Глава 6
Пятница, 20 января
Лейк никогда не прочтет мой дневник, поэтому я могу честно написать, о чем думаю. Если она все-таки прочтет эти строки, то разве что после моей смерти, когда будет разбирать мои вещи. Но тогда это уже будет не важно, потому что меня не будет в живых.
В общем, Лейк… если ты читаешь эти слова… прости, что я умер!
Но в данный момент, сию секунду я жив! Даже более чем жив! Долгожданный вечер наконец настал! Игра стоила свеч! Все пятьдесят девять недель ожидания! Точнее, семьдесят, если считать с момента нашего первого свидания.
Поэтому я просто скажу, о чем думаю, — ладно?
О сексе!
Секс, секс, секс! Сегодня вечером я буду заниматься сексом! Заниматься любовью! Бабочка меня задери! Как бы это ни называлось, мы будем этим заниматься!
И у меня уже просто сил нет ждать!
Я хочу, чтобы сегодня все было идеально, поэтому решаю прогулять школу, сделать уборку и закончить все дела до приезда бабушки с дедушкой. Даже не ожидал, что буду так нервничать. Может, это все от возбуждения, не знаю. Я просто хочу, чтобы этот день закончился как можно скорее.
Забрав мальчиков из школы, я заезжаю по дороге домой в магазин, чтобы купить еды на ужин. Мы с Лейк планируем уехать около семи, поэтому я посылаю дедушке сообщение и пишу, что приготовлю на ужин базанью. Джулия просила нас выбрать для базаньи какой-нибудь хороший день, а сегодня день просто прекрасный! Я ничего не успеваю, а они уже подъезжают к дому! Черт, а я еще даже в душ не сходил! И хлебные палочки не готовы!
— Колдер! — кричу я. — Бабушка с дедушкой приехали! Иди открывай!
Это совершенно излишне: они заходят сами, разумеется не постучавшись. Первой появляется бабушка, я подхожу к ней и целую ее в щеку.
— Здравствуй, милый! А чем это так вкусно пахнет? — спрашивает она.
— Это базанья! — отвечаю я, обнимая дедушку.
— Базанья?!
— Ну, в смысле лазанья, — смеюсь я.
Бабушка улыбается и становится очень похожей на маму. Они с дедушкой такие же стройные и высокие, как мама. Многие считают бабушку чересчур строгой, но я этого совсем не замечаю. Мы провели вместе столько времени, что иногда мне кажется, что она моя родная мама.
Дедушка ставит на пол сумки и идет за мной в кухню.
— Уилл, ты знаешь, что такое «Твиттер»? — спрашивает он, сдвинув очки на кончик носа и глядя в экран своего телефона.
— Купил себе этот умофон и пытается свистнуть сообщение президенту, — сокрушенно качает головой бабушка.
— Смартфон, — поправляю ее я. — И не свистнуть, а твитнуть.
— Так он следит за мной! — возмущается дедушка. — Я не шучу, правда. Мне вчера пришло сообщение: «Теперь президент следит за вашими обновлениями».
— Круто, дедуля! А я «Твиттером» не пользуюсь.
— А стоило бы. Молодой человек твоего возраста должен быть на шаг впереди всех в том, что касается социальных сетей.
— Непременно исправлюсь, — заверяю его я, ставлю в духовку хлебные палочки и начинаю доставать из буфета тарелки.
— Давай я, Уилл, — предлагает бабушка, оттесняя меня от буфета.
— Привет, бабуль, привет, дедуль! — бросается им на шею Колдер. — Дедуль, помнишь, в какую игру мы играли, когда ты в прошлый раз приезжал?
— Ага, — кивает дедушка. — Я еще убил двадцать шесть вражеских солдат.
— Да-да! Келу подарили на день рождения новую версию. Хочешь с нами?
— А сам-то как думаешь? — радостно отзывается дедушка, и они с Колдером уходят.
Самое забавное, что дедушка не то чтобы подыгрывает Колдеру или притворяется ради него — он и правда обожает видеоигры.
Бабушка достает из буфета бокалы и, не поворачиваясь ко мне, произносит:
— Знаешь, ему становится хуже…
— В смысле?!
— Купил себе игровую приставку. Весь дом гаджетами завален, а теперь еще и этот «Твиттер». Все время мне рассказывает, что он кому свистнул! Не понимаю, Уилл. — Бабушка сокрушенно качает головой. — Такое впечатление, что у него кризис среднего возраста, только что-то поздновато… лет на двадцать.
— Не свистнул, а твитнул. А по-моему, это здорово: им с Колдером есть о чем поговорить.
— На Лейкен накрывать? — холодно спрашивает бабушка, явно надеясь услышать в ответ «нет», и начинает насыпать в стаканы лед.
— Да, накрывать, — коротко отвечаю я.
— Слушай, Уилл, ты уж извини, но я скажу напрямую, — грозно посмотрев на меня, заявляет она.
«О боже! Начинается…»
— Очень неприлично с вашей стороны вот так взять и уехать вдвоем на выходные. Вы ведь даже не помолвлены, я уж не говорю, что не женаты. По-моему, вы чересчур торопитесь. Я переживаю!
— Бабуль, мы совершенно не торопимся, поверь. — Я с улыбкой обнимаю ее за плечи. — Прошу тебя, дай ей шанс. Она просто потрясающий человек! Обещай, что сегодня вечером ты хотя бы сделаешь вид, что она тебе нравится. Пожалуйста!
— Да она-то мне нравится, Уилл, — вздыхает бабушка. — Меня беспокоит другое, то, как вы ведете себя… Как будто вы… Даже не знаю, как сказать… Слишком сильно любите друг друга, что ли…
— Ну, если это твоя единственная претензия, то мне, в общем-то, нечего возразить, — соглашаюсь я, глядя, как она ставит на стол тарелку для Лейк. — Мне еще надо в душ успеть Я быстро! Хлебные палочки будут готовы через пять минут, вытащи, пожалуйста!
Бабушка кивает, и я иду к себе в комнату собирать вещи. Достаю из-под кровати сумку, ставлю на одеяло, открываю молнию и замечаю, что у меня адски дрожат руки. Чего это я так разволновался? У меня это не в первый раз, да к тому же не с кем-нибудь, а с Лейк… Запихивая в сумку одежду, я вдруг понимаю, что совершенно по-идиотски улыбаюсь…
С чистой футболкой в руках я направляюсь в сторону ванной, и тут раздается стук в дверь. Я улыбаюсь: Лейк пытается произвести на бабушку хорошее впечатление, поэтому решила постучаться, как приличная девочка. Старается. Как это мило с ее стороны.
— Боже мой! Кого я вижу! — ахает бабушка, открыв дверь. — Пол! Иди сюда! Смотри, кто пришел!
Я обреченно закатываю глаза: ну да, я, конечно, попросил ее быть с Лейк повежливее, но такой спектакль точно не заказывал. Я быстро иду в гостиную: Лейк обидится, если я уйду в душ и оставлю ее одну на растерзание.
«Черт! Черт, черт, черт!!! А она какого хрена тут делает?!»
Она обнимает дедушку, потом замечает меня и улыбается:
— Привет, Уилл!
Улыбки в ответ она точно не дождется.
— Воэн, мы тебя сто лет не видели, — говорит бабушка. — Оставайся на ужин, мы уже скоро садимся! Я поставлю для тебя тарелку.
— Нет! — кричу я, возможно, чересчур злым голосом.
— Уилл, нельзя ли повежливее? — хмурится бабушка, но я не обращаю на нее внимания.
— Воэн, можно тебя на минутку? — спрашиваю я, делая ей знак зайти ко мне в комнату и лихорадочно соображая, как бы избавиться от нее побыстрее. — Ты что тут делаешь?
— Я же сказала, мне надо с тобой поговорить, — оправдывается она, присаживаясь на край кровати.
Светлые волосы снова убраны наверх. Она смотрит на меня умоляющим взглядом, пытаясь вызвать во мне чувство жалости.
— Воэн, сейчас совершенно неподходящий момент.
— Не уйду, пока ты со мной не поговоришь, — качает головой она, скрестив руки на груди. — Ты все время меня избегаешь.
— Мне сейчас не до тебя, я через полчаса уезжаю, а у меня еще куча дел. Вернусь в понедельник. Давай поговорим в среду, после занятий. А сейчас — уходи, пожалуйста.
Она не двигается с места и смотрит куда-то вниз. О господи, да она плачет! Я всплескиваю руками в раздражении, подхожу к кровати, сажусь рядом с ней. Ужас! Только этого еще не хватало!
Все почти как три года назад: мы сидели на этой самой кровати, когда она сообщила мне, что решила меня бросить. Сказала, что даже представить себе не может, что в девятнадцать лет можно растить ребенка и взвалить на себя такую ответственность. Меня сильно задело, что она бросила меня в такой тяжелый момент. Я и сейчас на нее злюсь, но теперь уже за то, что она не желает уходить.
— Уилл, я так по тебе скучаю! И по Колдеру тоже! С первого дня, как мы с тобой встретились в универе, я только о тебе и думаю. О тебе и о том, как мы расстались. Я была не права… Пожалуйста, выслушай меня!
Я вздыхаю, падаю на спину и закрываю глаза руками — более неподходящий момент для разговора она выбрать не могла. Лейк придет минут через пятнадцать максимум.
— Ладно, говори. Только быстро.
Она откашливается и вытирает глаза. Странно, но меня совершенно не трогают ее слезы. Как можно так долго любить девушку, а потом не испытывать к ней ни толики сочувствия?
— Я знаю, что у тебя есть девушка. Но, насколько мне известно, вы встречаетесь недавно, гораздо меньше, чем мы с тобой. Я знаю про ее родителей и про то, что она растит младшего брата. Люди-то все знают, Уилл.
— Ну и что дальше?
— По-моему, ты с ней встречаешься по совершенно неправильным причинам. Может быть, тебе ее жалко, потому что с ней происходит то же самое, что с тобой. Если это так, то ты нечестно поступаешь по отношению к ней. Я считаю, что ты должен дать мне второй шанс ради нее. Чтобы понять, чего ты на самом деле хочешь!
Я рывком сажусь на кровати. Мне хочется наорать на нее и выставить за дверь, но все-таки ее жаль. Я беру себя в руки, делаю глубокий вдох и спокойно говорю:
— Послушай, Воэн, ты права: когда-то я любил тебя. Ключевое слово — «когда-то». Я действительно люблю Лейк и никогда не причиню ей боль. А если она тебя здесь застанет, ей будет больно, поэтому я хочу, чтобы ты ушла. Прости, я знаю, что ты не это ожидала услышать. Но ты сделала свой выбор, и я принял это. Теперь тебе надо принять мой выбор. Пожалуйста, сделай нам обоим одолжение и уйди.
Я подхожу к двери, ожидая, что она последует за мной.
Воэн встает, но застывает посреди комнаты и снова начинает плакать. Господи, я просто не знаю, что делать!
— Воэн, перестань! Не плачь. Ну прости.
Я обнимаю ее. Наверное, я слишком жестко с ней говорил. Я знаю, чего ей стоило прийти сюда и попросить прощения. Если она и правда меня любит, то некрасиво с моей стороны вести себя как полная сволочь только потому, что она заявилась ко мне домой в неподходящий момент.
— Все в порядке, Уилл, — отталкивает меня она. — Я все понимаю. Мне не стоило ставить тебя в такое положение. Просто я так переживала, что сделала тебе больно, и хотела лично попросить прощения. А теперь я пойду. И еще… Я правда хочу, чтобы ты был счастлив! Ты этого заслуживаешь.
Ее тон и взгляд не оставляют сомнений, что она говорит правду. Наконец-то! Воэн — хороший человек, иначе я не провел бы с ней два года. Но я прекрасно знаю, какая она эгоистка, и очень благодарен за то, что сегодня она показала себя с другой стороны.
— Спасибо, Воэн! — говорю я, вытирая ей слезы.
Она улыбается и обнимает меня на прощание. Должен признать, я испытываю облегчение после того, как мы все выяснили. Для меня-то эта история закончилась давным-давно, а вот ей, похоже, это было необходимо. Может быть, теперь нам будет легче ходить на одни и те же занятия. Я чмокаю ее в лоб и поворачиваюсь к двери.
И вот тут происходит самое страшное: вселенная начинает дрожать и вот-вот взорвется!
В дверях стоит Лейк и смотрит на нас с открытым ртом, как будто собирается что-то сказать, но не может. Мимо по коридору проходит Колдер, он замечает стоящую за моей спиной Воэн и бросается к ней, радостно визжа:
— Воэн!
Лейк смотрит мне прямо в глаза, и я в буквальном смысле этого слова вижу, как разбивается ее сердце.
Слов нет! Лейк медленно качает головой, пытаясь осознать то, что видит, а потом отводит взгляд, разворачивается и уходит. Я бегу за ней, но она уже на улице. Я быстро натягиваю ботинки и выскакиваю во двор:
— Лейк!
Я бросаюсь за ней, хватаю за руку и разворачиваю к себе. Молча. А что я могу сейчас сказать?
Она плачет. Я пытаюсь обнять ее, но она отталкивает меня и начинает колотить в грудь, не говоря ни слова. Я хватаю ее за запястья и привлекаю к себе, она продолжает выворачиваться, но я держу ее до тех пор, пока у нее не заканчиваются силы и она не начинает медленно оседать на землю. Я не пытаюсь удержать ее на ногах, а просто сажусь вместе с ней прямо в снег и обнимаю ее, а она рыдает.
— Лейк, между нами ничего нет! Клянусь тебе! Ничего!
— Я же видела, Уилл! Видела, как ты ее обнимаешь! «Ничего» — говоришь?! Да ты ее в лоб поцеловал! Какого черта?! — кричит она, даже не пытаясь сдерживать слезы.
— Прости меня, Лейк. Умоляю, прости. Это ничего не значило. Я просто просил ее уйти, — в отчаянии бормочу я, но она встает и идет в сторону своего дома. — Лейк, я тебе все объясню, подожди! Ну пожалуйста!
Она заходит в дом, хлопает дверью у меня перед носом и… В замке поворачивается ключ. Я бросаюсь к двери и в отчаянии бью по ней ладонью. Ну вот, я снова все испортил! Но на этот раз дело серьезное.
— Уилл, прости, пожалуйста! — раздается у меня за спиной голос Воэн. — Я не хотела, чтобы у тебя были неприятности.
— Да уйди же наконец! — бросаю я, не оборачиваясь.
— Да, конечно, — кивает она. — Только вот еще что… Я понимаю, тебе сейчас не до этого, но тебя же не было на лекции. В среду у нас будет тест. Я сняла копию со своего конспекта, оставила у тебя на столе. Увидимся в среду.
Она идет к машине. Скрип снега под ее ногами постепенно затихает. Потом в замке поворачивается ключ, Лейк медленно приоткрывает дверь — ровно настолько, чтобы я мог видеть ее лицо, смотрит мне в глаза и тихо спрашивает:
— Вы с ней учитесь в одной группе?!
Я молчу. Все мое тело сжимается, когда она захлопывает дверь прямо у меня перед носом. Лейк запирает дверь не только на ключ, но еще и на засов, а потом выключает освещение во дворе. Я прислоняюсь к двери, закрываю глаза и изо всех сил стараюсь не расплакаться.
*
— Милый, все в порядке. Мы возьмем с собой эту их подставку, так что они не будут скучать. Нас это не затруднит, правда, — заверяет меня бабушка, пока дедушка выносит вещи из дома.
— Это не подставка, бабуля, а приставка! — поправляет ее Колдер, залезая на заднее сиденье вместе с Келом.
— А теперь иди отдохни! Достаточно переживаний для одного вечера. — Бабушка целует меня в щеку. — Можешь забрать мальчиков в понедельник.
— Если надо будет поговорить, просто твитни, — обнимает меня на прощание дедушка и садится за руль.
Машина медленно выезжает из двора. Вместо того чтобы «пойти отдохнуть», я тут же возвращаюсь к дому Лейк и стучусь в дверь в надежде, что она все-таки поговорит со мной. Стучусь минут пять, потом в ее спальне гаснет свет. Потеряв всякую надежду, я возвращаюсь домой, но оставляю свет во дворе и не запираю дверь: вдруг она все-таки передумает. На случай если она вдруг сменит гнев на милость, решаю поспать на диване в гостиной, чтобы услышать стук. Лежу без сна полчаса и ругаю себя на чем свет стоит: поверить не могу, что все так по-дурацки вышло! Да, не так я представлял себе сегодняшнюю ночь… Все эта чертова базанья виновата!
Внезапно дверь открывается, и входит Лейк. Не глядя на меня, она подходит к стеллажу, достает из вазы звездочку и идет обратно к выходу.
— Лейк, подожди! — умоляю я, но она хлопает дверью. — Пожалуйста, дай мне все объяснить! — кричу я, выбегая за ней во двор.
Мы переходим улицу. Дойдя до двери своего дома, она оборачивается.
— А как ты собираешься мне это объяснить? — спрашивает она, и я вижу у нее на щеках черные потеки туши: ее сердце разбито и во всем виноват только я. — Единственная девушка, с которой у тебя был секс, сидит с тобой за одной партой уже две недели! Как ты собираешься мне это объяснить? И в тот самый вечер, когда я собираюсь уехать с тобой… заняться с тобой любовью… я застаю ее у тебя в спальне. А ты, твою мать, целуешь ее в лоб!
Она снова начинает плакать, и я обнимаю ее. Не могу смотреть, как она плачет.
Но Лейк резко отстраняется и поднимает на меня полные боли глаза.
— Это же мой самый любимый поцелуй! Я больше всего на свете люблю, когда ты целуешь меня в лоб! А теперь ты забрал это у меня и отдал ей! Спасибо, что позволил мне увидеть, какой ты есть на самом деле, пока я не совершила самую большую ошибку в своей жизни! — кричит она, хлопает дверью, но потом выглядывает снова. — И где, черт побери, мой брат?!
— В Детройте, — шепчу я, — до понедельника.
Дверь снова с треском захлопывается, на этот раз окончательно. Я поворачиваю к дому, и тут из ниоткуда передо мной возникает Шерри:
— Все в порядке? Я услышала, как Лейкен кричит…
Молча прохожу мимо нее, дохожу до своего дома и тоже хлопаю дверью — получается не очень громко, поэтому я открываю ее и хлопаю еще раз. А потом еще и еще. В какой-то момент я понимаю, что если она сломается, то за ремонт придется платить мне самому, поэтому просто прикрываю ее и пинаю изо всех сил. Я идиот! Идиот, сволочь, ублюдок, подонок… Обессилев, я падаю на диван.
У меня сердце разрывается, когда Лейк плачет. Да еще из-за меня! Из-за того, что я сделал! До сих пор мне не приходилось попадать в такую ситуацию, и я не знаю, что делать. Не знаю, как все исправить. Не знаю, что ей сказать. Если бы она только выслушала меня… Впрочем, сейчас это вряд ли поможет. Лейк права: она ни разу не обвинила меня в чем-то, чего я не сделал на самом деле. Господи, как мне сейчас хочется поговорить с папой!.. Мне так нужен его совет…
Совет! Ну конечно! Я подхожу к вазе и достаю оттуда звездочку. Сажусь на диван, разворачиваю ее и читаю от руки написанные строки:
Иногда приходится отдалиться друг от друга, чтобы понять, как сильно вы нуждаетесь в близости.
Автор неизвестен
Я складываю звездочку и убираю обратно в вазу, на самый верх: вдруг Лейк случайно вытянет следующей именно ее?
