Глава 15
Никаких обид

Из Далласа мы перекочевали на Средний Запад. Бескрайняя равнина, как и рассказывал мне Келлан. Однообразный ландшафт расслаблял, и я могла унестись мыслями к Келлану, как это часто бывало, а точнее, к нашему прошлому. В автобусе, битком набитом парнями, было шумно, но я урывала минуты покоя и укрывалась в спальном отсеке, где и писала по паре абзацев в день.

Нынешний автобус сильно напоминал прошлый, в котором путешествовали Келлан с ребятами: его вместимость обеспечивалась за счет отказа от комфорта. «Спальня» в хвосте смахивала на слегка расширенный закуток: лавка с тощим матрацем, положенная поперек салона. Там постоянно воняло бензином. Но тонкая дверь отчасти поглощала звук, а ложе было достаточно широко, чтобы мы с Келланом улеглись бок о бок, а потому я была довольна. Не так хорошо, как дома, но лучше, чем двухъярусные полки в купе.

Мы простились с Сиенной примерно неделей раньше. Самодовольно ухмыляясь, она вернулась к своему турне, а мы собрались и устремились в очередной город. Утренние заголовки кричали: «Сиенна Секстон удивляет своего парня на гастролях!» Я подготовилась, но этот бред все равно шокировал. Похоже, не имело никакого значения, что Келлан говорил или делал, – все вращалось исключительно вокруг его мнимого бурного романа с Сиенной.

Снимок, на котором она целовала его в плечо, красовался повсюду. Я даже видела, как фанаты просили Келлана расписаться на обороте фотографии. Он неизменно отказывал и твердил, что Сиенна ему не подружка, а фото врет, так что давайте, друзья, я распишусь на чем-нибудь другом. Но поклонники исправно воспринимали это как лишнее доказательство его преданности Сиенне и находили его очаровательным. За такого рода защиту они любили его еще сильнее, тогда как в действительности Келлан защищал меня.

Чувства, которые возбуждала во мне реанимация истории пары Келл-Секс, не поддавались описанию. Раздражение? Этого слова было недостаточно. Хорошо хоть они разъехались, шум со временем утихнет. Келлан уже заявил мне, что не согласится на второй дуэт, если Сиенна опять «случайно» появится с желанием порадовать публику. Он будет всячески нивелировать слухи, пока мы не дождемся переключения внимания общественности на какую-нибудь другую звездную пару. Людям нравилось слушать о сильных мира сего, особенно если у тех возникали проблемы.

Мы прибыли в Южную Дакоту, и нам предстояла рекламная акция, идея которой доводила меня до колик от смеха. Радиостанция спонсировала мероприятие под названием «Играем в дартс с „Чудилами“». Сняли бильярдный зал, пригласили десятки мастеров. Келлан был рад пометать дротики, однако игрок он был средний, как и я. Но остальные «Чудилы» справлялись неплохо, особенно Гриффин, у которого был настоящий талант. Когда мы отправились на место в фургоне радиостанции, басист затеял давать Келлану советы:

– Смотри: если телка пригибается перед броском, то она четко подставляет тебе задницу…

– Гриффин! – простонала я, закрывая глаза.

Что в нем нашла моя сестра?..

Гриффин сердито заглянул за Келлана, отыскав меня:

– А чего? Что значит, то и значит. На свете нет броска, ради которого цыпе пришлось бы так нагибаться. Это четкий сигнал: «Хватай меня и вдуй, куда нельзя!»

– Тебя не затруднит? – обратилась я к Келлану.

– Ничуть, – улыбнулся тот, после чего потянулся и отвесил Гриффину подзатыльник.

– Черт, да я же хотел как лучше, чувак, – заныл басист, потирая голову.

Он переключился на Эвана, сидевшего спереди, а я уперлась подбородком Келлану в плечо и мысленно поблагодарила его за то, что он понял. Келлан с негромким смешком поцеловал меня в голову. Я искренне старалась быть с Гриффином полюбезнее, но некоторые его реплики заслуживали затрещины. За такое ему досталось бы даже от Анны.

Мы прибыли на место, и сотрудники радиостанции провели нас через служебный вход. Келлан с ребятами остановились позировать перед камерами, а мы с диджеями предались ожиданию в компании стажеров. Какая-то девушка закусила губу при виде ослепительной улыбки, которую послал фотографу Келлан. Может быть, мне показалось, но она даже застонала.

Поигрывая обручальным кольцом, я прикинула, не попробовать ли себя в дартсе. С меткостью у меня было неважно, и я всерьез опасалась кого-нибудь ранить, метая острые предметы. Стажерка переключилась с Келлана на меня, и я ответила ей озадаченным взглядом.

– Ты приехала с ребятами, – изрекла она, посмотрев на кольцо. – Чья-то жена?

Не было никаких сомнений в том, что она молилась: только бы нет. У меня засосало под ложечкой. Я не предполагала, что кто-то спросит меня о моих отношениях. Конечно, это был разговор тет-а-тет и вовсе не официальное интервью, но эта девчонка обладала вместо ушей локаторами, как диджей. Сказать ей что-то было равнозначно оповещению всего города. Ну, может быть, это было и не так безнадежно, но мне все равно не понравилось.

Не зная, как быть, я ответила просто:

– Нет. Я не замужем.

Это была правда, никакого законного брака. Она как будто собралась спросить о чем-то еще, но я, чувствуя себя неуютно под ее пристальным взглядом, извинилась и отошла.

Победителей конкурсов разбили на четыре команды, капитаном каждой из которых назначили одного из «чудил». Девчонки в команде Келлана крайне разволновались. Их подружки немного позавидовали им, но быстро оправились: они как-никак играли в бильярд и дартс с рок-звездами. Я как бы ненароком присоединилась к команде Келлана. Выиграть не помогу, но хоть поддержу морально, когда продуем. Если продуем! Пора бы мне начать мыслить в позитивном ключе. Вперед, команда Кайла!

У каждого «чудилы» было десять студентов-игроков. Команду делили на пятерки, которые сражались друг против друга. К стене крепилась сложная диаграмма, призванная показать в итоге, кому из «чудил» достанется на замену самая большая буква «Ч». В ее форме был даже выполнен кубок, предназначавшийся капитану победившей команды. Однако подсчет был сложнее всего, что я когда-либо изучала, и я не могла не разобраться, как работала эта система. Мне было ясно одно: хотя мы с Келланом состояли в одной команде, он продолжал отвлекать меня так, что я мазала чуть ни при каждом броске.

Он щипал меня за ляжку всякий раз, как я изготавливалась метнуть дротик. Я промахнулась три раза подряд. Однажды, когда он так сделал, я до того сосредоточилась на попадании в цель – любую, – что не заметила, как он подкрался. Едва я собралась бросить, Келлан невозмутимо залез мне в передний карман. Я до смерти перепугалась, дернулась и послала дротик в бильярдистов. Тот угодил в задницу Гриффину. К счастью или несчастью, дартс был электронным, и Гриффин не пострадал. Но он ответил: запустил голубым мелком в Мэтта, на которого и подумал ничтоже сумняшеся.

Келлан так хохотал, что бросил игру. Девчонки окружили его, напоминая кошек вокруг пузырька с валерьянкой. Однако окружающие по-прежнему не видели ничего странного в том, что Келлан усиленно флиртовал со мной. Возможно, потому, что сами без зазрения совести занимались тем же – это походило на то, что творилось в баре «У Пита». Будучи вне игры, Келлан большей частью отводил похотливые ладошки и вежливо уворачивался от блудливых пальчиков. Даже я была вынуждена признать, что это выглядело довольно потешно.

Когда наша команда переключилась на бильярд, счет был таков: на первом месте оказалась команда Гриффина, далее – Эвана, Мэтта и, наконец, Келлана. Меня такой разгром не удивил. У нас за игрой никто толком и не следил – разве что, может быть, три участника мужского пола, хотя и тем на бильярде пришлось нелегко среди оравы кокетливых девиц.

Покуда двое ребят из нашей команды лузеров ухлестывали за высокой рыжей девушкой, для которой, в свою очередь, кроме Келлана, не существовало никого, я шепнула тому:

– Ставлю двадцать баксов на то, что забью шаров больше тебя.

– Сорок на то, что ты осталась без двадцати! – ощерился Келлан.

Усмехнувшись, я протянула руку, дабы заключить пари. Келлан криво улыбнулся, и у меня словно выросли крылья.

– Нет, так неинтересно. Если я выиграю, то вечером за кулисами устраиваем секс. А если ты – все равно устраиваем.

Я была готова опять рассмеяться, но «секс» в его устах прозвучал так, что я на миг обмерла.

– По-моему, ты не понимаешь, что такое пари.

– Да неужели? – выдохнул он мне в ухо, придвинувшись и положив руку на мой живот.

– Ладно, – буркнула я, желая, чтобы его рука спустилась чуть ниже. – Заметано.

Я не представляла, где найти уголок в кольцевой закулисной зоне, но в эту секунду мне было все равно.

Мы с Келланом принялись мазать удар за ударом. Я начала задумываться над правилами спора при нулевом счете, но вот Келлану улыбнулась удача, и он наконец загнал в лузу шар. Это удивило его не меньше, чем меня.

– Да! – возопил он, потрясая кулаком.

Поскольку наша команда продолжала безнадежно проигрывать, все глянули на него, как на чокнутого. Но Келлану было наплевать. Лучась детским восторгом, он заиграл на кие, как на гитаре. Я закатила глаза, однако у девчонок, которые не сводили с него глаз, началась истерика.

– Я выиграл, – объявил Келлан.

У меня еще оставался шанс наверстать, но призрачный, и я это понимала. Я знала и то, что было не важно, кто победит: сегодня за сценой состоится секс.

Кубок «Чудил» в итоге достался Эвану. Зал исполнился разочарования – в основном после скорбного вопля Гриффина, который взвыл не хуже героя «Храброго Сердца» , когда его команда потеряла четыре очка. Кто мог знать, что вульгарный пластмассовый приз окажется столь вожделенным?

Эван гордо демонстрировал свой трофей в виде буквы «Ч» всю обратную дорогу на радиостанцию. К моменту, когда мы доехали до конечного пункта, Гриффин так себя накрутил, что больше не хотел даже смотреть на ударника.

– Ты мухлевал, – буркнул он.

– Как же тут намухлюешь?

– Не знаю, – фыркнул Гриффин, – но ты точно все подстроил.

– Если тем, что был круче тебя, то да, я смухлевал!

Они ругались, а Келлан посмеивался. Когда беседы приняли более мирный характер, он посмотрел на меня с чистым, неразбавленным желанием:

– Скорее бы концерт! Я еле терплю.

К моим щекам прихлынул жар: я вполне уловила намек.

– Понимаю! – обронила я, подыгрывая его озорству. – Настоящий содом – вот что это будет!

«Черт, да я ли это, чтобы говорить такое вслух?»

– Небось, к финалу я буду мокрый насквозь! – осклабился Келлан, распахнув глаза.

Я мигом отвернулась – стыдно-то как! И сладко.

– Да уж точно, выложишься досуха, – с улыбкой подтвердила я, снова посмотрев на него.

Поразительно: я произнесла это с безмятежным лицом. Келлан тоже остолбенел. Кривя губы, он отвернулся.

Когда он сумел взять себя в руки, мы уже прибыли к служебному входу в зал, где было назначено выступление.

– Надеюсь, мне хватит сил вспахать это поле, – сказал мне Келлан перед выходом из машины.

– Ты обязательно словишь кайф, – выдала я ему вслед, когда он выбрался наружу.

Ребята глазели на нас, пока я вылезала из автомобиля. Мэтт и Эван были удивлены моим словам, а Гриффин чуток возбудился. Зардевшись, я встретилась взглядом с Келланом:

– Не очень тонко вышло, да?

Он помотал головой, а затем разразился истерическим смехом. Я утопила лицо в ладонях. Черт! Наверное, я все-таки дура. Услышав смех Мэтта и Эвана, я посмотрела сквозь пальцы. Они улыбались мне так тепло, что я и сама расхохоталась.

В здание все вошли в приподнятом настроении, особенно Гриффин, который отстал на несколько шагов и похабно двигал тазом.

– Подождите, я кончаю! – простонал он, притормозив немного.

Я прикусила щеку и мысленно приказала себе воздерживаться от подобных речей в присутствии басиста.

Мэтт и Эван отправились готовить сцену, а Келлан зашел сзади и обнял меня за талию.

– Куда пойдем? – Он уткнулся мне в шею.

Я оглядела помещение, уже заполненное фанатами и рок-звездами. Укрыться было негде, даже двери туалетов постоянно распахивались и закрывались. Я обернулась к Келлану:

– Ты что, серьезно поспорил?

Келлан развернул меня лицом к себе. Пара фанаток остановилась и уставилась на него, откровенно дожидаясь очереди обняться с любвеобильным дружком Сиенны.

– Насчет секса? С ним у меня всегда серьезно. – Склонившись, он прошептал: – И мне обязательно нужно вернуть должок.

По спине у меня пробежал электрический ток. Меня снова бросило в жар, но теперь это чувство не имело ничего общего со стыдом.

Келлан потащил меня сквозь толчею, но я не понимала, куда он идет. Может, в кладовку? Люди, мимо которых мы шли, высказывались о редкой любезности Келлана с поклонниками, однако произносилось это взволнованно. Я подслушала, как одна девица сказала даже:

– Говорят, что Сиенне плевать на его интрижки, – может, и нам достанется!

Людская тупость не укладывалась в голове, но вряд ли они были виноваты, так как не знали ни Келлана, ни меня. Им оставалось верить только журналам, алчным до денег. Я искренне гадала, какие истории из жизни звезд, которым я верила, являлись от начала и до конца бредовым вымыслом.

Келлан спешил в коридор кратчайшим путем. Ему приходилось останавливаться через каждые пять шагов и на чем-то расписываться, но он неизменно держал курс.

– Эй, рок-звезда! – хихикнула я, видя его решимость. – А ты не должен помогать готовить сцену?

У нас было мало техников, и все ребята участвовали в установке и разборке оборудования. Сбегая со мной, Келлан превращался в тунеядца.

– Когда смогу сосредоточиться, я… – усмехнулся он через плечо.

Тут на него налетел Джастин и не дал договорить. Приклеившись взглядом к мобильнику, он двигался наперерез и не заметил Келлана. Джастин вскинул глаза, и Келлан криво улыбнулся.

– Ох, извини, виноват, не видел, куда бегу!

Он помахал нам телефоном, и я усмотрела в уголке аватарку Кейт. Неудивительно, ибо в нашем последнем разговоре она сообщила, что Джастин писал ей каждые два дня. Она всегда хихикала, называя его по имени. Я радовалась их частому общению: он был хорошим парнем, а она – лапочкой.

Я улыбнулась ему, а Келлан отозвался:

– Ерунда, мы просто… спешили по делу.

Джастин наморщил лоб, словно пытался сообразить, какое же у нас могло найтись дело за сценой. У меня вдруг возникло настойчивое желание ущипнуть Келлана. Обычно он сочинял намного удачнее.

Келлан хлопнул Джастина по плечу и стал обходить его. Тот посторонился, а затем окликнул его:

– Эй! Хотел сказать, чтобы ты знал: никаких обид, я все понимаю. Мы друзья, чувак.

– О чем ты? – оглянулся Келлан, резко затормозив.

Джастин шагнул к нам:

– Но ты же покидаешь нас. Я и говорю: понятное дело! Вы, ребята, заслуживаете большего, даже я признаю.

– Я… покидаю… как это? – У Келлана отвисла челюсть. – О чем ты, черт побери?

На лице Джастина отразилось причудливое сочетание ужаса, шока и недоумения.

– Ты не знаешь? Я решил, что ты в курсе. Мать твою перемать – извини, старина!

– О чем я должен знать? – Келлан стал мрачнее тучи. – Что, блин, изменилось с утра?

Джастин вздохнул и взъерошил непокорную шевелюру:

– Да чушь собачья! Все стряслось, когда вы были на радио. Явился какой-то воротила со студии и стал гавкать на людей. Этот хрен заявил, что после концерта пришлет бригаду собрать ваши вещи, и если к ним кто-нибудь притронется, то будет офигеть какой штраф.

Келлан стиснул мне руку, и я украдкой погладила его по предплечью.

– И куда же они их пошлют? Куда, твою мать, мы направимся?

Джастин помялся, явно чувствуя себя неуютно в роли вестника:

– Обратно в Лос-Анджелес. Завтра выступаете в «Стэйплс-центре» … с Сиенной Секстон. Студия приписывает вас к ее турне.

На долю секунды, пока Джастин говорил, я решила, что Келлан в чем-то отчаянно напортачил и его сняли с тура в наказание. Может быть, и вообще отправят домой. Я не знала. Но стоило Джастину назвать ее имя, как все обрело смысл. Сиенна хотела блеснуть поярче, и, естественно, легко могла достичь желаемого с помощью Келлана.

– Вот стерва! – воскликнула я.

Джастин посмотрел на меня, потом на Келлана:

– Вряд ли это ее идея. Вы, ребята, гремите вовсю. Я имею в виду, что вам по силам собирать залы в десять раз больше тех, куда мы направляемся. Студия это знает. Там поступают разумно, и они правы. Вам действительно нет никакого резона кататься с нами. Я понял это сразу, как только Сиенна приехала петь дуэтом. – Он взял Келлана за плечо. – Ты вырос, старик, а мы тянем тебя назад.

Келлан покачал головой, явно не соглашаясь с ним. Он хотел что-то сказать, но не находил слов. Джастин понимающе улыбнулся и поздравил приятеля парой хлопков по спине, после чего удалился. Келлан повернулся ко мне:

– Что это за хрень?

– Сиенна и Ник, – объяснила я, вздохнув. – Вот что это за хрень.

Келлан полез за телефоном:

– Не думаю. – Он пролистал контакты, нашел номер Ника и нажал кнопку вызова. – Это фигня, так не пойдет, – пробормотал он, пока шли гудки. – Его взгляд стал жестким: Ник ответил. – Что это ты затеял? – Дымясь от гнева, Келлан послушал, затем изумился: – Где-где ты находишься? – Он оглянулся на коридор, в который мы недавно спешили. – Отлично, я буду через минуту.

Итак, мы пойдем, куда и хотели, но уже по другой причине.

Келлан сунул мобильник в карман и ринулся вперед. Он продолжал держать меня за руку, и мне ничего не оставалось, как припустить следом. Но я и не хотела уклоняться. Ник не имел права так поступать. Он не был хозяином Келлану. Он не мог указывать, куда и с кем ему ехать. Я считала, что это не лезло ни в какие ворота и уж точно выходило за рамки контракта.

В коридоре тянулись двери, и люди сновали туда-сюда, однако у одной из комнат высился мужчина со скрещенными на груди руками. Келлан устремился прямо к нему. Мужчина глянул на него и стукнул в дверь, не поворачиваясь.

– Он здесь.

Должно быть, Ник ответил, так как амбал освободил проход в тот самый миг, когда мы приблизились. Келлан, даже не взглянув на охранника, ворвался в комнату, оказавшуюся местным офисом. Ник терпеливо ждал его за столом, заваленным бумагами.

– Какого дьявола ты снял нас с тура?

Ник улыбнулся с безупречным спокойствием и собранностью. Меня это взбесило. Он указал на пару стульев слева от нас со словами:

– Почему бы вам не присесть?

Я было пошла к стулу, но Келлан удержал меня за руку и рыкнул:

– Не собираюсь ни сидеть, ни покидать турне Джастина!

– Похоже, ты вообразил, что можешь выбирать, – вздохнул Ник и положил ладони на колени. – Это не так. Кто, где и с кем выступает, решаю я. – Он развел руками. – Но я обычно весьма сговорчив и даю своим артистам максимум свободы. – Я хрюкнула, и Ник послал мне строгий взгляд. – Однако в некоторых случаях, – продолжил он, – когда вижу, что талант представлен недостаточно, я чувствую потребность – нет, долг! – вмешаться и направить события в правильное русло. – Он встал, сунул руки в карманы и приблизился к нам, держась расслабленно, но в то же время в его позе чувствовалась угроза. – Факт заключается в том, что ты слишком крут. Твое место на стадионах. Площадки поменьше – пустая трата наших денег и твоего таланта. А я не из тех, кто попусту тратит что бы то ни было. – Усевшись на край стола, он пожал плечами. – Турне Сиенны – вот твое место. После вашего последнего дуэта мне это стало очевидно. Когда вы выступаете в паре, начинается волшебство, и мы собираемся на нем заработать.

– Нет, – заявил Келлан, сделав глубокий вдох. – Я остаюсь.

Ник продолжил как ни в чем не бывало:

– Сиенну оповестили, и она любезно предоставила тебе место. Ваш багаж переправят вечером, о чем, я думаю, ты уже знаешь. Сразу после выступления машина заберет тебя и доставит в аэропорт. В Лос-Анджелесе вас будет ждать лимузин – это еще один добрый жест со стороны мисс Секстон.

Келлан выпустил мою руку и скрестил на груди свои:

– Сказано же: я остаюсь.

Ник медленно встал. Он был ниже Келлана, но это не имело значения.

– А я сказал, что не тебе решать. Если бы ты перечитал контракт, как якобы и сделал, то увидел бы, что последнее слово в отношении графика остается за компанией. Если нам захочется снять тебя с одного тура и приписать к другому, мы так и поступим. Захотим отправить тебя на Аляску, чтобы ты исполнил свой сингл полсотни раз, – отправим. И ты полетишь, потому что, похоже, так пока и не понял, что… – Приблизившись к Келлану вплотную, он доверительно сообщил: – Ты принадлежишь нам. – Отстранившись, Ник потрепал Келлана по плечу. – К тому же – и я надеюсь, что процитирую дословно, – ты заявил мне: «Я всеми силами помогу тебе рекламировать альбом… в пределах разумного». – Он шмыгнул носом и одернул пиджак. – По-моему, вполне разумно просить тебя поучаствовать в турне, круче которого нет… – Он вскинул бровь. – Согласен?

Ответить Келлану было нечем. Ник победил и знал это. Он знал всегда. Именно поэтому и не возникло переполоха, когда Келлан взбунтовался. Ник неизменно сохранял над ним власть.

Когда Ник вышел, Келлана трясло. На шее вздулись вены, он кипел от ярости. Я молчала, давая ему успокоиться. Но это не помогло. Взревев от досады, Келлан схватил стул и запустил им в стену, оставив пару округлых вмятин в гипсокартоне.

Я вздрогнула и осторожно тронула его за плечо:

– Келлан, все образуется.

– Мне казалось, что с манипулированием покончено, но стоит дернуться – и ниточки натягиваются!

Кивнув, я погладила его по щеке. Кожа была теплой, глаза пылали. И будь я проклята, если он не выглядел чертовски прекрасным.

– Я понимаю, что это паршиво. Понимаю, поверь. Но… Ник, возможно, прав.

Келлан свел брови, однако гнев его немного улегся.

– О чем ты говоришь?

Довольная тем, что он начал остывать, я обняла его за шею:

– Я очень люблю Джастина и ребят, но ты круче. Смотри, ты уже заканчиваешь концерты, а не разогреваешь. Тебе и впрямь пора на стадион. – Я с улыбкой потрепала ему волосы. – А «Стэйплс-центр», Келлан… это неимоверная круть.

Келлан угрюмо зыркнул на меня.

– Мне нравятся места поменьше, – чарующе улыбнулся он. – Я люблю интим.

– Понятно-понятно, – шепнула я, потянувшись поцеловать его волшебные губы. – Но вдруг тебе и это понравится? Никогда не знаешь, пока не попробуешь. – Я пожала плечами. – Может, будет очень даже неплохо.

– По-моему, ты снова наивна, – покачал головой Келлан.

В мыслях у меня пронесся миллион жутких сценариев, в том числе вполне вероятных, где Сиенна оказывалась постоянной занозой в заднице, а также фантастических, где фирма пичкала Келлана каким-нибудь наркотиком, чтобы Сиенна соблазнила его и затащила в постель. В итоге Сиенна забеременела бы и стала вынашивать самое долгожданное в мире дитя. Ник бы назвал его Платиной.

От этих мыслей я помрачнела.

– Я стараюсь увидеть плюсы.

– Пожалуй, пора сообщить ребятам «хорошие» новости, – протяжно вздохнул Келлан.

Едва «Чудилы» отыграли, нас моментально увели с площадки. Толпа, как обычно, требовала исполнить «С печалью», но ребятам не оставили времени. Ни на это, ни на что-либо другое. Их умыкнули так быстро, что Келлан не успел прихватить свою драгоценную гитару. Весь перелет он переживал по поводу инструмента. Я наскоро прикинула, не перепихнуться ли с ним в туалете, дабы просто отвлечь его, но в итоге заверила мужа, что его сокровище в надежных руках.

Лимузин, ожидавший нас в Лос-Анджелесе, впечатлял: вместо обычной машины приехал удлиненный «хаммер», и у Гриффина чуть не случился удар. Он хищно нырнул в салон, и мы услышали:

– Боже ты мой, Келлан, да здесь есть бар! И шест для стриптиза поместится! Сбылась моя мечта!

Келлан закатил глаза и помог мне погрузиться в гаргантюанский символ достатка – целое состояние на колесах. Ребята обалдели, когда мы поделились новостями. Им нравились «Уходя от расплаты» и все, с кем мы путешествовали, однако турне с Сиенной было крупным событием и сулило еще большие возможности. Резонанс обещал превзойти все ожидания.

К моему удивлению, в автомобиле была и Сиенна. Она держала откупоренную бутылку шампанского и наполняла бокалы, которые подставлял Гриффин.

– Добро пожаловать, милые мои! – воскликнула она, когда мы заняли места.

Мэтт и Эван сердечно приветствовали ее, тогда как Келлан лишь коротко улыбнулся. Сиенна знаком велела Гриффину передавать бокалы и грустно вздохнула:

– Простите, ради бога, что так резко выдернула вас из турне. Да, Ник поступил правильно, но все равно неудобно перед другими группами. Ему не следовало этого делать. – Закончив разливать напиток, она покачала головой, якобы вовсе не понимая менеджера. – Я говорила ему, что так нельзя, пусть оставит вашу команду в покое, но… Ника, бывает, изрядно заносит.

Она выдала очаровательную сочувственную улыбку, но у меня остались сомнения. Излагала-то она хорошо, но ситуация была выгодна ей так же, как и Нику, и я не могла поверить, что Сиенна не приложила к этому руку. Когда бокалы оказались у всех, она подняла свой:

– Начало, может, и не идеальное, но мы достигнем высот! – Она потянулась бокалом в центр салона. – За грандиознейшее в мире турне!

Келлан вздохнул, но чокнулся, как и все. Коль скоро он поддержал тост, его слегка отпустило. Подобно мне, он вряд ли поверил Сиенне, но согласился с ее настроем. Бросить Джастина было нехорошо, однако сделанного не вернешь, и нам предстояло жить дальше.

– Ребята, а автобус-то будет какой! – по-детски взвизгнула Сиенна, отхлебнув шампанского. – Скорее бы вам его увидеть! Вам понравится. Он в тысячу раз лучше прежнего!

Келлан огляделся по сторонам, оценивая роскошь, в которую уже окунулся. Он был не особенно впечатлен. Знай его Сиенна по-настоящему, то поняла бы, что это известие мало что значило для Келлана. Вещи как таковые не радовали его.

Невзирая на поздний – или, напротив, ранний – час, Сиенна настояла на осмотре автобусов. Огни были погашены, но певица объяснила, что караван подтянулся вечером и мальчики спали в ближайшей гостинице. Я воодушевилась. Значит, мы и в отелях будем ночевать? Это была роскошь, которой не могли позволить себе Джастин и компания.

Чуть не светясь от победного ликования, Сиенна устроила нам экскурсию по нашему новому дому. Шествуя по центральному проходу, она проводила рукой по дорогим сиденьям, расставленным вокруг прочно закрепленных столов. Значительную часть «гостиной» занимал скругленный диван, а перед ним к стене крепился плоский телевизор, соседний же отсек был набит видеоиграми. Сиенна не обманула: автобус был намного лучше предыдущего. Живописуя все удобства подряд с чарующим акцентом, благодаря которому даже забавнейшие словечки звучали изысканно, Сиенна проводила нас в спальную зону. В этом автобусе имелись такие же отсеки, как в прежнем, но их было значительно меньше, а потому каждый оказался просторным. Два человека помещались отлично, если лежать в обнимку.

Поскольку Сиенна впихнула нас в уже начавшееся турне, я не могла сообразить, где будем спать мы с Келланом. Пока я прикидывала, какая полка лучше, верхняя или нижняя, Сиенна поймала Келлана за руку и увлекла его за отведенную шторку в хвостовую часть автобуса. Я последовала за ними, недовольная исчезновением Келлана. За спальными закутками открылась ванная – с душем и всем необходимым, – за которой виднелась закрытая дверь в хвостовую, насколько я поняла, спальню.

Сиенна остановилась – вылитая Ванна Уайт . Искрометно улыбнувшись, она повернула ручку и распахнула дверь.

– Для счастливой четы, – проворковала она, задержавшись взглядом на спине Келлана, когда тот шагнул внутрь.

Келлан протянул мне руку, и я присоединилась. Первым, что я заметила помимо того факта, что здесь было в сто раз лучше, чем в облагороженном отсеке автобуса Джастина, стали окна во всех трех стенках, забранные огромными затемненными стеклянными панелями. Я понадеялась, что они прозрачны только с одной стороны. Мне было видно все, что творилось на парковке. Как только я оценила открытость помещения, моим вниманием завладела огромная кровать в центре. Кровать… Мы будем спать на настоящей кровати с удобнейшим матрацем! У двери был шкаф для одежды, а на стене – даже телевизор. Чуть ли не личные студийные апартаменты! Я была готова обнять Сиенну за то, что она устроила нам такие хоромы.

Потрясенная удобствами и представляя, как хорошо нам будет с Келланом, я обернулась к нашей благодетельнице:

– Спасибо, Сиенна!

– Всем, чем могу, – отмахнулась она и, поджав губы, добавила: – Пусть это послужит… для общего дела.

Она излучала искренность, и мне отчаянно хотелось поверить ей. Дело было лишь в том, что я не могла.