Шесть
Встревоженный Малфурион вернулся в свой дом рядом с ревущим водопадом, находящимся вдали от крупного поселения ночных эльфов Сурамар. Он выбрал это место из-за спокойствия и девственности природы, царящей вокруг водопадов. Нигде больше он не чувствовал себя так умиротворенно, исключая только спрятанную рощу Кенария.
Низенькое, круглое здание, созданное из дерева и земли, — простой дом Малфуриона был так не похож на то, что создавали ночные эльфы. Но не для него были безвкусные яркие цвета, которые показывали склонность представителей его рода к попыткам блистать ярче других. Цветами его дома были цвета земли и жизни: сочный лесной зеленый; насыщенный плодородный коричневый; тени леса. Он сам приспосабливался к своему окружению, не заставляя его приспосабливаться к себе, в отличие от своего народа.
Однако этой ночью ничто в доме не могло принести ему успокоения. Еще слишком сильны были в памяти те вещи и образы, что он видел, проходя сквозь Изумрудный Сон. Они распахнули двери в те его мысли, которые он хотел бы забыть — но знал, что это невозможно.
— Те видения, что ты видел в Изумрудном Сне, могут значить многое, — настаивал Кенарий. — Неважно, как правдоподобно они могут выглядеть. Даже если мы думаем, что это реальность — как например, ты видел Зин-Азшари — это может быть совсем не так, земли снов играют свою собственную игру с нашим ограниченным разумом…
Малфурион знал, что полубог пытается лишь успокоить его, и знал, что видел реальность. Он понимал, что Кенарий на самом деле так же озабочен безрассудными чарами во дворце Азшары, как и его ученик.
Энергия, которую призывают Высокорожденные… что это могло быть? Неужели они не чувствуют, как напрягается ткань мира вокруг Источника? Для него было непонятным, как королева могла смотреть сквозь пальцы на такие неосторожные и, возможно, разрушительные действия… и еще Малфурион не мог преодолеть свою уверенность в том, что она была в этом замешана не меньше любого ее подчиненного. Азшара была не просто номинальным правителем, она действительно правила, даже если дело доходило до ее надменных Высокорожденных.
Он попытался вернуться к своим привычным рутинным делам, надеясь, что это поможет ему отвлечься от тревог. В доме юного эльфа было всего три комнаты, что только подчеркивало скромность его жизни. В одной стояла кровать и располагалась стопка книг и свитков, которые он собрал о природе, а также его недавние исследования. В другой, задней, была кладовая и простенький столик, на котором он готовил себе еду.
Малфурион считал обе комнаты не более чем необходимостью. Третья, общая комната, была его любимым местом. Ночью здесь ярко сиял лунный свет и можно было увидеть сверкание водопадов; здесь он сидел в центре, размышляя. Здесь, маленькими глотками потягивая медовое вино, так любимое его народом, он вновь и вновь глядел на свои труды и пытался постичь то, чему его обучал Кенарий. Сюда, к низкому столику из слоновой кости, на который накрывали на обед, заглядывали Тиранда и Иллидан.
Но этим вечером здесь не было ни Тиранды, ни Иллидана. Тиранда вернулась в храм Элуны, чтобы продолжать свое обучение, а близнец Малфуриона — еще одно свидетельство растущего различия между ними — теперь предпочитал шум Сурамара безмятежности леса.
Малфурион откинулся назад, его лицо чуть сияло в свете луны. Он закрыл глаза, надеясь успокоить нервы…
Но как только он это сделал, что-то огромное заслонило лунный свет, на секунду погрузив Малфуриона во тьму.
Ночной эльф тут же открыл глаза — как раз вовремя, чтобы мельком увидеть крупную зловещую фигуру. Малфурион тут же подскочил к двери и распахнул ее.
Но к его удивлению, его напряженный, пристальный взгляд встретил лишь стену падающей воды ближайшего водопада.
Он вышел наружу, оглядываясь кругом. Несомненно, ни одно большое существо не могло двигаться так быстро. Он слышал о быкоподобных тауренах и похожих на медведей фурболгах, но хоть они по размерам и были похожи на тень, но ни та, ни другая раса не была знаменита своей быстротой. На ветру шелестели несколько веток, вдали пели ночные птицы, но Малфурион никак не мог найти следов незваного гостя.
— Это все из-за нервов, — наконец упрекнул он себя. — Все из-за беспокойства.
Вернувшись в дом, Малфурион снова сел, и мысли его вернулись к тому, что его тревожило. В отличие от этого случая с призрачным незнакомцем, он был уверен, что ничего не придумал или неправильно что-то истолковал о дворце и Источнике. Во что бы то ни стало, Малфурион должен был узнать больше, — больше, чем сейчас может показать ему Изумрудный Сон.
И, думал он, должен сделать это очень, очень быстро.
Он чуть не был пойман. Передвигаясь еле-еле, как несмышленый младенец, он завалился прямо в логово. С трудом орочий старый воин показал достойное уважения, хорошо отточенное в боях умение.
Брокс не волновался о том, сможет ли защитить себя — сейчас был не тот момент, чтобы уступить желанию встретить достойный конец. К тому же, с этим одиноким существом, которое он увидел, вряд ли получилось бы интересное сражение. Высокий, но слишком тонкий, слишком незащищенный. Люди были более интересными и достойными противниками…
Не в первый раз его голова начала сильно пульсировать. Брокс положил ладонь на висок, борясь с болью. Перед ним все закружилось. Орк не мог сказать с полной уверенностью, что произошло с ним за последние несколько часов. Вместо того, чтобы разорвать на части, подобно Гаскалу, его, кажется, свело с ума. Вещи, находящиеся вне пределов понимания простого воина, появлялись и исчезали перед его глазами и, казалось, Брокс летал в кругу водоворота хаотических сил; все время он слышал бессчетное множество звуков и голосов, от которых он чуть не оглох.
В конце концов, он не выдержал. Брокс потерял сознание, уверенный, что больше никогда не очнется.
Он, конечно же, очнулся, но не был ни в безопасности гор, ни в ловушке этого безумствия. Вместо этого он оказался в спокойном месте, где росли высокие деревья и так далеко, как видел глаз, тянулись круглые холмики. Солнце уже заходило, а из всех звуков были слышны лишь мелодичные песни птиц.
Даже если бы он попал в ужасную битву, а не в этот спокойный край, Брокс все равно не смог бы ничего сделать, кроме как лежать без сил. Больше часа орк набирался сил только для того, чтобы просто встать; много меньше времени ему понадобилось, чтобы пойти. К счастью, во время своего беспокойного ожидания Брокс заметил одно чудо. Его топор, который он потерял в аномалии, последовал за ним и теперь лежал в нескольких метрах от него. Все еще не способный двигать ногами, он подполз к оружию. Он не смог бы удержать его в руках, но, вцепившись в рукоять, он почувствовал себя уверенней, ожидая, когда к нему вернутся силы.
Как только Брокс смог ходить, он сразу начал действовать. Нельзя тратить время, оставаясь на одном месте, когда ты на чужой земле, какой бы мирной она не казалась. Ситуация всегда могла поменяться даже в самых мирных местах, и, по его личному опыту, далеко не всегда к лучшему.
Орк попытался понять, что с ним произошло. Он слышал, что чародеи могут переноситься с одного места на другое с помощью заклинаний, но если бы это было заклинание, чародей, произносивший его, несомненно, был нездоров. Либо так, либо колдовство пошло наперекосяк, если такое возможно.
Один и потерян. Инстинкты Брокса начали брать верх. Неважно, как далеко его занесло, Тралл будет ждать его, чтобы узнать больше о жителях этих краев и об их намерениях. Если они ответственны за этот случай или же с помощью магии пытаются достать до нового дома орков, они представляют собой угрозу. Брокс может умереть потом; его главный долг — защитить свой народ.
По крайней мере, теперь он имел представление, какая раса обитает здесь. Брокс не слышал о ночных эльфах до войны с Пылающим Легионом, но никогда не смог бы забыть их необычную внешность. Видимо, он попал в земли, управляемые их народом, — и это, по крайней мере, давало ему надежду на возвращение домой, как только он соберет столько информации, сколько сможет. Ночные эльфы сражались бок о бок с орками в Калимдоре; это значило, что Брокс мог легко оказаться в какой-нибудь неизвестной оркам части континента. Он был уверен, что, проведя разведку, узнает, в какой стороне лежат земли орков, и сможет направиться туда.
Брокс не собирался просто подходить к ночному эльфу и спрашивать, куда идти. Даже если это были те же существа, что присоединились к оркам и людям, он не мог быть уверен в том, что это народ и сейчас будет дружелюбен к чужеземцу. Осторожный орк не намеревался попадаться на глаза до того, как полностью разведает обстановку.
Вокруг не было намеков на обитаемое жилье эльфов, но Брокс заметил зарево вдали, которое, вероятно, обозначало большое поселение. Подумав секунду, орк взял оружие и направился туда.
Однако как только он сделал это, с другой стороны появились тени. Прижавшись к широкому дереву, Брокс тихо следил за тем, как приближаются два наездника. Его глаза сузились в удивлении, когда вместо добрых коней он увидел, что всадники скачут на огромных быстрых пантерах. Орк заскрежетал зубами и приготовился к тому, что произойдет, если эльфы или их скакуны почувствуют его.
Но облаченные в доспехи фигуры быстро прошли мимо, как будто слишком торопились куда-то. Они, казалось, свободно чувствовали себя при столь слабом освещении, и орк вдруг вспомнил, что ночные эльфы видят в темноте так же хорошо, как он днем.
Это был недобрый знак. Орки хорошо видели в темноте, но с ночными эльфами не им было тягаться.
Он поднял свой топор. Возможно, у них было преимущество в зрении, но Брокс не дрогнул бы ни перед одним из этих тощих существ. Днем или ночью, топор в руке воина-орка, знающего, как им пользоваться, может ранить сильно, а то и смертельно. Даже крепкая броня, которую он заметил на всадниках, ненадолго защитила бы их от его любимого оружия.
Хоть всадники уже исчезли с поля зрения, Брокс все еще был осторожен. Он должен был разузнать больше об этих странных ночных эльфах, и для этого был лишь один путь — следить за их поселением. Там он сможет узнать, в какой стороне его дом. Тогда он вернется к Траллу. Тралл знает, что делать со всем этим. Тралл разберется с этими ночными эльфами, плескавшимися в опасной магии.
Слишком, слишком просто…
Он моргнул, поймав себя на мысли, что только сейчас увидел стоящую перед ним высокую девушку, облаченную в серебряное, залитое лунным светом одеяние.
Она выглядела такой напуганной, что орк телом почувствовал этот страх… затем ее рот открылся, и эльфийка закричала.
Брокс хотел было протянуть руку к ней — пытаясь лишь подавить крик — но не успел ничего сделать, как поднялись другие крики, и отовсюду появились ночные эльфы.
Одна его часть требовала, чтобы он остался там, где стоял, и сражался до самой смерти; но другая часть, та, что служила Траллу, напомнила, что этим он ничего не добьется. Он лишь провалит свое задание, подведёт свой народ.
С возмущенным ревом он развернулся и побежал в том направлении, откуда пришел.
Однако теперь, казалось, из-за каждого огромного ствола, из-за каждой кочки выбегали на зрелище эльфы — и каждый звал остальных посмотреть на здоровенного орка.
Проревел рог. Брокс выругался, понимая, что предвещает этот звук. И он оказался прав — мгновение спустя он услышал кошачий рев и решительные крики.
Обернувшись через плечо, совсем рядом он увидел преследователей. В отличие от парочки, от которой он скрылся до этого, эти наездники были одеты только в тканевые одеяния и нагрудники из пластин, но это едва ли делало их менее опасными. Каждый из них был вооружен, а их пантеры представляли серьезную угрозу. Один удар когтями разорвал бы орка на кусочки, один укус саблезубой челюсти оторвал бы ему голову.
Брокс хотел взять свой топор и пронестись сквозь их ряды, круша все на своем пути, оставляя за собой реки крови и покалеченные тела. Однако, несмотря на желание уничтожить тех, кто угрожал ему, учение и приказы Тралла взяли вверх над его яростью. Брокс зарычал и встретил первого всадника, плашмя ударив топором. Он сбил ночного эльфа со скакуна, а затем, увернувшись от кошачьих когтей, обернулся, чтобы схватить второго эльфа за ногу. Орк выдернул второго эльфа из седла и кинул его вслед за первым, выбив дух из обоих.
Лезвие тонкого меча просвистело над его головой. Брокс просто разбил его в осколки своим могучим топором. Ночные эльфы благоразумно отступили, от их оружия остались лишь рукояти.
Орк воспользовался появившейся из-за отступления брешью, чтобы проскользнуть мимо преследователей. Некоторые из эльфов вовсе не горели энтузиазмом преследовать его и дальше, что воодушевило Брокса. Только ради гордости Тралла, вопреки собственной чести, воин не продолжал сражаться до смертного конца. Он не мог подвести Тралла.
Но как раз тогда, когда его побег казался совсем близким, перед ним появился другой ночной эльф, одетый в сверкающую зеленым робу, расшитую золотом и рубинами. Капюшон скрывал его длинное и узкое, как и у всех ночных эльфов, лицо, однако он, казалось, не боялся наступающего на него громадного, звероподобного орка.
Брокс взмахнул топором и зарычал, пытаясь напугать эльфа.
Сокрытый капюшоном эльф поднял руку на уровень груди и поднял указательный и средний пальцы к залитому луной небу.
Орк понял, что тот творил заклинание, но было уже слишком поздно.
К его удивлению, с неба на него упал круглый осколок луны, окутав его, как мягкое туманное одеяло. Как только оно достигло его, руки орка отяжелели, ноги стали слабы. С трудом он не закрыл глаза.
Топор выскользнул из его вялой руки, Брокс упал на колени. Сквозь серебряную дымку он видел, как точно так же одетые чародеи окружают его. Укрытые капюшонами эльфы терпеливо ждали, очевидно, следя за работой заклинания.
Чувство ярости прожгло Брокса. Со слабым рычанием он заставил себя встать на ноги. Не было в такой смерти доблести, что он жаждал! Ночные эльфы захотели, чтобы он упал на колени, как беспомощный младенец! Не бывать тому!
Пошарив рукой, он снова вцепился в топор. К его удовольствию, эльфы в капюшонах вздрогнули. Они не ожидали такого сопротивления.
Но когда он попытался поднять оружие, вторая серебряная пелена окутала его. Вся сила, которую смог собрать Брокс, снова исчезла. Когда топор вновь выпал, он знал, что снова поднять его уже не сможет.
Орк сделал один слабый шаг, затем упал вперед. Даже теперь Брокс пытался отползти от своих врагов, решив сделать их победу не такой легкой.
Третья пелена обрушилась на него… и Брокс потерял сознание.
Три ночи… три ночи и все еще нечего показать как результат наших изысканий…
Ксавий был недоволен.
Три Высокорожденных ворожея отступили от беспрерывного плетения чар. Их тут же подменили те, кто восстановил силы после небольшого отдыха. Черные неживые глаза Ксавия взглянули на тех трех, что только что закончили. Один из них заметил пристальный взгляд черных глаз и съежился от страха. Высокорожденные, может, и были самыми великими слугами королевы, но лорд Ксавий был самым великим и самым опасным из них.
— Завтрашней ночью… завтрашней ночью мы должны повысить силу заклятья в десять раз, — громко произнес он, и багровые прожилки вспыхнули в его глазах.
Не смея встретить его взгляд, один из Высокорожденных все же осмелился возразить:
— С-со всем должным почтением, мой лорд Ксавий, но риск слишком велик! Такое усиление может разрушить все, чего мы уже достигли.
— И что с того, Перот’арн? — Ксавий навис над другими облаченными в робы эльфами, его тень, казалось, двигалась согласно его воле в бешеном отсвете заклятья. — Чего же мы достигли?
— Но мы владеем силой большей, чем любой эльф владел когда-либо!
Ксавий кивнул, затем нахмурился.
— Да, и с её помощью мы можем лишь раздавить насекомое молотом размером с гору! Ты недальновидный глупец, Перот’арн! Твое счастье, что для этих исследований нужны твои способности.
Закрыв рот, эльф благодарно преклонил голову.
Королевский советник с презрением смотрел на отдыхающих Высокорожденных.
— Чтобы достичь своей цели, мы должны использовать силу Источника до последней капли! У нас должна быть сила, способная уничтожить насекомое так, чтобы оно не поняло, что пришла смерть, даже когда все закончится! Мы должны достичь такой точности, настолько идеальной связи, чтобы даже не возник вопрос о том, сможем ли мы выполнить нашу задачу! Мы…
— Вновь проповедуешь, мой милый Ксавий?
Мелодичный голос мог настолько очаровать любого Высокорожденного, что тот с радостью покончил бы собой, если того пожелает говорящий, — но только не ониксовоглазого Ксавия. Небрежным жестом он отпустил утомленных чародеев и обернулся к единственной особе во дворце, которая не выказывала ему должного почтения.
Она сверкала, она была видением совершенства, которое только усиливали его магические глаза. Она была гордостью ночных эльфов, их любимой хозяйкой. Когда она дышала, толпы задерживали дыхание. Когда она благосклонно касалась щеки воина, он охотно шел на сражение хоть с драконами, хоть с кем еще, даже если это значило его верную погибель.
Королева ночных эльфов была очень высокой для женщины, она была выше даже многих мужчин. Один лишь Ксавий возвышался над ней. Однако, несмотря на свой рост, она двигалась как ветер, безмолвная грация была в каждом ее движении. Ни одна кошка не могла идти так же тихо, как Азшара, и никто не шел с той же уверенностью.
Ее темно-фиолетовая кожа была гладкой, как шелка, которые она носила. Ее волосы, длинные, густые, пышные и серебрянные, как лунный свет, каскадом спускались на плечи и красочно вились сзади. В отличие от ее прошлого визита, когда ее одежды были подобраны под цвет ее глаз, теперь же она была одета в струящееся платье того же удивительного цвета, что и ее роскошные волосы.
Даже Ксавий тайно обожал ее, но держал над собой контроль. Его амбиции управляли им куда сильнее, чем могли бы ее уловки. Однако он считал ее присутствие полезным, как и она его, и он это знал. Они вместе шли к общей цели, правда, каждый имел свой взгляд на то, что ждало их в конце.
Когда цель будет достигнута, Ксавий покажет Азшаре, в чьих же руках сосредоточена настоящая власть.
— Свет Луны, — начал он, выражая послушание. — Проповедовал я только о вашей чистоте, вашей безупречности! Другими словами, я просто напоминал им об их долге… нет, об их любви к вам. И как они не хотят подвести…
— Так как этим они подведут и тебя, мой милый советник, — позади великолепной королевы две служанки несли шлейф ее длинного полупрозрачного платья. Они расположили его сбоку, в то время как Азшара садилась на трон, который Высокорожденные подняли так, чтобы она могла с комфортом наблюдать за их попытками. — И я думаю, этого они боятся больше, чем любят меня.
— Едва ли, моя любовь!
Королева устроилась удобнее, чтобы видеть работающих чародеев, и её платье поправили, чтобы лучше подчеркнуть её идеальные формы.
Ксавий остался безразличен к ее маневру. Она будет его… все, чего он ни пожелает, будет принадлежать ему, когда они добьются удачи в их великой миссии.
Внезапная вспышка сверкающего света привлекла внимание обоих к работе волшебников. Колеблясь в центре круга, созданного Высокорожденными, разъяренный шар энергии непрерывно изменялся. Его бесчисленные образы завораживали, потому что они, казалось, открывают двери куда-то еще. Ксавий провел многие часы, наблюдая за творением ночных эльфов и видя своими искусственными глазами то, что никто другой не мог увидеть.
Наблюдая теперь, советник нахмурился. Он смотрел искоса, изучая бесконечные глубины этого шара. И в одно кратчайшее мгновение, он мог поклясться в этом, он увидел…
— Мне кажется, что ты меня не слушаешь, дорогой Ксавий! Это вообще возможно?
Он оправился от шока.
— Так же возможно, как и жить без дыхания, Дочь Луны… но, признаю, я отвлекся, так что, возможно, не понял вас до конца. Вы снова сказали что-то о…
Королева Азшара легко, гортанно рассмеялась, но не стала спорить с ним.
— Что тут понимать? Я просто вновь сказала, что, конечно же, мы должны скоро одержать победу! Скоро у нас будут власть и сила очистить нашу землю от недостатков, создать идеальный рай …
— Истинно так, моя королева. Истинно так. Мы так близки к созданию великого Золотого Века, как никогда. Царство, ваше царство, будет очищено. Мир узнает вечную славу! — Ксавий позволил себе небольшую улыбку. — И те несовершенные, нечистые расы, которые раньше мешали этому, перестанут существовать.
Азшара вознаградила его за приятные ей слова довольной улыбкой, затем проговорила:
— Я рада слышать от тебя, что это скоро произойдет. У меня сегодня было больше обычного просителей, господин советник. Они пришли, напуганные насилием, царящим вокруг великого Источника. Они просили меня разобраться с этой опасностью. Естественно, я отсылала их запросы к тебе.
— Конечно же, вы правы, госпожа. Я буду успокаивать их страхи, пока не воплотится наша драгоценная цель. После этого, к вашему удовольствию, будет объявлено о том, что это было сделано для пользы ваших людей …
— И за это они полюбят меня еще сильнее, — прошептала Азшара, и ее глаза сузились, как будто она представляла себе благодарные толпы.
— Если бы было возможно полюбить вас сильнее, чем они уже любят, моя великая королева.
Азшара приняла его комплимент, мгновенно опустив свои узкие глаза, а затем с плавным изяществом, на которое способна была только она, поднялась с трона. Ее служанки быстро управились с ее платьем так, чтобы оно ни на секунду не стеснило ее движений.
— Я скоро сделаю поразительное объявление, лорд Ксавий, — сказала она, отворачиваясь от советника. — Проследите, чтобы все было готово, когда я сделаю его.
— Это займет все мое время, — ответил он, кланяясь ее уходящей фигуре. — И станет единственным моим сновиденьем в час отдыха.
Но в тот момент, когда она и ее служанки отбыли, глубокая хмурая морщина разрушила холодный облик советника. Он подал знак одному из каменолицых охранников, всегда стоявших на страже зала.
— Если меня не предупредят в следующий раз, когда ее величество решит посетить нас, за это ты поплатишься своей головой. Ясно?
— Да, мой лорд, — ответил страж, не дрогнув.
— Я также надеюсь, что меня известят о прибытии Варо'тена раньше ее величества. Его задача не стоит того, чтобы она марала свои руки. Удостоверьтесь, что капитан — и то, что принесет он с собой, — будет направлен непосредственно ко мне.
Отпустив стражника, Ксавий возвратился к наблюдению за чароплетением Высокорожденных.
Сеть танцующих волшебных энергий теперь окутала пламенную сферу, все еще продолжавшую меняться. Ксавий наблюдал, как сфера сворачивалась вовнутрь, как будто пыталась пожрать саму себя.
— Захватывающе … — прошептал он. Находясь так близко, господин советник чувствовал интенсивные эманации едва сдерживаемых сил, собранных из источника волшебной энергии всех ночных эльфов. Именно Ксавий первым начал подозревать, что его народ лишь поверхностно коснулся сил, скрытых под поверхностью темной воды. Источник Вечности был самым подходящим названием — чем больше он изучал его, тем больше понимал, что его щедрость была бесконечна. Физический объем Источника был лишь видимостью для ограниченного ума… истинный Источник существовал в тысяче измерений и тысяче мест одновременно.
И от каждого аспекта его, каждого его изменения Высокорожденные учились получать все то, чего они желали.
Возможности Источника потрясали даже его. Энергии и цвета, невидимые другим, танцевали и боролись перед волшебными глазами Ксавия. Они привлекали его своей стихийной, обольстительной властью. Лорд советник упивался фантастическим видом, предстающим его взору…
Но изнутри, из глубин, далеких от физического мира … он внезапно почувствовал, как что-то взглянуло в ответ.
На сей раз ночной эльф знал, что не ошибался. Ксавий ощущал присутствие, отдаленное присутствие. Несмотря на невероятное расстояние, мощь, которую он чувствовал, ошеломляла его.
Он попытался отступить, но было уже слишком поздно. Глубоко, очень глубоко внутри пойманных энергий Источника, сознание советника внезапно унеслось за край реальности, за края вечности… до тех пор пока…
— Я долго искал тебя… — послышался голос. Это была жизнь, смерть, созидание, разрушение … и бесконечная сила.
Если бы он даже пожелал, Ксавий не смог бы отдернуть глаз от этой бездны. Другие глаза заманили его в западню… глаза нового бога советника.
— А теперь, приди ко мне …
Воды пенились и покрывались пузырями, будто кипели. Огромные волны вздымались и обрушивались вниз снова и снова. От небес до темного Источника полыхнула молния.
И тогда пришли шепоты.
Первые из ночных эльфов, услышавшие их, приняли эти звуки за сильный ветер. Они скоро перестали обращать на них внимание, больше беспокоясь, как бы не пострадали их изящные дома.
Некоторые, более проницательные, более чувствительные к неземным энергиям Источника, слышали их такими, какими они были. Голоса, исходящие прямо из Источника. Но что говорили голоса, почти никто из тех не мог понять.
Было всего пара эльфов, которые четко расслышали, которые действительно боялись… и все же они не рассказали о своем страхе другим, чтобы не получить клеймо сумасшедшего и не быть изгнанными. Так они не приняли то единственное предупреждение, которое могли получить.
Голоса говорили только о голоде. Они жаждали всего. Жизни, силы, душ… они хотели пройти в это мир, в древнее царство ночных эльфов.
И сделав это, они сожрут его…
