ГЛАВА 6
В благоухающем сумраке побережье всегда кажется великолепным, и этот вечер не являлся исключением, однако Эйдан был слишком поглощен своей задачей, чтобы наслаждаться серебристым светом полной луны или музыкой океанского прибоя. Бесшумными шагами он обогнул мотель, направляясь к номеру 108. Всюду толпились люди — кучки молодежи, одетой для вечеринок, с банками и бутылками в руках, немолодые пары, направлявшиеся к пляжу. Однако количество возможных свидетелей его нисколько не волновало, так как здесь, похоже, никому ни до чего не было особого дела. Он всерьез полагал, что мог бы даже попросить кого-нибудь помочь ему взломать замок. Для этого достаточно было бы сочинить историю про потерянный ключ. Впрочем, подобные уловки были не нужны. Эйдан просто-напросто прихватил универсальный ключ из конторки портье, благо она была скрыта от взглядов постояльцев.
Оснащенный тем, что требовалось, он, посвистывая, как ни в чем не бывало направился к своей цели, держа руки в карманах и не переставая думать о Лиссе, ждавшей его в машине с заряженным «глоком» на коленях. Внутренним взором он видел ее перед собой — напряженно поджавшей чувственные губы, с озабоченностью и тревогой в темных глазах. Его восхищало то, что при всей своей мягкости и чуткости она была смышленой, решительной и готовой сделать все, что потребуется им обоим, чтобы уцелеть.
Имея богатый опыт знакомства с женскими романтическими фантазиями, он прекрасно знал, что проявить в столь сложной ситуации подобный прагматизм смогла бы далеко не каждая. Очень многие просто ударились бы в панику и залились слезами в надежде на то, что спасение придет к ним само, без усилий с их стороны.
У нужной двери Эйдан помедлил, отметив, что свет из-за штор, закрывавших большое окно номера, не пробивается. Значит, там никого не было, что отчасти радовало, но только отчасти. Ведь будь посланница Стражей там, он бы, по крайней мере, точно знал ее местонахождение, в то время как сейчас она запросто могла оказаться где угодно. Например, рядом с Лиссой.
Вынув из кармана ключ, Эйдан вставил его в скважину и повернул. Замок со щелчком открылся. Эйдан вошел и нашарил на стене выключатель. Светильник, зажегшийся на столе между двумя койками. Одна была аккуратно застлана, а по покрывалу другой было разбросано содержимое холщового мешка. За кроватями находились зеркало, раковина и дверь в санузел.
Номер был пуст.
Войдя внутрь, Эйдан закрыл дверь и пнул свисавшее с кровати до пола покрывало. Судя по звуку, носок его ботинка ударился о клееную фанеру. Здешние койки были еще дешевле, чем кровати с металлическими рамами. И уж спрятаться под ними точно никто не мог. Он заглянул в туалет и, убедившись, что засады там нет, приступил к осмотру обнаруженных на постели и представлявших несомненный интерес предметов: коммуникатора, географических карт, ножей. Там же находился чип, прочесть который было сейчас, увы, не на чем. Так или иначе, Эйдан решил взять все находки с собой и, складывая их обратно в мешок, нащупал внутри что-то холодное и твердое. Пульс его участился. Ухватившись пальцами за край, он извлек находку.
То была таза. А в ней что-то еще, обернутое в плотную ткань. Вытащив и развернув сверток, он обнаружил металлический предмет, покрытый засохшей грязью. Что это такое, он не знал, а для того, чтобы выяснить, необходимо было отскрести комья грязи, однако его тренированный взгляд сразу определил ценность находки. Снова замотав ее тканью и сунув в карман, он внимательно посмотрел на тазу.
Выглядела вещица именно так, как и было описано в книге Старейших. Металл, похожий на серебро, за века существования покрывшийся царапинами и вмятинами, с пустыми гнездами, оставшимися там, где когда-то красовались драгоценные камни. Назначения реликвии ему пока выяснить не удалось, но, так или иначе, он завладел ею. Она попала в его руки. Эйдан с удовлетворением улыбнулся. Ему удалось еще на один шаг приблизиться к истине. К той истине, которая, как он надеялся, дарует Лиссе свободу.
Быстрый осмотр мебели и чуланчика ничего не дал. Там он обнаружил лишь одежду да бижутерию, по большей части украшения с шипами, вроде тех браслетов, какие он уже видел. Найти что-либо позволяющее прочесть чип не удалось, но тут уж ничего не поделаешь. В любом случае визит был не напрасным. Забросив длинную ручку мешка с находками за плечо, Эйдан уже направился к двери, но неожиданно услышал, как в замке поворачивается ключ. Он замер, тут же сообразив, что свет в комнате горит, а стало быть, его легко увидеть снаружи, бросил мешок и принял низкую стойку.
Дверь распахнулась, и его противница, чья рыжая шевелюра мелькнула в воздухе, словно искра, обрушилась на него с сотрясшим воздух боевым кличем. Устрашающий и парализующий, он, однако, лишь побудил Эйдана к действию, заставив метнуться ей навстречу. Они столкнулись в прыжке, издав при этом нечленораздельные звуки, и, сцепившись, рухнули на пол. Она принялась осыпать его ударами, и Эйдан, выбросив из головы всякие мысли о том, что имеет дело с женщиной, ответил ей тем же. Тут было не до учтивости. Вопрос стоял просто: или она, или он. Другого выхода в данной ситуации он не видел.
Повалив Эйдана на спину, женщина нависла над ним, опершись на вытянутую руку, и занесла другую для сокрушительного удара, и в этот момент он успел разглядеть ее лицо. Лишь мельком, но и мгновения хватило, чтобы ошеломить его до оцепенения, так что он пропустил удар кулака, обрушившийся на его челюсть. К счастью, силы удара не хватило, чтобы его отключить, но боль вырвала из ступора. Упершись ногами в пол и резко подав бедра вверх, он перебросил ее через голову, перекатился на живот и навалился на ее ноги, стиснув зубы от боли, ибо далеко не все удары приходились впустую. Размахнувшись, он залепил ей кулаком в висок с такой силой, что это вырубило бы и гиганта, однако рыжеволосая стерва лишь оскалилась и зашипела, как хищница.
— Что за черт? — взревел Эйдан, пытаясь скрутить озверевшую Стражницу.
Сцепившись, они налетели на комод и впечатали его в стену. Ее ногти разорвали на нем рубашку и изодрали в кровь предплечья. Эйдану веками не приходилось сталкиваться с подобной яростью: женщина казалась неустрашимой, безжалостной и одержимой, что давало ей силы на продолжение схватки в ситуации, когда кто-либо другой давно был бы вырублен.
В конце концов Эйдан понял, что выход у него лишь один.
Ловко маневрируя, он сумел поймать ее голову в захват обеими руками и резким рывком попытался, как пробку на бутылке, свернуть ее шею. Казалось, уж это-то дело мгновения, но невероятная сила и ярость уподобляли ее бешеному зверю. Напрягшись в чудовищном усилии, он ощутил внезапную вспышку боли в ноге, но тут за мощным выбросом адреналина последовал наконец жуткий треск ломающихся шейных позвонков. А за ним ужасная тишина, нарушаемая лишь его тяжелым, хриплым дыханием.
Эйдан продолжал удерживать на весу безжизненное тело, все еще не отрывая взгляда от совершенно черных, без намека на зрачки или радужную оболочку глаз и злобно заостренных зубов во рту, более походившем на хищную пасть. Кем бы ни была эта особа, к Стражам она явно отношения не имела. Тут сомнений у него не было.
Эйдан поднялся на ноги и тут же, покачнувшись, с проклятием припал на одно колено. Ногу его вновь, как и незадолго до конца схватки, пронзило болью, и только сейчас он увидел торчащий из нее кинжал.
— Проклятье!
Вырвав клинок из раны, он оторвал полоску ткани от черной хлопковой юбки убитой и наложил временную повязку. К утру рана должна была затянуться, но у него и помимо этого было полно забот.
— Дерьмо! — Он снова посмотрел на лежавшее на полу тело. — И как, черт возьми, прикажешь мне с раненой ногой тебя отсюда вытаскивать?
Но и оставлять ее здесь было нельзя. Она не была человеком, а он не хотел, чтобы на него повесили убийство.
С огромным усилием встав, он тут же тяжело привалился к телевизору, в то время как перед глазами у него все шло кругом. Ему не хватало кислорода, словно после преодоления марафонской дистанции. Вдобавок сейчас, когда адреналиновый шок начал ослабевать, стали давать о себе знать многочисленные царапины и следы ногтей. Ну и конечно, чертовски болела нога.
Наклонившись, он вновь подобрал мешок, потом, собрав все силы, вскинул мертвое тело себе на плечо и покинул комнату.
Ему удалось пройти мимо нескольких соседних дверей, но стоило свернуть за угол, как навстречу попалась компания молодых пижонов.
— Приятель, что за дела? — вытаращился один из них.
— Да говорил я ей, — ответил Эйдан, — что после пятого стакана надо перепустить, да куда там! И слушать не стала, а в результате, сам видишь, дерьмо дерьмом. Надеюсь, по крайней мере, дотащить ее до койки, пока она мне спину не заблевала.
— Да уж, тебе не позавидуешь, — посочувствовал один из парней. — Народ только начинает оттягиваться, а твоя веселая ночка уже накрылась. Не видать тебе другой щелки, пока не отделаешься от этой телки.
— Ох, как бы мне этого хотелось, — произнес он, сказав чистую правду.
Компания загоготала и, посоветовав на прощание в другой раз «оставить сучку дома», пошла своей дорогой.
— Хорошая мысль, — пробормотал Эйдан.
Он побрел к арендованной зеленой «хонде», и путь показался ему куда более длинным, чем от машины к мотелю.
Лисса, завидев его, выскочила из автомобиля с «глоком» наготове, но, поняв, в чем дело, заткнула ствол сзади за пояс своих джинсовых шортов. Ее длинные, до плеч, светлые волосы были собраны сзади в конский хвост, а короткая белая футболка выставляла напоказ подтянутый живот. Никакого макияжа на лице не было. Эйдан пребывал в убеждении, что в жизни не видел ничего и никого столь же красивого. А потому не сожалел ни о чем, на что ему пришлось пойти ради ее безопасности.
— О господи! — воскликнула она. — Ты ее похитил?
— Что-то вроде того.
Он поскользнулся на неровной грязной дороге и застонал, с трудом удержав равновесие.
— Что случилось? Ох, дерьмо! Да у тебя вся нога в крови.
— Открой заднюю дверь, жаркая штучка.
— Нечего мне зубы заговаривать, — пробормотала она, но тут же выполнила его указание. — Мы вроде как не рассчитывали на ранения.
— Оно, конечно, так, но это все-таки лучше, чем быть мертвым, как наша подружка. — Он ощутил накатившую на нее волну ужаса и смятения.
— Господи… Мертвая? И ты сажаешь ее в машину? — Остолбенев, она смотрела, как он укладывает странную пассажирку на сиденье. — Боже мой, что за бред я несу, — сказала Лисса через некоторое время. — Нам ведь придется забрать ее с собой. Мы не можем оставить ее здесь, верно?
— Нет, не можем.
Эйдан повернулся на тесном заднем сиденье к ней лицом. Она побледнела, глаза расширились, губы лишились цвета. Ей впервые пришлось напрямую осознать, кем он является в действительности — воином, убивающим, когда возникает такая необходимость.
— С тобой все в порядке?
Лисса резко втянула воздух, взгляд ее метнулся к телу в машине. Потом она кивнула:
— Да.
— С нами все в порядке? — мрачно уточнил он.
Она нахмурилась, глядя на него. Потом ее лицо прояснилось.
— Да. С нами все в порядке. Я знаю, ты сделал это ради меня. Вопрос стоял так: или ты, или она. Верно?
— Верно.
Ему хотелось прикоснуться к ней, погладить по щеке, привлечь к себе, чтобы вдохнуть запах ее кожи. Но он чувствовал себя грязным и не хотел касаться ее руками, пока не отмоется.
— Ну, у меня с ней любви не было, так что ты сделал правильный выбор.
У него вырвался облегченный смешок, и сковывавшее его тело напряжение спало.
— Кроме всего прочего, при ней оказалась таза, что избавляет нас от необходимости ехать в Енсенаду.
Лисса уже полностью овладела собой, подбородок ее был поднят, плечи распрямлены.
— Достать аптечку? — спросила она.
Они постоянно были настороже и держали при себе аптечку первой помощи. Их совместная жизнь была опасной, и ни он, ни она не позволяли себе о том забыть.
— Не здесь, — ответил Эйдан. Раны на нем заживали быстрее, чем на человеке, но он выяснил, что стежок-другой может существенно повлиять на скорость этого процесса. — Давай-ка рванем обратно к границе. И тормознем где-нибудь в уединенном месте.
В багажнике лежала саперная лопатка, приобретенная им по случаю на местной распродаже армейского снаряжения. Он знал, что Лисса подумала о том же самом.
— А как быть со статуэткой для Макдугала?
— Скажу ему, что на меня напал грабитель и ранил, так что поездку пришлось прервать.
— На тебя, такого крутого парня?
— А где доказательства, что этого не было, — пожал плечами Эйдан. — Рана налицо.
— Ладно. — Лисса отступила и открыла для него переднюю пассажирскую дверь. — Тогда поспешим.
Признав, что пытаться и дальше сохранять дистанцию ему не под силу, он поцеловал ее в щеку и осторожно попытался залезть в машину.
— Я люблю тебя, — сказала она.
— Спасибо. — Он встретился с ней взглядом. — Мне нужно было это услышать.
Она послала ему воздушный поцелуй.
— Знаю.
Через несколько минут они уже гнали по дороге на север.
* * *
Глядя, как Коннор навалил себе в тарелку еще цыпленка кунг-пао, в то время как на кофейном столике уже валялось несколько пустых упаковок, Стейси подцепила пельмешку в сливочно-сырном соусе и сухо заметила:
— В жизни своей не видела, чтобы человек умял столько еды зараз.
Улыбнувшись широкой мальчишеской улыбкой, заставившей затрепетать ее желудок, он ответил:
— Ну, поесть ты и сама не прочь. Мне это по вкусу.
— А вот моим бедрам вовсе нет.
— Да они просто без понятия насчет того, что им на пользу, бедра твои.
— Ха!
Поддразнив ее ухмылкой, Коннор ловко подцепил палочками очередной кусок цыпленка и отправил в рот. Ее взгляд задержался на его обнаженном животе, и она, уже в который раз, не могла не восхититься великолепной игрой превосходно вылепленных мышц брюшного пресса. Даже теперь, умяв зараз столько еды, что им с Джастином, наверное, хватило бы на неделю, он ухитрялся выглядеть стройным и подтянутым.
Потрясающе!
Она все еще переживала по поводу того, что занималась с ним сексом, хотя ее тело сохранило об этом самые приятные воспоминания. Сейчас они сидели, скрестив ноги, на полу гостиной и смотрели «Мумию», один из любимейших ее фильмов. Она просто обожала такие картины с крутым сюжетом, классным главным героем и налетом романтики. Коннор сказал, что ему это тоже по вкусу, но, по правде говоря, смотрел не столько на экран, сколько на нее. Она думала, что после секса этот интерес уменьшится хотя бы отчасти, но нет, он выглядел еще более заинтересованным, чем раньше. Да и сама она не могла не признать, что тоже им заинтригована.
— Ну и зачем ты сюда явился? — спросила Стейси, опершись локтем на столик и подперев подбородок ладонью.
— У меня появилась важная информация для Эйдана.
— Ты что, позвонить не мог?
Он с улыбкой покачал головой:
— Я пытался. Но он, черт побери, ничего не запомнил. В одно ухо влетает, в другое вылетает.
— Как это похоже на мужчин, — съехидничала она.
— Тебе виднее, милая.
Ей чертовски нравилось, когда он так ее называл. Казалось, будто его сочный акцент придает этому, в общем-то, обычному обращению искренности и ласки.
— А ты тоже бывший спецназовец, как и Эйдан?
— Да.
В его ответе прозвучала меланхолическая нотка.
— Звучит так, будто тебе этого недостает.
— Так и есть.
Потянувшись, он схватил с ее тарелки пельмень и отправил себе в рот.
— Эй! — протестующе воскликнула Стейси. — Там, в коробке, целые есть.
— Они не такие вкусные.
Ее глаза сузились, и он показал ей язык. На экране Рик О'Коннел сражался против целой толпы. Стейси проследила за этой сценой и снова обратилась к Коннору:
— Ну и чем ты занят теперь, когда уволился из армии, или где ты там служил?
— Да тем же самым, что и Кросс.
Она всячески пыталась выведать, где же все-таки, в каких войсках какой страны служил Эйдан, но тот держал рот на замке. А Лисса сказала, что это страшный секрет.
«И что, если я это выведаю, ему придется меня убить?» — поинтересовалась тогда Стейси.
«Ну нет, это уж чересчур», — рассмеялась Лисса.
«То-то и оно, док, а любопытство меня непременно прикончит. Уж лучше ему мне сказать. Это было бы милосерднее».
Но Эйдан, конечно же, и не подумал пойти ей навстречу и удовлетворить ее любопытство, а Коннор, похоже, был из того же теста. Держался настороже, словно боялся вопросов и точно знал, что они последуют.
— Знаешь, — сказала она, — в романах про спецназовцев они, выйдя в отставку, непременно становятся экспертами по высокотехнологичным охранным системам или кем-то в этом роде. А не… разыскивают… или скупают редкости.
Коннор вытер руки платком и откинулся назад. На нем были лишь просторные пижамные штаны, оставлявшие торс обнаженным. Его тело представляло собой великолепно отлаженную машину, способную подхватить и поднять ее, словно она вообще ничего не весила. Впечатляюще развернутые плечи бугрились мускулами.
Ее рот наполнился слюной. Боже правый, какая дикая, первозданная красота. Никакой приглаженности, прибранности. Даже сейчас, в непринужденной обстановке, в нем чувствовалась напряженная внутренняя пружина, постоянная готовность к броску.
— Глаза проглядишь, — пробормотал он, хотя сам не спускал с нее хищного взора.
Стейси понимала, что достаточно ей дать ему хотя бы намек на поощрение — и он в тот же миг завалит ее на спину, а может, и быстрее. А стоило ей это представить, как у нее в животе запорхали бабочки.
— Да уж знаю, — бросила она, шутливо повторив его собственные, недавно сказанные слова.
Уголок его бессовестно великолепного рта приподнялся в намеке на усмешку.
— Так ты хочешь сказать, что я никакой не романтический герой, потому что не занимаюсь установкой систем безопасности?
Да уж кем-кем, а романтическим героем он был, да еще каким. Во всяком случае, внешне. Да и в постели тоже.
— Этого я не говорила. — Стейси неловко пожала плечами и отвела взгляд. Не смотреть на эту золотистую кожу было сущей пыткой, но одновременно и средством самосохранения. — Просто мне казалось, что таким ребятам, как ты или Эйдан, не больно-то интересно выискивать старый хлам для старых богатеев. Мне казалось, что вас тоска заест после всех тех… приключений, к которым вы привыкли.
— Черный рынок тоже не лишен опасностей, — осторожно заметил он. — Всякий раз, когда разные люди желают заполучить одно и то же, это чревато угрозой. А если их желание оказывается достаточно сильным — смертельной угрозой.
Она взглянула на него:
— Не больно-то это смахивает на работу, о которой мечтаешь.
На миг Коннор поджал губы, а потом сказал:
— В нашей семье все поступают на военную службу. Это традиция.
— На самом деле?
Его плечи приподнялись в легком пожатии, что повлекло за собой просто неописуемую игру мощных грудных мышц.
— На самом деле.
— И тебе никогда не хотелось заняться чем-нибудь другим?
— Я никогда не задумывался о том, чтобы заняться чем-нибудь другим.
— Это печально, Коннор.
То, как его имя прозвучало в ее устах, потрясло их обоих. Коннор моргнул, и вид у него сделался слегка сконфуженным, что для Стейси было явным признаком его неравнодушия к ней. Сама же она отдавала себе отчет в том, что все ее мысли о нем далеки от сугубо дружеского характера. Его аппетитная кожа вызывала желание облизывать ее и покусывать. Его медовые, чуть длинноватые волосы, завивавшиеся на шее и слегка прикрывавшие уши, казалось, просто требовали запустить в них пальцы.
— А это твоя мечта? — спросил он интимным, еще более усилившим его очарование тоном, и указал подбородком на обеденный стол, где были разбросаны оставшиеся в последнее время без внимания дорогущие учебники. — Ты сейчас к этому стремишься?
Она чуть было не ответила «да», в соответствии с тем прагматичным настроем, которому старалась следовать, но вместо этого неожиданно сказала то, в чем никогда не признавалась даже Лиссе.
— Знаешь, я ведь хотела стать писательницей.
— Писательницей? А что ты собиралась писать? — с удивлением спросил он.
Стейси почувствовала, что лицо ее горит.
— Любовные романы.
— На самом деле? — На этот раз в его голосе слышалось изумление. И изрядное, тут уж сомнений не было.
— Ага.
— И что случилось?
— Жизнь случилась.
Он выпрямился, а потом чуть не напугал ее, неожиданно взяв за нервно вертевшие печенье «с сюрпризом» пальцы. Впрочем, его прикосновение было теплым и успокаивающим. Его ладони были такими большими: ее руки просто утопали в них. По меньшей мере вдвое превосходя ее ростом и весом, этот могучий мужчина мог быть потрясающе чутким.
— Честное слово, не ожидал от тебя такое услышать.
— Да уж знаю.
— Ты так практична.
— Я стараюсь.
— А от мечты своей ты отказалась?
Она не могла оторвать взгляд от их соединенных рук: кожа у него была темнее, чем у нее, и, присмотревшись, можно было различить на пальцах золотистые волоски.
— Конечно. Это все равно была глупость.
Коннор понимал, что Стейси отказывается от чего-то, значившего для нее очень много, но понятия не имел, что тут можно сказать. Он ведь не только не был Пестующим или Целителем, но и просто не привык проводить время с женщинами в долгих разговорах. Во всяком случае, в разговорах, не имевших отношения к обольщению. Женщины приходили к нему вовсе не за словами. Лучшее, что он мог сделать сейчас для успокоения Стейси, — это погладить ее ладошку своим мозолистым пальцем.
Этот целомудренный контакт возбудил его, а когда подушечка большого пальца, скользнув вниз, нащупала бившуюся на запястье жилку, ее пульс дал понять, что и она возбуждена не меньше. Дыхание их обоих участилось, но Коннор не спешил с дальнейшими действиями. Он получал удовольствие от разжигавшего огонь в крови предвкушения. Но тут внезапно зазвонил телефон, и все прервалось.
Стейси заморгала, словно проснувшись, и встала на ноги.
— Пока ты спал, звонил Эйдан. Наверное, это опять он.
Коннор тоже поднялся и последовал за нею на кухню. Сняв трубку, Стейси взглянула на определитель и, увидев слова «Биг-Беар», напряглась так, что это было заметно со стороны. Она поднесла трубку к уху.
— Привет, малыш! — сказала она.
Брюс положил руки ей на плечи и принялся мягко массировать, разминая сведенные напряжением мышцы.
— Но тебе же в школу, — начала она, на что с той стороны провода последовал шквал возражений. — Да, я знаю, как давно… — Она тяжело вздохнула. — Ладно. Можешь вернуться домой в понедельник вечером.
Трубка передала настоящий взрыв восторга, вызванного капитуляцией Стейси. Она при этом отважно старалась заставить свой голос звучать бодро и весело.
— Очень рада, что ты так здорово проводишь время… Я тоже тебя люблю. Смотри не простудись. Береги горло, надевай шарф, который тебе Лисса подарила на Рождество. — Она издала слабый смешок. — Да уж, кто бы мог подумать, что он пригодится? Конечно… Обо мне не беспокойся, я «Мумию» смотрю… Да, в сотый раз, это по меньшей мере. И что с того? Фильм-то классный! Хорошо… Счастливо… Я тебя люблю. — Отключившись, она бессильно, жестом, выдававшим внутреннее поражение, уронила руку с телефонной трубкой.
— Эй! — Коннор погладил Стейси по плечу, добрался до трубки, вынул ее из потерявших чувствительность пальцев и положил на стойку кухонного бара. — Все в порядке. Он скоро вернется.
— То-то и оно, — произнесла она, повернувшись к нему лишь потому, что он взял ее за плечи и заставил это сделать. — Я не знаю, вернется ли он и захочет ли остаться со мной, если вернется.
Глядя сверху вниз на ее несчастное лицо с порозовевшим кончиком носа и горестно опущенными уголками рта, Коннор стал нежно поглаживать ее по щеке.
— Ему четырнадцать лет, — с грустью произнесла она. — Мальчишке нужен отец, мужчина, которому можно подражать, у которого можно учиться. Томми живет в Голливуде, где сплошной гламур и каждую минуту происходит что-нибудь сногсшибательное. От нашего места Джастина мутит. Он говорит, что умирает здесь от скуки, и, имея в виду его возраст, я это где-то понимаю. Я переехала в Мурриету, потому что, с одной стороны, это позволяло сэкономить и купить дом, а с другой — место тихое и спокойное. Опять же, опасных соблазнов для мальчишки не много.
— Вот видишь? — промолвил он. — Практичная женщина, как я и говорил.
Храбрая женщина. Сильная. Заслуживающая восхищения.
Она вымучила улыбку, и для него это было как удар под дых. Он хотел ее, очень хотел, но, что поразительно, во всех смыслах, не только в телесном. Коннор Брюс, о котором говорили, что женщины могут рассчитывать на его чувственность, но никак не на чувства, вдруг ощутил потребность в эмоциональном единении.
— Если Томми решит взять на себя отцовские заботы, — со страхом продолжала Стейси, — Джастин останется с ним. На самом деле они в чем-то похожи и могут очень даже сойтись. — Она уронила голову, так что лицо ее скрылось под волной темных кудряшек. — Томми даже сможет потребовать с меня алименты, чтобы упростить свою жизнь. Да хоть и не потребуют, я все равно стала бы посылать им деньги, а как же иначе? Одному Богу известно, как они в таком случае будут питаться. Томми и себя-то едва способен прокормить. — Она всхлипнула.
И Коннор сделал то единственное, на что в данных обстоятельствах был способен. Взял ее пальцами за подбородок, чуть-чуть приподнял и поцеловал в губы. Поцелуй был нежным, скорее утешительным, только губами, без языка. Он ничего не требовал от нее, а лишь старался успокоить ее единственным известным ему способом.
— Ты забегаешь вперед, милая, — прошептал Коннор, потершись носом о ее нос.
— Прости. — Стейси ответила легкими поцелуями. — Я сегодня не в себе. Уж не знаю, гормоны это или еще что. Честное слово, в норме я совсем не такая.
— Да все хорошо.
Как ни странно, но так оно и было.
Слегка отступив назад и наклонившись, Коннор подхватил ее на руки, отнес в гостиную, где вместе с нею опустился на диван. Она прижалась к нему, устроившись поудобнее, а он принялся покачивать ее, положив подбородок ей на макушку.
Брать и давать. Связь, к которой он так стремился и в которой испытывал такую потребность, восстановилась уже без соития, хотя и усиленная их недавней страстной близостью. Но оказалось, что сближать их способна не только животная похоть. Стоило забыть о ней, как между ними возникли другие чувства, которые и он, и она понимали и разделяли.
— Спасибо, — устало прошептала Стейси, сворачиваясь в клубочек у него на руках.
Очень скоро ее ритмичное, неглубокое дыхание сказало ему о том, что она достигла Сумерек. Находилась у него дома. Спала.
Коннор надеялся, что снится ей он.