Глава 44
И в заключение
Я проснулась с первыми лучами солнца. Пение птиц и рассеянный утренний свет были чудесными предвестниками нового дня.
Его теплое дыхание щекотало мою шею. Он спал, положив руку мне на живот. Я повернулась, спиной почувствовав крепкое мужское тело. Его рука моментально отяжелела. А меня накрыло жаркой волной, дыхание участилось, и я еще сильнее прижалась к нему. Он беспокойно заворочался и, полусонный, дотронулся до моего бедра. И хотя от легких прикосновений его пальцев сердце сразу забилось сильнее, я еще не оправилась от потрясений этой ночи и явно была не готова повторить это утром. Я осторожно потянулась к своему рюкзаку на полу палатки. Порылась в кармане и достала упаковку жевательной резинки.
– Жвачку хочешь? – положив пластинку в рот, предложила я.
– Да, спасибо, – рассмеялся Эван.
– Хорошо, вот теперь я могу тебя поцеловать, – сообщила я, прильнула к его губам, мгновенно ощутив во рту вкус корицы. – С днем рождения, – чувствуя легкое головокружение, произнесла я.
Взгляд его серо-голубых глаз был сияющим, задумчивым и невероятно пронзительным.
– Спасибо тебе, – сказал он и уже тише добавил: – За идеальный подарок. – Эван провел пальцем по моей раскрасневшейся щеке, убирая разметавшиеся волосы. – Ты очень красивая. – Он нежно коснулся рукой моих губ, а потом прильнул к ним, словно хотел перехватить мое дыхание.
– Я люблю тебя, – прошептала я, в очередной раз утонув в его глазах, которые смотрели так внимательно, словно прислушивались к моим мыслям. – Нам, наверное, уже пора?
– Ну что ж, это мы еще посмотрим, – ответил он. У меня заурчало в животе, и Эван ехидно ухмыльнулся: – Похоже, ты здорово проголодалась.
– Ладно, давай вставать, – неохотно отозвалась я и села, натянув до шеи спальный мешок. – Представляешь, я еще никогда в жизни не спала голой.
– И спорим, наверное, еще никогда не ела маршмэллоу в голом виде, – беззаботно рассмеялся Эван.
– Да уж, и это тоже впервые, – кивнула я. – Интересно, а ты имеешь хоть какое-нибудь представление, который час?
– Нет, но не сомневаюсь, что Джаред уже ищет меня.
– Верно, – ухмыльнулась я, стараясь не испортить сюрприз. – Вы ведь собираетесь пойти в поход. – И я начала шарить под спальным мешком. – А где наша одежда?
– Полагаю, осталась на улице, – заметил Эван.
– Ой! – Я широко открыла глаза, расстегнула вход в палатку, и в нее сразу ворвался порыв холодного ветра.
На траве еще лежала утренняя роса. Наша одежда была свалена в кучу на забытом одеяле. Но было даже страшно подумать о том, чтобы ступить босой ногой на холодную траву.
– Давай схожу за одеждой, – предложил Эван.
– Нет, – вздохнула я, закутываясь в спальный мешок. – Я сама схожу. – Вынырнула из палатки, на цыпочках пробралась по мокрой траве и, взяв в охапку вещи, бегом кинулась назад. – Ох, как там холодно! – поежилась я.
– Боюсь, что нам это не понравится. Все жутко сырое. – Он быстро натянул на себя джинсы.
– Здорово, – простонала я, надевая влажную футболку.
– Как ты себя чувствуешь? Нормально? – осторожно поинтересовался Эван, когда мы оделись.
– Чуть-чуть… по-другому, – ответила я, не зная, как объяснить легкий дискомфорт после потери девственности. Эван явно не понял, и я искренне добавила: – Но это что-то потрясающее.
– Тогда хорошо, – обрадовался Эван, торопливо чмокнув меня в щеку. – Все, поехали домой, я приготовлю завтрак и выясню, какие планы у Джареда. А еще дам тебе сухую футболку.
Когда мы вернулись, Джаред уже ждал Эвана на кухне. Он удивленно перевел взгляд с Эвана на меня и обратно. Можно представить себе, как мы выглядели! В сырой мятой одежде, на голове черт-те что. Джаред удивленно изогнул бровь и снова сосредоточился на миске с овсяными хлопьями.
– Выходим через двадцать минут, – отрывисто бросил он.
– Овсяные хлопья – это замечательно! – устроившись на табурете рядом с Джаредом, воскликнула я.
Похоже, Джаред не заметил, что сегодня я не такая, как всегда.
– Где ты шлялась?! – напустилась на меня Сара, когда я, оставив Эвана с Джаредом паковать вещи для похода, позвонила из машины. – Я уже целую вечность пытаюсь с тобой связаться.
– Я была с Эваном, – объяснила я, удивленная столь бурной реакцией.
– Я в курсе, но мне необходимо с тобой поговорить. Мама устраивает вечером дома прием.
– Что?! – воскликнула я, чувствуя, как сразу участился пульс. – Сара, что мы будем делать?!
– Вот это-то я как раз и собиралась с тобой обсудить, – ответила она. – Жду тебя дома, и мы что-нибудь придумаем.
Услышав звуковой сигнал мобильника, я поспешно сказала: «Хорошо» – и отключилась. Посмотрела на экран. Аккумулятор практически разрядился. Ладно, пусть это будет мое самое большое огорчение! Швырнув мобильник на сиденье, я отправилась к дому Маккинли.
Анну я нашла в гостиной. Она сидела с незнакомой женщиной в строгом костюме и просматривала какие-то бумаги. Когда я появилась в дверях, Анна тут же вскочила с места. А я-то надеялась незаметно проскочить наверх, поскольку боялась, что у меня на лице было написано: «Девушка, только что занимавшаяся сексом».
– Эмма, прости за сегодняшний вечер. Я знала о вечеринке в честь дня рождения Эвана, но не поняла, что вы хотите устроить ее здесь.
– Ой, ничего. Все нормально, – беззаботно отмахнулась я, осторожно подбираясь к лестнице. – Мы что-нибудь придумаем.
– Если хочешь пригласить его в хороший ресторан, я с удовольствием оплачу вам обед.
– Спасибо. Очень мило с вашей стороны, – поднявшись еще на одну ступеньку, ответила я. – Но все будет нормально.
– Эмма! – крикнула с третьего этажа Сара.
Я смущенно улыбнулась Анне и крикнула в ответ:
– Уже иду!
Сару я застала за упаковыванием праздничных украшений в картонную коробку.
– У меня отличная идея! Ты можешь… – начала она и осеклась. – Боже мой! Ты переспала с Эваном!
Я жутко покраснела и расплылась в довольной улыбке.
– Не может быть! – радостно закричала Сара и тут же обрушила на меня град вопросов: – Ну что, очень больно? А кровь… была? Ничего не болит? Как ты себя чувствуешь?
– Хм… – запинаясь, начала я. – Ну так, если немного… Нет… Да… И… – Я широко улыбнулась, щеки буквально пылали. Я не знала, как ответить на последний вопрос.
– Нет, поверить не могу, что ты наконец переспала с Эваном! – победно завопила она. – Это ведь так потрясающе! Дальше будет только лучше. Обещаю. – Тут она закатила глаза и добавила: – Но сейчас я на тебя жутко зла, потому что у нас совершенно нет времени обсудить подробности.
– Я уже и так рассказала тебе больше, чем собиралась, – заявила я, благоразумно не став упоминать о том, что это была самая невероятная ночь в моей жизни и я просто не представляла, как может быть еще лучше. – Ну ладно, а что у тебя за идея?
– Хорошая. Вот список всего необходимого. Отправляйся прямо сейчас за продуктами. Затем возвращайся сюда. Примешь душ, я уложу тебе волосы. И мы отправимся украшать амбар, – на одном дыхании выпалила Сара. – Через пару часов я встречаюсь с Джилл, Кейси, ну и с Аналайз… – состроила она такую рожу, что я не выдержала и рассмеялась. – И мы едем к Мэтьюсам. Платье можешь взять с собой. Переоденешься перед возвращением Эвана. Поэтому у тебя останется время на пару попыток на случай, если что-нибудь подгорит.
– Ну, спасибо тебе, – насмешливо улыбнулась я. – Но куда мне теперь ехать?
– На Декатур-стрит, – замявшись, ответила Сара.
– Что?! – Я возмущенно уставилась на нее, не в силах поверить, что я должна поразить воображение Эвана романтическим обедом в том самом доме, где чуть ли не насмерть забили человека, а моя мать пыталась покончить с собой. – Нет, Сара. Никогда в жизни.
– Ты меня, конечно, прости, – скривилась Сара. – Но если ты действительно хочешь приготовить романтический ужин, то другого выхода у тебя просто-напросто нет. В противном случае можешь пригласить его в ресторан. Эмма, я хочу сказать, что это единственный более или менее подходящий дом. Ведь ее там сейчас нет. В ближайшие шесть месяцев она будет лечиться в рамках специальной программы.
– Ой, ты, должно быть, шутишь, – тихо простонала я.
Ведь я целую неделю планировала этот обед. Все было тщательно продумано. Я сервирую обед на террасе с видом на бассейн, а Сара с Джаредом в это время украшают амбар, чтобы сделать Эвану сюрприз.
Теперь наступила моя очередь хоть чем-то порадовать Эвана, но предложение Сары было словно гром среди ясного неба.
И я тут же стала в отчаянии рассматривать возможность послать к черту обед и пригласить Эвана в ресторан. Но чем дольше я думала, тем больше хотела увидеть его лицо, когда он поймет, что я действительно что-то приготовила специально для него. Нет, упустить такой шанс из-за каких-то технических сложностей я просто не могла.
– Ну ладно, уговорила, – фыркнула я. – Приготовлю все там. Но где мы будем есть? Кухня Рейчел – самое неромантическое место на земле.
– А как насчет заднего двора? – предложила Сара.
Но я решительно покачала головой. Живо представила себе сгоревшие останки кресла-качалки, и к горлу тут же подступила тошнота.
– Хм, думаю, можно поставить стол на крыльцо, – пожала я плечами.
– Идеальный вариант! – воскликнула Сара. – Давай-ка заглянем в шкаф внизу. Не сомневаюсь, у мамы там куча скатертей. Наверняка что-нибудь найдется, чтобы постелить на стол.
– А много народу будет? – поинтересовалась я, когда мы уже спускались по лестнице.
– Ну, конечно, придут все, – ехидно ответила Сара. – Ведь ты поручила приглашать гостей не кому-нибудь, а лично мне, поэтому, естественно, никто не откажется.
– Но ты же пригласила их только вчера, – удивилась я. – Ведь наш план в том и состоял, чтобы позвать всех в последнюю минуту и не испортить сюрприз. И мы надеялись, что придет хотя бы половина.
– Ну… Значит, неправильно рассчитывали, – передернула плечами Сара. – Хотя, возможно, многим просто интересно посмотреть, как живут Мэтьюсы. Ведь никто из них раньше не был у Эвана.
– И то правда, – согласилась я. – Но это целая кучанароду.
– Ну да, ничего не поделаешь, – улыбнулась Сара. – И все прибудут ровно в восемь. Значит, вам с Эваном надо приехать в половине девятого.
– Договорились, – кивнула я, хотя у меня тут же противно заныло внизу живота.
Пока все шло по плану. Я уехала от Сары с шикарной прической: волосы были уложены падающими на спину мягкими локонами. Розовое платье висело на плечиках в машине. И к тому времени, как подъехать к дому, я уже, наверное, раз сто успела прокрутить в голове план действий.
Передвинуть стол на крыльцо. Нарезать для салата овощи и фрукты. Приготовить шоколадные кексы с орехами и поставить их в духовку, перед тем как начать переодеваться. Ну и последний штрих – накрыть стол, зажечь свечи… и – ну да – вынуть кексы из духовки.
Я смогу. С этим я точно справлюсь. Несмотря на учащенное сердцебиение и нервное возбуждение, в результате которого жутко дрожали руки, все шло, как и должно было быть. Я систематически посматривала на лежавший на прилавке телефон в надежде, что он не разрядится и Сара успеет предупредить, что Эван уже выехал.
Чтобы заманить его на Декатур-стрит, пришлось сообщить, что его ждет сюрприз. Сара должна была послать его сюда после того, как он оденется для вечеринки у себя дома. А Джареду следовало постараться сделать так, чтобы Эван даже близко не подходил к амбару. Можно было представить, какое у него будет лицо, когда он узнает, что я жду его здесь. По идее, Сарин звонок давал двадцать минут форы.
Я как раз смешивала ингредиенты для кексов, в сотый раз перечитывая инструкции на коробке из страха что-нибудь упустить, когда зазвонил мобильник. От неожиданности я совершенно растерялась, так как боялась, что Эван приедет раньше времени.
Облизав испачканные шоколадом пальцы, я взяла телефон:
– Алло?
– Эмма, – услышала я голос Джонатана, и сердце сразу ушло в пятки. Не дав мне опомниться, он спросил: – Ты сейчас где?
Я сделала глубокий вдох и небрежно ответила:
– Как ни странно, на Декатур-стрит, но это единственное место, где я…
– Эмма, – перебил меня Джонатан. – Здесь кое-что…
И тут послышались длинные гудки и одновременно взревел детектор дыма.
– Вот дерьмо! – Я совершенно забыла, что плита имеет нехорошее свойство чадить. – Не отключайся. Я тебя не слышу. – Положив телефон и миску, которую держала под мышкой, я принялась разгонять дым посудным полотенцем. – Дурацкая плита! – пробормотала я, взгромоздившись на раковину, чтобы открыть окно. Потом снова взяла телефон и сказала: – Прости, ради бога. – Но экран потускнел, аккумулятор все-таки разрядился. – Здорово! – проворчала я. – А как все замечательно начиналось!
Я открыла входную дверь, чтобы выветрился дым. Хорошо, что мы будем есть на крыльце. Затем вернулась на кухню и вылила на смазанный маслом противень жидкое тесто. Сунула противень в духовку, установила таймер и побежала в ванную одеваться. Ведь Сара должна была позвонить с минуты на минуту, правда, я все равно не узнаю о ее звонке. Я была готова убить себя за то, что забыла зарядное устройство.
Застегивая на боку открытое платье без рукавов, я изо всех сил пыталась привести нервы в порядок. Ладони вспотели настолько, что мне никак не удавалось застегнуть молнию. Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох, не в силах справиться с сосущим чувством под ложечкой.
Вышла из ванной и пожалела, что тут нет большого зеркала, чтобы проверить, не испачкала ли я платье шоколадом, который был практически повсюду.
Сделала несколько шагов и застыла, услышав, как хлопнула дверь машины. Что-то он рано, а я еще не готова.
– Вот дерьмо! – снова выругалась я и кубарем скатилась по лестнице, чтобы найти туфли.
Увидела устроенный на кухне бедлам и принялась лихорадочно соображать, что сейчас более важно. Взяла испачканную шоколадом миску и положила в раковину, смела с прилавка очистки и выбросила их в мусор.
Не успела я поставить на место мусорное ведро и сполоснуть руки, как хлопнула входная дверь.
– Эмма!
Я застыла на месте, сердце бешено забилось. Выключила воду и, вытерев руки бумажным полотенцем, медленно повернулась. Открыла рот, но не смогла сказать ни слова.
При виде меня у Джонатана буквально глаза полезли на лоб.
– Вау! Какая ты красивая!
– Спасибо, – выдавила я.
Но когда он бросил взгляд на плиту и почувствовал стоявший на кухне запах шоколада, взгляд его сразу стал жестким.
– Ты что, готовишь?!
– Ну, я бы не назвала это готовкой, – нервно рассмеялась я. – Это просто шоколадные кексы.
– Но ты все же готовишь… Для Эвана, – упавшим голосом произнес Джонатан.
– У него сегодня день рождения, – неуверенно сказала я.
Джонатан о чем-то задумался. Увиденное явно не укладывалось у него в голове. Казалось, витавшие в кухне ароматы мешали ему войти туда.
– Мне необходимо с тобой поговорить. Это очень важно. – И он направился в гостиную как раз тогда, когда запищал таймер.
Я вынула из духовки противень и выключила плиту.
Растерянность и разочарование в глазах Джонатана настолько выбили меня из колеи, что мне, честно говоря, сразу стало не до кексов. Даже не посмотрев на них, я поставила их остывать и неохотно поплелась в гостиную.
Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел в окно.
– Что ты хотел сказать? – вывела я Джонатана из задумчивости.
– Я понимаю, почему ты до сих пор с ним, – начал он. – Он действительно о тебе заботится, и вообще он хороший парень. Не могу сказать, что мне это по душе, но я понимаю, – произнес Джонатан. Почувствовав слабость в коленях, я села на диван и приготовилась к неприятному разговору. – Но, Эмма, ты не можешь отрицать, что между нами существует какая-то необъяснимая связь. Ведь так? – Он повернулся в мою сторону в ожидании ответа. Но я смогла только слабо кивнуть. – Мы доверяем друг другу то, что держим в тайне от других. И я никогда от тебя ничего не скрываю. А раньше я на такое не был способен. Даже с Сейди. А ты когда-нибудь рассказывала Эвану о своих страхах? О своих ночных кошмарах?
Я громко сглотнула. Он был совершенно прав. Я никогда никого не пускала в темные уголки своей души, кроме него. И не хотела, чтобы Эван знал мои слабости. Я покачала головой, заерзав на диване.
– Разве не помнишь, что я побывал там, где сокрыты твои страхи. Я раньше считал, что нашел в Сейди родственную душу. Но остальные никогда не понимали таких, как мы. И никогда не поймут, потому что им не пришлось пройти через все то, через что прошли мы. Мы с тобой одной крови. И между нами существует связь, которой у вас с Эваном не было и быть не может. Итак… Я подожду. Не стану заставлять тебя с ходу принимать решение. Рано или поздно ты все поймешь сама. Я подожду, потому что люблю тебя и потому что, как уже говорил, я всегда в твоем распоряжении и в любую минуту готов прийти на помощь.
Его слова вызвали бурю эмоций, в голове стало пусто.
– Так ты поэтому здесь? – прохрипела я. – Чтобы сказать, что будешь меня ждать?
Джонатан подошел к канапе и сел напротив. Наклонился, уперев руки в бедра, еще больше сократив расстояние между нами. Ему явно хотелось прикоснуться ко мне. Но увидев, что я слегка отодвинулась, он сжал руки в кулаки.
– Нет, я пришел сюда вовсе не затем, чтобы признаться тебе в любви, – отведя глаза, признался он. – Я подожду, пока не услышу от тебя те же слова. – Он сделал глубокий вдох. – Нет, я здесь совсем по другой причине.
Заметив тревогу на лице Джонатана, я на секунду забыла о его признании.
– Тогда почему ты здесь? – спросила я, внезапно осознав, что боюсь услышать правду. От нехорошего предчувствия засосало под ложечкой.
– Сегодня приходили из полиции, – произнес он, и у меня внутри все оборвалось.
– Что? Зачем? – машинально спросила я, не в силах переварить услышанное.
– Они нашли в его машине смазанный отпечаток пальца и установили, что он принадлежит мне.
– Погоди! В какой еще машине? – спросила я. – Ох, нет. Но с чего бы они стали… – начала я и тут наконец поняла: – Он умер.
Джонатан пристально следил за моей реакцией.
– Да, – неохотно сказал он.
– Только не это! Боже мой, нет! – ошеломленно покачала я головой. – Что же мы наделали?!
– Ты ни в чем не виновата, – бесстрастно произнес Джонатан. – Эмма, он на тебя напал. Я не допущу, чтобы с тобой хоть что-то случилось. Обещаю.
– Не может быть! Он… умер. – Это просто не укладывалось в голове. – А нельзя рассказать в полиции правду?
– Ведь мы уже утаили правду, – терпеливо объяснял Джонатан. – И я уничтожил все следы его пребывания здесь. Так что просто сказать правду теперь не получится. Но никаких обвинений мне пока не предъявляют. Только задают вопросы. Я говорил с адвокатом. Похоже, у них нет ни одной зацепки.
– А что ты им сказал? – Шок начал проходить, и я вернула себе способность мыслить более-менее здраво.
– Что видел «додж» у дома Рейчел во время вечеринки накануне того дня, когда обнаружили тело. Мы с Рейчел разговаривали возле машины, и я, должно быть, случайно дотронулся до нее.
Я медленно кивала в ужасе от содеянного. В голове промелькнули самые разные вопросы, на которые, увы, не было ответа. Что мы наделали? Зачем солгали? Что с нами будет, если полиция докопается до правды? Перед глазами стояло изуродованное тело, оставленное нами на грязной парковке.
– Твердо держись версии, будто не видела лица грабителя, и тогда им точно не удастся установить, что грабитель и мертвый парень на парковке одно и то же лицо.
– Ладно, – выдавила я. Мысли путались, но что-то из всего сказанного им вызывало смутное беспокойство. И тут я наконец поняла. – Эй, постой! А откуда у них твои отпечатки пальцев? – Я посмотрела на Джонатана. Он вдруг сразу как-то странно осунулся. А взгляд стал таким потерянным и беззащитным, что у меня заныло сердце. – Джонатан, ты что, был уголовником? – глядя ему прямо в глаза, нетерпеливо спросила я.
– Эмма, я собирался тебе рассказать, – начал он, нервно приглаживая волосы. – Но ждал того момента, когда ты сможешь спокойно все воспринять…
– Что? Ну, давай говори!
В глазах у него плескалось отчаяние.
Джонатан вскочил с места и, судорожно сжимая руки, принялся нервно мерить шагами комнату. А я с волнением наблюдала за ним. Он повернулся лицом к окну и начал говорить:
– У меня взяли отпечатки пальцев после пожара.
– Нет, – простонала я.
– Я хочу, чтобы ты все поняла. Их не должно было быть дома. Они собирались отправиться на баскетбольный матч, но Райан заболел. Я думал, что отец дома один, – произнес он и, увидев выражение моего лица, замолчал. Я была настолько потрясена, что буквально онемела от ужаса. Джонатан поспешно отвернулся и снова принялся ходить взад и вперед. – Когда я уехал в колледж, отец переключился на Райана. Но я не мог этого допустить. Он был слабее, чем я, и его следовало защитить.
– Но ведь они были твоей семьей. – Я вдруг испытала дикое отвращение. Джонатан явно почувствовал это и резко остановился. – Как ты мог… – Я тупо качала головой, поскольку слова застревали в горле. А когда в памяти всплыл обгоревший остов дома, слезы застлали глаза. Внутри все заледенело. В ушах стояли жуткие крики людей, которые пытались, но не могли выбраться из дома.
– Ты не можешь ненавидеть меня больше, чем я ненавижу себя. – Взгляд его остекленел, в нем было столько муки, что хотелось плакать. – Их не должно было быть дома, – с горечью повторил он. – И я никогда себя не прощу. Но ты должна знать все. Всю горькую правду. – Джонатан склонил голову и закрыл лицо руками.
Я зажмурилась, попытавшись представить, что толкнуло его на убийство собственного отца. А потом вдруг почувствовала слабый укол ревности. Ведь его отец уже был мертв, а я хотела того же самого для Кэрол. Но в голове не укладывалось, как это можно убить человека. А смогла бы я?
И вообще, разве не я рыдала у него на плече, желая маме смерти? И разве не я посоветовала ей принять таблетки, чтобы раз и навсегда положить конец этой жалкой жизни? Тогда чем я лучше Джонатана? Только потому, что мои мучители живы, а его нет? Но я ведь тоже желала им смерти.
– Не знаю, что и думать, – честно призналась я Джонатану. Я задумчиво терла рукой лоб, по щекам текли слезы.
– Я понимаю, – тяжело вздохнул Джонатан. – Все так сразу навалилось. Прости.
И тут я услышала, как стукнула входная дверь.
Эван перевел недоуменный взгляд с Джонатана на меня.
– Что происходит? – спросил он. Я быстро смахнула слезы. У Эвана сердито блеснули глаза. – Что ты ей сделал?
Я только собралась было открыть рот, но не успела ничего сказать, так как Джонатан загородил меня своим телом.
– Эван, тебя это не касается, – тихим голосом угрожающе произнес Джонатан. – Ее жизнь не ограничивается только тобой.
– Что ты этим хочешь сказать? – нахмурился Эван.
– Джонатан, не надо! – взмолилась я, пытаясь остановить его.
– Что-то случилось с Рейчел? – спросил Эван.
– Нет, – горько рассмеялся Джонатан. – Это только между мной и Эммой. Ты не единственный, кому она доверяет. И тебе вовсе не обязательновсе знать.
Я уже хотела прекратить этот дурацкий разговор, но меня перебил Эван:
– А она что, действительно тебе доверяет?
– Да, – бросил Джонатан.
– Эван! – взволнованно позвала я, заметив тень подозрения в его взгляде.
– Нет уж, я хочу послушать, – отрезал он, и я даже попятилась от неожиданности.
– Да, она рассказывает мне вещи, которые ты просто не способен понять, – холодным тоном произнес Джонатан.
– Перестань, ради бога, – дернула я Джонатана за рукав.
Но Джонатан, отстранившись, сделал шаг в сторону Эвана. Я была вне себя от отчаяния, но они уже не обращали на меня внимания.
– И что же она тебе рассказывает? И чего не способен понять я? – процедил сквозь зубы Эван.
Напряжение между ними достигло такого накала, что я поспешно вышла вслед за Джонатаном в прихожую.
– Оставь, – задиристо произнес Джонатан. – Я ведь сказал, что тебя это не касается.
У Эвана напряглась шея. Похоже, его терпению пришел конец. Поведение Джонатана не лезло ни в какие рамки.
– Эван, позволь объяснить, – вмешалась я в их разговор.
– Нет, предпочитаю все услышать от него, – отрезал Эван.
– Тебе так приятно мучить себя, а? – ехидно ухмыльнулся Джонатан. – Пусть так. Я не собираюсь ее у тебя отнимать или типа того.
– Тогда в чем дело? Интересно, почему это она может рассказать тебе то, чем не рискует поделиться со мной?
– Просто я ее понимаю так, как тебе и не снилось, – небрежно пожал плечами Джонатан. – Ты не виноват. Так вышло. Я ее понимаю, а ты нет.
Эван вскинул голову, словно его ударили.
Джонатан явно перешел все границы, но я ничего не могла сделать. Еще немного – и он окажется у опасной черты.
– Джонатан, сейчас же прекрати! – крикнула я, но это был глас вопиющего в пустыне.
– Я всегда тут, когда она просыпается от ночных кошмаров. Именно мнеона звонит, когда что-то случается с Рейчел. Она делится со мной теми секретами, которые не может рассказать тебе. И она знает, что я всегда буду рядом, чтобы защитить ее.
И тут Эван кулаком ударил Джонатана прямо в челюсть, отчего тот даже слегка попятился, а я с визгом отскочила в сторону.
– Откуда тебе знать, как действительно ее защищать?! – кипятился Эван.
Джонатан выпрямился и вытер рот ребром ладони. По подбородку у него текла струйка крови.
Одним молниеносным движением он впечатал Эвана в стенку. Дом буквально затрясся, словно протестуя против этого акта насилия.
– Не смей! – бросившись к Джонатану, заорала я.
Но они уже реально сцепились и вовсю валяли друг друга по тесной прихожей. Утробно рыча, они сцепились в смертельной схватке и не обращали внимания на заливавшую глаза кровь.
А я никак не могла вклиниться между ними. Они двигались слишком стремительно. Они вообще забыли о моем существовании и в пылу сражения могли задеть и меня. Я просила их остановиться снова и снова, но они оставались глухи к моим мольбам.
Я металась вокруг них, напрасно пытаясь привлечь их внимание. Лицо стало мокрым от слез. Я буквально чувствовала на себе каждый удар, и каждый удар разрывал сердце.
Я понимала, что сама во всем виновата. Виновата в том, что между ними возникла такая дикая нетерпимость. Каждый считал причиной своей злости и разочарования соперника, но дело обстояло отнюдь не так. Нет, дело было исключительно во мне и в том, что я не могла им дать. Да, это все я, и только я.
Потом я взглянула на Эвана и чуть не упала в обморок, когда заметила у него под правым глазом глубокую рану, из которой сочилась кровь. Пора кончать с ролью пассивного наблюдателя.
– Джонатан, не смей! – схватив его за руку, заорала я.
Но он, словно забыв о моем присутствии, дернулся и локтем угодил мне в челюсть. Я отлетела назад и, не удержавшись на ногах, с громким криком рухнула на пол.
Эван на секунду отвлекся и повернулся в мою сторону.
– Эмма! – в ужасе воскликнул он.
И сразу получил сокрушительный удар прямо в висок.
– Нет! – надрывно закричала я.
Голова Эвана безжизненно упала набок, совсем как у тряпичной куклы. Он стал сползать по стене, но Джонатан поднял его и нанес хук слева.
Я подскочила как ужаленная и закрыла глаза, пытаясь представить себе, какую боль может причинить тяжелый кулак Джонатана. И с ужасом наклонилась над беспомощно сидевшим на полу Эваном.
Он даже не шелохнулся.
А затем начал медленно сползать. Не помня себя от страха, я попыталась уложить его на пол. Но он оказался слишком тяжелым.
Сотрясаясь от судорожных рыданий, я рухнула возле него.
– Эван! – Я вглядывалась в его окровавленное лицо. – Эван, ты меня слышишь?
– Дай посмотрю, – сказал Джонатан.
Он нагнулся и, схватив Эвана за плечи, уложил его на пол.
– Не прикасайся к нему! – завопила я, прикрывая собой, словно щитом, безжизненное тело. – Не смей его трогать!
– Эмма. – В голосе Джонатана звучала неподдельная боль. Он нежно положил руку на мое плечо, но я брезгливо стряхнула ее.
– Даже и не думай! – Клокоча от ярости, я впилась в него злобным взглядом.
– Эмма, пожалуйста, – взмолился он дрожащим голосом, вытирая текущую по щеке кровь. – Я потерял контроль. Я не хотел. Мне очень жаль.
– Нет, тебе ни капельки не жаль! Можешь ничего не говорить. Полюбуйся, что ты наделал. Что мынаделали. Мы с тобой причиняем другим страдания и боль. – Мне трудно было говорить. Но я напряглась и надрывно закричала: – Полюбуйся, что мы наделали! – Я склонилась над Эваном и, задыхаясь, сказала: – Скольким людям мы причинили боль!
Я нежно погладила Эвана по поврежденной щеке. Он остался лежать неподвижно.
– Не говори так, – простонал Джонатан. – Эмма, это ведь не им, а нам всю жизнь причиняли боль.
– Нет, Джонатан. Мы с нашими тайнами и мелкими хитростями ничем не лучше других. Мы хуже других. Мы ломаем людям жизнь, – злобно расхохоталась я. Джонатан хотел меня остановить, но я уже ходов не писала и с мстительной радостью жалила его острым языком. – А ты! Ты убиваешьлюдей! Ты такое же чудовище, каким был твой отец! – (Покрытое кровоподтеками лицо Джонатана стало пепельным, он хрипло охнул, словно я ударила его ножом в сердце.) – Нас с тобой связывает лишь обида на весь мир. Вот они, наши узы! А вовсе не любовь! – Мои слова разили его буквально насмерть, я не дала ему даже рта открыть, чтобы хоть как-то оправдаться. – Я не люблю тебя! – выкрикнула я. Его глаза умоляли остановиться, но в моем сердце не осталось места для жалости. – Никто и никогда не сможет тебя полюбить!
Джонатан согнулся пополам, сделал несколько неверных шагов и упал на колени.
Я была переполнена ненавистью, которая, словно яд, отравляла кровь. Я смотрела, как он корчится под градом моих слов, и наслаждалась его молчаливыми страданиями.
– И не ждименя! Да, ты, кажется, говорил, что весь в моем распоряжении, так заруби себе на носу: я в этом не нуждаюсь! Уйди из моей жизни, и я никому ни слова не скажу о том, что ты сделал.
Джонатан закрыл остекленевшие глаза и, уныло понурившись, схватился за грудь.
Я повернулась к нему спиной, не в силах видеть, как он буквально разваливается на куски. По щекам ручьем текли слезы, и я поспешила спрятать свой стыд за опущенными веками. Мои слова оказали не менее разрушительный эффект, чем кулаки Джонатана. Я губила других своими маленькими тайнами и большой ложью, в моей душе зрели гроздья гнева, и этот гнев разрушал людей. И точно так же, как Джонатан, я не стоила любви.
Внезапно хлопнула входная дверь, и я сразу напряглась. Я знала, что он ушел и я его никогда не увижу.
Сердце мое было разбито, я судорожно всхлипывала, склонившись над безжизненным телом Эвана. Я приложила руку к его груди, и он пошевелился. Я тяжело и отрывисто дышала, пытаясь унять боль, хотя теперь точно знала, что после сегодняшнего дня эта боль уже никогда не пройдет.
Эван заворочался и слабо застонал. Я тряслась как в лихорадке, внутренности жгло огнем. Я испытывала самые настоящие крестные муки. И нечем было дышать.
– Эмма, – пробормотал Эван, его веки затрепетали.
– Прости, – всхлипнула я, уронив слезу на его щеку, и припала к его губам. – Не знаю, сможешь ли ты хоть когда-нибудь простить меня, но я не хочу разрушить и твою жизнь тоже. – Мое израненное сердце едва билось. – Я люблю тебя, – выдохнула я.
Я снова опустила его голову на пол и поднялась, чувствуя, что ноги меня не держат. С трудом доковыляла до входной двери и открыла ее. И, собрав всю свою волю в кулак, побрела прочь.
– Эмма! – прозвенел в темноте голос Эвана – и я потеряла сознание.
