Глава 31
– Итак, есть ли хоть слово от загадочного Марко? – спросила я Ханну.
Прислонившись к стене ее спальни, я смотрела, как она приклеивает скотчем к стене портрет лидер-вокалиста одной из лучших инди-групп мира. У моей девочки был хороший вкус.
Ханна выдула воздух сквозь сжатые губы и отступила от стены, разглядывая плакат.
– Я помогаю ему с сочинением для школы, так что довольно часто вижусь.
– По твоему тону я понимаю, что ничего важного не произошло?
Она бросила на меня взгляд через плечо:
– Пожалуй, между нами есть некоторое сексуальное влечение.
Столь прозаический ответ вызвал у меня довольно громкое фырканье:
– Сексуальное влечение?
Полностью повернувшись ко мне, Ханна уставилась на мое лицо с конфузливым видом академика, который наткнулся на теорию, оказавшуюся непостижимой для его ума.
– Ну, он мне очень нравится, так что не знаю, сама ли я вношу эти чувства в ситуацию или влечение между нами существует оттого, что они взаимны.
Я вспомнила о притяжении между мной и Кэмом еще до того, как мы начали встречаться, а потом внимательно всмотрелась в Ханну. Девочка была потрясающая – и весьма оформившаяся для пятнадцати лет.
Этот мальчик, видимо, сделан из криптонита. Я ухмыль нулась:
– Он чувствует то же самое.
Ее глаза засияли надеждой.
– Ты думаешь?
– Определенно.
Довольная, она глуповато ухмыльнулась и начала вешать еще один постер.
– А как твои ребра?
– К сожалению, все еще болят.
После столкновения с отцом прошла неделя, и, проведя семь дней в постели, я умолила Кэма позволить мне поехать на воскресный обед. Увидев мое отчаяние, он согласился, что пора мне уже выбираться на воздух. Решив, что завтра снова выйду на работу, я посчитала это тренировочным забегом. Выходя из квартиры с Кэмом и Коулом на буксире, я с удивлением обнаружила, что все еще немного нервничаю и трепещу, опасаясь улиц. Когда мы сели в автобус, я поймала себя на том, что оглядываюсь, не видно ли в толпе лица Мюррея Уокера.
Кэм уловил мою тревогу и понял, о чем я думаю. Тучи, сгустившиеся в его глазах, заставили меня почувствовать себя любимой, но огорчало, что часть темноты в их глубине происходила от его ощущения бессилия в этой ситуации. В основном он жалел, что не смог оказаться там и остановить избиение – очень мило, но глупо и бессмысленно. Получалось, что нам обоим требовалось утешение по поводу этих ужасных событий. Я взяла его за руку, показывая, что все понимаю, и он прижал меня к себе, давая знать, что все понимает тоже.
За последнюю неделю наши отношения изменились. Взаимные признания в любви принесли нам обоим недостающую уверенность. Я сомневалась, что это излечит кого-то из нас от собственничества или вспышек ревности при упоминании о предыдущем партнере, но ощущение доверия друг другу сделало нас сильнее.
Также оно меня адски возбуждало, и невозможность что-то с этим сделать просто убивала.
Смягчало мои страдания только то, что Кэму это тоже доставляло серьезный дискомфорт.
– Готово. – Ханна отступила от стены, и мы посмотрели на ее украшенную свежими плакатами комнату. – Что думаешь?
– Думаю, Элоди тебя убьет.
– Она сказала «можно».
– Она сказала «плакат».
– Ну, я услышала только часть про разрешение.
– Да брось, – ухмыльнулась я и показала на дверь: – Пойдем насладимся обедом, пока Элоди не обнаружила, что твое гнездышко превратилось в фанатский рай.
Выйти я не успела. Ханна спросила:
– У тебя правда все хорошо, Джо?
Оглянувшись через плечо, я ощутила тепло в душе от ее участливого взгляда.
– Малышка, у меня все хорошо. Даже знаешь как? Лучше, чем хорошо. У меня все прекрасно.
– Но твой отец…
Не в силах держать это в себе, Джосс рассказала Элли о том, что со мной случилось, Элли рассказала Элоди, та Кларку, а Ханна, видимо, услышала разговор между родителями. Я протянула Ханне руку и сжала ее ладонь:
– Я знаю, тебе может быть трудно понять, ведь у тебя такой замечательный отец. А мне наконец-то удалось понять, что моему отцу все равно, кого бить. Еще у меня получилось обнаружить, что я могу в другом месте получить то, что отец мне дать не может. У меня есть дядя Мик и есть семья из вас всех, ребята. Это не меняет того, что сделал отец, но зато, знаешь ли, здорово помогает с этим справиться. – Я ободряюще улыбнулась ей. – Некоторые люди рождаются в семье, а другим приходится ее создавать. – И пожала плечами. – Я вполне могу с этим жить, раз мне удалось подружиться с вами, ехидны.
Ханна рассмеялась, и боль исчезла из ее глаз. Она сжала мою руку в ответ, и я повела ее в гостиную, где ждала наша семья: Кэм, Коул, дядя Мик, Оливия, Джосс, Элли, Брэден, Адам, Элоди, Кларк и Деклан.
Какое отрадное зрелище. Я улыбнулась Кэму через всю комнату, а он отодвинул для меня стул.
Как только мы все расселись вокруг стола и началась громкая болтовня, Кэм наклонился ко мне:
– Как там ребра заживают?
Я посмотрела в его заботливые глаза, поднося ко рту кусок жареной картошки:
– Точно так же, как двадцать минут назад, когда ты задавал тот же вопрос.
– Ну, извини, что я такой заботливый влюбленный.
Я скорчила ему рожу, и у нас получилась еще одна молчаливая беседа:
«Ты просто хочешь знать, можем ли мы уже заняться сексом».
Кэм улыбнулся, продолжая жевать:
«Чертовски верно».
Он меня рассмешил и завел в равной степени, и я попыталась отвлечься от Элли, говорящей об одежде подружек невесты на свадьбу Джосс и Брэдена.
– Я увидела прелестные платья цвета фуксии на сайте испанских свадебных нарядов и подумала…
– Что сошла с ума, если надеюсь, будто Джосс позволит цвет фуксии на своей свадьбе, – сухо закончила за нее наша прямолинейная подруга.
Брэден и Адам тут же усердно занялись едой, а я представила, сколько раз эти двое оказывались втянуты в околосвадебные баталии.
– Почему бы нам не выбрать для платьев какой-нибудь менее яркий цвет? – предложила я, бросая на Элли умоляющий взгляд.
Элли так мило огорчилась, что мне захотелось ее обнять.
– Но фуксия – это так романтично.
Брови Кларка вопросительно поднялись.
– Еще раз, фуксия – это какой цвет?
– Розовый, – выплюнула Джосс.
Брэден фыркнул и, явно не в силах справиться с собой, недоверчиво посмотрел на сестренку:
– Ты действительно пытаешься протащить розовый на нашу свадьбу? Мою свадьбу с Джосс?
– Это не просто розовый, – возмутилась Элли, как будто вокруг сидели сплошные идиоты. – Это шикарная розовато-пурпурная маджента.
Джосс подняла бровь:
– Это розовый.
Элли надулась:
– Ты не приняла ни одного моего предложения по поводу свадьбы.
– Элли, я нежно тебя люблю, но ты сделана из радуг и сердечек, а я – из прямо противоположного.
Я вклинилась с новой идеей:
– А что, если поискать что-нибудь цвета металлик для наших платьев?
Элли переваривала это секунду, и потом ее лицо просияло:
– Мы все будем хорошо смотреться в кремовом – такой оттенок шампанского. Думаю, даже Райан такое наденет.
Райан была лучшей подругой Джосс в университете. Хотя эти двое не могли видеться так часто, как привыкли, потому что Райан жила в Лондоне, но связь они держали все время и намеревались приехать на предстоящие свадьбы друг дружки.
– Хмм… – Джосс прожевала кусочек курицы и пожала плечами. – Это я могу пережить.
Все перестали есть и уставились на нее. Она подняла круглые от удивления глаза, скорчила рожу и бросила возмущенный взгляд на Брэдена:
– Что? Со мной можно договориться.
Он расхохотался:
– Просто я впервые слышу, как ты соглашаешься с чем-то, касающимся свадьбы.
– Это потому, что у нас отстойный организатор. Не обижайся, Элс.
Элли закатила глаза:
– Ну, знаешь, можешь всем заниматься сама.
– Я согласилась выйти за него замуж только при условии, что заниматься этим буду не я.
Кэм рядом со мной подавился смешком.
Брэден сощурился на невесту:
– Тогда почему не я занимаюсь организацией?
Все брови изумленно вскинулись от такого поворота.
– Ты? – раскрыла рот Джосс.
– Я, – пожал плечами он и отпил глоток воды, а потом продолжил: – У нас одинаковые вкусы, так что, сама понимаешь, скорее всего, тебе понравится то, что я выберу. И мне кажется, я справлюсь с этим быстрее, чем вы, вздорные девицы.
– Но ты ведь и так занят. Я не могу просить тебя об этом.
Он пожал плечами и улыбнулся, как бы говоря: «И что?»
– Тогда я буду помогать, – решительно заявила Джосс. – Мы сделаем это вместе.
– Правда?
– Правда.
– Но… – Унылый протест Элли против исключения из организаторов оборвал Адам, быстро поцеловавший ее в губы.
Когда он отодвинулся, у них тоже произошла одна из модных в эти дни молчаливых бесед. О чем бы в ней ни говорилось, плечи Элли расслабились, и она кивнула, сдаваясь.
– Как я рада, что это утряслось, – с улыбкой оглядела всех Элоди. – Если бы мне пришлось выслушать еще один звонок с просьбой рассудить, я бы со смеху померла.
– Это уж точно, – буркнула я, игнорируя укоряющий взгляд Элли.
– Итак, Мик, Оливия, – резко сменил тему Брэден, – Джо говорит, вы оба нашли жилье?
Оливия кивнула:
– Я буду жить на Джамайка-лейн, а папа сразу за углом. Мы скоро переедем. Будет приятно выбраться из этой гостиницы. О, а папа договорился о первом заказе. Спасибо Брэдену.
Об этом я слышала впервые.
– Правда, дядя Мик? Где?
Мик, более чем довольный, ответил:
– Отделка пары демонстрационных домов для нового квартала в Ньюхейвене. Начало работ через два месяца, так что у меня есть время сколотить команду. – Он посмотрел на меня через стол: – Ты как насчет этого, Джо? Не хочешь ли уйти из бара и агентства недвижимости и стать ученицей?
Моя вилка брякнула о тарелку от удивления. Он что… Он мне… Дядя Мик правда предлагает мне работать с ним?
– Э-э-э? – толково ответила я.
– Я спросил, не хочешь ли ты поработать на меня. Это риск для нас обоих, как всегда, когда начинаешь новый бизнес, но я абсолютно уверен, что смогу развернуться. Я уже дважды это делал. Так ты доверишься мне? Пойдешь работать со мной?
– Как маляр и декоратор? С тобой? – О господи, дядя Мик считает, что я достаточно хороша, чтобы работать с ним?
Я знаю, многим не покажется особенно крутым стать ученицей маляра-декоратора. Но такая работа требовала умения, терпения, и к тому же мне чрезвычайно нравилось этим заниматься. У меня будет настоящая карьера. Я даже никогда не думала, что такое возможно.
Потому что не считала, что хоть в чем-то достаточно хороша, чтобы даже думать о карьере.
Старые сомнения шипели и бранились в моих ушах, будя в животе вихрь нервных бабочек. Эти сомнения хотели, чтобы я сказала «нет», уверенные, что все закончится провалом.
И ведь вполне могло – не только из-за меня, но и потому что, как сказал Мик, это новый бизнес. Мне бы пришлось бросить две надежные работы ради бизнеса, имеющего риск развалиться. Можно ли мне вести себя настолько эгоистично? Коулу нужно, чтобы я подходила к таким вопросам рационально… Рука Кэма под столом скользнула в мою, и когда я посмотрела в его глаза, они сказали все, что мне требовалось знать. Я отбросила сомнения и самоедство.
От бабочек избавиться было гораздо сложнее, но, несмотря на них, я кивнула дяде Мику, чувствуя, как на моих губах зарождается улыбка, словно при виде чуда:
– Я с радостью.
* * *
Через пару часов я все еще пребывала в ошеломлении от дядиного предложения. Сидя за столом в гостиной Кэма, слушая, как Коул смеется над Оливией, переругивающейся с Нейтом по ходу видеоигры, я мыслями была далеко: вспоминала тот момент у Элоди и Кларка. Мы с Кэмом, Коулом и Оливией вернулись к Кэму, чтобы встретиться с Нейтом и Пити, которые заявились с пивом, едой из ресторана и свежей видеострелялкой.
У Оливии быстро сложилось поразительное понимание с Нейтом, и эти двое теперь отпускали реплики, непозволительные для подростков (я все еще была в состоянии задать им жару за мат в присутствии Коула), вышибая дух из виртуальных персонажей друг друга.
– Чувак, ты лох! – ухмыльнулась Оливия, когда дурацкий голос игрового комментатора сообщил: «Игрок выбыл».
Нейт изобразил ужасную досаду:
– Дай мне шанс, янки. Я не играл в это раньше.
– Я тоже.
– Ага, но у тебя пальцы тоньше. Они быстрее и ловчее бегают по кнопкам.
Оливия чуть не лопнула от смеха:
– И отмазки у тебя лоховские.
– Чувак, – поддержал ее Коул, разочарованно качая головой.
– Ой да ну тебя, – расстроенно отмахнулся Нейт. – Не надо на меня «чува-акать». – Он сощурился на Оливию: – Ты здесь всего десять минут и уже умудрилась низвергнуть культ героя, складывавшийся месяцами.
– Да ладно, – жизнерадостно возразила Оливия. – Я оказала ребенку услугу. В конце концов, он все равно узнал бы правду.
Скривившись, Нейт повернулся обратно к телевизору:
– Ладно, Лив, приготовься умереть.
– Давай.
Я задумалась, когда же взрослые наконец дадут поиграть Коулу. С другой стороны, глядя на младшего брата, я видела, что ему и так нравится тусоваться с ребятами и слушать пикировку Оливии и Нейта. Я даже заподозрила, что Коул немного втюрился в Оливию, но ни за что бы не стала его смущать вопросами об этом.
Пока они смеялись друг над другом, я встала и тихонько вышла из комнаты, направляясь в спальню Кэма. Мне нужна была передышка, чтобы попытаться уместить в голове, что через пару месяцев я начинаю новую карьеру.
Карьеру.
Потрясенно качая головой, я закрыла дверь, пересекла комнату и осторожно легла на кровать. Устроившись поудобней, скинула туфли. В голове у меня жужжал миллион новых планов.
При звуке открываемой двери я оторвала взгляд от потолка и совсем не удивилась, увидев, что в комнату проскользнул Кэм. Он подошел, сел рядом и улыбнулся мне:
– Ты в порядке?
Я кивнула, протягивая руку, чтобы погладить его по щеке:
– Просто надо было все это переварить.
Он улегся рядом со мной, и я перекатилась к нему, наслаждаясь ощущением его рук, обнимающих меня. Вдохнув запах лосьона после бритья, я потерлась лбом о колючий подбородок Кэма и довольно мурлыкнула:
– Хороший день сегодня.
– Хм, вот не знаю, улучшу я его или испорчу.
Вспомнив последний раз, когда он это говорил, я вся напряглась в ожидании. Тогда я обнаружила в его гостиной дядю Мика и Оливию. Надеюсь, то, что он собирается сообщить сейчас, окажется таким же приятным сюрпризом. Тьфу-тьфу-тьфу!
– Ну-у, давай.
Кэм сделал неторопливый, тщательно отмеренный вдох:
– На прошлой неделе ты сказала, что вам, кажется, пора съехать от мамы, и не знала, как бы это сделать.
– Угу. – Мое хорошее настроение мгновенно испарилось при мысли об этом.
– Мне кажется, у меня есть решение, но я не знаю, как ты к нему отнесешься.
Я молчала, ожидая.
Ладонь Кэма прошлась по моему бедру, и он пробубнил поверх моей головы:
– Переезжайте ко мне. Ты и Коул.
От такого судьбоносного предложения я отпрянула и тут же сморщилась из-за резкой боли в боку. Жестом показав на ребра, чтобы Кэм не подумал, будто я морщусь от перспективы жить с ним, я подняла глаза на его вдруг ставшее неуверенным лицо.
– Ты предлагаешь нам переехать к тебе?
– Ну да. – Он обвел рукой комнату. – Здесь куча места. Это значит, что тебе не придется тревожиться, когда Коул остается в квартире с вашей матерью, но также ты сможешь заглядывать к ней, когда захочешь.
– Но арендная плата… Мамино пособие ее не покроет.
– Продолжай платить за нее. Мы также можем использовать ту квартиру как кладовку.
– Я не смогу платить за две квартиры.
– Тебе и не придется. Я же плачу за эту квартиру – и продолжу платить. Мы просто будем скидываться на еду и повседневные расходы.
Мое сердце заколотилось от такого предложения, чувства (и тело!) кричали «да!» от перспективы просыпаться рядом с ним каждое утро, но разум хотел, чтобы все было понадежнее.
– Мы не можем вот так взять и вторгнуться в твою жизнь, Кэм. Ты ведь не просто зовешь свою девушку переехать к себе. Ты принимаешь и мальчика-подростка.
Моя осторожность вызвала улыбку на его невероятных губах.
– Детка, я уже давно принял мальчика-подростка. Я провожу с ним почти столько же времени, сколько с тобой. Он славный парень. Я люблю его. Я люблю вас обоих. Так как, вы переедете ко мне?
– Ты любишь его?
Он покачал головой при виде моих слез:
– Боже милостивый, до чего я тебя довел.
Я шутливо шлепнула его по руке:
– Не разрушай невероятный романтизм момента.
– Это было «да»?
Съехаться с Кэмероном станет огромным, очень смелым шагом для нас троих, но после всех наших взлетов и падений мы станем сильнее прежнего. Я верила, что в состоянии сделать это, что я готова и что на сей момент такое решение нашей проблемы с мамой – наилучшее.
Я глубже зарылась в грудь Кэма и закрыла глаза, а его руки автоматически сомкнулись плотнее.
– Это было большое жирное «да».
Когда Кэм расслабился, я поняла, насколько нелегко ему дался вопрос, и сокрушительная волна любви накрыла меня. Эта любовь быстро перешла в возбужденное покалывание во всех моих жаждущих местах, и я ощутила жар его тела под футболкой.
– Черт бы побрал эти ребра, – проворчала я хриплым от сексуальной неудовлетворенности голосом.
Поняв, Кэм застонал:
– Детка, не надо. Мне и так тяжело, даже не слыша, что тяжело тебе.
– Я знаю, – печально буркнула я, но мои коварные мысли перетекли в руку, медленно скользнувшую по животу Кэма и погладившую джинсы.
Он резко втянул воздух сквозь зубы, когда я надавила сильнее.
– Ты желаешь меня пытать?
Я покачала головой:
– Если ты согласен на медленное и приятное, – мои пальцы неуклюже расстегнули пуговицу его джинсов, а затем и молнию, – то я могу немного облегчить боль.
– Джо, это необязательно, – запротестовал он, но вышло вяло, и я ощутила, как вздымается и опадает его грудь от возбужденного дыхания.
– А я хочу.
Этого оказалось достаточно, чтобы убедить Кэма, и он помог мне избавить его от оков одежды и нижнего белья. Долгие дни сексуального воздержания предстали передо мной в виде толстого, испещренного венами подрагивающего члена, почти прижатого к животу хозяина. Когда я обхватила член ладонью, Кэм не сдержал стона и запрокинул голову, отдаваясь на милость ощущений.
Крепко сжимая член рукой, я медленно начала ласкать его. Двигаться быстрей я не могла из-за страха потревожить больной бок, и такая томительная скорость оказала на Кэма возбуждающее действие. Я не смотрела на свою руку – вместо этого я разглядывала его лицо. Кэм закрыл глаза, тени от ресниц легли на щеки, на скулах проступил румянец, губы чуть приоткрылись от наслаждения. Господи, как я его хотела.
Я сжала ноги, ощущая, как между ними все пульсирует и намокает от желания.
– Детка, я… – Он громко и резко вдохнул, и я внезапно порадовалась, что звук в телевизоре в гостиной включен почти на полную мощность. – …Сейчас кончу…
Его челюсти сжались, он издал свой гортанный звук и залил спермой мою руку и свою футболку.
Несколько секунд послушав его неровное дыхание, я прикусила губу и задумчиво сказала:
– Надеюсь, она была не новая.
Его тело начало трястись от страдальческого смеха. Потом он провел чуть дрожащими пальцами по волосам, сияя.
– Я кончил, как зеленый пацан.
– Волшебные ручки, – поддразнила я.
Кэм покачал головой.
– Ручки Джо, – поправил он и ласково поцеловал меня в губы.
Вытерев мою руку и переодевшись в новую футболку, он вернулся на кровать, но теперь оседлал меня.
– Что ты делаешь? – взволнованно выдохнула я. У меня по-прежнему все болело. – Мы не можем ничего делать.
Кэм покачал головой, глядя на меня жадными глазами:
– Тебе и не надо ничего делать, только лежать как можно неподвижнее.
И без лишних слов он принялся трудиться над моими джинсами, потом осторожно стянул их вместе с бельем.
Он раздвинул мне бедра и сполз по кровати так, чтобы его голова оказалась между моих ног. Нежно введя в меня два пальца, хмыкнул:
– Черт, да ты же вся мокрая.
– Мне понравилось тебя спасать, – прошептала я, стараясь не дернуться от восхитительного ощущения внутри.
– Я чувствую, – с дрожью в голосе выдохнул Кэм. – Это пытка.
– Да ты знаешь, что такое пытка? Это когда твой язык так близко и так далеко.
Он ответил озорной улыбкой и немедленно воспользовался языком наилучшим образом.
