Эпилог
Оглядываясь, я не видела больше той стены, которую Кэм помог мне преодолеть, – и ощущение радостного умиротворения было неописуемо. Я никогда снова не окажусь за этой стеной, цвета окружающего мира не потускнеют, и моя личность не застрянет в силках сомнений и неуверенности в себе. Теперь я стала собой. С этого момента и дальше я буду жить в согласии с самой собой настоящей, что немного пугало и освобождало одновременно.
Очень помогало то, что все кусочки мозаики наконец-то начали укладываться по местам.
Коул притворно равнодушно выслушал новость, что мы переезжаем к Кэму, но по тому, с каким энтузиазмом он паковал вещи и потихоньку переносил в квартиру Кэма то одно, то другое, я понимала: брат в восторге от новой жизни.
Что касается мамы… Ну… Сначала она разразилась руганью на тему того, что мы ее бросаем и что она не позволит мне так с ней поступить, что я не могу забрать Коула, что я эгоистичная шлюшка, бла-бла-бла…
Позволить ей исчерпать силы в тирадах оказалось лучшим способом справиться с задачей. Так, мама устала и не нашла в себе сил бороться со мной, когда я спокойно заявила, что, если она не позволит мне забрать Коула в квартиру этажом ниже, если только посмеет пожаловаться властям, я оставлю ее гнить в одиночестве и даже не обернусь. Я заверила, что буду заходить к ней, а если что-то понадобится, то мне до нее всего два лестничных пролета. Ее молчание принесло горько-сладкое облегчение и своей тяжкой невесомостью показало, что я выиграла этот спор.
Мама не разговаривала с нами три недели.
Вытерев пот со лба, я выдохнула сквозь сжатые, теперь уже совсем зажившие губы и оглядела гостиную Кэма. Коробки окружали меня со всех сторон. Мы с Коулом должны были официально переехать завтра, в субботу, чтобы Кэм и ребята смогли помочь нам. Ощущая невероятное возбуждение по поводу всего этого и неприкаянно слоняясь по квартире, я решила перенести одну из самых легких коробок вниз в квартиру Кэма (нашу!), пока он на работе. Теперь уже день клонился к вечеру, мой бок немного побаливал, а я перетащила большую часть коробок в их новый дом.
Кэм должен был вернуться с работы где-то через час, а через пару часов после этого я уходила в «Клуб 39» на одну из самых последних своих рабочих смен. Наверняка я стану скучать по всем в баре. Конечно же, мы будем видеться с Джосс, но это место очень долго служило мне домом вне дома, там я познакомилась с двумя самыми важными людьми в моей жизни. Это был конец эпохи.
Однако теперь меня ожидало нечто новое и волнующее. Дядя Мик уже принес мне две рабочие футболки с названием его компании: «Маляр и декоратор М. Холлоуэй». Они мне ужасно понравились и чудно смотрелись с комбинезоном, купленным мне Кэмом.
Напевая, я достала свой «ай-под» и воткнула его в музыкальный центр Кэма, сделала музыку погромче и начала распаковывать вещи. Время летело быстро, я подпевала, подтанцовывала и потряхивала задницей, находя места для всех своих предметов обихода и стараясь не заполонять все пространство квартиры собственным барахлом.
Я уже складывала пустые коробки, ко гда две сильные руки скользнули на мою талию и напугали меня до полусмерти. Я взвизгнула и обернулась, обнаружив за спиной смущенного, улыбающегося Кэмерона. Он молча обвел рукой комнату и все новые детали интерьера.
– Я немножко перестаралась, – пояснила я громко, чтобы было слышно сквозь музыку.
Он кивнул, и его взор обратился к каминной полке, на которой рядом с его собственными рисунками теперь стояли фотографии – мои, его и Коула. Стильные каминные часы из квартиры сверху заняли доминирующую позицию в центре, а рамки со снимками расположились по обе стороны от них.
– Я вижу.
– Я избавила нас от кучи работы на завтра.
Синие глаза оглядели мой бок, и рука Кэма нежно легла мне на ребра. От близости его ладони к моей груди я ощутила, как проступают соски под промокшей от пота майкой. У нас не было секса еще за некоторое время до нападения. Занятия петтингом, пока мы ждали полного моего выздоровления, были увлекательны, но мои гормоны уже с некоторым нетерпением требовали тех игр, которые раньше следовали за предварительными ласками.
– Ты не перетрудилась? – спросил Кэм, сочувственно сводя брови.
Я покачала в ответ головой, немного обманывая. Он как будто понял и нахмурился.
– Ну, я просто не могла больше ждать. Все потому, что я в восторге от переезда к тебе, милый, – попыталась я лестью предотвратить нотацию.
Это сработало. Закатив глаза, он притянул меня к себе. Я обхватила его за шею, положив подбородок ему на плечо. Вдыхая запах Кэма, ощущая его силу рядом с собой и зная, что могу в любой момент получить это от него, я еще крепче прижалась к нему.
Жилистые мускулистые руки плотнее сомкнулись вокруг меня, не только создавая уют, но и пробуждая еще одну волну недовольства игнорируемых гормонов.
Почти случайно мы начали покачиваться под музыку, и скорбный голос Рианны запел нам «Stay». Мурашки побежали по моим рукам, и я еще плотнее приникла к Кэму, повернув голову так, чтобы наши щеки соприкасались. Песня заполнила всю комнату таким смыслом, что у меня дыхание перехватило, и, когда начался припев, Кэмерон прошептал мне в ухо вместе с музыкой:
– …я не могу без тебя жить…
Сердце мое забилось сильнее от глубины того, в чем он так романтично признался. Я медленно отодвинулась от него, чтобы посмотреть в лицо, и его глаза обожгли меня. Он говорил правду – каждым словом.
Я слишком переполнилась – переполнилась эмоциями, переполнилась любовью. Для слов места уже не осталось. Я вложила все чувства к нему в поцелуй, мой рот припал к его губам во влажном жарком безумстве. Пока мы целовались, Кэм начал двигаться вместе со мной назад, выставив руку за спину, и вывел нас из гостиной. Он повернулся было в направлении спальни, но я прервала поцелуй, покачала головой и потянула его за плечо.
Прислонившись спиной к стене коридора, я дернула его к себе. Моя кожа запылала под его взглядом, когда я сорвала с себя майку и спустила леггинсы.
– Здесь, – сказала я дрожащим от предвкушения голосом. – Где все началось.
Понимание засветилось в глазах Кэма вместе с абсолютным обожанием – обожанием, которое я никогда не устану видеть. Он двинулся вперед, разглядывая меня, пока я раздевалась перед ним.
– А как же твой бок? – мурлыкнул он. – Я не хочу делать тебе больно.
Я запустила руки под его футболку, задирая ее, пожирая жадным взглядом жилистый обнаженный торс Кэма.
– Это будет стоить боли.
Я потянулась за спину, чтобы расстегнуть лифчик, и, когда он полетел на пол, Кэм включился в действо.
Он сбросил сапоги, завозился с джинсами. Спихнул их вместе с трусами вниз и тут же поднял меня за зад. Мои ноги обхватили его крепкие бедра, а ладони стиснули плечи, когда он прижал меня к стене.
Вдруг я прыснула, остановив его. Кэм недоуменно нахмурился.
– Рианна, – хихикнула я и пояснила: – Ты знаешь песни Рианны?
Губы Кэма изогнулись – сексапильно, довольно. Он совершенно не стеснялся того, что знает.
– Ты знаешь песни Рианны. Просто обращаю внимание.
– На все-то у тебя готов ответ, самодовольный самец.
Он рассмеялся, целуя меня:
– По-моему, тебе нравятся мои ответы.
Не в силах подождать еще хоть минуту, Кэм вошел в меня. Я вскрикнула от такого мощного вторжения, мои внутренние мышцы жадно сомкнулись на его члене, когда он почти полностью вышел и потом грубо вонзился обратно.
– Я скучал по тебе, детка, – прорычал он, одной рукой опираясь о стену, а второй сжимая мою задницу почти до синяков.
– Я тоже, тоже, – простонала я, когда он вернулся, и впилась ногтями в его спину. – Сильнее, – взмолилась я, почувствовав, что он сдерживается из-за моей травмы.
– Джо… – покачал он головой.
– Пожалуйста, – выдохнула я ему в ухо, кусая за мочку, и ощутила, как лопается его самоконтроль.
Потом он перенес меня в нашу спальню, положил на кровать и начал покрывать поцелуями мое тело снизу вверх. После моего заверения, что Коул наслаждается первыми днями летних каникул у Джейми, Кэм счел себя хозяином всего времени мира. Он целовал меня, лизал и посасывал, пока не выжал почти досуха. После того, что ощущалось как целые часы предварительных ласк, он навис надо мной, целуя.
Его поцелуи были глубокими и медленными. Он на одну секунду прикасался к моим губам легкими, как бабочка, устами, а потом снова накрывал мой рот своим. Его поцелуи не ускорялись и не становились крепче… Кэм наслаждался ростом эротического предвкушения, пока наши языки кружили в бездыханном влажном вальсе.
Когда он наконец присосался к моему языку, вызвав у меня легкую дрожь реакции внизу живота, я толкнула его бедрами, прося еще. Казалось невозможным, но я была готова к новому оргазму. Мы, обнаженные, ласкались на кровати неизвестно сколько, его эрегированный член давил мне между ног, дразня мой клитор, пока его тело продвигалось вместе с поцелуями. Кэм сжал мою грудь, потирая большим пальцем чувствительный сосок, который до того ласкал языком – так усердно сосал и лизал, что оказалось достаточным легонько провести пальцем по клитору, чтобы привести меня к кульминации.
Он пытал меня мучительной близостью своей эрекции, и я хныкнула ему в рот, а его ответная улыбка была полна гордости. Прервав поцелуй, Кэм провел пальцами по моей скуле, не отрывая взгляда от глаз, медленно вводя в меня член. Он поерзал, расставляя руки по обе стороны моей головы, а потом начал двигаться. На этот раз его толчки были мягкими и нежными, медлительными, и напряжение выросло до непереносимого уровня.
– Я люблю тебя, – резко выдохнул он.
Я потянула колени выше, чтобы впустить его глубже, и обхватила его лицо обеими руками:
– Я тебя тоже люблю.
Он вильнул бедрами, и я ахнула, начиная терять фокус – ощущения от наших занятий любовью занимали все внимание.
– Я люблю тебя трахать, – хрипло прошептал он мне в ухо. – Но любить тебя тоже люблю.
Я кивнула, полностью его понимая.
Кэм опять крепко и глубоко поцеловал меня, его толчки стали более лихорадочными от растущего напряжения. Наша кожа покрылась липкой пленкой пота, пока мы скользили друг по другу, наше неровное дыхание смешивалось, когда губы то припадали друг к другу, то расходились вместе с движением его тела поверх моего.
Спеша к оргазму, я резко и сильно вздернула бедра навстречу следующему рывку Кэма, и от шлепка пружина напряжения лопнула. Разлетелись искры, и я выкрикнула его имя. Мое влагалище пульсировало вокруг его члена, нижняя часть тела трепетала в оргазме.
Кэм внезапно закинул мои руки за голову, вдавливаясь в меня еще глубже и удерживая так. Он кончил с гортанным выкриком моего имени, резко дернув бедрами, и затопил меня внутри своим семенем.
Затем он упал на меня, и мои ребра отозвались резкой болью. Будто почувствовав это, Кэм перекатился на бок, не выходя, и подтянул меня к себе, забросив мою ногу к себе на бедро.
Я ощутила еще одну вспышку удовольствия, когда его член шевельнулся внутри меня.
– Стоило подождать, – блаженно вздохнул он.
Я кивнула поверх его груди, вспоминая обо всех неподходящих парнях, с которыми я встречалась до него.
– Определенно.
Две недели спустя Квартира Кэма и Джо
Вспотевшая, усталая, вся покрытая крошечными брызгами краски от распылителя и валика, я вошла в нашу квартиру и с довольным вздохом прислонилась к двери.
Дядя Мик только что подбросил меня домой после нашего первого совместного рабочего дня. Мы отделывали один из демонстрационных домов в новом районе – первый заказ Мика. Сегодня мы покрасили все потолки. Завтра и послезавтра докрасим остальное, а потом перейдем к обоям, подобранным дизайнером.
– Я дома! – крикнула я, сбрасывая рабочие ботинки и отстегивая лямки комбинезона, чтобы он повис на мне, как мешковатые джинсы.
– Я здесь, – ответил Кэм из спальни.
Я прошла по коридору, стягивая с головы бандану и думая, как приятно быть такой уставшей. Это была особая усталость свершения, я ее любила. Остановившись в дверях спальни, я обнаружила, что Кэм сидит на краешке кровати, держа руки за спиной.
Наша комната превратилась в странную мешанину из моих и его вещей, но мне было все равно. Я просто обожала просыпаться утром под теплой рукой на моей талии и обычно с приветом от утренней эрекции, толкающей меня в зад.
Я бы не променяла это ни на что другое.
Переезд по большей части прошел прекрасно. Мы с Кэмом оба довольно спокойно относились к мелочам, так что у нас не возникло проблем в разделении пространства, а Коул в рекордное время воссоздал в гостевой комнате свою прежнюю спальню. Он выглядел абсолютно довольным новым домом и радовался, что наша спальня располагается на противоположной от него стороне квартиры.
Меня это тоже радовало.
Мама, со своей стороны, по-прежнему продолжала пыт ку молчанием, отказываясь разговаривать со мной, когда я забегала наверх, чтобы принести ей продукты и убрать в квартире.
Меня уже не преследовала чувство вины.
Впрочем, в одни дни бывало проще, чем в другие.
Однако все остальное прошло гладко. Все были счастливы за нас. Ну, кроме Блэр, я полагаю, но, поскольку Кэм сдержал свое слово прервать с ней все контакты, я не знала этого точно.
Единственный спор с тех пор произошел неделю назад, когда мы смотрели кино и мне позвонил Малкольм. Я ответила.
Малкольм просто хотел поболтать, и в ходе разговора я сообщила, что переехала к Кэму. На другой стороне линии повисло молчание, и когда Малкольм наконец заговорил, поздравив меня, это прозвучало так фальшиво-жизнерадостно, что стало понятно: я причинила ему боль. Опять. Не успела я ответить – не то чтобы я представляла, что сказать, – он извинился и повесил трубку.
Когда я вернулась из кухни, Кэмерон тут же уволок меня в спальню, где попытался спокойно (совершенно не преуспев в этом начинании) узнать, чего хотел мой бывший. Все закончилось ссорой. Кэм возмущался, что раз он перестал общаться с Блэр, то и мне следует прекратить разговаривать с Малкольмом. Я заспорила, что тут все по-другому, потому что Блэр влюблена в него, а он возразил, что Малкольм влюблен в меня.
И поскольку я подозревала, что он прав, то позволила ему победить в дискуссии, заверив, что тоже прерву всякие отношения. Вряд ли у меня возникли бы какие-то сложности: было чувство, что этот звонок от Малкольма – последний.
Каким бы яростным ни вышел спор, как только он закончился, все стало хорошо. Мы быстро привыкли к повседневной жизни, и в целом, я бы сказала, переезд увенчался полным успехом. В следующую субботу у нас должно было состояться маленькое новоселье, чтобы все наши друзья смогли собраться и посоревноваться в саркастических комментариях на тему того, как тошнотворно сладко мы влюблены друг в друга.
Я не могла дождаться!
Подозрительно разглядывая Кэма – он повел себя весьма странно, не встав мне навстречу, – я спросила:
– Что ты делаешь? А где Коул?
– В «Макдоналдсе» с друзьями. Я разрешил.
– Отлично. Может, тогда заказать еды и не готовить?
– Звучит заманчиво.
Он выглядел каким-то не таким.
– Ты как?
– Как прошел первый день? – внезапно перешел в атаку Кэм, ухмыляясь моему виду.
– Превосходно. То есть у меня болят шея и спина, на ресницах краска, но все было просто прекрасно.
Я вошла и плюхнулась на диван рядом с ним, ласково поцеловав его в губы.
Когда я отодвинулась, Кэм чуть улыбнулся мне. Я изучала его лицо, все более убеждаясь: что-то не так. Он что, нервничает?
– Серьезно, что происходит?
– У меня для тебя подарок.
Он вытащил руку из-за спины и протянул мне квадратную коробку.
– А что это? – усмехнулась я, взяла коробку и ощупала ее, гадая, что же может прятаться внутри.
Мои любопытство и восторг заставили уголки губ Кэма приподняться.
– Это просто штучка, чтобы отметить твой первый день в должности одного из маляров-декораторов М. Холлоуэя.
Я рассмеялась, еще раз быстро поцеловала его и вернулась к подарку. Медленно развернула, бросая бумагу за спину, и перевернула коробку. В ней оказалась кисть – и не просто какая попало, а одна из самых лучших и дорогих профессиональных малярных кистей.
– Ох, Кэм, – вздохнула я, растроганная его заботливостью, открывая пластиковую упаковку, чтобы достать кисть. – Не надо было…
Слова резко застряли у меня в горле, когда я заметила какой-то блеск. Недоверчиво взглянув на Кэма, я неторопливо вытащила кисть – и у меня отвисла челюсть при виде предмета, надетого на ее ручку.
Это было кольцо с бриллиантом.
Кольцо из белого золота с бриллиантом простой огранки «принцесса», охваченным выступающими лапками.
Мое сердце заколотилось как сумасшедшее, и я медленно повернулась, чтобы в ошеломленном изумлении уставиться на Кэма. Он непринужденно взял кисть у меня из рук и стащил с нее кольцо. Потом поднялся с кровати и встал передо мной на одно колено.
– О господи, – выдохнула я, барабаня пальцами по шее, поскольку пульс мой зашкаливал.
Кэм взял мою дрожащую левую руку и посмотрел мне в глаза с обезоруживающей искренностью:
– Джоанна Уокер, любовь всей моей жизни, я больше не хочу провести ни дня, не проснувшись рядом с тобой. – Он поднес кольцо к моей руке. – Ты проведешь остаток своей жизни со мной? Ты выйдешь за меня замуж?
Теперь я знала, после долгих лет ожидания, когда же какой-нибудь мужчина спросит меня об этом, что сказать «да» любому из них до Кэмерона было бы самым худшим решением в моей жизни. За последние месяцы я со всей определенностью поняла простую истину: когда мужчина задает такой вопрос, нужно прояснить для себя только одну вещь: «Смогу ли я жить без него?»
Если «нет», тогда ответ получается «да».
Я кивнула, и мои губы, задрожавшие, когда начали капать слезы, выдохнули:
– Да. Я выйду за тебя замуж.
С ликующим воплем Кэм притянул меня к себе для поцелуя столь глубокого, что я осталась буквально бездыханной, когда он отпустил меня. Тяжело дыша ему в губы, я криво улыбнулась:
– Ты знаешь, что это значит?
Глаза Кэма заискрились, и меня поразило счастье, светящееся в них.
– Что же это значит?
– Мы теперь никогда не сможем общаться с Джосс. Она будет считать себя Миссис Суперсвахой.
– Я поговорю с Брэденом. Он ее удержит в узде. – Кэм по-мальчишески ухмыльнулся. – У нас это отлично получается.
– Вы двое думаете, что главные, да?
Он пожал плечами, но его глаза говорили: «Ну да – да, мы главные».
Сжав его лицо обеими руками, я одарила его снисходительной, но все же сочувственной улыбкой:
– Ох, детка, ваша наивность так очаровательна.
Расхохотавшись, Кэм обхватил меня за талию и, вставая, поднял вместе с собой и бросил на кровать:
– По крайней мере, сегодня я точно главный. – Он начал медленно раздеваться, а я приподнялась на локтях, чтобы посмотреть на него, мое тело уже трепетало от предвкушения. – Ну-ка скажи еще раз, что ты любишь меня, Почти-Миссис-Маккейб.
Я счастливо вздохнула от одновременно прозвучавшей моей грядущей фамилии и звука расстегиваемой молнии его джинсов. Готовясь дать ему то, чего он хочет, я поразилась, как легко теперь выходят эти слова, сказать которые в первый раз я долго собиралась с духом.
Как и с Коулом, я пообещала себе, что Кэм теперь не проживет и дня, не узнав, что я к нему чувствую.
– Я люблю тебя, Кэмерон Маккейб.
С горделивой усмешкой Кэм сбросил джинсы на пол.
– Я тоже тебя люблю, мисс Уокер-Почти-Маккейб.
И я знала, лежа на нашей кровати и глядя в его родное прекрасное лицо, что у меня теперь есть то, чего никогда не было раньше. В моей жизни появился человек, который не даст мне прожить и дня, не рассказав, как я любима.
И чуть ли не больше прочего мне нравилось то, что мы обрели друг друга и все эти совместные радости, не потратив ни единого пенни.
Ну… за исключением кольца с бриллиантом и новых красок для ремонта нашей квартиры.
