваше право. Но имейте в виду, что вы это делаете во вред себе. Может быть, отложим решение вопроса?
МИТЯ. Для меня вопрос решен окончательно. Семьи тут не будет. Давайте сразу.
Ирина и Митя
ИРИНА. А я все думала: позвоните или не позвоните? Если бы вы знали, что со мной происходило вчера. Когда все сидели и хохмили, а вы встали и вышли – я тоже встала и пошла за вами машинально. Потом спохватилась и вернулась. И я себе сказала: «Какое свинство, ушел и не попрощался».
МИТЯ. Почему же вы так сказали? Мы как будто и не здоровались?
ИРИНА. А я вот сказала. А потом оказалось, что вы еще не ушли. Я тогда совсем соображение потеряла. А вы вдруг говорите: «Только не уходи. Я всегда ухожу последний».
МИТЯ. Там все инженеры оказались с высшим образованием. Так-то по заводу всех знаешь…
ИРИНА. А ты не заметил, там половина были дураки? Один сидел в углу умный, так лучше бы тоже дурак был.
Дело о разводе
СУДЬЯ. В прошлый раз ваше дело было отложено, вам дали время для примирения. Ответчик, встаньте. Вы пытались восстановить хорошие отношения?
КОЗЛОВ. Она уехала к матери, а мне туда нельзя появляться.
СУДЬЯ. А вы бы хотели сохранить семью?
КОЗЛОВ. В принципе конечно.
СУДЬЯ. Вы любите свою жену?
КОЗЛОВ. Да, очень.
СУДЬЯ. А вы, истица, встаньте. Любите своего мужа?
КОЗЛОВА. Люблю.
СУДЬЯ. А хотели бы семью сохранить?
КОЗЛОВА. Разумеется. У нас чудесный ребенок.
СУДЬЯ. У вас ребенок. Сколько лет?
КОЗЛОВА. Два года.
СУДЬЯ. Ребенку два года. Видите?
КОЗЛОВА. Но при таком муже это просто невозможно. У него искаженное мнение обо мне.
КОЗЛОВ. Мнение жены обо мне такое же.
КОЗЛОВА. Господи, как не совестно…
КОЗЛОВ. Не будем сейчас.
КОЗЛОВА. Хорошо, не будем.
СУДЬЯ. Когда у вас начались нелады? Почему?
КОЗЛОВА. Причин много. Я даже не знаю. Границы не было, постепенно. Ни разу меня с работы не встретил. Стал нагло себя вести, будить меня, выяснять отношения.
СУДЬЯ. Он ведь учится на вечернем?
КОЗЛОВА (обернувшись к мужу). Другие почему-то и оттуда вовремя возвращаются.
КОЗЛОВ. Вот так у нее все. Кто-то сказал, позвонил. А оказывается, и не звонил вовсе.
КОЗЛОВА. Звонили!
КОЗЛОВ. Один раз задержался на сорок минут с группой своей…
КОЗЛОВА. Я за него волнуюсь. Жду, меня трясет всю, когда приходит, я плачу. А он предпочитает отмалчиваться. А как-то проучить его, не разговаривать, например, по неделе, я не могу.
СУДЬЯ. А вы что скажете, ответчик?
КОЗЛОВ. Я считаю, жить надо нормально. Один раз пришел поздно – она царапаться! Предупредил: буду все время поздно приходить. Постоянно подозревает – не верю я тебе. Меня это злило. Было один раз основание. Так я же сделал выводы. Подала заявление, даже не ожидал. В суд, и все!
СУДЬЯ. Вы можете что-то сделать, чтобы исправить положение?
КОЗЛОВ. Видно, не подходим мы друг другу. Разные точки зрения буквально по всем вопросам. Скандалы.
СУДЬЯ. Ну и что? Нет людей во всем одинаковых. Это было бы невыносимо скучно.
Митя
Митя позвонил в дверь. Монтер открыл ему.
МОНТЕР. Все спят, отваливай.
Митя прошел в комнату. Она была увешана фотографиями.
Ты что, пьяный?
МИТЯ. Не твое пил.
Фотографии были самые разные: одни выполнены художественно, другие забавно, не обошлось и без обнаженной натуры.
Твоя работа?
МОНТЕР. Ну моя.
МИТЯ (увидел среди других фотографий и головку своей жены). Кого я вижу! Супруга. Что же ты ее так скромненько?
Монтер пригляделся, оценивая качество фотографии. Митя и это понял не так. Замахнулся. Монтер уклонился.
МОНТЕР. Да что вы ко мне пристали! (Пошел на Митю.) А ну, отвали отсюда, кретин!
Митя взял со стола стамеску.
Ага, умелец. Ничего, умельца сделаем.
Но тот был уже за столом. Словно бы играя, Монтер стал толкать стол на Митю. На столе лежал рашпиль. Митя схватил его.
МОНТЕР. Ну, это ты брось. Это холодное оружие.
Митя швырнул рашпиль. Монтер закатал рукав, посмотрел.
Так. Теперь жди повестку. За нанесение повреждения холодным оружием есть статья.
Дома
Не разговаривать друг с другом было бы глупо. Пока они живут в одной квартире, надо сохранять нормальные отношения. Сейчас их отношения лучше, чем прежде, сейчас они идеально нормальные.
Митя читает книгу. Катя читает журнал «Юность», кусает булку.
КАТЯ. Тебе там не темно?
МИТЯ. Нет, все в порядке.
КАТЯ. Как же в порядке, ты ничего не видишь.
МИТЯ. Почему, я все вижу.
КАТЯ. Может, лампу подтянуть?
Митя поднялся.
Ты не понял, мне это не нужно. Я хочу, чтобы тебе было удобней.
Некоторое время они читают молча.
МИТЯ. Ты что сухую булку ешь? Возьми, там у меня колбаса, масло есть.
КАТЯ. Зачем, я могу сама в «Гастроном» сходить.
МИТЯ. Зачем ходить, когда все есть. Смешно. Ну, откупишь мне завтра пятьдесят грамм колбасы.
Зазвонил телефон.
КАТЯ. Да? Сейчас. Тебя.
Митя поднялся с раскладушки, взял трубку. Это была Ирина.
ИРИНА. А теперь я решила тебе позвонить. Ничего?
МИТЯ. Ничего.
ИРИНА (передразнила). Ничего. Ну что же, будем довольствоваться этим. А я сегодня должна была уехать на Украину. У меня ведь отпуск уже два дня! Решила – не поеду.
МИТЯ. Ну, зачем же это.
ИРИНА. Тебе неудобно разговаривать?
МИТЯ. Я перезвоню.
ИРИНА. Тогда прости.
Позвонили в дверь. Катя пошла открыла. Вернулась с немолодой женщиной.
ЖЕНЩИНА. Я по объявлению.
КАТЯ. По какому объявлению?
МИТЯ. Это я дал объявление. О размене комнаты. Прости, я тебе не успел сказать, но ведь рано или поздно надо разъезжаться. Учти, все будет зависеть только от тебя. Если тебе понравится. Я лично согласен на что угодно.
КАТЯ (женщине). Проходите, пожалуйста, садитесь.
ЖЕНЩИНА. Вот это ваша квартира?
КАТЯ. Там кухня.
ЖЕНЩИНА. Боюсь, что мой вариант вам не подойдет. У нас не отдельные комнаты в разных районах, а одна большая, тридцать метров, но разделенная капитальной перегородкой. Фактически две комнаты. Перегородка почти капитальная и почти звуконепроницаемая.
МИТЯ. Что значит – почти?
ЖЕНЩИНА. Почти совсем ничего не слышно. Дело в том, что мы с сестрой эту перегородку сами поставили. Мы решили так: у человека должно быть место, где он может отдохнуть, где он будет один. Причем действительно, как только мы поставили перегородку, я стала человеком. Я в любую минуту могу пойти в гости, но когда я возвращаюсь – я одна.
МИТЯ. Тогда зачем же вам съезжаться?
ЖЕНЩИНА. Дело в том, что у меня так сложилась жизнь, что нет семьи. Так что теперь моя семья – это, по существу, моя сестра. И вот, казалось бы, пустяк – перегородка. Но это значит – отдельный вход, отдельное хозяйство. Чашки там, ложки тут. Я не ожидала, что это будет так грустно…
МИТЯ. Зачем же вам менять квартиру? Проще сломать перегородку, и будет одна комната.
ЖЕНЩИНА. Вот в том-то и дело, что ликвидировать эту перегородку невозможно. На это нужно специальное разрешение, а нам его не дают. Оказывается, когда мы ставили перегородку, мы должны были взять на это разрешение. А мы не подумали и не взяли. И значит, теперь они не могут дать разрешение, чтобы ее снять.
КАТЯ. Почему не могут?
ЖЕНЩИНА. Это как раз понятно. Как они могут дать разрешение снять перегородку, которую они не разрешали ставить! Я и права не имела на это! А теперь надо идти к инспектору. Но инспектор все равно не разрешит.
КАТЯ. Зачем же идти, если все равно не разрешит?
ЖЕНЩИНА. А затем, что я должна получить отказ.
КАТЯ. А зачем вы должны получить отказ?
ЖЕНЩИНА. А затем, что, когда я получу отказ, я смогу обратиться дальше.
КАТЯ. Так, может быть, сразу обратиться дальше?
ЖЕНЩИНА. Пока я еще не могу обратиться дальше, потому что у меня еще нет резолюции.
КАТЯ. Да неужели нельзя им объяснить?
ЖЕНЩИНА. Что я могу объяснить, когда я сама виновата!
КАТЯ. Вот и объясните, что вы сами виноваты.
ЖЕНЩИНА. Это они сами мне объясняют, что я сама виновата.
КАТЯ. А теперь вы просите вам помочь.
ЖЕНЩИНА. А зачем они будут мне помогать, если я допустила нарушение!
МИТЯ. Что вы, ей-богу, из ерунды делаете проблему. Хотите, приду в воскресенье и поломаю вам эту перегородку?
ЖЕНЩИНА (смеется). Как вы ее поломаете, она же почти капитальная!
МИТЯ. Ломать – не строить.
ЖЕНЩИНА (смеется). А бревна куда? Вот такие бревна!
МИТЯ. Бревна во двор.
ЖЕНЩИНА (смеется). Но они будут там все загромождать!
МИТЯ. Не будут, их кто-нибудь унесет.
ЖЕНЩИНА. Куда унесет?
МИТЯ. Перегородку ставить.
ЖЕНЩИНА (возбужденно). А что, вполне возможно… Взять сломать. Снести, и все. И действительно, кто-нибудь возьмет и поставит перегородку у себя. Прекрасный дуб… Вот у вас проблема посерьезней. Разменяться на две комнаты в разных районах – это сейчас непросто. Я не спрашиваю, почему вы разъезжаетесь…
Ответа не было, но женщине не хотелось уходить.
Что делать, это жизнь. Сначала встречи. Что ни день, то встреча… Потом – расставанья. Годы идут… С одним человеком, с другим человеком. Добро бы с чужими – с друзьями! Добро бы с друзьями – с близкими! Казалось бы, зачем расставаться с близкими? Ради того, чтобы потом расстаться со всеми вместе?.. Что же, простите за беспокойство.
КАТЯ. До свиданья…
Женщина ушла.
Мог бы и со мной посоветоваться. Объявление дал. И много таких объявлений написал?
МИТЯ. Много.
КАТЯ. И где расклеить – указал?
МИТЯ. Указал.
КАТЯ. Все расклеил или еще остались?
МИТЯ. Еще остались.
КАТЯ. Может, вместе пойдем расклеивать?
МИТЯ. Можно и вместе.
КАТЯ. Пускаешь пузыри, изображаешь из себя спокойного.
МИТЯ. А что волноваться.
КАТЯ. Ну деловой. Ну маклер. Раньше бы свою деловитость проявил, получили бы двухкомнатную квартиру.
МИТЯ. Какой я делец. Твой приятель, вот этот любитель-фотограф, – вот кто делец.
КАТЯ. Кто тебе дал право так о нем говорить? Что он тебе сделал плохого?
МИТЯ. Я из-за него с женой развелся.
КАТЯ. Ты сам себя развел.
МИТЯ. Кто где ночевал? Я? Или ты? Ты думала, что домой пора?
КАТЯ. Я все время думала: который час? Двенадцать уже! А потом думаю: чего это я трясусь? Никто не трясется, а я трясусь.
МИТЯ. Ничего не знаю. Моя жена не ночует дома. Наставляет мне рога.
КАТЯ. Какие рога?
МИТЯ. Ветвистые. Что я должен думать о своей жене?
КАТЯ. А что ты должен думать, если она твоя жена и ты ее любишь?
МИТЯ. Вот любовь – это не надо.
КАТЯ. Современный человек! Как девчонка ведешь себя. Все остались, и я осталась.
МИТЯ. Все это все. А ты – жена.
КАТЯ. А жена – это, значит, клетка? Мое, да?
МИТЯ. Значит, для тебя это была клетка. Что ж ты раньше не говорила? Я бы тебя выпустил, летай!
КАТЯ. Мужчина! Взял бы дал по морде. Удерживай! Если ты муж, так воспитывай. А то раз – в суд повел.
МИТЯ. Молчи. Еще слово скажешь, пульну чем-нибудь. По башке по твоей пульну!
КАТЯ. Раньше надо было пулять. Сейчас я тебе никто.
МИТЯ. Ты этого хотела.
КАТЯ. Я этого не хотела.
МИТЯ. Почему? Хотела. За что боролась, на то и напоролась. Теперь ты свободная женщина, я свободный человек. Всем хорошо.
КАТЯ. Зачем тогда женился?
МИТЯ. Дурак был. И все дураки, кто женится. Написать бы всем на лбу букву Д, и пускай смотрят на себя в зеркало.
КАТЯ. Вот я сейчас возьму и уйду.
МИТЯ. Иди.
КАТЯ. Смотри, я иду.
МИТЯ. Иди, иди. Только ты вещи забыла.
Катя стала собирать в сумку вещи.
Значит, собираешься?
КАТЯ. Собираюсь.
Митя отнял у нее сумку.
Не трогай меня руками!
МИТЯ. Нет, давай поговорим. Почему именно ты уходишь? Это твоя квартира, оставайся. Вон твоя скатерть, бабушка подарила. Тут твое все. А я к Славке пойду. Где мое белье, где рубашка? Ничего нет. Вот видишь, какая ты у меня хорошая хозяйка!
КАТЯ. Нет уж, оставайся ты. Телефончик дал уже, уже звонят тебе. Тоже по обмену?
МИТЯ. Знакомая звонила.
КАТЯ. И любая от тебя уйдет. И знакомая твоя уйдет. Пусти.
Митя выскочил из комнаты, прихлопнул дверь с другой стороны.
Катя дернула за ручку, крикнула:
Пусти меня!
МИТЯ. Сиди. Я уйду.
КАТЯ. Ты уйдешь, и я уйду. Оставлю дверь открытой, пускай обокрадут.
Митя вошел в комнату, швырнул Катю на тахту. Она заплакала.
Дело о разводе
СУДЬЯ. Фамилия?
ЛАРИСА (молоденькая, по-школьному пухлая). Керилашвили.
СУДЬЯ. Образование?
ЛАРИСА. Восемь классов.
СУДЬЯ. До этого состояли в браке?
ЛАРИСА. С Цветковым Юрием.
СУДЬЯ. Причина расторжения данного брака?
ЛАРИСА. Он не работает, не учится и мне не дает. Меня всячески унижал, жили мы плохо. Говорил, что я проститутка, что он меня за три рубля купил. Разве можно так? Потом все эти оскорбления, которых я совершенно не заслужила…
СУДЬЯ. Муж пишет в своем объяснении, что вы собираетесь вернуться к своему первому мужу.
ЛАРИСА. Просто он слышал телефонный разговор и построил на этом всякие нелепицы.
СУДЬЯ. Давид Керилашвили, встаньте. Вы поддерживаете иск жены о расторжении брака?
КЕРИЛАШВИЛИ. Я не согласен, какие она указала причины. Здесь причины совершенно другие.
Он небольшой, в красивой бежевой курточке. Приятное, тоже невзрослое, лицо.
СУДЬЯ. Почему вы не работаете?
КЕРИЛАШВИЛИ. Я работаю, но на дому. По состоянию здоровья.
СУДЬЯ. Чем же вы так больны?
КЕРИЛАШВИЛИ. Я четырнадцать лет лежал в гипсе, у меня был туберкулез. Граждане судьи, поймите одно, она не такая уж плохая девушка. Товарищи судьи, я ее любил и люблю сейчас.
СУДЬЯ. Почему же вы не давали ей учиться?
КЕРИЛАШВИЛИ. Граждане судьи, она сказала вам неправду, но она не виновата. Вот здесь сидит ее мать. Лариса это все ее слова говорит. Она своей дочери так сказала: пускай его родители построят вам кооперативную квартиру. Она думает, что грузины богатые. А грузины есть разные, есть богатые, есть бедные. А раз нет квартиры, так я ей не нужен!
СУДЬЯ. Истица, он правду говорит?
ЛАРИСА. Вообще он не любит меня.
СУДЬЯ. Но вот он утверждает, что любит вас.
ЛАРИСА. Нет, он меня не любит.
КЕРИЛАШВИЛИ. Нет, люблю, и ты это знаешь!
ЛАРИСА. Нет, не знаю.
КЕРИЛАШВИЛИ. Ты знаешь через моих звонков, которые я тебе звонил!
СУДЬЯ. Керилашвили, почему вы считаете, что ваша жена хочет вернуться к своему первому мужу?
КЕРИЛАШВИЛИ. Сама она не хочет вернуться. Она порядочная девушка. Это все ее мать. А потом будет три несчастных человека.
МАТЬ. Не будет! Она Юрия Цветкова любит. Ушла от него по легкомыслию – и вот возвращается. Там хотя бы не будет лжи. А Керилашвили, его родители, обещали перед свадьбой: купим вам кооператив.
СУДЬЯ (прервал ее). Не умеете вести себя в суде – покиньте зал.
ЛАРИСА. Если бы он меня любил, хоть что-нибудь придумал! Почему мы должны жить втроем!..
КЕРИЛАШВИЛИ. Товарищи судьи! Но я жену ни в чем не обвиняю. Она не свои слова говорит. Она не думает так. Если у Ларисы есть три сердца – одно для первого мужа, другое – для меня, а третье еще для кого-то… По-моему, у человека должно быть одно-единственное сердце! Товарищи судьи, я хочу сделать дополнение.
СУДЬЯ. Пожалуйста.
КЕРИЛАШВИЛИ. Товарищи судьи, я прошу удовлетворить ее ходатайство. Пускай у нее будет хороший муж. Пускай у нее будет хороший кооператив. Пускай у нее все будет! И счастье пускай будет!
СУДЬЯ. Суд удаляется на совещание.
Керилашвили и Лариса стояли и тихо разговаривали, мать Ларисы молча смотрела на них, потом не выдержала:
Ну сколько можно! Двухличная! Двухличная!
Но они стояли, не слушая ее.
ЛАРИСА. Иди, мама.
МАТЬ. Двухличная!
ЛАРИСА. Иди отсюда!
Митя и Ирина
МИТЯ. Девушка, разрешите с вами познакомиться.
ИРИНА (обернулась, счастливо и нежно воскликнула). Разрешаю! Я очень хочу с вами познакомиться!
МИТЯ. Но я давно уже здесь. Два раза других за тебя принимал.
ИРИНА. Они были лучше меня?
МИТЯ. Пока нет.
ИРИНА (грустно). Ты какой-то шебутной. Сам не знаешь, чего хочешь. А вокруг ходят и бегают девушки и чем-то беспокоят… И это неправильно, нехорошо, неуважительно, обидно, несправедливо… Сегодня утром я испугалась, что меньше тебя люблю. А потом в четыре часа вдруг стало так по тебе тоскливо!
Митя взял ее руку, погладил.
Не смей. У меня сейчас сердце выскочит.
МИТЯ. Идем ко мне.
Она подняла к нему голову, вгляделась, кивнула.
Дома Митя включил телевизор, спросил:
Чаю хочешь?
ИРИНА. Не уходи, посиди здесь.
Он сел.
По-моему, ты не только боишься поверить, что я тебя люблю. Ты все еще боишься поверить, что и ты меня любишь. Я ведь от тебя ничего не требую. Хочешь, будем, как в школе, дружить. Хочешь, будем как за границей. Я твоя девушка. Вот так. (Села Мите на колени, обвилась вокруг него.)
МИТЯ. Хочу так.
Стукнула дверь. Они оторвались друг от друга, обернулись. Это была Катя. Она смотрела на Ирину. Та не отвела взгляда.
КАТЯ. Прости, я не знала, что ты не один. Забыла тут кое-что.
Стала искать, выдвигала ящики, открывала дверцы шкафа.
Митя и Ирина сели на два стула перед телевизором. Смотрели, не видя.
КАТЯ (нашла кофточку, сложила). Будут письма, принеси в общежитие.
И ушла.
Митя и Ирина сидели перед телевизором, как и при Кате, отдельно. Но что-то и объединило их.
Дело о разводе
СУДЬЯ. Причина развода?
НИКУЛИН. Несовместимость характеров.
СУДЬЯ. Сколько лет состоите в браке?
НИКУЛИН. Двадцать четыре года.
СУДЬЯ. Двадцать четыре года. Что же у вас сейчас случилось?
НИКУЛИН. Мы пришли к выводу, что настоящего чувства между нами нет.
СУДЬЯ. Какие у вас претензии к жене?
НИКУЛИН. Никаких претензий.
СУДЬЯ. Где же тогда ваша несовместимость? В чем она заключается?
НИКУЛИН. Товарищ судья, это сложный вопрос. Об этом психологи пишут книги.
СУДЬЯ. У вас есть сын?
НИКУЛИНА. Это мой сын. Муж его усыновил.
СУДЬЯ. У отца с ним нормальные отношения?
НИКУЛИНА. Чудесные.
СУДЬЯ. У всех чудесные отношения, а вот что получается… Никулина, вы согласны на развод?
НИКУЛИНА. Согласна.
СУДЬЯ. Согласны. А потом локти будете кусать. Целую жизнь прожили вместе, и вот остаетесь одна… Не знаю, оснований для развода нет.
НИКУЛИН. Почему нет? Я указал причину.
СУДЬЯ. Это не причина. Это отговорка.
НИКУЛИН. Хорошо, мы хотели обойтись без подробностей, однако, если вам это необходимо, пожалуйста. Я встретил женщину, с которой много лет назад нас связывало сильное чувство… Мы поняли, что любим друг друга по-прежнему.
СУДЬЯ. Это другой разговор. Встретили женщину. Вы говорите, что раньше вас связывало сильное чувство. Что же вам помешало вступить в брак?
НИКУЛИН. Шла война, пожениться нам не удалось. Когда я вернулся с фронта, она была замужем.
СУДЬЯ. Вышла замуж, когда вы были на фронте?
НИКУЛИН. Да, вышла замуж, когда я был на фронте. Так сложились обстоятельства. После войны я вступил в брак с моей теперешней женой. Мы знали друг друга с детства. В то время она жила одна, имела ребенка двух лет. Она была несчастная…
СУДЬЯ. Так… А сейчас вы встретили свою знакомую. Когда это случилось?
НИКУЛИН. Около года назад. Она также подала иск о расторжении брака. Детей у нее нет.
СУДЬЯ. Значит, две семьи распадаются. А стоит ли это?.. Как у вас сложится жизнь с вашей знакомой – это же никому не известно, ни вам, ни ей. Давайте все-таки подождем. Отложим решение вопроса.
НИКУЛИНА. Товарищ судья, я не знаю, как это нужно сформулировать для решения суда, но прошу вас удовлетворить иск. Дело в том, что мы уже год живем в одном доме как чужие люди. Я не могу видеть человека, каждый, каждый день видеть своего мужа, который любит другую женщину. Ради меня, прошу вас! Решите это сейчас, если можно.
Катя и Митя
МИТЯ. Письма тебе.
КАТЯ. Спасибо, что принес.
МИТЯ. Как живешь?
КАТЯ. Нормально. А знаешь, я за тебя рада. Ирина Григорьевна очень хорошая девушка.
МИТЯ. Какая Ирина Григорьевна?
КАТЯ. Ах, уже Ира? Я не знала. Надеюсь, у вас все в порядке?
МИТЯ. Все в порядке.
КАТЯ. По-моему, она очень чувственная.
МИТЯ. Возможно.
КАТЯ. Я ведь правда желаю тебе счастья с ней.
МИТЯ. Спасибо.
КАТЯ. Значит, у вас все решено?
МИТЯ. Пока нет.
КАТЯ. Но скоро решится.
МИТЯ. Может быть.
КАТЯ. Нет, я рада, что именно она. Во-первых, вы очень подходите друг другу. Во-вторых, она действительно тебя любит. Это же главное. И вообще – тонкая, оригинальная, интеллигентная девушка. Честное слово, я рада. Немножко нервная. Поначалу это хорошо, но в домашней жизни – не всегда. И побольше бы ей самолюбия. Никогда не надо быть смешной.
МИТЯ. Чем же она смешная?
КАТЯ. Прости… Она обо мне ничего не спрашивала?
МИТЯ. Нет.
КАТЯ. А что-нибудь говорила?
МИТЯ. Нет.
КАТЯ. Доказывает ее ум. Тоже плюс… Но знаешь, Митя, может быть, это какой-то пережиток, атавизм – но ты лучше не лезь мне на глаза вместе с нею.
МИТЯ. А что?
КАТЯ. Боюсь, придушу ее.
Игры и танцы
ВАЛЕРА. Друзья! Приветствуем вас в нашем доме отдыха! Начинаем наш традиционный вечер отдыха молодежи. Отдыхать – это не значит ничего не делать. В свободное время рядом с веселой шуткой и острым словом мы любим звонкую песню, веселый танец! Ритмический танец! Это современный танец, отвечает современным требованиям. Молодежь имеет много энергии, тратит ее в танцах. Современный танец все время идет в ногу со временем. Он преследует цель – укрепление мышц всего тела, приобретается легкость – как у меня! Кто как может – танцуют все!
Танцуют все.
Танцует и Катя.
Оборвалась музыка, изменился свет. Одна танцующая пара разъединилась…
И вот они стоят, раздельно, перед судьей.
Дело о разводе
СУДЬЯ. Так. Миронова. Поддерживаете иск мужа о расторжении брака?
МИРОНОВА. Как я поддержу? Две дочки у меня ж. И обе больны по его причине. Даже здесь не мог посдержаться. Начитанный человек, а грубит, нетрезвый пришел. Я и по-хорошему и по-плохому… Не поддерживаю.
СУДЬЯ. Миронов, причина расторжения брака?
МИРОНОВ. Нет ничего общего.
СУДЬЯ. Когда детей рожали, было общее? Две дочки у вас. Мир-то будет между вами?
МИРОНОВ. Об этом не может быть и речи. Если бы она воспитывала детей более по системе. Она же воспитывает их так, что результаты плачевные. Дочки не имеют ко мне никакого авторитета. О чем я ее недвусмысленно предупреждал.
СУДЬЯ. Ну, авторитета можно добиться только лично, а не посредством жены… Миронова, муж изменял вам?
МИРОНОВ. На данном этапе никем не увлекаюсь.
СУДЬЯ. Когда вступили в брак?
Миронов затрудняется ответить.
Это была та счастливая минута, которая не оставила следа в вашей памяти?.. Миронова, в брак вступили когда?
МИРОНОВА (улыбнувшись). Двадцать третьего августа тысяча девятьсот семьдесят первого года.
СУДЬЯ. Любили вы друг друга прежде?
МИРОНОВА. Не знаю, сошлись по любви.
СУДЬЯ. Миронов, вы настаиваете на расторжении брака?
МИРОНОВ. Настаиваю. Мы с супругой не соответствуем ни по культурному уровню, ни по чему. У меня совершенно другие интересы. Я книги люблю, музыку. У меня образование девять классов.
МИРОНОВА. Они все с образованием – и он, и отец, и мать. Вот они меня и доводят. Как атаманы на меня, как атаманы. Я для них никто, призрак.
СУДЬЯ. Миронов, может быть, вы возьмете на себя обязанность привить жене любовь к искусству?
МИРОНОВ. Не обещаю.
СУДЬЯ. Почему?
МИРОНОВ. Мне будет тяжело. Я не хочу быть пьяницей, а она заставляет.
СУДЬЯ. Как?
МИРОНОВ. Денег не дает. У кого-нибудь позаимствуешь и с горя напьешься.
СУДЬЯ. Две дороги перед вами: быть главой семьи, радоваться, что у вас растут дочки, жена счастлива. И другая дорога – злодейка с наклейкой. Подумайте, может быть, постараетесь вернуться в человеческое состояние?
МИРОНОВ. Нет.
Игры и танцы
ВАЛЕРА. Древний и вечно юный танец чарльстон! Танцуют все!
Отдыхающие танцуют чарльстон.
Катя не танцует. Валера садится рядом с ней.
Здравствуй, Катя, который час? Что ты делаешь сейчас? Бросай дело ты свое и послушай мой рассказ. Сказать невольно я решился, любовь заставила меня. Любовью дышат все народы. Катя, я люблю тебя. Когда умру, когда скончуся, когда в холодный гроб сойду, тогда любить меня не сможешь. Люби сейчас, пока живу.
КАТЯ. Ты ведь знаешь про меня?
ВАЛЕРА. Что-то слышал.
КАТЯ. Что слышал?
ВАЛЕРА. Забыл.
КАТЯ. Ты слышал, что я с мужем развелась. Почему-то считается, что это неприятность. Как овцы, все стараются себе скорей хозяина найти. Скорей свою свободу кому-нибудь продать. Или чужую свободу купить, это одно и то же. Взаимное рабство.
ВАЛЕРА. Ты права.
КАТЯ. Нет, правда. У всех страх, что останешься одна. Вот я осталась. Если захочу, не найду себе? Сколько вас без дела болтается. Или я не прокормлю себя? А за границей вообще больше всего ценится одинокая женщина…
ВАЛЕРА. Я лично считаю, что дружба и товарищество – это совершенно разные вещи. Товарищем можно назвать любого. В Советском Союзе все товарищи. Но что сильнее – дружба или любовь? Можно ли любить, но не дружить? Или наоборот: можно ли дружить и не любить? Можно ли любить человека, который предал общее дело? Может ли человек любить два раза? Может ли быть любовь с первого взгляда? Может ли быть любовь, если мужчина младше? Ответить на этот ряд вопросов удовлетворительно, положа руку на сердце, мы еще не можем. Эти вопросы требуют пока еще своего разрешения.
КАТЯ. Только нервы у меня никуда стали. Вчера шла по Садовой – идет грузовая машина. Шофер хотел затормозить перед трамвайной остановкой. Машина вывернулась поперек улицы и врезалась в тротуар, прямо на людей, там люди стояли на остановке. Одна женщина закричала. Я – прочь оттуда. Бегу, а вслед долго слышу – кричит женщина. Все кричит, кричит…
ВАЛЕРА. Не надо об этом думать. Вот я – счастливый человек, потому что научился помнить хорошее и забывать плохое. Скажи себе: я об этом не думаю. (Раскинул руки, расслабил кисти.) Я об этом не думаю.
КАТЯ (также). Я об этом не думаю.
Все, кто находится на сцене, раскинули руки, стали повторять: – Я об этом не думаю.
ВАЛЕРА. Еще.
ВСЕ. Я об этом не думаю. Я об этом не думаю. Я об этом не думаю…
Дело о разводе
СУДЬЯ. Беляев, примириться с женой не хотите?
БЕЛЯЕВ. Ни малейшего желания. Основная причина, что я ее ненавижу и даже не могу находиться в одной комнате. Есть женщина, на которой я женюсь сразу же после расторжения брака. И она это прекрасно знает, потому и тянет.
СУДЬЯ. Сколько лет вы прожили вместе?
БЕЛЯЕВ. Просуществовали? Семь лет. Откажете на этот раз, через десять дней принесу еще одно заявление.
СУДЬЯ. Гражданка Беляева, поддерживаете иск о расторжении брака?
БЕЛЯЕВА. Ни за что. Сколько людей не любят друг друга и живут.
СУДЬЯ. У него есть другая женщина.
БЕЛЯЕВА. Другая женщина у всех есть.
СУДЬЯ. Человек вас ненавидит. Зачем вам это нужно?
БЕЛЯЕВА. На суде он что хочешь скажет. Нельзя ежемесячно подавать заявления! Нельзя же ежемесячно вызывать по повестке.
СУДЬЯ. Но вы же ни разу не явились.
БЕЛЯЕВА. Если бы ему год не велели подавать, мы могли бы за это время помириться.
БЕЛЯЕВ. Я к ней не пойду и ее к себе не пущу. Как же мы помиримся за этот год!
БЕЛЯЕВА. Ну хорошо, ну не год, ну два месяца дайте срок!
Игры и танцы
ВАЛЕРА. А сейчас вашему вниманию предлагается массовая старинная русская игра – бег в мешках!
Веселье продолжается. Какая партия выиграет бег в мешках – выяснится на сцене, заранее предсказать нельзя.
Но вот двое в мешках отстали от других. Они остановились перед судьей.
Дело о разводе
СУДЬЯ. Вы утверждаете, что Шумилов ругался нецензурно.
ШУМИЛОВА. Ругался.
СУДЬЯ. Это было просто, может быть, ругательство? Или именно нецензурное?
ШУМИЛОВА. Это именно нецензурное.
СУДЬЯ. Ну, ругательства бывают разные. Например, в газете или в книжке это может быть напечатано?
ШУМИЛОВА. Нет, в газете это не может быть напечатано.
СУДЬЯ. А вы не можете точнее сказать? Может быть, это было слово, скажем, «изверги»?
ШУМИЛОВА (обиделась). Я могу разобраться, что цензурное, что нецензурное! Извините меня, но он меня по-всякому склонял.
СУДЬЯ (Шумилову). Вот ваша жена говорит, что в квартире вы ругаетесь нецензурной бранью в разное время суток.
ШУМИЛОВ. Это было. Но я правда выругался про себя.
СУДЬЯ. Про себя. И никто не слышал?
ШУМИЛОВ. Возможно, что она и слышала.
СУДЬЯ. Как же она могла услышать? Ведь разговорной речи у вас не было?
ШУМИЛОВ. Нет, возможно, разговорная речь и была.
СУДЬЯ. Жена утверждает, что вы бьете ее в местах общего пользования. Бросили в нее чайник. Вы подтверждаете это?
ШУМИЛОВ. Частично. Чайник я бросил просто ради интереса. Просто в пол. Другой раз я ее толкнул ногой в бедро – только лишь из-за ребенка исключительно. Так как портит его своим воспитанием.
СУДЬЯ. Почему-то вы воспитываете ребенка только в пьяном состоянии. Утюг вы хватали?
ШУМИЛОВ. Хватал.
СУДЬЯ. Зачем?
ШУМИЛОВ. Просто подержать.
СУДЬЯ. Гладить вам надо было, что ли?
ШУМИЛОВ. Гладить мне не надо было.
СУДЬЯ. Кто у вас отобрал утюг?
ШУМИЛОВ. Соседка.
ШУМИЛОВА. Расскажи, как ты на мне рубашку изорвал!
ШУМИЛОВ. А рубашку я изрезал потому, что были повседневные упреки.
СУДЬЯ. Пьете?
ШУМИЛОВ. Выпиваю. Но никогда не валялся и не был никем подобран.
СУДЬЯ. Мир-то будет между вами?
ШУМИЛОВ. За последнее время скандалов не было. Ну ударил я ее один раз.
СУДЬЯ. Когда?
ШУМИЛОВ. Число точно не помню. В общем, день рождения ее был.
Игры и танцы
ВАЛЕРА. А сейчас вашему вниманию предлагается игра «Безбилетный пассажир»! Участвующие под звуки марша шагают вокруг этих стульев и по моему хлопку бросаются занять места. Стульев мало, желающих много!..
Желающих действительно оказалось много. И Катя оставила своего собеседника, стала в круг, в затылок какой-то девушке, знакомой по заводу.
Приготовились!.. И!..
Аккордеонист заиграл марш, и все зашагали вокруг стульев. Шагали долго, культурник все не давал сигнала, в этом и был интерес, напряжение росло, все уже хохотали, но вот он наконец хлопнул в ладоши, и все ринулись к стульям, но один человек остался без места. Валера отвел нерасторопного, укоряя: «Нельзя ездить без билета!» Затем убрал один стул, аккордеонист снова заиграл марш, и все снова зашагали вокруг стульев… Валера снова хлопнул в ладоши, и без места осталась женщина.
Нельзя ездить без билета!
Оба оставшиеся без места стоят перед судьей. Игра прервалась, все смотрят на них.
Дело о разводе
СУДЬЯ. Когда вы прекратили сожительство с женой?
ОН. В шестьдесят девятом году.
СУДЬЯ. В каком месяце?
ОН. Не помню.
СУДЬЯ. Значит, летом или зимой, ничего не помните? Когда же это произошло, этот ваш трусливый поступок?
Он молчит.
Просите разделить имущество?
ОН. Да.
СУДЬЯ. Что приобрели за период совместной жизни?
ОНА. Диван-кровать и цветной телевизор.
СУДЬЯ. На что претендуете?
ОНА. На телевизор.
СУДЬЯ. Согласны отдать телевизор?
ОН. Согласен.
СУДЬЯ. А вы на что претендуете?
ОН. На диван-кровать…
Вечер отдыха
Игра продолжалась. Вокруг стульев шагали все быстрее, уже бежали.
Но вдруг – все останавливается. И пресекается марш аккордеониста. И в тишине происходит такой разговор:
ДЕВУШКА (Кате). Ты ничего не знаешь?
КАТЯ. А что?
ДЕВУШКА. Про Митьку слышала?
КАТЯ. Что слышала?
ДЕВУШКА. Говорят, он кого-то порезал.
КАТЯ. Как – порезал?
ДЕВУШКА. Не знаю. Я думала, ты знаешь.
КАТЯ. Кого порезал? Когда порезал? Кто тебе сказал?
ДЕВУШКА. Приехал кто-то из города.
КАТЯ. Вот обормот, человека порезал! Теперь все. Это я виновата, это из-за меня! Теперь судить будут.
И опять побежали под звуки музыки: игра продолжалась.
Подумайте, муж мой, недавно только развелись, буквально две недели, вдруг узнаю – порезал человека! Вот обормот!..
К ней подошел Валера, завязал ей глаза платком и отошел. С повязкой на глазах она пыталась кого-либо поймать, как полагается в такой игре. Никто, казалось, не убегал от нее – только отходили неторопливо, в тишине. Так и бродила она, ловила раскинутыми руками пустое, глухое… Потом опустилась на землю, лежала в темноте.
Свидание
С передачей в целлофановом мешке Митя стоял перед медсестрой.
СЕСТРА. Неприемный день. Ну неприемный день, что я могу. Она вам кто?
МИТЯ. Жена.
СЕСТРА. Передачу можно, а так нельзя.
МИТЯ. Мне очень нужно ее видеть, не по болезни, а кроме того.
СЕСТРА. Ну ладно, зайди, только ненадолго, пять минут. Она слабенькая.
Катя лежала. Волосы ее словно потускнели и были зачесаны назад.
МИТЯ. Говорят – неприемный день. Свидание разрешили только на пять минут.
КАТЯ. А мне сказали – ты человека порезал.
МИТЯ. Болтовня. Кто-то пустил слух. Ты-то как?
КАТЯ. Я хорошо. Митя, а ты не врешь? Ты мне правду говори, ты кого порезал?
МИТЯ. Никого я не порезал.
КАТЯ. Я скучаю по тебе. Я скучаю по тебе, Митя! Скучаю по тебе, скучаю по тебе, Митя…
МИТЯ. Тише, а то меня отсюда выгонят.
КАТЯ (тихо). Я скучаю по тебе, Митя! А ты-то как? Вот что главное. Ты-то по мне скучаешь?
МИТЯ. Скучаю.
КАТЯ. Я знала, что скучаешь, я это знала. Ты ходи ко мне каждый день. Тут приемные дни, но если уж придешь, так пустят. Каждый день приходи после смены.
МИТЯ. Кормят как?
КАТЯ. Кормят ничего. Если бы ты каких-нибудь фруктов принес.
МИТЯ. Вот…
КАТЯ. Это мне? (Взяла у него целлофановый мешочек.) Спасибо. Ой, сколько потратил, рубля три?
МИТЯ. Как ты себя чувствуешь, ничего?
КАТЯ. Я ничего себя чувствую. Как когда.
МИТЯ. Тебе больше спать надо.
К ним подошла медсестра.
СЕСТРА. Пора, а то мне попадет.
КАТЯ. Мы сейчас. Уже все. Ты, Митя, береги себя… По улицам ходи осторожно! Уж я попала в больницу – ладно. Хоть у тебя будет все в порядке.
СЕСТРА. Все, все, пора.
Митя пошел за нею.
Катя вскочила с кровати, побежала вслед. Обняла его что было сил…
КАТЯ. Я скучаю по тебе, Митенька, скучаю по тебе!..
Сестра пыталась увести ее, но Митя не отпускал. Так и стояли, обхватив друг друга.
Я скучаю по тебе, Митя!
Сестра все же оторвала ее, повела назад. Катя пошла за ней послушно. Потом остановилась, обернулась, закричала:
Я скучаю по тебе, Митя! Скучаю, скучаю по тебе, скучаю по тебе!..
