ГЛАВА 10
— У них троица.
Нахмурившись, Майкл опустился на каменную скамью, стоявшую под деревом во дворе Академии Избранных.
— Это невезение.
Старейшая Рейчел мерила двор шагами, как делала всегда, когда пребывала в возбуждении. Даже во сне эта женщина была подобна натянутой струне, что, впрочем, не мешало ей полностью сосредоточиваться на первоочередной задаче. То была мощнейшая комбинация — физическая неустанность в сочетании с ментальной стойкостью.
— Все из-за той чертовой рыжей, — раздраженно бросила она. — Со временем эти твари становятся неуправляемыми и отказываются от сотрудничества. И даже вживленные в мозг чипы не дают возможности их контролировать.
— Становясь бесполезными, они подлежат отбраковке.
— Я знаю, что нужно делать, Старейший Шерон. Но как бы то ни было, одному из них удалось забраться в собственный череп и извлечь чип. Нам следует иметь в виду, что и другие могут оказаться способными причинить себе такое же увечье.
Это он, разумеется, знал. Все содержимое ее хитрющего мозга не представляло для него тайны, поскольку он проникал в ее сознание, не говоря уже о том, что они не один век состояли в сговоре. Но он дал ей возможность высказаться вслух. Она терпеть не могла, когда он внедрялся в ее сознание, и предпочитала действовать так, будто этого не было.
— Оставь окончательно озверевших капитанам Кроссу и Брюсу, — буркнул он. — Пусть разбираются с ними. Их это отвлечет, а у тебя есть куда более важные дела. Нам нужна троица. Тебе не стоило доверять ее возвращение гибридам.
— У меня не было выхода. Было необходимо вернуться в Сумерки к твоему выступлению перед Старейшими. Теперь, после того как я «вызвалась» отправиться в мир смертных, мы располагаем куда большей свободой действий. Во всяком случае, мне не придется притворяться, будто я здесь, когда в действительности нахожусь там.
Она резко развернулась, так что ее темная грива взметнулась и рассыпалась по плечам. Даже при всем своем презрении к ней Майкл не мог ею не восхититься.
— Половине из тех, что взяла с собой, я доверять не могу, ибо их верность принадлежит не нам с тобой, а сообществу Старейших. Гибриды дики, однако чипы удерживают их в послушании… по крайней мере до тех пор, пока их сознание не окончательно разрушено Кошмарами.
Майкл смахнул с обшлага своего одеяния упавший лист и огляделся, присматриваясь к тому, как выглядит Академия Избранных во сне Рейчел. Некогда она проходила здесь обучение, и в ее памяти все сохранилось таким, каким было столетия назад. Центральный двор, послуживший им местом встречи, был круглым, посыпанным гравием и затененным кронами могучих деревьев. Его окружали расположенные под открытым небом амфитеатры, предназначенные для боевой подготовки, и лишь с юга высилось внушительное здание, в котором проводились классные занятия.
— Пришло время перейти к следующей стадии, — наконец сказал он.
Рейчел замерла, ее зеленые глаза расширились.
— Если честно, то я уже начала сомневаться в том, что ты вообще к этому придешь.
Сама она предлагала это еще не одну неделю назад, но он откладывал решение. Казалось неразумным использовать подобный инструмент без уверенности в его опустошительном воздействии. Но теперь пора настала.
— Никогда не сомневайся во мне, — сказал Шерон. Он встал и, продолжая смотреть ей в глаза, поднял капюшон.
— Все будет сделано, как мы договорились.
— Превосходно. — Он поклонился и направился к спутному потоку. — До следующего сна.
* * *
Глядя на задремавшую в его объятиях женщину, Коннор чувствовал себя в полнейшем дерьме. Его бросало в жар, а грудь сдавливало так, что было трудно дышать. При этом с каждым вдохом он вбирал в себя запахи пота и секса, а с каждым выдохом оказывался еще на миг ближе к неизбежному расставанию. Стейси, в ее полусонном состоянии, была прекрасна. Порожденные стрессом и напряжением морщинки у ее рта и в уголках глаз разгладились, лицо выглядело безмятежным и восхитительно молодым. С гладкой сливочной кожей, темными дугами бровей, губами, словно спелые вишни.
Он с радостью просыпался бы вот так каждый день. Рядом с этой женщиной. В этом доме. А поскольку ему доводилось наставлять в боевой подготовке немало молодых Избранных Воителей, сомнений в том, что он сумел бы поладить с Джастином, у него тоже не было. Он прекрасно знал, каковы бывают мальчишки, растущие без отцовского наставничества, — хотя бы на примере того же Эйдана. Конечно, все было бы непросто, но это — он положил ладонь Стейси на щеку и нежно погладил ее подушечкой большого пальца — стоило любых усилий.
Коннор привлек ее поближе и нежно припал к ее чуть раздвинутым губам, а ее сладкий стон побудил его обнять ее крепче. Ему хотелось не расставаться с ней, открывать ее для себя, делиться с нею собой. Ведь, возможно, то, что порождает такие чувства сейчас, могло бы порождать их и через месяц. И через год. И спустя годы.
Обещания. Все произошедшее между ними казалось наполненным знаками невысказанных обещаний, и мысль о том, что на этом все и закончится, казалась невыносимой. Одно дело быть одиноким, когда ты находишь это приятным и удобным, и совсем другое — когда появляется кто-то, с кем тебе хочется быть рядом.
Облизывая сочные мягкие губы Стейси и ощущая ее волнующий вкус, Коннор возбудился и принялся медленно, сладострастно погружать язык ей в рот, проделывая им то, что ему уже снова хотелось проделать со всем ее телом. Да и как ему было не ощущать такую потребность, если его буквально изводила мысль о том, что в любой момент они могут разлучиться навеки и он уже никогда не сможет ею насладиться.
Ее рука поднялась и скользнула ему в волосы, и это простое, непритязательное прикосновение тронуло его до глубины души. То не было умелое касание, призванное усилить возбуждение. Ей просто хотелось ощутить его близость, удержать рядом, чтобы и дальше вбирать в себя его запах. При этом и его поцелуи не остались без ответа — языки их соприкасались, так же как и ненасытные губы. В результате, встав на ноги, он поднял ее и, не прерывая поцелуя, понес в спальню.
— Мы что, собираемся проделать это снова? — сонно прошептала она, не отрывая губ от его рта.
— Да, черт возьми!
Коннор перехватил ее так, что она обвила ногами его бедра, чего оказалось более чем достаточно, чтобы его член затвердел как камень. Что, в свою очередь, побудило ее еще крепче прижаться к нему соблазнительным нагим телом. Он смочил ее своим семенем, в чем виделся некий примитивный собственнический инстинкт. Ни один другой мужчина не имел на нее права. Он как бы заклеймил ее, объявив своей.
Держась руками за его шею, она подалась чуть назад и взглянула вниз, на его торчавший, точно штырь, член.
— А презервативы-то остались в гостиной.
Коннор взревел. Как ему хотелось сказать правду. Из снов Эйдана ему было известно, что Эйдан с Лиссой пришли к выводу, что, несмотря на все внешнее сходство биологических видов, к которым они принадлежат, их представители не скрещиваются. Однако было понятно, что пуститься в разъяснения насчет репродуктивной несовместимости, связанной с тем, что он явился из иного мира, — значит угробить не только этот момент, но, не исключено, и вообще какую-либо возможность их близости.
— Я их возьму! — пообещал он.
Ее губы тронула улыбка, и она обхватила Коннора так, что он чуть не споткнулся, ощутив этот акт привязанности как физический удар. Занеся Стейси в ванную, он поставил ее на ноги и, перед тем как вернуться в гостиную за презервативами, сказал:
— Залезай. Но не мойся. Я сам хочу это сделать.
— Слушаюсь, сэр, — поддразнила она.
Она перегнулась через край ванны, чтобы повернуть кран, и в это время он оглянулся через плечо. Зрелище оказалось столь воодушевляющим, что он припустил бегом в гостиную, запер переднюю дверь и так же бегом поспешил обратно к Стейси.
Еще в спальне он услышал шум душа, представил себе, как струи воды омывают ее тело, и кровь его вскипела. Торопливо сбрасывая ботинки, он одновременно успел оглядеть комнату: стены цвета бледной лаванды, королевский пурпур бархатного покрывала и черные прозрачные занавески, за которым находились белые ставни, придавали ей вид довольно экзотический в сравнении с деревенской простотой гостиной.
Это открывало для него новый аспект личности Стейси: раздвоение между ее публичным и сугубо личным пространством, но задержался он в спальне ровно столько, сколько потребовалось, чтобы избавиться и от джинсов. После чего вошел в ванную.
Коннор внимательно осмотрел и это помещение. Как и во всех прочих, он искал и находил дополнительные сведения о его хозяйке. Стены ванной были окрашены в пурпурный цвет, как и покрывало в соседней комнате, а потолок расписан серебряными звездами. Намек на склонность к причудам.
— Я голая, а ты разглядываешь потолок? — с веселым удивлением заметила она, и Коннор повернулся, чтобы разглядеть Стейси сквозь прозрачную дверь душевой кабины. Окутанная паром, являя собой живое воплощение его фантазий, она приглашающим жестом открыла дверь. — Боюсь, правда, — заметила она, моргая мокрыми ресницами, когда он подошел, — для такого громилы, как ты, тут будет тесновато.
— А я люблю, когда тесновато, — заявил он, забираясь к ней в кабинку.
Места там и правда было маловато, но его это не волновало. То есть волновало, но в приятном смысле, поскольку им не оставалось ничего другого, как прижаться друг к другу.
Стейси дотронулась до его брюшного пресса, вызвав инстинктивное напряжение мышц. Кончиками пальцев провела по рельефным мускулам, возбуждая так, что он стиснул зубы, а его сердце рвалось из груди.
— Как ты прекрасен, — прошептала она, и в ее голосе слышалось благоговение.
Он взял ее лицо в ладони и приподнял, чтобы встретиться с ней взглядом.
— Скажи мне, как это все уладить.
Она смотрела на него влажными, блестящими глазами. Зелеными. Яркими и чистыми. Великолепными.
— Коннор…
Смирение в ее голосе сводило его с ума.
— Должен же быть способ.
— Какой? — спросила она. — Как долго ты пробудешь в отъезде? Когда думаешь вернуться? Надолго ли сможешь задержаться, когда вернешься?
— Да не знаю я, черт бы все побрал! — Запрокинув ей голову, он припал к ее губам, втягивая их, поглощая, вбирая в себя. Пропихивая язык ей в рот, глубоко и сильно. Она со стоном обняла его за талию. А в это время их обоих обволакивал сгущавшийся пар. — Если ты ждешь чего-нибудь дурного…
— Это ранит, — отрезала она. — Вот и все. И без разницы, принимаешь ты это и можешь ли с этим справиться.
— Дерьмо! — выругался он, негодуя на себя, на Старейших, на ложь и на фальшь, обусловившие ход его жизни.
— Кажется, попытка заставить тебя прислушаться имела место.
— Уклонение — это не ответ. — Он крепко потерся щекой о ее щеку.
— Ты слишком упрям, — мягко рассмеялась она.
— Быть может. Но даже мысль о том, чтобы потерять тебя, для меня непереносима.
— Ты делаешь чудеса с моим эго.
— Прекрати! — Он легонько встряхнул ее. — Не надо относиться к этому легкомысленно.
Стейси со вздохом разжала объятия. Он в ответ приподнял ее и прижал ее влажное, манящее тело к своему торчащему члену.
— Коннор. Никому из нас не нужны такие страхи. Это нездоровый симптом.
— Какие еще страхи? — фыркнул он. — Ты о чем? Страхи бывают у девчонок-подростков. А у меня их нет.
— Нет, так будут. — Она встретила и выдержала его взгляд. — Ты просто не знаешь, через какой ад пришлось пройти Эйдану с Лиссой. Когда возможность поговорить по телефону в перерыве между перелетами воспринимается как великая удача. Когда спать вовремя не ложишься, лишь бы услышать на миг любимый голос. Когда не успели встретиться, а приходится снова разлучаться, и эта разлука может продлиться не одну неделю.
— Но раз они с этим справляются, то могли бы и мы.
— Нет! — покачала она головой. — Они были знакомы и раньше, а мы с тобой совершенно чужие. Лисса жила сама по себе, а у меня есть ребенок, да еще и мой бывший, который может не сыграть, а может и сыграть в моей жизни более активную роль. Эйдан работает на местного коллекционера, а ты… Не знаю уж, на кого ты там работаешь.
Коннор стиснул зубы и подался к ней бедрами.
— Весьма впечатляющий довод, — мягко поддразнила она. — Однако случайный секс, каким бы крутым он ни был, не может удержать вместе людей, которые живут порознь.
Он попытался было подыскать возражения, но не преуспел и, хмуро глядя на нее сверху вниз, сказал:
— Но, по крайней мере, мы можем попробовать.
— Коннор, пойми — я устала от одиночества.
При одной лишь мысли о возможности застать ее по возвращении с другим мужчиной он едва не взвыл.
— Но ты не будешь одинокой. Я останусь твоим, где бы ни находился.
— Невозможно представить, чтобы такой сексуальный мужчина всю дорогу обуздывал свои порывы из-за меня.
Обиженно выругавшись, он отстранил ее и потянулся за жидким мылом, думая о том, что надо выбираться из душа. И перебираться в постель, где он возьмет над ней верх. Измучит ее. Доведет до безумия, так что она согласится на все, что ему угодно, чтобы он проник в нее и заполнил пустоту. Сделает так, что никаким другим мужчинам она не достанется.
— Прости. — Когда он положил руки ей на груди, она накрыла их своими. — Я имею в виду, что это скорее относится к моим недостаткам, чем к твоим.
— Недостаткам? — фыркнул он. — Я люблю трахаться. Честно признаюсь, это одно из моих любимейших занятий, сразу за которым следует заточка меча. Как правило, я приступаю к этому, когда простыни еще не остыли.
Ее великолепно выгнутые черные брови приподнялись.
— И вот еще, милая, — добавил он, сжимая ее полные груди. — Есть даже шутка насчет того, что больше всего я люблю два своих меча: тот, который держу в руках, и тот, который торчит между ног. Так было всегда — секс и никаких там прощальных объятий. Женщины хотели меня ради этого, и ничего другого. И меня такой подход всегда вполне устраивал.
От него не укрылись чувства, отразившиеся на ее чрезвычайно выразительном лице.
— Ах, — пробормотала она с улыбкой, — ты, наверное, о прошлой ночи подумал, да? Я обнимала тебя на диване. Я заснула, держа тебя в объятиях. Да что там, я обжималась с тобой несколько минут назад и даже сейчас не могу к тебе не прикасаться.
Коннор взял ее руку, опустил вниз и вложил в нее свой торчащий член.
— Это сексуальный интерес. — Он поднял ту же самую руку и приложил к груди, напротив сердца. — А как напрягается в моей груди это, ты не видишь? А ведь ничего подобного я раньше не чувствовал. Ты обладаешь чем-то, чего нет больше ни у кого. И это никакие не недостатки, милая. Это преимущества. — Губы Стейси опасно задрожали, и его желудок скрутило сильнее. — С тобой я даже о заточке меча не думаю, — продолжил он, и она закрыла рот. — Ну, тут речь, конечно, не о металлическом клинке, — грубовато уточнил он, понимая, что его куда-то заносит, но уже не зная, как это исправить. — Я имею в виду, что мой другой меч… А у тебя имеется такая точка… и ежели его заточить…
Ее очаровательное лицо сморщилось.
— Только не плачь! — взмолился он, обнял ее и неловко похлопал по дрожащей спине. — Ох, ну надо же! Сдохнуть легче. У меня и в мыслях, не было тебя обидеть. Мне казалось, что это комплимент. Это моя проблема, что я на тебе помешался, а никак не твоя. Я…
Ее губы жадно приникли к его соску, а потом она облизала его медленным круговым движением. Он напрягся, глядя на нее сверху вниз округлившимися глазами.
Она подкалывала его.
— Это было прекрасно. — С дразнящим сопением она схватила его за ягодицы.
У него поднялись брови.
— Да?
— О да. Я абсолютно уверена, мне еще никогда не случалось сделать так, чтобы у мужчины затвердела грудь. — Ее лицо озарилось солнечной улыбкой. — Мне это нравится.
— А как насчет другой части тела?
Стейси рассмеялась.
— Ты сам прекрасно знаешь, насколько мне нравится другая часть. — Голос ее провокационно понизился. — Но если мы поторопимся и уберемся из душа, то я покажу тебе, насколько именно.
На миг растерявшись из-за того, что в потоке обрушившихся на него эмоций чего-то — то ли восторга, то ли надежды — явно недоставало, он скрыл это чувство за дразнящим вопросом:
— Но ведь ты не просто хочешь воспользоваться моим телом, верно?
— Именно этого я и хочу, — заявила она, взяв его яйца в руки. — Но когда ты уедешь и мне придется с отчаянием ждать звонков, я буду думать не только о твоих мечах.
* * *
Стейси настояла на том, чтобы Коннор вышел из душа первым, потому что ей хотелось полюбоваться его наготой сзади. К счастью для нее, там вполне было чем полюбоваться. Ноги у него были просто великолепны: мускулистые, стройные, сильные. Зад, упругий и крепкий, волнующе поигрывал при каждом шаге волнующими ямочками на обеих ягодицах.
Ням-ням!
А еще там, между ног, то и дело мелькали его тяжелые яйца. Голые. Восхитительные. Возможно, если бы не эрекция, ей была бы видна и головка его члена, но член торчал, задираясь вверх. В готовности. Для нее.
Как ей вообще выпала такая удача? Она не могла отделаться от мысли, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Должно быть, с ним что-то не так, иначе быть не может. Ну никак Стейси Дэниелс не пара такому классному мужчине, у нее с ними всегда что-то шло наперекосяк. В каждом из них непременно обнаруживалось что-то, препятствовавшее нормальным отношениям. Взять того же Томми, который хотел вечно оставаться восемнадцатилетним. Или Тома Стейна, вбившего себе в башку, что жить надо непременно в пустыне, используя ради сохранения окружающей среды исключительно солнечную энергию и дождевую воду. Стейси пребывала в уверенности насчет того, что это некий генетический закон: комбинация генов, придающая мужчине внешнюю крутизну, непременно сопряжена и с каким-то внутренним дефектом, преимущественно в области мозговых клеток.
Она вздохнула. Коннор был не просто крутым, а ультракрутым. Он выглядел лучше всех, кого ей вообще когда-либо доводилось видеть. Даже сзади, а что уж говорить о виде спереди. Но в чем, спрашивается, заключаются его недостатки? В неспособности разглагольствовать о высоких чувствах? Черт, да ведь она сама не любительница цветастой болтовни. Честность трогает ее куда больше, чем красивые фразы.
Подойдя к ее кровати, Коннор повернулся к ней, подхватил крепкими загорелыми руками и легко поднял.
Ей нравилось чувствовать себя маленькой. Чувствовать себя под покровительством и защитой.
— Это было классно, — прогудел он.
— Хм?
Стоило ей ощутить прикосновение его мускулистого тела, как глаза ее закрылись. Волоски, покрывавшие его грудь, слегка щекотали ее соски, а запах его кожи, с которым не справилось ее ароматное мыло, творил что-то немыслимое с ее сердцебиением.
— Чувствовать, что ты на меня смотришь.
— Ты великолепен, — выдохнула она, разлепив веки ровно настолько, чтобы его видеть.
— До сегодняшнего дня я считал, что моя внешность как раз подходит для того, чтобы перепихнуться.
Стейси рассмеялась, оценив его грубоватую прямоту:
— Не сомневаюсь, так оно и было.
Его губы прижались к ее виску.
— А теперь я рад тому, что моя внешность нравится тебе.
— О да! — Она слегка куснула его за подбородок. — Еще как нравится.
Резко повернувшись, Коннор бросил ее на покрывало. Упав, она вскрикнула, но в следующий миг он принялся вылизывать ее, начав с пальцев ног и поднимаясь выше, по лодыжкам и икрам. Когда его язык оказался в подколенной впадине, ей сделалось щекотно и она хихикнула.
— До чего ж меня заводят эти твои смешки, — прорычал он, прервавшись, чтобы посмотреть на нее.
— Да тебя все подряд заводит, — заметила Стейси, закатив глаза. — Ты просто секс-машина.
— Правда? — Он раздвинул ей ноги, открыв взгляду промежность. — А ведь я отчетливо помню, что собирался вызвать такси, но тут ты атаковала меня, требуя секса.
— Да ты сам у меня это выклянчил!
Она подавила смешок, когда он с деланым удивлением выгнул бровь. Саму ее искренне удивляло, что она вообще способна о чем-то с ним говорить, в то время как он с волчьим блеском в глазах нависает над ее промежностью. Никогда раньше ей не случалось дурачиться во время секса. И это ей тоже нравилось.
— Интересно, это ведь ты сказала: «Сейчас ты никуда не уедешь». И где тут я чего-то там клянчил?
— Клянчил ты раньше.
— Да в жизни моей такого не было, чтобы я выклянчивал у женщины секс, — фыркнул Коннор.
— Но ведь не возражал, когда я тебе предложила, — заявила она, игриво показав ему язык.
Его голубые глаза потемнели и полыхнули жаром.
— Не возражал? — усмехнулся он. — Да я ведь парень, милая. Я не из тех, кто может сказать «нет», когда его дразнят такой чудесной щелкой.
Ее рот приоткрылся в сдавленном смешке.
— И вовсе даже не дразнила я тебя своей щелкой.
— Хм… Да. — Он подмигнул. В сочетании с чарующей мальчишеской улыбкой это было нечто, способное сокрушить самообладание любой женщины. — Дразнила. Нимфоманка. Господи, да ты даже прерваться не можешь. Секс прошлой ночью! Сегодня снова секс. Секс прямо сейчас… — Он драматично вздохнул.
— Ох, ну конечно, того и гляди до смерти тебя затрахаю, — сказала она, скрестив руки на груди. — Давай лучше пирога поедим.
Коннор в притворной обиде выпятил нижнюю губу:
— Вообще-то, я собирался съесть кое-что другое.
Исходя из его позы, она мигом сообразила, о чем речь.
— Нет уж. Хорошего понемножку. Как ни удивительно, но эта нимфоманка больше не расположена к сексу.
Что, конечно же, являлось полнейшим, неприкрытым враньем. Она была скользкой и набухшей. А когда он, бросив скептический взгляд на ее промежность, ухмыльнулся, стало очевидно, что и для него это никакой не секрет.
— Я могу привести тебя в нужное настроение, — проурчал он.
— По-о-пробуй. — Она сделала вид, что зевает.
Его низкий рык заставил ее рассмеяться.
— Ты за это заплатишь, — пригрозил он, начав ее щекотать.
— Ох! Прекрати сейчас же!
Она попыталась откатиться от него, но преуспела лишь в том, что перевернулась на живот, явно предоставив ему преимущество.
Он тут же со смехом — со смехом! — навалился сверху и, касаясь губами ее уха, проговорил:
— Я добьюсь того, что ты будешь меня умолять.
— Хотелось бы посмотреть на твою попытку, — сказала она, содрогаясь от предвкушения и нетерпения. Скорее бы!
— О попытках, милая, даже речи не идет.
Он облизал ее ушную раковину, потом проник глубже. Ее промежность становилась все жарче, увлажнялась все сильнее. Словно зная это, он засунул свою большую ладонь ей между ног и, поглаживая, причмокнул:
— Ням-ням. Кое-кто у нас уже возбудился.
— Это не про меня.
Она охнула, когда он принялся мягкими круговыми движениями растирать ее щелку, а услышав его скептическое хмыканье, спрятала улыбку, зарывшись лицом в подушку. Она ощутила его движение, кровать качнулась, и его язык, горячий и шероховатый, прошелся вдоль ее спины. Получилось щекотно и одновременно возбуждающе, так что она, опять охнув, изогнулась. Коннор сжал ее бедра, удерживая их на месте, и принялся вылизывать ямочку в самом низу спины.
— Не вертись, — велел он.
— А я-то надеялась, что ты дашь мне встать и взять кусочек пирога.
Буркнув что-то нечленораздельное, Коннор куснул ее за ягодицу, затем перевернул и засадил в нее торчавший вверх член.
Стейси застонала и прогнулась, подаваясь ему навстречу. Он был огромен повсюду, в том числе и внутри, и ощущение того, что ее влагалище растянуто до предела, было невероятным. Поставив руки по обе стороны ее головы и приподнявшись на них, он посмотрел на нее сверху вниз с видом крутого самца, которому, однако, не вполне соответствовала затаившаяся в его глазах теплая усмешка.
— Какая узззенькая, — произнес он, подавая бедра вперед. — Могу весь день этим заниматься.
Он поводил в ней членом из стороны в сторону, отчего у нее перехватило дыхание.
— Кажется, тебе удастся меня на это уговорить.
Он медленно приподнялся и мучительно долгим движением погрузил член снова.
— А мне казалось, ты вроде как пирога хотела.
— Хм… У меня изменилось желание.
Коннор проделал то же самое снова. Он трахал ее так медленно, с таким потрясающим умением, что глаза ее закрылись сами собой, а с губ сорвался низкий стон. Подвинувшись назад, он встал на колени между ее ногами и уже в этом положении принялся раскачиваться взад и вперед. Толстая головка его члена растирала изнутри ее щель, так будоража чувствительные нервные узлы, что ее затвердевшие соски, казалось, пронзали воздух. Он усилил натиск, и вырвавшийся у нее крик дал ему знать, что это чувство, смесь боли и скручивавшего пальцы ног наслаждения, пробрало ее насквозь.
— Как ты глубоко! — Бессильно обмякнув, она накрыла ладонями свои груди, набухшие так, что сделалось больно.
— Я хочу еще глубже, — прорычал он.
Каждый мускул его рельефного пресса был в напряжении, когда он, схватив ее за бедра, с усилием засадил под самый корень. У основания его член оказался еще толще, и она инстинктивно совершила бедрами ответное движение, чтобы ощутить дополнительное трение.
— Коннор!
Его размеренные глубокие толчки доводили чуть ли не до безумия. Это было немыслимо. Невозможно! Еще несколько таких толчков — и ее подхватит волна оргазма всей ее жизни.
— Да… Ох, да!
Он вышел из нее и соскользнул с кровати.
Стейси, приподнявшись на локтях, изумленно уставилась на него:
— Ты что делаешь?
Он оглянулся через плечо и с невинным видом сказал:
— Собираюсь принести тебе кусок пирога. Ты ведь говорила, что хочешь.
— Т-ты… Что… Нет…
— Ну не стану же я принуждать тебя к сексу или к чему-то в этом роде.
— Возвращайся сейчас же!
Ухмыльнувшись, Коннор задержался у двери, прислонясь к косяку. Голый, с торчащим членом, он являл собой потрясающее зрелище.
— Нимфоманка! — поддразнил ее он.
— Иди сюда! — протянула она просительным тоном. — Пожалуйста.
— Ты меня умоляешь?
Ее глаза сузились.
— Иди. Сюда. Живо.
Он скрестил руки, пристально глядя на нее:
— А что ты, вся такая возбужденная, будешь делать, если я сейчас отвалю?
— Сама себя удовлетворю, — без промедления ответила она. — Но это, конечно, далеко не так здорово, как баловаться с тобой, а ты как раз здесь.
— Ну-ка, займись этим, — распорядился он, и его жаркий взгляд опустился к ее похотливо раздвинутым ногам. — Хочу полюбоваться.
Некоторое время она обдумывала услышанное, глядя, как он смотрит на нее. Его приоткрытый рот и учащенное дыхание подсказали ей, что сама мысль о созерцании ее мастурбации до крайности его возбуждает.
— Будешь дрочить, вспоминая это, когда уедешь? — спросила она, запуская растопыренные пальцы себе в промежность.
Коннор облизал губы и зажал член в кулак.
— Да я готов дрочить прямо сейчас.
Стейси принялась растирать клитор подушечками пальцев, подрагивая как из-за нехватки его жаркого тела, так и от собственного возраставшего возбуждения. Чтобы достичь оргазма, ей следовало ускорить движение, однако не это было ее целью. Ее целью было завести Коннора настолько, чтобы заставить его вернуться и завершить начатое.
Она застонала, все ее тело содрогнулось.
— Трах! — прохрипел он, напрягаясь.
— Ох! — Она откинула голову и выгнулась, выпячивая груди, усилила и несколько убыстрила потирающие движение, а потом сдвинула пальцы ниже, прощупывая свою гладкую, увлажненную, откликающуюся на ее движения щель.
Еще немного — и пальцы проникли в нее, задвигались внутри, туда-сюда, трахая. Она задыхалась, извивалась, а он стоял совсем рядом с пылающим лицом, стиснутыми зубами и расширившимися так, что они поглотили радужную оболочку глаз, зрачками. Его взгляд был прикован к тому месту между ее ног, которое так умело обрабатывал он и которое так самозабвенно ласкала теперь она сама. Его член затвердел как камень, головка, налившаяся яростным багрянцем, поблескивала сочившимся из крохотного отверстия семенем.
— Дай мне отсосать, — взмолилась она, и при одной этой мысли рот ее наполнился слюной.
Возбужденно рыча, Коннор бросился на кровать и лег так, что его член оказался на уровне ее рта, а ее щелка на уровне его груди. Разница в росте между ними была очень велика, но для задуманного они сумели приладиться превосходно. Ухватив огромный член обеими руками, Стейси направила его к нетерпеливо ждавшему рту. Ее язык прикоснулся к горячей головке, и у Коннора вырвалось непристойное ругательство, что, однако, не повлияло на ритм движений его пальцев. Вдобавок ко всему он принялся растирать ее клитор мозолистым большим пальцем, рассчитав нажим так, чтобы довести ее до экстаза.
Она кончила с криком, заглушенным из-за того, что ее рот был занят, а язык быстрыми касаниями обрабатывал чувствительную точку сразу под головкой его члена. Выкрикнув ее имя, он кончил буйно и страстно, изливая в нее все неистовство своего оргазма, которое Стейси приняла полностью, до последней капли, всасывая и проглатывая с наслаждением.
— Ну все, милая, — прохрипел он наконец. — Ты меня убиваешь.
Стейси, однако, выпустила изо рта его член лишь тогда, когда Коннор слегка отстранил ее голову, затем он перевернулся, обхватил ее обеими руками и забросил сверху ногу.
Устроившись в этом заботливом коконе, она прижалась щекой к его ходившей ходуном груди напротив неистово колотившегося сердца и провалилась в сон.
