Глава 27
Заснуть той ночью оказалось нелегко. В конце концов я впала в забытье за час до рассвета и проснулась в половине одиннадцатого от громкого трезвона моего телефона.
Эсэмэска от дяди Мика напоминала, что я обещала пойти с ним смотреть квартиры. Это было замечательно. Наверное, лучший способ удержать мой ум от мыслей о ссоре с Кэмом.
В течение ночи меня мотало от одного полюса к другому. Часть меня полагала, что наша ссора была смехотворна, что нелепо ощущать такую боль из-за каких-то недопониманий. И я гадала, все ли эти недопонимания созданы мной самой. Три раза я почти бралась за телефон, чтобы позвонить Кэму, все обсудить, попытаться внести в эту трагедию хоть небольшую толику здравого смысла. Я видела подобную чушь по телевизору, читала о ней в книжках, и хотя наслаждалась буйством эмоций, но закатывала глаза и думала, что такого никогда не случается в реальной жизни. Люди не настолько глупы.
Ну что ж, оказалось – настолько.
Я настолько глупа.
В результате я так ему и не позвонила – решила, что мои раны пока чересчур свежи, чтобы говорить с ним. С шестнадцати лет я не оставалась без мужчины, а в периоды между отношениями искала себе нового парня. Я очень долго верила заявлениям мамы и отца о моей никчемности – и вместо того чтобы бороться со злобным бредом, которым они меня пичкали всю жизнь, я купилась на него и потому цеплялась за мужчин, обладавших, как я считала, всеми качествами, коих недоставало мне.
Кэм был иным с самого начала, но я все же решилась на отношения с ним. Я начала ему доверять. Более того, я начала полагаться на его мнение обо мне, потому что он помогал мне больше себя принимать, лучше о себе думать. Меня невыносимо мучила мысль, что я лишилась этого хорошего мнения. И даже хуже – что его никогда и не было.
Я потрясла головой, изгоняя эту мысль. Пусть даже из-за Кэмерона у меня все перепуталось в мозгах, но я не могла заставить себя поверить, что он никогда не видел во мне большего. Все, что он для меня сделал, все эти взгляды, вся ласка и нежность, которые он дарил мне, – они не могли быть фальшивыми. Я твердо знала: это не могло быть ложью.
Возможно, провести день отдельно друг от друга, чтобы успокоиться, было наилучшим решением.
Мы можем все обсудить завтра.
Я кивнула себе, борясь с болью в груди. Это было похоже на план.
Когда я встала, чтобы проводить Коула в школу, он только взглянул на меня – и сразу все понял:
– Вы с Кэмом поссорились?
– Чертов ясновидящий, – буркнула я чуть слышно, проходя мимо него, чтобы приготовить чай.
– Я так понимаю, это «да».
Я фыркнула.
– Это плохо? – внезапно встревожился он, как маленький мальчик.
Я оглянулась на брата через плечо. Коул пытался вести себя как крутой, будто наша ссора не значит ничего особенного, но я понимала, что он будет беспокоиться, как это отразится на его дружбе с Кэмом, и покачала головой:
– Все у нас будет хорошо. Не случилось ничего, что нельзя решить.
Облегчение засветилось в глазах братишки, когда он сочувственно улыбнулся мне.
«Сочувственная улыбка от Коула. Похоже, я и правда дерьмово выгляжу».
Я закрыла глаза. Боже, надеюсь, мы с Кэмом сможем все уладить. Я люблю его.
Испустив прочувствованный вздох, я открыла глаза и взвизгнула.
Паук.
На моей кружке.
– Коул! – заорала я, застыв на месте.
– Паук? – небрежно поинтересовался он, подходя.
Мой особый визг он знал отлично.
– Кружка.
Я не могла пошевелиться, пока Коул спокойно вытряхивал кружку за окно, выпуская паука на подоконник. Очень похоже на то, как поступил Кэм с огромным пауком, который обнаружился на его кухне. Меня накрыло волной тоски при воспоминании о том дне, и я постаралась подавить ее как можно быстрее.
Коул показал мне кружку, и я в ответ скорчила рожу:
– Выбрось ее.
Он закатил глаза:
– Просто вымой ее горячей водой.
– Если ты думаешь, что я смогу поднести эту кружку ко рту, не вспомнив о тонких мохнатых, бррр, – содрогнулась я, – ногах, ходивших по ней, то ты сумасшедший.
Еще разок закатив глаза, он выбросил кружку в мусорное ведро, и я обмякла от облегчения.
Черти бы взяли всех пауков этого мира. Они ставили серьезный барьер на моем пути к независимости. Когда Коул подошел и поцеловал мои волосы, прежде чем уйти в школу, я поняла, что теперь выгляжу не дерьмово, а просто жалко. И все же его любовь и сочувствие запустили по мне теплые мурашки, и на мгновение я позабыла все свои тревоги по поводу Кэма.
Я поспешила в душ и оделась удобно для осмотра квартир с дядей Миком. Проходя мимо маминой спальни, досадливо вздохнула. Мама не казала носа из комнаты уже несколько дней, и единственным признаком, по которому я могла определить, что она жива, был ее храп. Пока я стояла в нашей тихой квартире под маминой дверью, до меня дошло, что я уже неделю ни словом с ней не обменялась. Ни словом. «Может быть, это и хорошо», – подумала я с удивительной горечью. Наверное, я никогда бы не научилась лучше думать о себе, если бы продолжала подпускать маму достаточно близко: она бы отравила все мои попытки. И возможно, если бы я больше себя ценила, я бы не бесилась так из-за дружбы Кэма с Блэр.
Ну а может быть, все это только фантазии.
* * *
Мы с дядей Миком лежали на паркете трехкомнатной квартиры на Хериот-роу – улочке, огибающей северную сторону Квин-стрит-гарденс, всего в паре минут ходьбы от Дублинской улицы. Что еще более важно, за углом проходил переулок Джамайка-лейн, где Оливия только что подписала договор аренды на двухкомнатную квартиру над кофейней. У нее все складывалось удачно. Подтверждая расхожую мудрость «важно, кого ты знаешь», Кларк умудрился устроить Оливии собеседование в университетской библиотеке. Там она произвела изрядное впечатление своей американской магистерской степенью по библиотечным наукам и шестью годами опыта. Ее приняли на временный контракт, который через шесть месяцев предполагалось пересмотреть в пользу постоянного.
Оливия выглядела счастливой. Немного нервной, но счастливой.
Мик тревожился.
Поскольку Оливия сегодня впервые вышла на работу, я предложила составить дяде компанию в осмотре необставленной квартиры, расположенной так близко к новому дому его дочери. Отсутствие мебели не слишком радовало, но место подходило. Арендой занималось агентство Кармайкла, так что квартиру нам показывал Райан. Когда мы внезапно улеглись на пол, изучая уровень мастерства местных маляров-штукатуров, Райан вытаращился на нас, а потом сказал:
– Гм, я лучше подожду снаружи.
Мы с дядей Миком обычно так делали, когда он брал меня с собой на работу. Во время обеденного перерыва мы ложились на антипылевые чехлы и болтали обо всякой ерунде. Сегодня, однако, настроение мое не подходило для ерунды.
Зато подходило для ответов.
– Ты расскажешь мне, почему все время трясешься над своей взрослой дочерью, как будто она может в любую секунду исчезнуть или рассыпаться на миллион кусочков?
Мик тяжело вздохнул, перекатывая голову набок, чтобы поглядеть на меня. Его золотые глаза были полны нежности ко мне, но я также видела отблеск печали в их глубине.
– Я же отец. Я беспокоюсь, малышка.
– Это из-за того, что она несет всю эту вину за Ивонну?
– Она тебе рассказала?
– Угу.
– Моя девочка – крепкий орешек, как и ты, и с ней все будет в порядке. Я это понимаю. Но я отец, а моя дочь переехала в незнакомую страну, оставила всех своих друзей и начинает все сначала. Я хочу быть уверенным, что у нее все хорошо, и, если не буду рядом с ней, стану волноваться. Так что ради этого я даже готов потерпеть плохой ремонт. – Он указал на несущую стену, где краска засохла неровными мазками. – Если что-то случится и я ей буду нужен, то она позвонит, а я буквально в паре секунд от нее.
– Значит, ты берешь эту квартиру?
– Да. – Он сел, потянув за собой и меня. – Как насчет поездки в «Икеа»?
– К счастью, мне сегодня дали зарплату, – ухмыльнулась я, но Мик не понял. – У меня иногда крышу срывает от всяких аксессуаров, когда я попадаю в «Икеа».
– А. – Он хмыкнул и помог мне подняться.
Отряхиваясь, я внезапно ощутила теплый пристальный взгляд Мика.
Я посмотрела на него и недоуменно вздернула бровь при виде его мрачного лица.
– Что такое?
– О тебе я тоже беспокоюсь. – Он убрал волосы с моего лица и погладил по щеке мозолистым пальцем. – Ты выглядишь усталой.
Покачав головой, я мрачно улыбнулась ему:
– Я поссорилась с Кэмом.
– По какому поводу? – нахмурился он.
И я все ему выложила. Рассказала о Блэр, о моих сомнениях по поводу их дружбы, о беспокойстве, что Кэмерон никогда не будет уважать меня так, как людей вроде Блэр.
– И вот это все варится у тебя в голове? – недоверчиво спросил Мик. Сконфуженная, я медленно кивнула. – Боже правый, девочка. Я очень сомневаюсь, чтобы Кэмерон думал хоть о каком-нибудь дерьме из того, что ты вывалила на него вчера вечером. Наверное, ему показалось, что оно возникло из ниоткуда. Знаешь, мужчины думают не так, как женщины.
– Ну-у, – скорчила рожу я, – это потому, что эмоций в вас вмещается не больше рюмки.
Мик весело фыркнул, и мы вышли к Райану.
– Я беру ее, сынок, – кивнул ему Мик.
– Отлично, – просиял Райан. – Тогда пойдемте обратно в офис и подпишем все документы.
Мы пошли вслед за ним по улице, глядя, как он с кем-то говорит по телефону. Все в этом парне было такое выглаженное, вылощенное, отрепетированное. Честно признаться, я не могла поверить, что всего четыре месяца назад клюнула бы на такого дурилку.
«Дурилку?»
Боже, кажется, за эти дни я переобщалась с Коулом.
– Возвращаясь к предыдущему пункту, – внезапно сказал дядя Мик, и я оторвалась от созерцания элегантного пиджака Райана. – Я думаю, ты раздуваешь из мухи слона. Полагаю, скоро обнаружится, что этот мальчик очень нежно к тебе относится и охотно пойдет на компромисс. И уж точно тебе скажу: он не имел в виду того, что наговорил вчера. Ты же знаешь, мы все порой такую чушь несем, когда разозлимся.
– Ты правда думаешь, что он очень нежно ко мне относится?
Закатив глаза – не только я переобщалась с Коулом, – Мик вздохнул:
– Ну конечно. Господи, девочка. Вынь уже голову из задницы и оглянись вокруг.
* * *
Я планировала заскочить к Кэму перед своей сменой, но, когда постучала в его дверь, мне никто не ответил. Поскольку он не писал мне и не звонил, я решила, что это, может, даже и к лучшему. Возможно, ему нужно было время побыть одному и успокоиться.
Перед выходом на работу я получила эсэмэску от Джосс: она сегодня не придет, потому что подцепила вирус, который Деклан принес из школы, и не может даже встать.
«Чудненько».
Она написала, что подменять ее будет Сэди.
Брайан жизнерадостно поздоровался со мной у дверей в бар и познакомил с новым вышибалой, Виком. Это был огромный неповоротливый поляк, с которым я бы не стала ссориться ни за какие коврижки. Я приветственно улыбнулась Вику и получила в ответ суровый кивок.
– А что случилось с Филом? – подняла я бровь.
Не то чтобы я по нему соскучилась.
– Оставил нас ради более тучных пастбищ, – пожал плечами Брайан.
Передразнив его движение, я вошла в бар и обнаружила за стойкой Сэди с Алистером. Су все еще не нашла замены Кэму, поэтому Алистер вернулся на работу и закрывал собой все прорехи в графике. Сэди, двадцатиоднолетняя студентка магистратуры, обычно работала по понедельникам. Она казалась весьма приятной девушкой – общительной, смешливой и очень умной. Мы работали вместе всего пару раз, так что я плохо ее знала, а поскольку сегодня вечер будет напряженный, вряд ли это как-то изменится.
Через три часа клуб оказался набит битком. Мы сбивались с ног, и в перерыве я спряталась в кабинете Су, потому что там было гораздо тише. Также я постоянно проверяла телефон, но Кэм по-прежнему не выходил на связь. Кусая губы, я думала, не пора ли уже заволноваться, но потом до меня дошло, что я-то ведь тоже не иду на контакт, и, может быть, он сидит и смотрит на телефон, беспокоясь, почему я не пишу ему.
Господи, я так надеялась на это.
Когда я снова вернулась в бар, там было так людно, что у меня, к счастью, не осталось времени на пережевывание своих отношений. Я настолько погрузилась в работу, что, когда какой-то мужчина протолкался к стойке и перегнулся через нее, я сначала не узнала его. Я бросила на него быстрый раздраженный взгляд, досадуя на наглецов, которые лезут без очереди, но поспешила налить пива, не осознавая, кто это. Только достав пиво из холодильника, я поняла, что он добрался до этого конца стойки, чтобы оказаться возле меня, – и тогда наконец-то внимательно посмотрела на него.
С обветренного немолодого лица на меня взирали серо-голубые глаза. Волосы мужчины были гладко зачесаны, но я разглядела брызги седины среди темных прядей. Вокруг его глаз залегли симпатичные морщины, однако в остальном это грубо вытесанное лицо с годами не смягчилось и не обрюзгло.
Мощные плечи и шея говорили, что он все так же крепок, как и раньше.
Жесткие холодные глаза сверкнули, и весь мой мир перевернулся с ног на голову.
– Отец? – одними губами произнесла я, не веря, что вот он стоит передо мной – в такой опасной близости.
Мне хотелось убежать. Спрятаться. Нет. Убежать домой, схватить Коула и уже тогда спрятаться.
– Джо. – Мюррей Уокер перегнулся через стойку. – Рад повидаться, девчонка.
Я обнаружила, что ковыляю к нему, а грохот музыки и разговоров превратился в тихое невнятное бормотание. Дрожащей рукой я поставила пиво.
Мюррей взглянул на мои трясущиеся пальцы и довольно ухмыльнулся, а потом перевел глаза на мое лицо:
– Давненько уж не виделись. Ты совсем большая выросла. Даже красивей мамаши своей.
– Эй, можно меня обслужить? – раздраженно спросила девица рядом с Мюрреем, но ее раздражение тут же сменилось страхом, когда он, резко повернувшись, угрожающе зыркнул.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я достаточно громко, чтобы меня можно было расслышать за музыкой. Как я ненавидела себя за дрожь в голосе.
– Я вас уж гребаных сто лет ищу, прям как вышел. – Он крякнул, и лицо его исказилось знакомой гримасой ненависти. – Эта тварь слиняла и мне не сказала, куда вы едете. А на прошлой неделе полез я в «Гугл» и вдруг на тебя наткнулся. Ты там на фотографии с одним мультимиллионером из Эдинбурга. Внизу написано, что ты здесь работаешь. Ссылка старая была, да я подумал, чего бы не попытать счастья.
Он ухмыльнулся мне, но глаз его улыбка не коснулась.
Теперь меня всю затрясло. Кровь стучала в ушах, пульс зашкаливал, а внутри все бурлило. Я сцепила пальцы за спиной, пытаясь унять дрожь.
– Ч-чего ты хочешь?
Глаза Мюррея сузились, и он перегнулся через стойку. Я инстинктивно отпрянула.
– Я хочу увидеть своего сына, Джо.
Мой худший страх становился реальностью.
Я боялась этого больше, чем даже самого Мюррея Уокера.
– Нет.
Он скривил губы:
– Что?
Я помотала головой, мои глаза вспыхнули:
– Никогда. Я тебя и близко не подпущу к нему.
Он фыркнул, изумленный моей дерзостью, и ударил по стойке, криво ухмыляясь.
– Я дам тебе подумать об этом получше, сильно получше, девчонка. Скоро увидимся.
И так же быстро, как появился, он растворился в толпе.
Шум и музыка хлынули обратно, и я уцепилась за стойку, чуть не падая от пережитого ужаса.
– Джо, с тобой все в порядке?
Моргнув – по всему полю зрения скакали мелкие черные пятнышки, – я повернулась на нетвердых ногах и обнаружила, что на меня участливо смотрит Алистер.
– Я…
– Ого. – Он подхватил меня, когда я пошатнулась. – Так, ты идешь на перерыв.
– Так много народу… – прошептала я.
Что-то холодное втиснулось в мою ладонь, пока Алистер вел меня в комнату персонала. Я посмотрела вниз: бутылка с водой.
– Мы с Сэди пока справимся, так что посиди минутку-другую. У тебя, наверное, обезвоживание. Сегодня здесь жарковато. Давай попей, – настоял он и, только убедившись, что я следую его совету, поспешил обратно за стойку, чтобы помочь Сэди с клиентами.
Сердце мое все еще грохотало как бешеное. Я уставилась в стену, стараясь переварить случившееся.
Мюррей Уокер вернулся.
Он остался таким же гнусным ублюдком.
И… Коул. Он хочет увидеть Коула. Я потрясла головой и резко наклонилась вперед, когда в глазах защипало.
Нет, никогда, ни за что.
Вот дерьмо.
Что же мне делать?
* * *
Ночью я вызвала такси до дома, боясь, что Мюррей может поджидать меня на улице. Его не было. И все же…
Я лежала на кровати, таращась в потолок.
Это может меня сломить – я сожмусь в комочек и начну рыдать, снова стану той маленькой девочкой, которую он мучил. Я могу побежать к Кэму.
Но Коула защищать должна я, это всегда было моим делом. Кроме того, Мюррей только играет со мной. Его совершенно не интересовал Коул всю его долбаную жизнь, да и теперь он пришел ко мне. Не к маме – ко мне.
А на прошлой неделе полез я в „Гугл“ и вдруг на тебя наткнулся. Ты там на фотографии с одним мультимиллионером из Эдинбурга.
Этому гаду не нужен Коул, ему нужны деньги.
Он будет вымогать их у меня.
Тупой козлина. У меня нет никаких денег.
Я помотала головой и перевернулась на бок, плотнее закутываясь в одеяло. Нужно просто сказать ему, что с Малкольмом мы разошлись и у меня больше нет доступа к его деньгам. Я была совершенно уверена, что тогда мерзавец уволочется обратно в свою нору в Глазго.
Значит, решено. Можно никому не рассказывать. Мюррей исчезнет быстрее ветра.
Сон и в эту ночь не пришел ко мне.
