Эпилог
Я села рядом с Сарой на заднее сиденье машины, и Карл начал выруливать с подъездной дорожки. Я сидела и молча смотрела в окно. Я слушала, как Карл с Анной о чем-то беседуют, но не слышала ни единого слова. Ужасно угнетало присутствие Сары, хотя она не сделала даже слабой попытки завязать разговор.
Когда мы приехали в аэропорт, Карл принялся вынимать из багажника вещи, Анна уже ждала нас на тротуаре.
– Как только получишь комнату в общежитии, я вышлю все остальное, – ласково улыбаясь, сказала она. Потом пристально посмотрела на меня и погладила по щеке. – Эмма, не стоило так поступать. Ты имеешь полное право пройти по проходу вместе с другими на выпускной церемонии. Еще не поздно передумать.
Я еле заметно усмехнулась, прекрасно понимая, что она хочет меня утешить. Мое сердце словно окаменело, ничто больше не тревожило душу, я была не способна реагировать на ласку и добрые слова. Все выгорело. Ничего не осталось.
– Пожалуй, пора, – ответила я, повесив на плечо рюкзак.
– Позвони, если что-нибудь понадобится, – сказала Анна.
– Твой наставник свяжется с тобой сразу, как приедешь в университет, и сообщит, когда будут вступительные экзамены, – объяснил Карл. Он подкатил поближе чемодан, рядом поставил спортивную сумку.
– Спасибо, – вполне искренне сказала я.
Слегка замявшись, он крепко обнял меня:
– Ты прекрасно знаешь, где нас найти.
Сара стояла, прислонившись к машине, и даже не делала попытки подойти. С тех пор как я два дня назад заказала билет, она не проронила ни слова. И не было никакой надежды на то, что сейчас она вдруг нарушит обет молчания.
Я взяла сумку и покатила чемодан к стойке регистрации.
– Эмма! – пронзительно крикнула Сара, бросившись за мной. Облегченно вздохнув, я закрыла глаза и остановилась. Ее взгляд был полон боли, брови трагически вздернуты. – Не делай этого! Пожалуйста. Все должно было быть по-другому.
Ничего не шевельнулось в моей душе.
– Не волнуйся. Я в порядке, – успокоила я Сару.
– Эмма, ну пожалуйста!
– Увидимся через пару недель, да?
Она тяжело сглотнула, сжала губы и уныло кивнула. Затем схватила меня за плечи и быстро-быстро забормотала:
– Ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни. Не делай этого. Я знаю, потом ты будешь жалеть.
Я подождала, пока она уберет руки, и, не повышая голоса, произнесла:
– До скорой встречи.
Повернулась и пошла прочь.
* * *
Я вынул ключ из двери и швырнул рюкзак на кровать. Открыл крошечный холодильник, чтобы взять воды, старательно игнорируя находившегося в комнате Лайла. К сожалению, игнорировать его было довольно сложно.
А потом я буквально застыл на месте, увидев на его кровати свою коробку. Он шарил в ней без зазрения совести.
– Какого черта! – Я яростно захлопнул дверь холодильника.
– Да вот, искал себе футболку, – не слишком уверенно сказал он.
То, что он роется в моих вещах, не стало неожиданностью. Последние несколько месяцев он постоянно этим занимался, но сейчас, пожалуй, хватил через край.
– Здесь ты вряд ли найдешь что-то подходящее, – набросился на него я. – А ну-ка отдай! – И я вырвал у него из рук фотографию.
– Расслабься, Эван, – плюхнувшись на свою кровать, ответил он. – Кстати, а кто эта девчонка? Классная штучка.
– Не твое дело, – отрезал я, складывая фотографии обратно в коробку.
Я положил их поверх фотокамеры, к которой не прикасался уже несколько месяцев. Поколебавшись, достал из стопки бумаг квадратный конверт. Провел пальцем по маминому имени, написанному четким почерком, пощупал вложенный туда лист плотной бумаги, и словно кто-то ледяной рукой сжал мое сердце.
Письмо, запечатанное в конверте, изменило все раз и навсегда. Я так и не смог его прочесть. Не знаю, что она написала моей маме, но это письмо заставило меня остаться на Восточном побережье, в то время как она убежала в Калифорнию. Ни объяснения. Ни «до свидания». Письмо это круто изменило мою жизнь, хотя я его так и не прочел.
Я положил конверт обратно в коробку и чуть-чуть помедлил. Я смотрел на ее фотографию, на которой она смеялась. Смех у нее был страшно заразительный, глаза цвета карамели начинали светиться, а в уголках образовывались забавные морщинки. Она была очень похожа на своего отца.
И я заставил себя отвернуться. К чему понапрасну себя мучить?! Она уехала. Она меня бросила.
Уже собираясь закрыть коробку, я вдруг обнаружил, что чего-то не хватает. Обшарил глазами комнату и заметил свою футболку на спинке стула возле письменного стола Лайла.
– Лайл, какого хрена! – схватив футболку, заревел я.
– На черта мне футболка с эмблемой Стэнфордского университета? – вытаращил он глаза.
– Если еще хоть раз тронешь мои вещи, я сломаю тебе руку, – пригрозил я.
Он не оторвал глаз от учебника, но жутко покраснел, и я понял, что он все прекрасно слышал.
Я сунул футболку в коробку и закрыл ее, спрятав подальше смеющееся лицо. Коробку я поставил на дно шкафа, рядом с остальными.
– И все-таки я не понимаю, – пробормотал Лайл. – Что за история с коробками?
Я закрыл дверцу шкафа, оставляя внутри все причины сказать: «Не уверен, что я остаюсь».
Назад: Глава 44 И в заключение
На главную: Предисловие
