Глава 18

Последние две недели я делаю все возможное, чтобы Лейк отказалась от этой идеи. Она уверяет меня, что не хочет традиционную свадьбу, но я боюсь, что потом она пожалеет об этом, ведь большинство девушек годами планируют церемонию в малейших подробностях. Хотя о чем это я? Лейк не такая, как большинство девушек.

Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. И чего я так волнуюсь? Непонятно! Вообще-то, я рад, что у нас все так неформально. Толпа гостей наверняка свела бы меня с ума. Ладони безбожно потеют, и я вытираю их о джинсы. Лейк настояла на том, чтобы я надел джинсы, — сказала, что не желает видеть меня в смокинге. В каком она будет платье, я не знаю, но точно не в свадебном. По ее словам, покупать платье, которое наденешь всего раз в жизни, сущая глупость.

Никакого торжественного шествия не будет. Не удивлюсь, если они с Эдди сейчас в туалете муниципалитета доделывают Лейк макияж. У меня полное ощущение нереальности происходящего: я женюсь на любимой девушке в том же здании, где регистрируют автомобили! Но если честно, мне наплевать, где это произойдет, — я весь в предвкушении и жутко нервничаю!

Распахиваются двери. Никакого свадебного марша, никаких подружек невесты с букетами, никаких колец на бархатной подушечке. В зал входит Эдди и садится рядом с Келом. Вслед за ней появляется судья и протягивает мне заявление и ручку:

— Вы забыли проставить дату.

Положив заявление на коленку, я пишу: «Второе марта». Это наш день, наш с Лейк! Отдаю заявление судье, и тут двери снова открываются. Я оборачиваюсь, вижу на пороге сияющую Лейк, и меня тут же накрывает волна умиротворения. Одно только ее присутствие мгновенно успокаивает мне нервы.

Лейк потрясающе красива! На ней тоже голубые джинсы и… та самая жуткая рубашка! Она надела ту самую жуткую рубашку, которую я так люблю и ненавижу. Если бы она предложила мне самому выбрать, что ей надеть в день свадьбы, я бы не смог придумать ничего лучше.

Лейк подходит ко мне, я обнимаю ее, подхватываю на руки, кружу и снова ставлю на пол.

— Осталось два часа! — шепчет она мне на ухо.

Два часа не до свадьбы, а до начала медового месяца! Я целую ее, и весь окружающий мир пропадает… К сожалению, всего на секунду.

— Кхм-кхм, — раздается кашель недовольного регистратора. — Кажется, мы еще не дошли до той части, где жениху полагается поцеловать невесту.

Рассмеявшись, я беру Лейк за руку, и мы поворачиваемся к регистратору. Он начинает официальную церемонию, Лейк гладит меня по щеке и заглядывает в глаза, не обращая на него ровным счетом никакого внимания.

Я беру ее руки в свои и поднимаю их вверх. Регистратор что-то говорит… Предполагается, что мы должны его слушать, но я не могу отвести глаз от Лейк и думать о чем-то, кроме нее. Сейчас есть только я и она. Знаю, что еще рано, но все равно целую ее. Мы продолжаем целоваться, так и не расслышав ни слова из текста церемонии. Через минуту эта женщина станет моей женой! Моей жизнью!

— Согласна, — смеясь, говорит Лейк, не отрываясь от моих губ.

А я и не заметил, что мы уже дошли до этого момента! Она снова прикрывает глаза и прижимается ко мне. Знаю, для многих людей свадьба — важное событие, но я едва сдерживаюсь, чтобы не подхватить ее на руки и не вынести из зала сию же секунду! Через несколько секунд она вдруг заливается смехом и громко говорит:

— Он согласен!

Она ответила за меня! Я отодвигаюсь от нее, смотрю на регистратора и произношу:

— Это правда. Я согласен!

А потом поворачиваюсь к ней и возвращаюсь к своему занятию.

— Что ж, в таком случае поздравляю и объявляю вас мужем и женой! Можете продолжать целовать невесту, — завершает церемонию регистратор.

А что же еще мне прикажете делать?!

*

— Только после вас, миссис Купер! — галантно кланяюсь я, пропуская Лейк вперед, когда мы выходим из лифта.

— А мне нравится! И колечко симпатичное прилагается! — улыбается она.

— Рад, что вы так считаете. Впрочем, если вы вдруг передумали, так уже поздно.

Двери лифта закрываются, я достаю из кармана ключ и еще раз проверяю, какой у нас номер.

— Нам туда, — показываю я направо, беру ее за руку и веду по коридору.

— Погоди-ка, муженек! — Лейк вдруг резко останавливается. — Ты же должен перенести меня через порог — так положено!

Я наклоняюсь, чтобы подхватить ее на руки — Лейк обнимает меня за шею и обвивает ногами бедра! Я едва успеваю ее подхватить! Губы оказываются на нужном уровне, и я целую ее. Она задорно улыбается, гладит меня по голове и вся отдается поцелую. Пытаюсь удержать ее одной рукой за ноги, другой — за талию, но чувствую, что она сползает вниз, поэтому быстренько прижимаю ее спиной к двери в номер. В чужой номер. Ничего, тоже сойдет. Лейк стонет, и я вспоминаю, что еще пару недель назад у нее вся спина была в синяках.

— Все в порядке? Тебе не больно?

— Ни капельки, — смеется она. — Это я от удовольствия.

Я просто тону в ее глазах и не в силах оторвать от нее взгляд, а тем временем продолжаю прижимать ее к двери, покрепче берусь за ее бедра и приподнимаю.

— Еще пять минут! — предупреждаю ее я, снова целуя, но ее зрачки вдруг расширяются, и я чувствую, как наша опора стремительно уходит куда-то.

Дверь, к которой мы прислонились, резко открывается. Я пытаюсь поймать ее, но в результате мы оба падаем на пол в чужом номере. Лейк продолжает обнимать меня за шею, мы смеемся, но потом обнаруживаем, что в номере стоит мужчина с двумя детьми. Все трое смотрят на нас и явно не разделяют нашего веселья.

— Бежим! — шепчу я на ухо Лейк.

Мы выползаем в коридор, вскакиваем на ноги, я беру ее за руку, и мы бросаемся наутек. Добежав наконец до нашего номера, я вставляю ключ в замок, но Лейк протискивается между мной и дверью:

— Еще три минуты, — говорит она и, многозначительно глядя мне в глаза, нажимает на ручку и распахивает дверь. — А теперь перенеси-ка меня через порог, муженек!

Я подхватываю ее на руки и перекидываю через плечо, Лейк верещит от восторга, и я торжественно переступаю порог номера с женой на плече! Дверь громко хлопает за нашей спиной. Я осторожно опускаю Лейк на кровать.

— Ага! Пахнет шоколадом! И цветами! Отличная работа, муженек!

— Спасибо, женушка, — благодарю я, приподнимаю ее правую ногу и снимаю ботинок. — А еще я не забыл про фрукты. И про халаты, — добавляю я, снимая левый ботинок.

Лейк подмигивает мне, перекатывается на бок, садится на кровати и, схватив меня за руку, тянет к себе.

— Иди сюда, муженек, — шепчет она.

— Слушай, — вдруг говорю я, застывая в нескольких сантиметрах от нее, — сняла бы ты все-таки эту жуткую рубашку.

— Она же тебе не нравится — ты и снимай.

Я беспрекословно повинуюсь. На этот раз я начинаю снизу: целую ее в живот, как раз над джинсами, и чувствую, как она вздрагивает — не то от наслаждения, не то от щекотки. Ага, будем знать! Я медленно расстегиваю нижнюю пуговицу рубашки, потом еще одну и, наконец, целую Лейк в пупок. Она постанывает, но теперь это меня не тревожит. Я продолжаю свое занятие, попутно целуя каждый сантиметр ее тела, пока жуткая рубашка не летит на пол. Наши губы находят друг друга, и я в последний раз спрашиваю:

— Ну что, женушка, уверена, что точки возврата не будет? Сто процентов?

— Сто процентов, бабочка меня задери! — отвечает она, обвивая меня ногами.

И точка возврата остается в прошлом!