Глава 5. Одна
Первая неделя оказалась самой долгой в моей жизни. Семестр еще не начался, и мне целыми днями было нечем заняться. Я начала впадать в спячку. Я отмеряла каждую секунду каждой минуты каждого часа каждого дня.
Келлан, как мог, развлекал меня. Мы болтали за кофе, он пытался учить меня игре на гитаре (у меня очень плохо получалось), а в итоге вытащил меня на пробежку. Я быстро невзлюбила Сиэтл – красивый город, спору нет, однако беспощадный к бегунам, предпочитающим описывать круги по равнине, а не сбивать себе ноги, одолевая холмы. Мне пришлось остановиться на полпути и повернуть домой. Келлан посмеялся, но предложил составить мне компанию. Я выбилась из сил и чувствовала себя глупо, а потому шикнула на него, чтобы он бежал себе дальше, а сама побрела обратно, мечтая упасть на диван.
Когда запасы продуктов истощились, Келлан сходил со мной в магазин. Это была забавная, но абсолютно несуразная вылазка. Хорошо еще, что у меня не было недостатка во всяких женских принадлежностях, иначе я умерла бы от стыда. Впрочем, Келлан и так вогнал меня в краску, когда рассеянно прихватил и бросил в корзину пачку презервативов. Украдкой оглянувшись с выражением – в том не было сомнений – ужаса на лице, я схватила эту коробочку и осторожно, словно та могла укусить, вручила ему обратно. Сперва он не захотел взять ее и лишь насмешливо уставился на меня. Но мимикой и жестами я настаивала все яростнее, и Келлан в итоге забрал упаковку. Он вернул ее на полку, не уставая потешаться над моим смущением.
Быстро оправившись от инцидента, я покатила тележку по проходу, а Келлан, вполголоса подпевая убогим фоновым песенкам (он знал каждую наизусть), наполнял ее, но только теми товарами, которые я предварительно одобряла. Меня веселило его симпатичное ухмыляющееся лицо. Мы прошагали полмагазина и вступили в центральный проход, когда по радио заиграл дуэт. Келлан выжидающе взглянул на меня, приглашая исполнить женскую партию, и меня бросило в жар. Певица из меня была никудышная.
При виде моего нежелания Келлан расхохотался и затянул свою партию громче, отступив и жестикулируя так, будто пел мне серенаду. Это был сущий позор: несколько человек, оказавшихся рядом с нами, откровенно развеселились. Он не обращал на них внимания и продолжал петь для меня, наблюдая, как краска на моем лице становится все ярче. Он буквально лучился восторгом при виде моей неловкости.
Келлан простер руки – давай же! – и вскинул брови: он снова хотел, чтобы я подключилась. Я упрямо помотала головой и шлепнула его по руке, надеясь, что он прекратит меня позорить. Он хохотнул, схватил меня и крутанул прямо посреди прохода, а затем оттолкнул, вновь притянул к себе и даже наклонил, ни на секунду не прекращая петь. Пожилая пара улыбнулась, обходя нас.
Когда он поставил меня на место, я прыснула и сдалась, начав очень тихо выпевать женскую партию. Келлан ослепительно улыбнулся и только тогда отпустил меня. С покупками было покончено и с пением тоже. Впоследствии я пела все, что он хотел. Сопротивляться ему было решительно невозможно.
Желая скоротать время, я нехотя позвонила родителям. Я не собиралась сообщать им, что Денни бросил их малютку одну в чужом городе, но это каким-то образом всплыло в разговоре, и мне пришлось выслушать часовой спич на тему «Я так и знала, что от него добра не жди, давай-ка живо уматывай оттуда домой». Я в тысячный раз повторила, что остаюсь в Сиэтле и что мне здесь нравится. По крайней мере, будет нравиться, когда вернется Денни. Я снова и снова заверяла их, что незачем так волноваться из-за меня.
Денни звонил мне по два–три раза на дню – и это были лучшие моменты моей теперешней жизни. Я постоянно сидела на кухне в ожидании звонка. В конце концов это стало меня раздражать. Я была сама по себе, и если и пропустила бы звонок, то вполне могла прожить день без разговоров с Денни. Хорошо, не день – несколько часов. Я старалась не зацикливаться на этом… но без толку, разумеется, и лелеяла в памяти каждую беседу.
— Эй, крошка!
Я сознавала, что по–идиотски улыбаюсь в трубку, но ничего не могла с собой поделать. Я соскучилась по его голосу.
— Привет… – Я буквально выдохнула это слово. – Как дела? Не пора ли домой?
Я досадливо поморщилась, понимая, что в точности копирую родителей.
Денни рассмеялся, как будто тоже заметил это:
— У меня все отлично. Устал, конечно, но дела просто блеск. Конца, правда, еще даже не видно, прости.
В его голосе слышалось искреннее сожаление, и я невольно улыбнулась:
— Да ладно, все в порядке… Я просто безумно скучаю.
Он снова усмехнулся:
— Я тоже соскучился.
Это был ежедневный ритуал. «Не пора ли домой? Я по тебе скучаю. Я тоже скучаю». До чего же я любила этого дуралея.
— Я собирался быстренько перекусить и отрубиться. А ты что делаешь вечером? – Он негромко крякнул, словно наконец присел, полностью вымотанный.
— Абсолютно ничего, – вздохнула я, – а Келлан с ребятами сегодня играют в «Бритвах», так что я буду сидеть тут совсем одна… – Я сообщила об этом тихо, обводя взглядом дом, внезапно показавшийся мне огромным.
— А ты почему не идешь? – зевнул Денни.
Я в замешательстве уставилась на телефон:
— Куда?
— Ну, с Келланом… Почему не пойдешь их послушать? Хоть какое-то занятие…
Он снова зевнул, и я услышала звук, как будто Денни плюхнулся на кровать.
— Ты устал, наверное? – спросила я.
Мне было совестно удерживать его, но пока я не хотела класть трубку.
— Есть немного, но это ерунда. – Я поняла, что он улыбается. – Все равно не лягу, буду говорить с тобой.
На глаза упрямо наворачивались слезы. Мне так его не хватало.
— Я больше не хочу тебя мучить. Поговорим утром, перед работой. Позавтракаем вместе.
Я старалась изобразить радость при виде такой перспективы, тогда как на деле хотела лишь рыдать и умолять его вернуться домой.
Очередной зевок.
— Уверена? Я вовсе не возражаю…
Нет, я хотела говорить с ним всю ночь.
— Да, поешь, поспи и скорее возвращайся.
— Я люблю тебя, Кира.
— Я тоже тебя люблю… Спокойной ночи.
— Спокойной ночи. – Он зевнул в последний раз и повесил трубку.
Я добрую минуту смотрела на телефон, пока тяжелая слеза скатывалась по моей щеке. Прошло всего девять дней – и вот оно, я уже плачу от одиночества. Это было не в моем духе. Может, он был прав и мне стоило выйти? Во всяком случае, вечер пройдет быстрее. Не успею я оглянуться, как уже настанет пора завтракать. Эта мысль подстегнула меня. Я смахнула слезу и пошла наверх к Келлану.
Он немедленно отозвался на мой стук:
— Заходи.
Я мигом покраснела, едва вошла: не успев толком одеться, он стоял у кровати лицом к двери и застегивал джинсы. Свежая футболка еще лежала на постели, а его сногсшибательное тело оставалось чуть влажным после душа.
Он с любопытством взглянул на меня:
— Что стряслось?
Я осознала, что стою на пороге и глупо таращусь на него, раскрыв рот.
— Я… мм… просто хотела спросить, нельзя ли пойти с тобой в «Бритвы»… послушать группу…
С каждым словом, слетавшим с губ, я ощущала себя все большей дурой. Мне вдруг захотелось, чтобы я отворила свою, а не его дверь и провела вечер в печальном одиночестве.
Келлан взял футболку, улыбаясь во весь рот.
— Да неужели? Тебя еще не тошнит от моего пения?
Он подмигнул, натягивая футболку на свой поразительный торс.
Я сглотнула слюну, откровенно уставившись на него, и снова захлопнула рот.
— Нет, еще нет. Хоть чем-то займусь.
Я моментально пожалела о сказанном, так как прозвучало это ужасно грубо.
Он с наслаждением прыснул, взъерошив свою густую мокрую шевелюру, а затем вынул из комода какое-то средство и уложил волосы на свой волшебный манер. Я заинтересованно следила за ним, – раньше я никогда не видела, чтобы прическу делали так. Келлан ни разу не посмотрел в зеркало: он инстинктивно знал, что нужно сделать, чтобы достичь требуемого результата, и получилось сказочно сексуально.
Я вздрогнула, когда он заговорил:
— Конечно пойдем, я уже почти готов.
Он сел на постель, чтобы обуться, и похлопал по кровати рядом с собой. Я присела, чувствуя, что даже входить сюда было глупо.
— Это Денни звонил?
— Да…
Келлан выдержал паузу.
— С его приездом что-нибудь прояснилось?
Он потянулся за вторым ботинком.
— Нет, – вздохнула я.
Келлан улыбнулся своей волшебной полуулыбкой:
— Уверен, что осталось не так уж долго. – Он встал, взял из двух гитар ту, что была поновее, и уложил ее в футляр. – Время пролетит незаметно, честное слово.
Он улыбнулся столь ободряюще, что я ответила тем же.
— Готова?
Келлан запер футляр и перекинул ремень через плечо.
Я кивнула, и мы спустились. Келлан захватил ключи, а я – удостоверение личности и немного налички из чаевых. Мы вышли.
Вечер в «Бритвах» на удивление удался. Этот бар был значительно меньше, чем «У Пита». В длинном, узком прямоугольном здании имелась небольшая площадка для выступлений, вдоль стены тянулась барная стойка, а все остальное пространство было занято столами и стульями. Келлан усадил меня поближе – можно сказать, в первый ряд, для интимного шоу.
Конечно, группа играла изумительно хорошо, но более сдержанно. Это было едва ли не частное выступление для меня и двадцати моих близких друзей. Келлан пел, сидя на стуле и перебирая струны: в отсутствие стайки восторженных девчонок его кокетство убавилось вдвое. Нельзя сказать, чтобы здешние девушки не восхищались группой, но то были просто клиентки, случайно завернувшие нынче в бар, а не толпа пылких поклонниц, прочно окопавшихся в «Пите», где музыканты базировались постоянно.
Я была полностью захвачена представлением Келлана, внимательно вслушиваясь в слова и звучание его голоса и даже негромко подпела нескольким песням, что заставило его просиять, когда он это заметил. Денни подкинул блестящую идею, и вечер действительно пролетел незаметно. Я не успела оглянуться, а ребята уже паковались и Келлан прощался с немногими местными знакомыми. Нескольких женщин он одарил поцелуями в щечку, затем мы дошли до машины и отправились домой.
На обратном пути Келлан улыбался и тихо напевал последнюю сыгранную песню, большими пальцами отбивая ритм на рулевом колесе. Она оказалась той самой, что так растрогала меня первым вечером в Сиэтле, – той песней, благодаря которой я разглядела потаенного Келлана. Я откинулась на сиденье, чтобы видеть его. Келлан, уловивший мое восторженное внимание, разулыбался еще пуще, не прекращая петь.
— Эта мне нравится, – пояснила я, и он кивнул, не прерывая исполнения. – Похоже, она важна для тебя. Означает что-то особенное?
Я не хотела об этом спрашивать, но теперь уже было поздно.
Он перестал петь и озадаченно взглянул на меня.
— Гм, – пробормотал он, прекратив отстукивать ритм и вновь сосредоточив свое внимание на дороге.
— Что? – робко спросила я в надежде, что ничем его не задела.
Но Келлан только слегка улыбнулся, ничуть не смущенный:
— Никто меня об этом не спрашивал. Ну, кроме группы.
Он пожал плечами, глядя мне в глаза. Я покраснела и отвернулась, гадая, не счел ли он меня идиоткой.
— Да… – произнес он негромко.
Я моргнула и снова повернулась к нему, решив, что опять выболтала свои мысли, а он лишь согласился с моей дуростью. Но, добродушно смотря на меня, Келлан лишь добавил:
— Она многое для меня значит…
Он замолчал и сконцентрировался на дороге. Я же закусила губу и твердо решила больше не спрашивать его об этом, хотя мне, конечно, отчаянно хотелось. По его слишком вдумчивому созерцанию дороги и быстрому взгляду на меня краем глаза я поняла, что он не стремился развивать эту тему. Мне пришлось постараться, но я проявила такт и новых вопросов не задала.
* * *
За телефонным завтраком я рассказала Денни о вечере, и он был доволен моей вылазкой вне его общества. Меня эта мысль не сильно вдохновляла: я хотела развлекаться с ним, но он, вероятно, был прав. Надо почаще выходить и веселиться без него. Уныние лишь заводило меня в тупик, поэтому я стала больше общаться с Дженни. Уже в воскресенье она пришла в наш угрюмый дом и, как и я в свое время, была шокирована его необжитостью. Мы весь день проходили по секонд–хендам и лавкам подержанных вещей в поисках разных дешевых и симпатичных штуковин, способных оживить атмосферу.
Нам удалось найти несколько милых вещиц в стиле ар–деко для гостиной, пару фотографических пейзажей для моей комнаты и, разумеется, картины с изображением чая и кофе для кухни, а также занятный снимок водяной капли – для ванной. Я набрела даже на старый постер «Рамоунз»[11], который мог понравиться Келлану, поскольку его комната была не лучше остальных.
Я нагрузилась целой охапкой фоторамок и распечатала снимки, которые сделала на камеру Денни в первую неделю после нашего приезда. На некоторых были мы с Денни, на паре других – только ребята, а на любимой фотографии, которую я хотела послать родителям, – мы втроем. Конечно, мы накупили и кучу девчоночьей ерунды: корзинок, декоративных растений и купальных полотенец. Мне даже посчастливилось отыскать дешевый автоответчик, чтобы впредь не слишком нервничать насчет пропущенного звонка.
Я сомневалась, что Келлан будет в восторге оттого, что в доме похозяйничали девчонки, но, когда мы вернулись, его не было. Беспрестанно хихикая, мы поспешили приступить к работе, чтобы все обустроить до его возвращения. Но когда он пришел, мы только заканчивали с кухней.
При виде нас с Дженни, занятых последней кофейной картиной, он улыбнулся и чуть покачал головой. С негромким смешком он повернулся и поднялся к себе. Мы с Дженни решили, что получили его одобрение, и, посмеиваясь над собой, быстро завершили задуманное.
Когда в скором времени Дженни собралась уходить на смену, я поблагодарила ее за то, что она разогнала мою хандру и помогла украсить дом. Она крикнула: «До свидания!», обращаясь к Келлану, и сверху донеслось: «Пока». Дженни махнула мне и вышла за дверь. Я поспешила наверх, не вполне уверенная, что Келлану понравились обновления.
Его дверь была приоткрыта, и я увидела, что он сидит на краю кровати и смотрит в пол со странным выражением лица. Озадаченная, я постучалась. Он поднял взгляд, едва я открыла дверь шире, и жестом пригласил меня войти.
— Эй, извини за все это барахло. Если тебе не нравится, я все уберу.
Я виновато улыбнулась и присела рядом.
Он тоже улыбнулся и помотал головой:
— Нет, все отлично. Пожалуй, здесь было пустовато. – Он указал через плечо на постер, который я повесила на стене. – Мне нравится… Спасибо.
— Ага, я так и знала, что ты оценишь…
Гадая, о чем он только что думал, я выпалила:
— У тебя все в порядке?
Он посмотрел на меня в замешательстве.
— Да, все хорошо… А что?
Внезапно смутившись, я не знала, что сказать.
— Ничего, просто мне показалось, что ты… Да ерунда, извини.
Какое-то время Келлан задумчиво рассматривал меня, как будто не мог решиться на что-то. Я замерла под испытующим взглядом его темно–синих глаз. Внезапно он улыбнулся, встряхнул головой и спросил:
— Ты голодная? Может, к «Питу»? – Его улыбка ослепляла. – Давненько мы там не были.
Несмотря на ранний час, народу в баре оказалось прилично. Мы с Келланом заняли обычное место, и Дженни, улыбаясь, подошла к нам, готовая принять заказ. Мы попросили бургеры и пиво, и в ожидании я принялась изучать публику. Было довольно странно сидеть на людях с Келланом, особенно в баре, где я работала. Любопытная Рита поглядывала на нас, и я старалась не встречаться с ней глазами. Она, конечно, подумает худшее.
Но Келлан, похоже, чувствовал себя как рыба в воде. Он развалился на стуле, закинув ногу на ногу, и наблюдал за мной. Я вдруг поняла, что меня весь день не было дома, потом мы с Дженни украшали комнаты, и вот я в «Пите», а с Денни так ни разу и не поговорила. Это настолько меня встревожило, что я чуть не попросила Келлана отвезти меня домой.
Он заметил неладное:
— Что-то случилось?
Осознав свою глупость и тот факт, что теперь, имея автоответчик, я могла бы слушать голос Денни сколько угодно, если бы тот позвонил, я улыбнулась и пожала плечами:
— Да просто скучаю по Денни. Но со мной все в порядке.
Келлан обдумывал это с минуту, потом кивнул.
Дженни принесла пиво, и он молча припал к бокалу, все еще пытливо посматривая на меня. Мне стало немного не по себе, и я была рада, когда вскоре она принесла и еду. Неловкость быстро улетучилась, мы ели и по–дружески болтали. Сидели, лопали, трепались, выпивали – не знаю, как долго, но в итоге мы оказались за столом не одни.
«Чудилы» явились к «Питу» ближе к ночи. Они присоседились к нам, даже не думая, что их не звали. Я была не против. С ними было весело. Ну, может, с Гриффином в меньшей степени, но я могла выносить его, пока он держался подальше от меня.
К счастью, он уселся рядом с Келланом за дальним концом стола. Конечно, он не замедлил хлопнуть Келлана по плечу со словами «Круто, мужик», при этом таращась на меня непотребнейшим образом. Келлан усмехнулся, а я закатила глаза. Мэтт сел рядом со мной, а Эван взял стул и поставил его у края стола, устроившись там.
Дженни быстро принесла всем пива, и на тот вечер я стала пятым членом их банды. Было занятно наблюдать за ними вблизи, а поскольку бар был набит битком, мне представилась масса возможностей посмотреть на их общение с окружающими – в основном с женщинами. Я обнаружила, что ребята по–разному держались со своими фанатками. Конечно, все они флиртовали с поклонницами, даже спокойный Мэтт и милый Эван. Каждый из них наслаждался мнимой звездностью, но по–своему и в разной степени.
На одном полюсе был Гриффин, который мог бы, по–моему, вести счет своим победам, если бы сам знал их число, и ставить галочки на руках. Он трубил о своих похождениях на каждом углу. Я находила это отвратительным и всячески старалась его не слушать. Остальные же весьма по–мужски забавлялись его историями. Даже некоторые женщины замирали и буквально пускали слюни, внимая его похабным россказням. Я почти видела, как они мысленно представляют себя на месте случайных подруг из его баек.
Кроме того, казалось, что Гриффин участвует в каком-то странном соревновании с Келланом. Он постоянно спрашивал, спал ли тот с одной или другой девицей. Келлан, к его чести, был поразительно сдержан в своих откровениях. Он ни разу не ответил Гриффину прямо. Он тактично менял тему, так и не сообщая, «оприходовал» ли он девушку или нет. Вспоминая те дни, я признаю, что, даже если у него кто-то и был, я никого не видела. Ничего, кроме флирта. Кучи флирта, говоря откровенно. Мальчик любил пообжиматься. Я много слышала о его победах, но в основном от женщин, толкавшихся в баре, или от ребят, или же из настенных росписей в туалете. Не веря, что такой привлекательный парень может хоть ненадолго «оказаться не при делах», я гадала, куда и к кому он ходит.
Даже в этот момент Келлан болтал с какой-то брюнеткой, отводя ей волосы с плеча и подаваясь вперед, чтобы прошептать ей что-то на ухо, а та хихикала и гладила его по груди. Отвернувшись, я стала смотреть на Эвана, сидевшего на краю сцены.
Эван был шумным и веселым повесой. Из услышанного о нем вытекало, что он ненадолго сходился с одной девушкой, а когда дело начинало приобретать серьезный оборот, переключался на другую. Если он влюблялся, то по уши, но это никогда не длилось долго. «Влюблялся» он часто. В настоящий момент он преданно распинался перед пышной блондинкой в облегающих шортах.
Я усмехнулась и обратила взор к Мэтту – единственному в компании, кто только наблюдал за происходящим, как и я. Он улыбнулся мне и в уютном молчании отхлебнул пива.
Мэтт чуть ли не тушевался перед девушками. Я ни разу не видела, чтобы он сам к кому-нибудь подошел. Первый шаг всегда делали они. Но даже тогда он препоручал им большую часть разговоров и флирта – если не все. Я прекрасно понимала Мэтта и его застенчивость. В чем-то мы были похожи. Но к концу вечера даже Мэтт привлек внимание симпатичной девчушки, которая притащила стул и села с ним рядом.
Я закатывала глаза, пила пиво и продолжала наблюдать за людьми, точнее, за группой. Безудержный флирт вокруг внезапно заставил меня отчаянно затосковать по Денни. Я печально таращилась на свою пивную бутылку, когда почувствовала, что кто-то подошел ко мне. Подняв глаза, я увидела Келлана, он улыбнулся мне и протянул руку. Я смущенно подала свою, и он поднял меня.
— Мы идем катать шары. Ты с нами?
Он указал на Гриффина, допивавшего свое пиво.
Я не была в восторге от перспективы более тесного общения с Гриффином, но Келлан улыбался от всей души, и я непроизвольно кивнула. Он положил руку мне на спину, и мы пошли в бильярдную. Особа, с которой он заигрывал, последовала за нами, прихватив с собой пару подруг. Басист шел за ними с нехорошим блеском в светло–голубых глазах.
Гриффин ударил первым, пока Келлан стоял возле меня, воздев кий. Он ухмыльнулся мне, когда старания басиста оказались тщетными. Затем он склонился над столом, послал мне свою полуулыбку и нанес удар. Я тихо рассмеялась, когда его шар так и не задел ни один из остальных. Он воззрился на стол и нахмурился, затем обернулся ко мне и прыснул, выпрямляясь. Его дама сочувственно положила руку ему на живот, но он даже не взглянул на нее.
Гриффин, пройдя мимо, хлопнул Келлана по спине:
— Класс! Спасибо.
Гриффин загнал в лузы два шара. Келлан сидел рядом со мной, а его обожательница стояла впритык позади него с видом, будто всерьез подумывала плюхнуться к нему на колени. Он же, следя за игрой Гриффина, машинально провел пальцем у нее под коленкой, слегка задрав юбку.
Игнорируя этот флирт, от которого мне было немного неловко, я предпочла прокомментировать игру:
— В бильярде ты не блещешь, да?
Я широко улыбнулась при этой мысли.
Он тоже рассмеялся:
— Нет. Ты верно подметила. – Келлан оглянулся на Гриффина, тогда как брюнетка запустила руку в его шевелюру. – Думаю, Гриффин потому и любит со мной играть.
Он снова засмеялся и улыбнулся хихикнувшей девице.
Я заметила с легкой издевкой:
— Может, будь ты повнимательней…
Он оскорбленно оглянулся на меня, и я захохотала.
С секунду Келлан молча смотрел на меня со странной серьезностью, а после тоже начал смеяться, тряся головой.
— Ага, может быть.
Я отвернулась и увидела, как Гриффин ударил еще дважды. Он-то играл неплохо. Келлан вновь усмехнулся чему-то, и я посмотрела на него. Он, криво улыбаясь, наблюдал, как я слежу за игрой Гриффина.
— Сыграешь с победителем, – объявил он, чуть коснувшись моего колена рукой с кием.
Глаза у меня полезли на лоб. Я вовсе не была мастером бильярда… как и он. Всполошившись еще сильнее, я глянула на Гриффина, который в паузах между ударами пытался задрать кием юбку какой-то девчонке. Я не могла играть с ним ни в коем случае! Эти мысли отразились на моем лице, и Келлан покатился со смеху.
Он закончил партию (продул ее вчистую и заявил, что они квиты) и чмокнул в щеку свою вдруг загрустившую брюнетку. Затем, простившись с Дженни, группой и развеселившейся Ритой, мы отправились домой. Несмотря на мое одиночество, вечер удивительным образом удался. Однако как бы мне ни было весело, дома я первым делом проверила автоответчик – нет ли пропущенного сообщения от Денни.
Ничего. Вообще ничего. Я прерывисто вздохнула и побрела спать.
* * *
Не услышав ни слова от Денни минувшим вечером, на следующий день я рассердилась, когда он позвонил. Денни каялся и клялся всеми богами, что был завален работой и не имел возможности сделать даже перерыв на еду, не говоря уж о разговорах со мной. Он с огоньком, искусно донес это до меня сперва так, потом эдак, и вот я уже смеялась, немного остыв. Но через несколько дней история повторилась, а потом опять.
Вне себя от тревоги и недоумения, я занялась оформлением в университет. Именно Денни намеревался показать мне новый кампус. Нет, он не знал его лучше, чем я, но мы хотели выделить на это целый день: поехать туда в воскресенье, записаться на лекции (Денни был мастером составлять расписания), купить нужные книги, прогуляться по студенческому городку и выяснить, что к чему, вместе. И вот он уехал на неопределенный срок, а мне предстояло со всем разбираться самостоятельно.
В одну из сред Келлан вошел в кухню, когда я мрачно взирала на университетские брошюры, каталоги лекций и карту огромного кампуса. Вновь разозлившись на отсутствие Денни, я довольно резко выругалась и одним махом смела все со стола. Конечно, мне было невдомек, что Келлан стоял за спиной, иначе я не стала бы разыгрывать такую драму. Мне попросту не хотелось бесцельно кружить по кампусу, выглядя словно заблудившаяся идиотка.
Моя вспышка рассмешила Келлана, и я испуганно обернулась.
— Мне не терпится рассказать об этом Гриффину.
Он расплылся в улыбке, обрадованный немного сверх меры. Я залилась краской и застонала, представив восторг Гриффина. Просто класс.
— Что, начинается учеба?
Келлан кивнул на разлетевшиеся по полу брошюры.
Вздохнув, я нагнулась, чтобы их подобрать.
— Да, а я еще не была в кампусе. Понятия не имею, где там что находится. – Я выпрямилась и посмотрела на него. – Просто… Предполагалось, что мне все покажет Денни.
Мне было противно: такое впечатление, что без Денни я была как без рук. Разбираться во всем самостоятельно будет сущим кошмаром, но как-нибудь справлюсь. Я нахмурилась, отгоняя мрачные мысли.
— Его нет уже почти месяц.
Келлан пристально, слишком внимательно изучал меня, и я отвернулась.
— «Чудилы» постоянно выступают в кампусе. – Он странно улыбнулся, когда я вновь на него взглянула. – Вообще-то, я там прекрасно ориентируюсь. Если хочешь, я могу тебе все показать.
Я испытала великое облегчение при мысли, что у меня будет гид.
— О да, пожалуйста. – Стараясь вернуть самообладание, я добавила: – Если тебе не трудно, конечно.
— Нет, Кира, мне не трудно… – очаровательно улыбнулся он.
Фраза повисла в воздухе, и я, игнорируя странные нотки в голосе Келлана, продолжила:
— Завтра нужно зарегистрироваться. Сможешь меня отвезти? И еще в воскресенье, чтобы осмотреться?
— Отлично, – снова широко улыбнулся он.
На следующий день Келлан в приподнятом настроении отвез меня на место и проводил в приемную комиссию, так как прекрасно знал, где она находилась.
Я снова и снова благодарила его, но он лишь отмахнулся:
— Сущие пустяки.
— Я это ценю… Понятия не имею, сколько я простою в очереди, так что не жди. Обратно я запросто доеду на автобусе.
Келлан взглянул на меня с усмешкой:
— Что ж, удачи.
Я осталась в зоне ожидания с другими нервничавшими студентами и рассматривала свои руки, прикидывая, на какие занятия записаться, пока ко мне не подошла женщина, направившая меня в кабинет регистрации.
Там было тепло и уютно, и я немного расслабилась. У стен стояли два огромных книжных шкафа, забитые фолиантами в твердых переплетах. Множество картотечных ящиков темно–вишневого цвета и большой чистый стол у окна с видом на двор прекрасно сочетались с бежевыми стенами. Повсюду была зелень. Хозяин кабинета, должно быть, имел прирожденный талант к садоводству – лично у меня ни одно растение не выживало дольше трех дней.
Женщина, сидевшая за столом, подняла глаза, как только ее молоденькая помощница провела меня внутрь. У нее был сугубо деловой вид, и я вдруг показалась себе убогой, почувствовав себя не в своей тарелке. Мне странным образом захотелось, чтобы Келлан оставался поблизости. Я была уверена, что он подошел бы к этой женщине запросто и получил бы все, что хотел, одарив ее своей лукавой полуулыбкой, от которой она бы размякла. Меня захлестнула зависть. Жить куда проще, когда сознаешь свою немыслимую привлекательность.
Вздохнув про себя и приблизившись, я расправила плечи. Может, внешне я из себя ничего и не представляла, но при этом была смышленой, а ум в таком месте ценится выше. Пытаясь представить, как поступил бы в такой ситуации Денни, я протянула руку:
— Здравствуйте, я Кира Аллен. Я перевожусь и хочу зарегистрироваться.
Решив, что представилась успешно, я улыбнулась.
Женщина тоже улыбнулась и ответила на мое рукопожатие.
— Рада познакомиться, Кира. Добро пожаловать в Ю–Дабл[12]. Чем могу вам помочь?
Я вновь улыбнулась и села. Все оказалось намного лучше, чем я представляла. Мы сидели и говорили о том, что я уже успела изучить в Огайо и что мне еще предстояло освоить. Мы обсудили мое расписание и ознакомились со списком курсов, на которые еще можно было записаться, отыскав несколько таких, которые идеально стыковались. В этом семестре мне, к счастью, нужно было пройти всего три цикла, и, таким образом, у меня оставалось достаточно времени на подготовку и – что скрывать? – на сон, ведь вечерами я чаще всего работала допоздна.
К концу беседы мое расписание было составлено. Европейская литература со всей классикой: сестры Бронте, Остин, Диккенс. Этого цикла я ждала с нетерпением. Микроэкономика – ее мне посоветовал Денни, утверждавший, что поможет с занятиями. Я возражала, что и сама справлюсь, но он был захвачен перспективой меня поучить. И наконец, психология. Я очень хотела изучать ее, но по времени мне подходил лишь один курс – «Сексуальность человека». Я записалась, заранее устыдившись. Можно сидеть в углу и помалкивать. К тому же, когда Денни вернется, он поможет мне и с этим…
Чуть позже, при выходе из офиса, я с удивлением обнаружила Келлана, который прислонился к стене напротив, упершись в нее ногой, и держал в руках стаканчики эспрессо. При виде меня он приподнял один из них и вскинул брови. Я не смогла сдержать широкой улыбки, пока шла к нему.
— Что ты здесь делаешь? – Я радостно схватила кофе. – Я же сказала тебе не возвращаться.
— Ну, я подумал, что тебе будет приятнее на машине, а для бодрости и глотнуть чего-нибудь не помешает.
Он отхлебнул из своего стаканчика.
Я лишь смотрела на него, на какое-то время онемев, а затем чмокнула в щеку:
— Спасибо, Келлан… За все.
Он потупился и, улыбаясь, покачал головой.
— Идем, – позвал он негромко. – Поехали домой. Расскажешь про свои курсы.
Он оглянулся на меня и ухмыльнулся.
При мысли о моем психологическом цикле меня бросило в жар, а Келлан рассмеялся.
В воскресенье днем Келлан устроил мне экскурсию по кампусу. Там оказалось на удивление много народа: одни собирались вернуться к учебе, другие, подобно мне, знакомились с местом. Кампус был велик и напоминал скорее небольшой город. Конечно, в первую очередь Келлан показал мне маленький бар напротив университетской книжной лавки. Посмеиваясь над ним и чуть качая головой, я зашла внутрь, и мы быстро перекусили и выпили пива перед нашим маленьким приключением. Затем мы отправились в книжную лавку, где я нашла все нужные книги. Большинство из них были подержанными, что сэкономило мне приличную сумму, ведь книги стоят ужасно дорого. Я не могла смотреть на Келлана без улыбки, пока стояла в очереди: он листал толстый анатомический атлас и беседовал с двумя студентками–хохотушками – словом, был в своем репертуаре.
После этого мы перешли улицу и оказались на территории кампуса. Он был настолько красив, что дух захватывало. Дорожки вели к грандиозным кирпичным строениям, перемежавшимся с искусно обустроенными и ухоженными газонами. Повсюду были вишни со спящим цветом – весной кампус превратится в настоящую сказку. На траве расположились люди всех возрастов и цветов кожи, наслаждавшиеся погожим днем.
Келлан с улыбкой вел меня мимо величественных зданий. Он знал название каждого из них и рассказывал мне, чему там учили. Гоуэн–Холл – азиатская литература и политические дисциплины; Смит–Холл – история и география; Сейвери–Холл – философия, социология и экономика (в том числе мой микроэкономический цикл); Миллер–Холл – административный корпус, единственное место, где я уже побывала; Рэйтт–Холл – риторика и диетология…
Он продолжал в подробностях объяснять, что где находится. У меня были проспекты, но в них он почти не заглядывал. Он шел как гончая по следу. О лучшем гиде я не могла и мечтать и все больше ценила самого Келлана и его любезное предложение – и не только потому, что он, похоже, знал здесь каждый закоулок, хотя это и казалось мне странным, так как он вроде бы говорил, что был здесь всего пару раз с концертами.
Нет, я была больше всего признательна за то, что прогулка с ним по университетским холмам и дорожкам делала меня почти невидимой. Все взгляды были обращены к нему, словно он был пламенем, привлекающим к себе мотыльков. На него откровенно таращились все женщины и даже некоторые мужчины. Те ребята, что не смотрели на него, озадаченно глядели на барышень, будто не понимая, в чем дело. И то и другое меня устраивало, покуда глазели на него. С момента отъезда Денни я чувствовала себя по–настоящему одинокой и глубоко подавленной. Мы проходили мимо людей, которых я не знала и вряд ли могла узнать за сегодняшний день, а потому я была только рада стать невидимкой.
Келлан был приятным спутником и учтиво перебрасывался со мной словами. Он перехватывал взгляды одних девиц и поразительно ловко уклонялся от других (на сей счет у меня возникли подозрения). Мы обошли значительную часть кампуса и кое–какие здания. Келлан постарался отметиться везде, где мне предстояло учиться, показав мне, где находятся мои аудитории и как до них быстрее добраться.
Все было спокойно, если не считать взглядов, направленных на Келлана, и тут состоялась встреча, удивившая нас обоих. Мы шли по коридору к аудитории, где мне предстояло изучать европейскую литературу, как вдруг услышали сзади:
— О, боже мой! Келлан Кайл!
Келлан остолбенел, когда к нему устремилась взъерошенная рыжеволосая девчушка с веснушчатым лицом. Затем его черты в панике исказились, и я на секунду подумала, что он пустится наутек. Но, прежде чем он успел что-либо сделать, девчушка повисла у него на шее и принялась жадно целовать его.
Я ошарашенно хлопала глазами, чувствуя себя не в своей тарелке. Девица на миг отстранилась от него и восторженно вздохнула:
— Глазам не верю, что ты меня навестил.
Келлан моргнул и изумленно разинул рот, но ничего не сказал.
Та взглянула на меня и нахмурилась:
— О, да ты не один.
Она достала из сумочки клочок бумаги и ручку, нацарапала что-то и довольно нахально сунула записку в нагрудный карман Келлана. Имея весьма странный вид, он переступил с ноги на ногу.
— Позвони мне, – выдохнула она, еще раз страстно поцеловала его перед уходом, а затем скрылась за поворотом коридора.
Келлан тронулся с места, как ни в чем не бывало, и я поспешила его догнать, не веря своим глазам. Он держался так, словно его не впервые атаковали подобным образом и это было в порядке вещей. Наконец он повернулся ко мне.
— Кто это был? – спросила я.
Келлан состроил милую гримасу – смущенную и сосредоточенную.
— Честно говоря, понятия не имею. – Он полез в карман и вынул записку. – Гм, это была Кэнди.
По его глазам я поняла, что он вспомнил ее. Он усмехнулся и посмотрел в ту сторону, куда она скрылась. Неожиданно я почувствовала некоторое раздражение. Мои недавние подозрения полностью подтвердились.
К моему удивлению, Келлан скомкал записку и бросил ее в первую же урну. Меня это озадачило, но раздражение улеглось. Я догадывалась, что Кэнди рассчитывала на телефонный звонок. Бедняжка. Она была так взволнована.
* * *
Прошла неделя, и ясным и солнечным утром следующего воскресенья я сидела и бесцельно переключала телеканалы. Глубоко задумавшись, я ничего не смотрела. Накануне вечером Денни снова не позвонил. Эта практика участилась, и я начинала терять терпение. Я снова и снова пыталась напомнить себе, что через несколько недель он вернется и эта пытка закончится. Но нынче ничто не могло меня развеять, только не в этот день. Сегодня в моих планах значилась жалость к себе.
Я вздохнула в тысячный раз, и тут в гостиную стремительно вошел Келлан. Он остановился между мной и телевизором.
— Идем. – Он протянул мне руку.
Я непонимающе взглянула на него:
— Куда это?
— Хватит протирать диван, – улыбнулся Келлан. – Пойдешь со мной.
— И куда мы пойдем? – осведомилась я мрачно, не двигаясь с места и досадуя на его бодрость.
— На «Бамбершут».
— Бампер – что?
Он прыснул, и его улыбка стала шире.
— «Бамбершут». Не волнуйся, тебе понравится.
Я понятия не имела, что это такое, и насмешливо заметила:
— Тогда накроется моя идеальная сиеста длиною в день.
— Обязательно.
Он весь сиял, и его внезапно обозначившаяся красота ошеломила меня. Что ж, это могло быть интересным…
— Ладно, – вздохнула я и, игнорируя его протянутую руку, с преувеличенным недовольством встала и пошла наверх переодеться, сопровождаемая смехом.
Келлан оделся без изысков – в футболку и шорты, а потому я поступила так же, разве что вместо футболки нацепила обтягивающий топ. Келлан смотрел, как я спускалась по лестнице, а потом отвернулся, улыбаясь чему-то своему.
— Готова? – спросил он, забирая ключи и бумажник.
— Конечно.
Я так и не знала, на что соглашаюсь.
Как ни странно, Келлан поехал к «Питу».
— Что, «Бамбершут» будет у Пита? – издевательски осведомилась я.
Он закатил глаза:
— Нет, там ребята.
У меня душа ушла в пятки.
— Они тоже поедут?
Келлан припарковал машину и нахмурился при виде моего разочарования.
— Да. Ничего страшного?
Я покачала головой, удивляясь, с чего завелась:
— Конечно ничего. Все равно я обуза, порчу тебе весь день.
Он наклонил голову и стал само очарование.
— Кира, ты ничего не портишь.
Улыбнувшись, я выглянула из окна, и сердце мое снова упало. У моего нежелания тусоваться с ребятами имелась причина, и в данный момент она направлялась прямо ко мне. Гриффин. Я вздохнула, и Келлан заметил, куда я смотрю. Он усмехнулся и шепнул мне на ухо:
— Не бойся. Я защищу тебя от него.
Я чуть покраснела от его неожиданной близости, но быстро улыбнулась в ответ. Гриффин припал к окну, пугая меня, и прижал к стеклу губы. Он похабно задвигал языком, постукивая своим пирсингом. Я состроила рожу и отвернулась.
Мэтт отворил заднюю дверцу со стороны Келлана и улыбнулся мне. В его светло–голубых глазах читалась искренняя радость от встречи.
— Салют, Кира, ты с нами? Классно.
Он заскочил внутрь, захлопнул дверь, и я кивнула:
— Привет, Мэтт.
Эван распахнул заднюю дверь с моей стороны и помахал Гриффину, приглашая его сесть в середину.
— Ага, щас. Черта с два я сяду на сучье место[13]. Садись туда сам, – негодующе изрек Гриффин, обращаясь к Эвану.
— Не выйдет, дружище. Я должен сидеть у окна, иначе меня укачает, – разведя руками, вздохнул Эван и вновь указал на сиденье.
Гриффин, изнемогая, взглянул на Мэтта, но тот лишь осклабился и не шелохнулся. Тогда басист скрестил на груди руки, явно не намеренный отступать. Эван и Келлан дружно вздохнули.
— О, ради всего святого, – пробормотала я и осторожно перелезла через переднее сиденье, чтобы занять «сучье место», как изящно выразился Гриффин.
— Умница!
Гриффин быстро уселся рядом и захлопнул дверцу перед носом Эвана. Я мгновенно пожалела о своем решении и посмотрела на Келлана, который пожал плечами. С очередным вздохом я придвинулась к Мэтту, а Гриффин притиснулся ко мне, насколько это позволяло большое заднее сиденье.
Эван сел спереди, приветственно помахав мне, и мы тронулись. Ехать, к счастью, пришлось недолго. Я лишь трижды смахнула руку Гриффина со своего бедра и один раз отпихнула ее от шеи. Келлан время от времени посматривал на нас в зеркало, но мне было плохо его видно, и я не могла понять, веселился он или сердился.
Оказалось, что «Бамбершут» – это фестиваль искусств в «Сиэтл–Центре». Келлан пристроился на парковке через улицу и подал мне руку, помогая выйти из машины, что было очень мило с его стороны. Когда мы вошли в парк, я сразу увидела, что он поступил весьма практично, так как стоянка была заполнена. Келлан купил мне билет, настаивая на том, что, раз он меня пригласил, ему и платить, и мы вошли на территорию огромного кампуса.
Там было потрясающе: повсюду расположились выставки и шли разные представления. Мы миновали «Космическую иглу»[14], и Келлан привлек меня ближе, сказав, что, если я захочу, чуть позже мы сможем подняться на самый верх. Дальше мои глаза и вовсе разбежались. Снаружи было около десятка эстрад и еще столько же крытых площадок, на каждой из которых выступали группы различного толка. Были представлены все музыкальные направления от регги до рока. Хватило места даже для комических шоу. Тонны еды, торговые палатки, парк аттракционов – я не знала, куда пойти.
К счастью, Гриффин и Мэтт прекрасно понимали, куда им нужно, и мы последовали за ними сквозь толпу. Та еще больше сгустилась, когда мы приблизились к одной из открытых эстрад. Я сжала руку Келлана, а он улыбнулся и притянул меня к себе. Мне по–прежнему не хватало Денни, но с Келланом было здорово. Он вселял в меня чувство удовлетворенности.
Гриффин, Мэтт и Эван проталкивались к особенно буйной компании фанатов, внимавшей рок–группе, о которой я слыхом не слыхивала. Там было слишком жарко для меня, и я испытала облегчение, когда Келлан остановился поодаль от этого хаоса. Мы стали слушать музыку, и Келлан время от времени подпевал, не выпуская моей руки. Я прижалась к нему, когда сзади на нас начали напирать в стремлении протиснуться ближе. Видя, что меня толкают, Келлан сомкнул руки на моей талии и поставил меня перед собой, чтобы я была в безопасности. В его объятиях было тепло и уютно, и я не отвергла его, как Гриффина.
Какое-то время я наблюдала за группой, – на мой взгляд, коллектив Келлана был лучше, – а после переключилась на бушевавшую толпу. Остальных «Чудил» не было видно (а их название продолжало меня веселить). Я огляделась и обнаружила их в сторонке. Они познакомились с какими-то ребятами и передавали друг другу сигареты, не совсем обычные, как мне показалось.
Келлан заметил мой интерес и посмотрел в ту же сторону. Я наблюдала за его реакцией. Мне было любопытно, присоединится он к ним или нет. Его синие глаза сверкнули на солнце, и он перевел взгляд на меня, понял мой невысказанный вопрос и чуть улыбнулся, а затем переключил внимание на концерт.
Мне стало легче при мысли, что ему хорошо со мной. Я было удивилась этому, но потом решила, что он пожинает плоды своей популярности, и это объяснение мне показалось достаточным. К тому же мне было отчаянно одиноко, а с ним это чувство притуплялось. Расслабившись впервые за несколько недель, я развернулась и обхватила Келлана за талию, а голову положила ему на грудь. Он чуть напрягся, но вскоре тоже размяк и стал поглаживать меня по спине большим пальцем. Не знаю, зачем я это сделала, но мне было хорошо.
Так мы и провели большую часть дня, переходя от эстрады к эстраде и слушая разную музыку. Гриффин и Мэтт вели нас сквозь толпу. По пути басист свистел вслед всем симпатичным девчонкам, каких встречал, и некоторые из них отвечали, другие же оскорблялись. Мэтт то и дело отвешивал ему шлепка, чтобы отвлечь и изменить направление нашего движения. Эван шагал рядом со мной и Келланом, глазея на прохожих и более пристально – на Келлана, который так и держал меня за руку. Около эстрады ребята скрывались из поля зрения, стремясь подобраться как можно ближе и смешаться с более агрессивной публикой, но Келлан оставался со мной, довольствуясь задворками. Мне было немного совестно из-за того, что он упускал «забавные», по мнению его друзей, вещи, но в то же время радостно от его соседства, и я ничего не говорила.
Около полудня мы остановились перекусить бургерами и картошкой фри. Келлан схватил мой пакет и с улыбкой кинул его на свободное место посреди ближайшего газона. Мэтт и Эван сели на траву. Гитарист взял бутылку и что-то добавил в их напитки. Гриффин присел перед ними и протянул для долива свой стакан. Не знаю, что это было, – наверняка какой-то алкоголь. Я нахмурилась, а потом вздохнула. Мальчишки есть мальчишки.
Мэтт вежливо показал мне бутылку, предлагая присоединиться. Я села рядом с ним и покачала головой: нет. Он пожал плечами и посмотрел на Келлана, который – удивительное дело – тоже отказался. Я с улыбкой впилась в соломинку, потягивая чистый лимонад. Мне было приятно, что Келлан не испытывал желания «разогреться». Мэтт снова пожал плечами, быстро глотнул из бутылки и спрятал ее в рюкзак.
Гриффин выпрямился перед Мэттом и сделал движение, будто хотел присесть рядом со мной, но Келлан опередил его и устроился впритык. Я благодарно приникла к нему, и он игриво толкнул меня плечом. Бросив взгляд на Келлана, Гриффин побрел мимо Мэтта к Эвану. Я прыснула, наблюдая его досаду и отмечая, что все мы уселись в ряд, вместо того чтобы образовать кружок. Но я оценила это в полной мере, когда до моего слуха донеслись обрывки истории, которую Гриффин рассказывал Эвану. Мэтт наклонился к ним, прислушиваясь, но на словах «безбашенная» и «охрененно невероятно» я поспешила повернуться к Келлану, который ухмыльнулся и закатил глаза. Стараясь заглушить Гриффина, я сосредоточилась на беседе с ним.
Конечно, здешние женщины ничем не отличались от остальных, которые встречались нам с Келланом повсюду, куда бы мы ни пошли. Он притягивал их, даже сидя на газоне, где ел и болтал со мной. Но впервые за все время нашего знакомства Келлан не обращал на них внимания. Обычно он хотя бы улыбался им или перехватывал чей-нибудь взгляд, однако сегодня он был рад просто сидеть и общаться со мной. Ребята были более чем счастливы, что он не смотрит на девушек: видя, что дело дохлое, те моментально переключались на них. Нашу шеренгу окружил причудливый овал, образованный кокетками. Я испытала странное удовольствие оттого, что хотя бы на этот день полностью завладела вниманием Келлана.
После ланча ребята решили оттянуться на аттракционах. Эван, Мэтт и Гриффин, явно навеселе, захотели прокатиться на горках, внушивших мне ужас. Беда была не в том, что пассажиров, поднимавшихся все выше, так и швыряло туда–сюда, а в том, что, добравшись до самого пика, повозка стремительно обрушивалась вниз. Мне это совсем не нравилось. У аттракциона я вцепилась в Келлана, и он задумчиво покосился на меня. Я ответила вопросительным взглядом, но он лишь спокойно улыбнулся. Я прижалась к нему и положила голову ему на плечо, благодарная за его очевидное решение воздержаться от катания.
Но остальные ребята, каждый при девице под боком, были в восторге от дурацкой затеи. Когда они добрались до вершины, я отвернулась. Келлан рассмеялся и повел меня к забавам менее страшным. Там мы повеселились, сыграв в несколько ярмарочных игр. В итоге он, метая мячики, выиграл для меня плюшевую зверушку, а я в благодарность чмокнула его в щеку.
На выходе из игрового павильона мы натолкнулись на крохотную девчушку, горевавшую по своему мороженому, которое упало на горячий асфальт. Мать успокаивала ее, но тщетно. Келлан пару раз глянул на метавшуюся мамашу и ее зареванное чадо, а потом повернулся ко мне. Я озадаченно уставилась на него и заметила, что он смотрит на выигранного мишку.
— Не возражаешь? – Он кивнул на малютку, все еще рыдавшую над мороженым.
Я улыбнулась его отзывчивости и протянула мишку:
— Нет. Действуй.
Он извинился и направился к девочке. Вопросительно посмотрев на ее маму, которая в ответ улыбнулась и кивнула, он присел на корточки и вручил плаксе игрушку. Девчушка схватила ее, прижала к груди и моментально успокоилась. Застенчиво держась одной рукой за мамину ногу, а другой обнимая подарок, она тихо поблагодарила Келлана и захихикала. Келлан взъерошил ей волосы и выпрямился, выслушивая сердечные благодарности от ее матери. Он кивнул, приветливо улыбнулся им и заверил женщину, что все в полном порядке. Я вся растаяла, когда увидела его идущим ко мне.
Потянувшись к его руке, я улыбнулась краешком рта, когда он взял ее и наши пальцы сплелись.
— Ты, выходит, добрая душа?
Келлан осторожно оглянулся:
— Тсс. Никому не говори, – и рассмеялся. – Хочешь, добуду тебе новую?
Решив, что никакая игрушка не заменит прекрасного воспоминания о его поступке, я покачала головой:
— Нет, мне и так хорошо.
Он увлек меня к тому месту, где мы покинули ребят.
Когда начало смеркаться и я настолько устала, что еле передвигала ноги, мы отправились к машине. Не желая больше сидеть с Гриффином, я устроилась на переднем сиденье между Келланом и Эваном. Гриффин, вынужденный сесть сзади, надулся, а я расплылась в улыбке.
Езда укачала меня, и, начав засыпать, я прикорнула на плече у Келлана. После всех наших объятий я полностью освоилась в его обществе. И мне до странности нравилось прикасаться к нему. Почти отключившись, я почувствовала, что машина остановилась, и услышала звук открывающихся дверей. Я хотела открыть глаза и попрощаться с ребятами, но тело не слушалось.
— Эй, Келлан, мы зависнем у «Пита». Ты придешь?
Я не разобрала, кто спрашивал, – по–моему, Эван.
Мне показалось, что Келлан чуть отодвинулся, чтобы взглянуть на меня, почти уснувшую на его плече.
— Не, сегодня я пас. Надо ее уложить.
Повисло долгое молчание. Дверь оставалась открытой.
— Аккуратнее, Келлан. Тебе же не нужна очередная Джоуи, и… Денни – наш друг, старина.
Я хотела вмешаться, почувствовав нарастающее негодование, но мой усталый мозг не мог сосредоточиться.
Келлан молчал еще дольше.
— Эван, я не собираюсь… – Он не договорил, и меня охватило искреннее любопытство. – Не волнуйся. Может, я и заеду попозже.
— Ладно, до скорого.
Дверь тихо закрылась.
Келлан глубоко вздохнул и вырулил с парковки. Пока мы ехали домой, я то просыпалась, то отключалась. Я бы легла к нему на колени, но боялась, что этого испытания наша дружба уже не выдержит. Мне показалось, что поездка длилась всего несколько секунд, после чего мы остановились.
Келлан немного выждал в темном и тихом салоне, и я ощутила на себе его взгляд. Наверное, мне следовало встать и идти в дом, чтобы он спокойно поехал к «Питу», но мне было ужасно интересно, как он поступит, да и расслабилась я, если честно, уже полностью. Тишина сгущалась. Мое сердце забилось чуть чаще, и мне стало не по себе, а потому я зевнула и чуть потянулась.
Я натолкнулась на взгляд его красивых синих глаз.
— Эй, соня, – шепнул Келлан. – Я уж решил, что придется тебя нести.
— Ой, прости. – Я вспыхнула при этой мысли.
Он усмехнулся:
— Ничего страшного. Я бы не расстроился. – Он секунду помедлил. – Тебе понравилось?
Восстановив в памяти день, я осознала, как он был хорош.
— Очень. Спасибо, что вытащил.
Он улыбнулся уголком рта и глянул в сторону едва ли не застенчиво:
— Всегда пожалуйста.
— Прости, что завис со мной и не попал в «мясо»[15].
Келлан хохотнул и посмотрел на меня:
— Да ладно тебе. Лучше пообниматься с красавицей, чем проснуться в синяках.
Он улыбнулся немного смущенно, а я потупила глаза. Было в высшей степени странно услышать такую оценку из уст столь симпатичного парня, но мне, само собой, было приятно.
— Ну, поехали. Я отнесу тебя в дом.
— Нет, зачем? – замотала я головой. – Я как-нибудь справлюсь. Поезжай к «Питу».
Он вдруг встревожился, и я поняла, что он думал, будто я проспала весь его разговор с Эваном.
Я постаралась исправить дело:
— Ребята ведь туда отправились?
Келлана явно отпустило.
— Ага, но я не обязан быть с ними. Ну, если ты не хочешь сидеть одна. Можем заказать пиццу, посмотреть кино или еще что.
Внезапно почувствовав голод, я подумала, что пицца придется в самый раз. Желудок во весь голос согласился. Я смущенно расхохоталась.
— Ладно, мой живот голосует за второй вариант.
— Вот и отлично, – улыбнулся он.
Мы заказали огромную «Пеперони» и съели ее, стоя на кухне и хохоча над воспоминаниями о дурацких выходках Гриффина и остальных ребят. Потом я свернулась калачиком в кресле, а Келлан растянулся на диване и включил «Принцессу–невесту». Перед сном я смутно запомнила, как маленький мальчик на экране беседовал с дедушкой. Я проснулась, когда Келлан сел рядом и стал укрывать меня одеялом.
— Келлан… – прошептала я.
Его руки замерли.
— Что?
Я еле различала его в темноте.
— Мы забыли про «Космическую иглу».
Улыбнувшись, он подоткнул одеяло.
— В другой раз.
Он помедлил, по–прежнему склонившись надо мной. Его глаз было не рассмотреть, но я странным образом возбудилась от его взгляда. В следующую секунду он шепнул:
— Спокойной ночи, Кира.
Келлан ушел. Я успокоилась и с улыбкой вспомнила минувший день, а также то, что почти ни разу не затосковала по Денни сильно.
