Девять
Все умирали вокруг него.
Где бы он ни оказался, Брокс видел смерть своих товарищей. Гарно, с которым он вырос, который был ему как брат, пал раньше всех — его тело было изрублено острыми клинками огромного огненного существа с адским, увешенным рогами лицом и полным зубов ртом. Сам демон был убит мгновением позже Броксом, который, прыгнув на него с криком, вселившим страх в любого, кто его слышал, рассек убийцу Гарно, несмотря на его пылающие доспехи.
Но Легион все прибывал, а орков становилось все меньше. Осталась едва ли горстка защитников, и каждую минуту все больше умирало в бою.
Тралл приказал, чтобы этот путь был перекрыт, чтобы Легион не прорвался. Помощь шла, но Орде нужно было время. Она нуждалась в Броксе и его товарищах.
Но их становилось все меньше и меньше. Вдруг упал Дуун, его голова отскочила от окровавленной земли секундой раньше, чем в груду месива рухнуло его тело. Фезжар уже лежал мертвым, и по тому, что от него осталось, даже нельзя было опознать его. Он был окутан волной неестественно-зеленого пламени, изрыгаемого одним из демонов, — пламени, которое не сжигало, а скорее растворяло плоть.
Снова и снова крепкий топор Брокса опускался на чудовищных врагов, не встретив ни пары похожих друг на друга существ. Но когда Брокс останавливался, чтобы стереть пот со лба, и глядел вдаль, он видел лишь все больше демонов.
И больше, и больше…
И теперь только он стоял против них. Стоял один против визжащего, голодного моря монстров, поглощенных адским желанием уничтожить все.
И как только они нахлынули на последнего из оставшихся в живых — Брокс проснулся.
Орк дрожал в клетке, но не от холода. После тысячекратно повторяемого кошмара он мог бы уже привыкнуть к ужасу, воскрешаемому в его памяти. Однако же каждый раз кошмар приходил с новой силой, с новой болью.
С новой виной.
Брокс должен был тогда умереть. Должен был умереть со своими товарищами. Они отдали последнюю жертву Орде, но он выжил, он все еще жил. Это неправильно.
«Я трус… — думал орк снова и снова. — И если бы я сражался еще яростней, то был бы с ними».
Но когда он сказал об этом Траллу, Вождь лишь покачал головой и сказал:
— Никто не сражался отважней, мой старый друг. Вот шрамы того дня, и разведчики видели твою битву. Своим товарищам, своему народу ты оказал услугу не меньшую, чем те, кто погиб…
Брокс принял благодарность Тралла, но не его слова.
Теперь он был заперт здесь, как свинья на убой, этими высокомерными созданиями. Они уставились на него, как будто он отрастил вторую голову, и они изумлялись его уродству. Только юная девушка, шаман, проявила к нему уважение и заботу. В ней он почувствовал силу, которую его народ называл старым путем магии. Она излечила огненную рану, нанесенную ее другом, всего лишь с помощью благословения луны. Несомненно, она была одарена, и Брокс чувствовал гордость от того, что она дала ему свое благословение.
Но, в конечном счете, это не имело значения. Орк не сомневался, что его захватчики вскоре решат, как казнить его. То, что они узнали от него, вряд ли представляло для них пользу. Он отказался дать какую-либо четкую информацию касательно его народа, особенно его местоположения. Хотя, на самом деле, он и сам не совсем представлял себе, где его дом, но лучше было сделать вид, что он не даст ночным эльфам даже намека. Непохожие на ночных эльфов, объединившихся с орками, эти лишь презирали пришельцев… и, следовательно, были врагами Орде.
Брокс перевернулся, насколько позволяли узы. Следующей ночью он, скорее всего, уже погибнет, но не так, как ему того хотелось. Не будет славной битвы, не будет эпической песни, в которой упомянется его имя…
— Великие духи, — прошептал он. — Услышьте недостойного. Одарите меня последней схваткой, последним делом. Позвольте мне быть достойным…
Брокс смотрел в небо, продолжая безмолвно молиться. Но, в отличие от юной жрицы, он сомневался, что какая-либо сила, наблюдавшая за этим миром, услышит такое низкое создание, как он.
Его судьба была в руках ночных эльфов.
Малфурион не смог бы объяснить, что привело его в Сурамар. Три ночи провел он дома один, медитируя над всем тем, что сказал ему Кенарий, над всем тем, что он видел в Изумрудном Сне. Три ночи размышлений — и никакого ответа его растущему беспокойству. Он не сомневался, что в Зин-Азшари все еще плелось заклятие, и что чем дольше это продолжалось, тем безнадежнее становилась ситуация.
Но, казалось, никто даже не замечал какой бы то ни было проблемы.
Малфурион, наконец, решил, что он отправился в Сурамар для того, чтобы услышать чей-нибудь голос, узнать мнение другого эльфа, с которым он мог бы обсудить свою внутреннюю дилемму. Для этого он хотел встретиться с Тирандой, а не со своим близнецом. Она уделяла больше внимания своим мыслям, в то время как Иллидан имел привычку бросаться в гущу событий без оглядки, даже не имея плана.
Да, было бы хорошо поговорить с Тирандой… или хотя бы увидеть ее.
Однако, когда он направился к храму Элуны, с другой стороны вдруг показалась большой отряд всадников, которые стали пробивать себе путь. Вжавшись в обочину дороги, Малфурион увидел нескольких солдат в серо-зеленых доспехах верхом на гладких, хорошо начищенных пантерах. Впереди процессии несли ярко-пурпурный флаг с черным вороном посередине.
Флаг Лорда Кур’талоса Гребня Ворона.
Эльфийский полководец возглавлял процессию, его скакун был самой большой и великолепной самкой, вожаком стаи. Гребень Ворона был высок, строен и очень царственен. Он ехал так, что сразу становилось понятно, что ничто, чем бы это ни было, не помешает ему нести службу. Переливавшийся золотом плащ стелился за ним; его высокий, с красным гребнем, шлем был украшен знаком его имени.
Черты его лица и вправду напоминали птицу: его длинный узкий нос был похож на клюв, а эспаньолка и суровый взгляд придавали его облику одновременно силу и мудрость. Не состоящий в числе Высокорожденных, Гребень Ворона тем не менее считался личностью, оказывавшей определенное влияние на королеву; в прошлом она нередко прибегала к его советам.
Малфурион проклял себя за то, что не вспомнил о Гребне Ворона раньше, но сейчас был не тот случай, чтобы говорить с дворянином. Гребень Ворона и его элитные стражники проскакали вперед так, будто их ждала миссия немыслимой важности, так что Малфурион даже удивился, не воплотились ли уже его страхи о Зин-Азшари в жизнь. Однако если бы так и было, вряд ли большая часть жителей оставалась бы так спокойна; силы, играющие рядом со столицей, несомненно, предвещали бедствия немыслимых размеров, которые бы быстро затронули и Сурамар.
Как только всадники скрылись, Малфурион пошел дальше. Такое большое скопление народа в одном месте вызвало у юного эльфа небольшую клаустрофобию после долгой жизни в лесу. Однако Малфурион поборол это чувство, зная, что вскоре увидит Тиранду. Настолько же беспокойная, каким она заставляла и его чувствовать себя в последнее время, она, тем не менее, умела успоить его дух лучше, чем что-либо другое, даже его медитации.
Он знал, что повидается и с братом, но эта мысль сегодняшней ночью его не сильно привлекала. Он желал видеть Тиранду, хотел провести с ней некоторое время. Иллидан подождет.
Смутно Малфурион заметил небольшую толпу на площади, но его желание увидеть Тиранду заставило его быстро забыть об этом. Он надеялся, что она будет свободна и что ему не придется распрашивать о ней одного послушника за другим. Хотя друзья и родственники, желающие поговорить с послушниками, не тревожили посвященных Элуны, по какой-то причине это беспокоило Малфуриона больше, чем обычно. Надо было что-то делать с беспокойством, касающимся Зин-Азшари, но еще важнее было разобраться со своим странным смущением, которое он теперь чувствовал каждый раз, находясь рядом с другом своего детства.
Как только он вошел в храм, два стражника осмотрели его. Вместо роб они были одеты в сверкающие серебряные нагрудные латы и поножи, нагрудники были украшены серпом луны. Как и все последовательницы Элуны, они были женщинами и хорошо разбирались в искусстве защиты и борьбы. Даже Тиранда была лучшим стрелком, чем Малфурион или Иллидан. Мирное учение Матери-Луны не запрещало ее самым верным детям учиться защищать себя.
— Можем мы помочь тебе чем-то, брат? — вежливо спросила ближайшая стражница. Обе были само внимание, держа копья наготове, если что-то пойдет не так.
— Я пришел встретиться с новой жрицей, Тирандой. Мы с ней старые друзья. Мое имя…
— Малфурион Ярость Бури, — закончила вторая, приблизительно его возраста. Она улыбнулась. — Тиранда делит комнату со мной и еще двумя жрицами. Я как-то видела вас вместе.
— Можно с ней поговорить?
— Если она закончила медитацию, тогда в этот час она свободна. Я спрошу кого-нибудь. Ты можешь подождать в Зале Луны.
Залом Луны официально назывался центр храма под открытым небом, где проводились многие важные ритуалы. Когда он не использовался верховной жрицей, храм приглашал всех проходить туда, из-за его мирной обстановки.
Малфурион почувствовал прикосновение Матери-Луны в тот момент, когда вошел в прямоугольный зал. Сад из ночных цветов окаймлял комнату, а в центре было небольшое возвышение, откуда говорила верховная жрица. Круглые камни вели к возвышению мозаичным узором, изображавшим годовые циклы луны. Еще в прошлые разы Малфурион заметил, что независимо от того, где в небесах находится луна, она мягко и полностью освещает зал.
Он прошел к центру и сел на одну из каменных скамеечек, используемых послушницами и последователями. Хоть Малфурион и был успокоен окружением, но его терпение быстро развеивалось в ожидании Тиранды. К тому же он волновался, что она будет недовольна его внезапным появлением. В прошлом они встречались, всегда заранее договорившись. И сегодня впервые он осмелился вторгнуться без предупреждения в ее мир.
— Малфурион…
Все его тревоги исчезли на мгновение, когда он поднял глаза и увидел Тиранду, вступившую в лунный свет. Ее серебристое одеяние излучало таинственное сияние, и в его глазах сама Мать-Луна бы не выглядела бы столь великолепной. Распущенные волосы Тиранды прелестно ниспадали на плечи, кончаясь у декольте. Ночное сияние подчеркивало ее глаза, и когда жрица улыбалась, казалось, что она сама освещает Зал Луны.
Когда Тиранда подошла к нему, Малфурион запоздало поднялся встретить ее. Он был уверен, что его щеки почернели, но он не мог с этим ничего поделать, оставалось надеяться, что Тиранда не заметила этого.
— Все хорошо? — с неожиданной тревогой спросила послушница. — Что-то случилось?
— Я в порядке. Надеюсь, я не помешал.
На ее лицо вернулась улыбка, приковывающая внимание сильнее, чем обычно.
— Ты никогда не сможешь помешать мне, Малфурион. Я очень рада, что ты пришел. Я тоже хотела тебя видеть.
Если она не заметила его потемневших щек раньше, то теперь несомненно сделала это. Тем не менее, Малфурион продолжил.
— Тиранда, мы можем прогуляться вне храма?
— Если тебе так больше нравится, то да.
Как только они покинули комнату, он начал:
— Ты помнишь, я рассказывал тебе о повторяющихся снах…
— Я помню.
— Я говорил с Кенарием о них, после того как вы с Иллиданом ушли, и мы попытались понять, почему они повторяются.
Ее тон стал тревожным.
— И что, ты узнал что-нибудь?
Малфурион кивнул, но хранил молчание, когда они проходили мимо двух стражниц и выходили из храма. Только когда они оказались на внешних ступенях храма, он продолжил.
— Я продвинулся вперед, Тиранда. Настолько далеко вперед, что вы с Иллиданом даже не представляете. Кенарий показал мне путь в мир самой мысли… он назвал это Изумрудным Сном. Но это не все. Сквозь него… сквозь него я смог увидеть мир настолько реальным, как никогда прежде…
Взгляд Тиранды скользнул на маленькую толпу рядом с центром площади.
— И что ты увидел?
Он повернул Тиранду к себе, чтобы увериться в том, чтобы она полностью поймет смысл того, что он открыл.
— Я видел Зин-Азшари… и Источник такими, какие они есть.
Ничего не упуская, Малфурион описал сцену и то чувство разрушения, которое он испытал. Он описал свои попытки понять правду, и как сам сон оттолкнул его после попыток увидеть, что происходит с Высокорожденными и королевой.
Тиранда молча смотрела на него, ошеломленная его зловещим открытием. Придя в себя, она спросила:
— Королева? Азшара? Ты точно уверен?
— Не совсем. Я так и не увидел, что происходит внутри, но не могу представить себе, как такое безумие может продолжаться без ее ведома. Верно, лорд Ксавий оказывает на нее сильное влияние, но даже если так, она же не слепа. Я думаю, она знает о риске… но я считаю, никто из них просто не понимает, насколько ужасен этот риск! Источник… если бы ты могла почувствовать то, что чувствовал я, пройдя сквозь Изумрудный Сон, Тиранда, ты была бы напугана куда больше моего.
Она накрыла его руку своей ладонью, стараясь успокоить его.
— Я не сомневаюсь в тебе, Малфурион, но мы должны знать больше! Обвинять Азшару в том, что она подвергает опасности своих подданных … ты должен быть совершенно уверен в этом.
— Я думал обратиться к лорду Гребню Ворона с этим делом. Он же, как-никак, тоже имеет влияние в королевских кругах.
— Мудро… — ее взгляд снова метнулся к центру площади.
Малфурион хотел было продолжить, но заметив ее взгляд, удивился, что же могло так постоянно отвлекать ее внимание от его откровения. Многие из толпы ушли, так что он наконец-то смог разглядеть то, на что он не обратил особого внимания раньше.
Охраняемая клеть… и в ней создание, абсолютно не похожее на ночного эльфа.
— Что это? — нахмурившись, спросил он.
— То, о чем я хотела поговорить с тобой, Малфурион. Его имя Броксигар… и он не похож ни на что, о чем я слышала или что видела раньше. Я знаю, твой рассказ важен, но я хочу познакомить тебя с ним, сделай для меня одолжение.
Пока Тиранда вела его к клетке, Малфурион заметил, как встревожились стражники. К его удивлению, увидев его спутницу, они вдруг опустились на одно колено в благоговении.
— Здравствуй, сестра, — произнес один. — Ты снова почтила нас своим присутствием.
Тиранда смутилась от такого уважения.
— Пожалуйста! Пожалуйста, встаньте!
И когда они подчинились, она спросила:
— Что нового о нем?
— Лорд Гребень Ворона взял на себя регулировку этой ситуации, — ответил другой страж. — Сейчас он уже он разыскивает в месте поимки этого существа свидетельства возможного вторжения, но говорят, что когда он вернется, он собирается лично допросить пленника. Это значит, что не сегодня-завтра существо будет перевезено в тюрьму Крепости Черного Грача.
Крепость Черного Грача — окруженное стеной имение лорда Гребня Ворона, настоящий укрепленный замок.
То, что стражник так свободно рассказал всю информацию, поначалу удивило Малфуриона, но затем он почувствовал, какое благоговение испытывают воины перед Тирандой. Да, она была послушницей Элуны, но должно было произойти что-то действительно важное, чтобы вознести ее в их глазах до таких высот.
Выслушав солдата, Тиранда выглядела взволнованной.
— Этот допрос… до чего он может дойти?
Стражник больше не мог смотреть ей в глаза.
— До всего того, что пожелает лорд Гребень Ворона, сестра.
Жрица решила больше не спрашивать об этом. Ее ладонь, все еще мягко лежавшая на руке Малфуриона, теперь напряженно сжалась.
— Можем мы поговорить с ним?
— Только недолго, сестра, и я должен попросить тебя говорить так, чтобы мы слышали тебя. Ты же понимаешь.
— Да, конечно, — Тиранда подвела Малфуриона к клетке, и они присели перед ней.
Малфурион с трудом скрыл свое удивление. Вблизи неуклюжое создание просто не могло не поразить его. Учась у Кенария, он узнал о многих странных и необычных существах, но никогда не встречал таких, как это.
— Шаман… — прошептало оно — или, скорее, он — глубоким, рычащим голосом… в котором чувствовалась боль.
Тиранда обеспокоено склонилась ближе.
— Броксигар… ты болен?
— Нет, шаман… просто воспоминания, — больше он ничего не объяснил.
— Броксигар, я привела с собой друга. Я хочу познакомить тебя с ним. Его зовут Малфурион.
— Если он твой друг, шаман, то это честь для меня.
Подойдя ближе, Малфурион через силу улыбнулся.
— Здравствуй, Броксигар.
— Броксигар орк, Малфурион.
Он кивнул.
— Я никогда раньше не слышал об орках.
Закованное существо фыркнуло.
— Я знаю ночных эльфов. Вы сражались вместе с нами против Легиона… но, кажется, союзники забыли о мире.
Его слова были бессмысленны, однако вызвали в Малфурионе новую тревогу.
— Как… как ты попал сюда, Броксигар?
— Лишь шаман зовет меня Броксигар. Ты же… только Броксом, — он выдохнул, затем пристально посмотрел на Тиранду. — Шаман, в прошлый раз ты уже спрашивала меня об этом, и я не ответил. Однако я в долгу перед тобой. Теперь я расскажу тебе то, что я сказал этим… — Брокс кинул пренебрежительный жест в сторону ближайших стражников, — … и их главарю, но ты поверишь мне не больше, чем они…
Рассказ орка начался с невероятного, и с каждым вздохом в него было все сложнее поверить. Брокс старательно обошел вниманием свой народ и место, где они жили, и рассказал лишь то, что по приказу Вождя он и еще один орк отправились в горы, чтобы проверить тревожную догадку. Там они нашли то, что орк мог бы описать только как дыру в мире… дыру, которая безжалостно поглощала все на своем пути.
Она поглотила Брокса… и разорвала на части его спутника.
Слушая орка, Малфурион почувствовал, как поднимается в нем его собственный ужас. Каждое новое откровение орка разжигало этот ужас, и эльф то и дело ловил себя на мысли об Источнике Вечности и силе, вытягиваемой из него Высокорожденными. Несомненно, магия Источника могла бы создать такую ужасную воронку…
«Но этого не может быть!» — уверял Малфурион сам себя. «Этого никак не может произойти с Зин-Азшари! Они же не сумасшедшие!»
«…Не сумасшедшие ли?»
Но Брокс продолжал рассказ, описывал воронку и вещи, увиденные и услышанные им, когда он падал сквозь нее, и все сложнее и сложнее было Малфуриону отрицать возможность связи с его кошмарами. Хуже всего было то, что, не подозревая о потрясении ночного эльфа, орк точно описал впечатления Малфуриона, когда его астральное тело парило над замком и Источником.
— Неправильность, — сказал орк. — То, чего не должно было быть, — добавил он уже в другом месте повествования. Эти и другие понятия поразили Малфуриона, как хорошо отточенный клинок…
Он даже не заметил, как рассказ Брокса закончился, настолько глубоко он ушел в раздумья о причинах всего этого. Тиранда сжала его руку, чтобы привлечь внимание.
— Все хорошо, Малфурион? Ты как будто похолодел…
— Я… я в порядке, — и он обратился к Броксу. — Ты рассказал это… эту историю лорду Гребню Ворона?
Орк замешкался, но стражник ответил:
— Да, именно это, почти слово в слово! — солдат издал рваный, похожий на кашель, смешок. — И лорд Гребень Ворона поверил этому не больше, чем вы! Придите завтра утром, он вытянет правду из этого животного… и если тут рядом есть его дружки, уж они больше не увидят в нас легкую добычу, ха!
Так что Гребень Ворона мог подозревать только о вторжении орков. Малфурион почувствовал разочарование. Он сомневался, что эльфийский полководец был способен ощутить связь между его переживаниями и рассказом Брокса. Более того, чем больше Малфурион обдумывал это, тем больше он сомневался, что лорд вообще ему поверит. Вот он Малфурион, готовый рассказать дворянину, что их любимая королева может быть вовлечена в безрассудное заклинание, способное принести беды на головы ее подданных. Ночной эльф сам едва верил себе.
Вот если бы у него были доказательства…
Стражник тревожно поежился.
— Сестра… я боюсь, что должен попросить тебя и твоего товарища уйти. Наш капитан скоро вернется. А я не должен был…
— Все в порядке. Я понимаю.
Как только они поднялись, Брокс пододвинулся к решетке, протянув руку к Тиранде.
— Шаман… последнее благословение, если можешь дать его.
— Конечно…
Она снова опустилась на колени, а Малфурион отчаянно обдумывал, что же ему делать. Возможно, о каких-то подозрениях сообщили лорду, но это казалось напрасной тратой времени.
Если бы только он мог переговорить с Кенарием, но за это время орк может…
Кенарий…
Малфурион мельком взглянул на Тиранду и Брокса, в голову ему пришло роковое решение.
Попрощавшись с орком, Тиранда снова поднялась. Малфурион взял ее за руку, и оба поблагодарили стражу за потраченное время. Чем дальше они уходили, тем больше волновалась жрица, но Малфурион молчал, его мысли забегали далеко вперед.
— Мы должны что-то сделать, — наконец прошептала она.
— Что ты имеешь в виду?
— Завтра они уведут его в Крепость Черного Грача. И там он… — Тиранда заколебалась. — Я очень уважаю лорда, но…Малфурион только кивнул.
— Я говорила с Матерью Деяной, верховной жрицей, но она сказала, что мы ничего не можем сделать, кроме как молиться за его душу. Она похвалила меня за сочувствие, но посоветовала дать событиям течь по своему руслу.
— Дать им течь по руслу… — пробурчал Малфурион, уставившись вперед. Он скрипнул зубами. Надо действовать сейчас. И дороги назад не будет, если его страхи хоть чего-нибудь да стоят.
— Повернем здесь, — вдруг приказал он, ведя ее вниз по боковой дороге. — Нам надо увидеться с Иллиданом.
— Иллиданом? Но зачем?
Глубоко вздохнув и подумав об орке и Источнике, Малфурион просто ответил:
— Чтобы позволить вещам течь по их руслу… с нашей помощью.
Ксавий стоял перед огненной сферой, сосредоточенно смотря в зияющую посреди нее дыру. Глубоко, глубоко из нее глаза его бога смотрели на него, и они общались.
— Я слышал твою просьбу… — сказал он советнику. — И знаю твои мечты… об очищенном от несовершенств мире, идеальном мире. Я дам тебе то, чего ты желаешь, ты будешь первым из моих доверенных…
Не отрывая взгляда, Ксавий встал на колени. Другие Высокорожденные продолжали творить чары, пытаясь расширить то, что они создали.
— Значит, ты придешь к нам? — ответил ночной эльф, его искусственные глаза ярко вспыхнули в предвосхищении. — Ты придешь в наш мир и сделаешь его таким?
— Путь еще не открыт… он должен быть усилен… чтобы выстоять во время моего славного пришествия…
Советник понимающе кивнул. Такая великолепная, такая могущественная сила, божество, была слишком велика для слабого эльфийского портала. Присутствие самого бога разорвет его на части. Он должен быть больше, сильнее, постояннее.
Ксавию даже в голову не пришло усомниться, что его так называемое божество не может выполнить эту задачу само. Он был слишком зачарован своим новым господином.
— Что мы должны сделать? — спросил он. Стараясь изо всех сил, Высокорожденные чародеи достигли предела своих знаний и умений, — все, включая Ксавия.
— Я пошлю одно из моих меньших войск, дабы направить тебя… оно сможет проникнуть в ваш мир… с трудом… но ты должен приготовиться для его появления…
Вскочив на ноги, эльфийский лорд приказал:
— Никто не должен оступиться! Мы будем благословлены присутствием одного из его избранных!
Высокорожденные удвоили свои старания, зал трещал от первобытной, ужасающей энергии, высасываемой прямо из Источника. Снаружи дико ревели небеса, и кто бы ни взглянул на огромное черное озеро, тут же в страхе отводил свой взгляд.
Огненный шар внутри узора колебался, дыра в центре раскрывалась подобно широкой, беспощадной пасти. Зал наполнили миллионы стенающих голосов — музыка для ушей Ксавия.
Но затем один из Высокорожденных запнулся. Опасаясь худшего, Ксавий бросился к кругу, вливая в заклинание свою силу и мастерство. Он не подведет своего бога! Нет!
Однако казалось, что как раз это он и остальные и сделали. Портал деформировался, но не разрастался. Ксавий сконцентрировал всю свою силу и, наконец, с силой расширил дыру.
А затем… изумительный, ослепляющий свет заставил Высокорожденных отсупить назад. Несмотря на их изумление, они смогли удержать портал.
И в его глубинах появился странный силуэт. Поначалу он был не больше нескольких сантиметров в высоту, но быстро приближался к ним, становясь все больше… и больше… и больше…
Неестественное творение возымело действие на нескольких чародеев. Двое упали в обморок, один едва дышал. Остальные уже дрожали, но, под маниакальным контролем Ксавия, они вновь возобновили поток силы к порталу.
Вдруг жуткий собачий лай потряс их. Только советник с помощью своих искусственных глаза увидел, что первым появилось из врат.
Странные животные были размером с лошадь и имели низко посаженные рога, загибавшиеся вниз и вперед. Их чешуйчатая шкура была окрашена в смертельно-багровый цвет, подчеркнутый беспорядочными брызгами черного, а на их спинах развевались гривы грубого, лохматого коричневого меха. Это были ловкие, но мускулистые охотники; каждая их трехпалая лапа оканчивалась острыми когтями длиной больше, чем пол-ноги. У этих созданий задние ноги были немного короче передних, но Ксавий не сомневался в их быстроте и ловкости. Каждое их движение говорило, что это охотники, хорошо умеющие преследовать свою добычу.
Над их спинами пробивались два длинных, как хлысты, кожаных щупальца, заканчивавшихся крошечными ртами-отростками. Щупальца раскачивались взад и вперед, казалось, жадно целясь в колдующих чародеев.
Их морды напоминали одновременно волка и рептилию. Из широких, жестоких пастей выступали два десятка длинных, острых зубов. Их глаза были узкими и абсолютно белыми, но полными зловещей хитрости, что еще больше убеждало, что они не были просто животными.
За ними возвышалась фигура их господина.
Тело его было заковано в расплавленную сталь, в большой одетой в перчатку руке он держал хлыст, сверкающий молниями каждый раз, когда он его использовал. На фоне его груди и плеч, которые были шире остальной части тела, даже великие воины показались бы гномами. Там, где броня не скрывала его тело, чистое пламя пылало на его чешуйчатой, лишенной мяса, сверхъестественной плоти.
Глубоко посаженное в широких плечах, его огненное лицо всматривалось в ночных эльфов. Оно больше всего напоминало череп с большими, завитыми рогами, хотя даже это не отбило у Высокорожденных мысли, что это был небесный посланник, пришедший, дабы помочь им воплотить их мечту об идеальном рае.
— Знайте, что я служитель вашего бога… — прошипел он, и огонь в его глазах разгорелся ярче, когда он заговорил. — Пришел помочь вам открыть путь его армиям и его величайшей сиятельности!
Одна из тварей завыла, но удар хлыстом, пославший разряд молнии, заставил ее замолкнуть.
— Я Псарь… — продолжил огромный рыцарь-скелет, его огненный взгляд остановился на склонившемся советнике. — Я Хаккар…
