Глава 8
СПЛЕТНИ
Когда я наконец открыла глаза, то увидела вместо подушки чьи-то ноги. Трэвис в отключке сидел спиной к ванной, прислонив голову к стене. Выглядел он не лучшим образом, под стать моему состоянию. Я сбросила с себя одеяло, встала и с ужасом посмотрела на свое отражение в зеркале над раковиной.
Жалкое зрелище. Тушь растеклась, на щеках застыли черные разводы от слез, помада размазалась вокруг рта, а волосы спутались в клубок.
Вокруг Трэвиса валялись простыни, полотенца и одеяла. Он соорудил здесь лежку, пока я избавлялась от пятнадцати рюмок текилы. Парень держал мои волосы над унитазом, а потом всю ночь сидел рядом.
Я включила воду и подставила руку под струю, подбирая нужную температуру. Стерев с лица следы макияжа, я услышала стон, доносящийся с пола. Трэвис зашевелился, потер глаза, потянулся, потом посмотрел на место рядом с собой и в панике подскочил.
— Я здесь, — сказала я. — Почему бы тебе не лечь в кровать? Поспи немного.
— Ты в порядке? — спросил он, протирая глаза.
— Да, со мной все нормально. Если такое сейчас возможно. Будет лучше, когда приму душ.
— Ты вчера побила все рекорды, — сказал Трэвис, поднимаясь. — Не знаю, откуда такие способности, но не советую повторять.
— Трэв, там, где я росла, это было в порядке вещей.
Он приподнял мою голову за подбородок и вытер остатки туши под глазами.
— Для меня как раз напротив.
— Отлично. Я больше так не буду. Счастлив?
— Да. Кстати, я тебе кое-что скажу, если обещаешь не психовать.
— Боже, что я натворила?
— Ничего, но стоит позвонить Америке.
— Где она?
— В «Моргане». Она вчера повздорила с Шепом.
Я наспех помылась и натянула на себя одежду, оставленную Трэвисом на раковине. Когда я вышла из ванной, они с Шепли сидели в гостиной.
— Что ты сделал? — потребовала я объяснений.
Шепли уныло посмотрел на меня.
— Она всерьез разозлилась.
— Что случилось?!
— Я взбесился, что она подначивала тебя столько пить. Думал, все закончится в больнице. Слово за словом, а потом я помню, что мы накричали друг на друга. Эбби, мы напились. Я сказал лишнего, — покачал он головой и уткнулся взглядом в пол.
— Например? — сердито спросила я.
— Обзывал ее по-разному, чем совсем не горжусь, а потом сказал, чтобы она уходила.
— Ты выгнал ее пьяной? Совсем спятил? — Я схватила сумочку.
— Полегче, Гулька. Ему и так непросто, — проговорил Трэвис.
Я выудила из сумочки мобильник и набрала номер Америки.
— Алло? — гробовым голосом ответила она.
— Только что обо всем узнала. — Я вздохнула. — Ты в порядке? — Я уединилась в коридоре, бросив сердитый взгляд в сторону Шепли.
— Нормально. Он козел. — Подруга была немногословной, в ее голосе слышалась обида.
Америка достигла мастерства в сокрытии своих эмоций, но от меня их не утаить.
— Извини, что не поехала с тобой.
— Эбби, тебе было не до этого, — отмахнулась она.
— Почему бы тебе за мной не заехать? Обо всем поговорим.
В трубке раздалось ее дыхание.
— Не знаю. Я не хочу сейчас с ним встречаться. — После долгой паузы я услышала бряцанье ключей. — Хорошо. Буду через минуту.
Я прошла в гостиную, перебрасывая сумочку через плечо. Парни пронаблюдали, как я открыла дверь и стала ждать Америку. Шепли подался вперед.
— Она приедет сюда?
— Шеп, Мерик не хочет тебя видеть. Я сказала ей, что ты останешься внутри.
Он вздохнул и повалился на подушки.
— Она меня ненавидит.
— Я поговорю с ней, а вам лучше придумать какое-нибудь потрясающее извинение.
Через десять минут на улице дважды просигналила машина. Я захлопнула за собой дверь. Как только я добралась до нижней ступеньки, мимо меня промчался Шепли, склонился над красной «хондой» Америки и заглянул в окно. Я остановилась, видя, что Америка игнорирует его, глядя прямо перед собой. Потом подруга опустила окно, и Шепли начал что-то объяснять. Завязалась перебранка. Я решила уйти, оставить их наедине.
— Голубка!.. — сказал Трэвис, спускаясь по ступенькам.
— Совсем плохо дело.
— Позволь им самим разобраться. Идем внутрь, — сказал он, за руку ведя меня по ступенькам.
— Неужели все было так ужасно? — спросила я.
Трэвис кивнул.
— Ужаснее не придумаешь. Они только выходят из стадии медового месяца, так что справятся с этим.
— Для парня, который ни с кем не встречался, ты чересчур много знаешь про отношения.
— У меня четыре брата и куча друзей, — с улыбкой ответил он.
Внутрь ввалился Шепли и с силой хлопнул за собой дверью.
— Черт побери, она просто невыносима!
Я поцеловала Трэвиса в щеку.
— Теперь моя очередь.
— Удачи, — сказал Трэвис.
Я скользнула в машину и села рядом с Америкой.
— Черт побери, он просто невыносим! — Она фыркнула.
Я хихикнула, и подруга одарила меня гневным взглядом.
— Извини, — сказала я, сдерживая улыбку.
Мы решили прокатиться, и всю дорогу Америка ругалась, плакала и снова ругалась. Временами она принималась разглагольствовать, адресуя свои тирады Шепли. Я молча слушала подругу, позволяя во всем разобраться с помощью метода, известного только ей.
— Он назвал меня безответственной! Меня! Как будто я тебя не знаю! Как будто я не видела, как ты чистила карманы своего отца и выпивала вдвое больше. Он, черт побери, не знает, о чем говорит! Он не знает, что за жизнь у тебя была! Он не знает того, что знаю я, и ведет себя со мной как с ребенком, а не со своей девушкой! — Я накрыла кисть Америки, но та отпрянула. — Он считал, что именно ты станешь причиной нашего разрыва, а в итоге сам этого добился. Кстати, о тебе. Ты какого черта вчера вытворяла с Паркером?
Неожиданная смена темы застала меня врасплох.
— Мерик, ты о чем?
— Трэвис устроил вечеринку в твою честь, Эбби. Ты уходишь и зажимаешься с Паркером, а потом еще удивляешься, почему о тебе ходят всякие сплетни!
— Подожди-ка минутку! Я говорила Паркеру, что нам не стоит этого делать. Да и какая разница, кто устраивал мне вечеринку! Мы с Трэвисом не встречаемся!
Америка фыркнула и уставилась прямо перед собой.
— Хорошо, Мерик. Что теперь? Злишься на меня?
— Я не злюсь на тебя, просто не общаюсь с полнейшими идиотами.
Я посмотрела в окно, не позволяя непоправимым словам сорваться с губ. У Америки всегда хорошо получалось задеть меня за живое.
— Разве не видишь, что происходит? — спросила она. — Трэвис прекратил бои. Ни с кем, кроме тебя, не гуляет. После тех шлюх-близняшек не приводил домой никаких девушек, готов убить Паркера, а ты волнуешься, что, по слухам, водишь за нос двоих парней. И знаешь, Эбби, почему расползаются такие слухи? Потому что дыма без огня не бывает!
Я повернулась, медленно склонила голову набок и посмотрела на подругу со всей злобой, на какую только была способна.
— Да что с тобой, черт побери?
— Ты встречаешься с Паркером и так счастлива! — насмешливо сказала она. — Почему же ты тогда не в «Моргане»?
— Я пари проиграла, ты же знаешь!
— Эбби, не смеши меня! Ты рассказываешь, какой Паркер чудесный, ходишь на ваши потрясающие свидания, часами болтаешь с ним по телефону, а потом каждую ночь ложишься рядом с Трэвисом. Не замечаешь, что во всей этой ситуации не так? Если бы тебе действительно нравился Паркер, то сейчас твои вещи находились бы в «Моргане».
Я стиснула зубы.
— Ты же знаешь, Мерик, я еще никогда не уклонялась от своих обязательств в случае проигрыша пари.
— Сначала я так и подумала, — сказала она, сжимая руль. — Трэвис — вот кого ты хочешь, а Паркер — тот, кто, по-твоему, тебе нужен.
— Я знаю, что выглядит все именно так, но…
— Так все думают. Поэтому изменись, если тебе не нравятся сплетни. Трэвис в этом не виноват. Он и так развернулся на сто восемьдесят градусов. Ты пожинаешь плоды, а Паркер получает все самое лучшее.
— Еще неделю назад ты упаковала мои вещи и хотела увезти подальше от Трэвиса! Почему же теперь защищаешь его?
— Эбигейл! Я его не защищаю, глупая! Я забочусь о тебе! Вы сходите друг по другу с ума! Сделай с этим что-нибудь!
— Да как ты вообще могла подумать, что мы с ним будем вместе? — простонала я. — Ты должна уберегать меня от типов вроде него!
Находясь на грани, подруга поджала губы.
— Ты многое сделала, чтобы отгородиться от отца. Именно поэтому, в принципе, и посмотрела на Паркера! Он полная противоположность Мику, а ты считаешь, что с Трэвисом окажешься там, откуда сбежала. Эбби, он совсем не похож на твоего отца.
— Я такого не говорила. Это себя я ставлю под угрозу, могу последовать по стопам отца.
— Трэвис никогда такого не допустит. Мне кажется, ты не осознаешь, как много для него значишь. Если бы ты просто рассказала ему…
— Нет. Мы оставили все позади не для того, чтобы здесь косились на меня, как в Уичито. Давай разберемся с куда более насущной проблемой. Шеп ждет тебя.
— Я не хочу говорить о Шепе, — сказала она, останавливаясь на светофоре.
— Мерик, он так несчастен. Он же любит тебя!
Глаза Америки наполнились слезами, а нижняя губа задрожала.
— Меня это не волнует.
— Неправда.
— Знаю. — Она захныкала, прислоняясь к моему плечу.
Подруга плакала, пока не сменился свет. Я поцеловала ее в макушку.
— Зеленый свет.
Она выпрямилась и вытерла нос.
— Я с ним так грубо обошлась. Не думаю, что он станет со мной разговаривать.
— Станет. Он же знает, что ты разозлилась.
Америка потерла лицо, а потом медленно развернулась. Я волновалась, что придется долго уговаривать ее зайти внутрь, но, прежде чем она выключила зажигание, по ступенькам сбежал Шепли.
Он дернул дверцу и вытащил Америку на улицу.
— Прости меня, детка. Мне не стоило совать нос в чужие дела. Я… пожалуйста, не уходи. Не знаю, что буду без тебя делать.
Америка положила ладони на его щеки и улыбнулась.
— Ты высокомерный осел, но я по-прежнему люблю тебя.
Шепли без остановки целовал ее, будто они не виделись целый месяц, а я улыбнулась отлично проделанной работе. Когда я дошла до квартиры, на пороге стоял Трэвис.
— И жили они долго и счастливо, — сказал он, закрывая за мной дверь.
Я рухнула на диван, а Трэвис сел рядом и положил мои ноги себе на колени.
— Гулька, чем желаешь сегодня заняться?
— Спать. Или отдыхать… или спать.
— Могу я сначала отдать тебе подарок?
Я толкнула его в плечо.
— Да ладно. У тебя есть для меня подарок?
На губах Трэвиса появилась неуверенная улыбка.
— Это, конечно, не бриллиантовый браслет, но думаю, тебе понравится.
— Я уже его обожаю.
Он сбросил мои ноги и исчез в комнате Шепли. Я изогнула брови, когда услышала бормотание Трэвиса. Он вернулся с коробкой в руках, сел на пол у моих ног и склонился над ней.
— Открывай скорее, я хочу, чтобы ты удивилась, — улыбнулся он.
— Почему скорее?.. — спросила я, поднимая крышку.
Моя челюсть отвалилась, когда на меня уставились большие темные глаза.
— Щеночек? — завизжала я, доставая его из коробки.
Я поднесла к лицу щенка с темной волнистой шерстью, и он стал лизать мне губы. Трэвис лучился от счастья и торжества.
— Тебе он нравится?
— Он? Он просто чудесный! Ты подарил мне щеночка!
— Это керн-терьер. Пришлось три часа ехать за ним в четверг после занятий.
— Ты тогда сказал, что едешь с Шепли в автомастерскую…
— Ага, мы ездили за подарком. — Трэвис кивнул.
— Он такой кучерявый! — Я засмеялась.
— Каждой девочке из Канзаса нужен свой Тотошка, — сказал Трэвис, поддерживая пушистый комочек у меня на коленях.
— Он и правда похож на Тотошку! Так я его и назову, — сказала я, глядя на извивающегося щенка.
— Можешь держать его здесь. Я позабочусь о нем, когда ты вернешься в «Морган». — Трэвис слегка улыбнулся. — К тому же это моя гарантия, что ты станешь заглядывать ко мне, когда закончится наш месяц.
Я сдвинула брови.
— Трэв, я бы и так приехала.
— Я бы что угодно сделал ради этой улыбки.
— Мне кажется, Тотошка, тебе надо поспать. Точно надо, — проворковала я.
Трэвис кивнул, пересадил меня себе на колени, а потом поднялся.
— Идем.
Он отнес меня в спальню, отбросил покрывало и уложил на кровать. Перегнувшись через меня, парень потянулся и зашторил окна, а потом опустился на свою подушку.
— Спасибо, что был рядом со мной прошлой ночью, — сказала я, гладя мягкую шерстку Тотошки. — Тебе не стоило спать на полу ванной.
— Прошлая ночь была одной из самых лучших в моей жизни.
Я повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. И с удивлением поняла, что он говорит серьезно.
— Спать между унитазом и ванной на холодном, жестком кафеле рядом с идиоткой, которую тошнит? Это твоя лучшая ночь? Печально, Трэв.
— Нет. Быть рядом, когда тебе плохо. Смотреть, как ты засыпаешь у меня на коленях. Вот моя лучшая ночь. Мне было жутко неудобно, я почти не спал, но твой девятнадцатый день рождения провел с тобой. Кстати, ты очень милая, когда напиваешься.
— Да, уверена, что между приступами рвоты была просто очаровашкой!
Трэвис прижал меня к себе, поглаживая Тотошку, который уткнулся мне в шею.
— Ты единственная девушка, которая выглядит потрясающе даже с головой в унитазе. А это о чем-то говорит.
— Спасибо, Трэв. Я больше не заставлю тебя нянчиться со мной.
Он откинулся на подушке.
— Ну и ладно. Но никто не сможет придерживать тебе волосы так, как я.
Я захихикала, закрыла глаза и погрузилась в темноту.
— Эбби, вставай! — закричала Америка, тряся меня.
Тотошка лизнул мою щеку.
— Встала! Уже встала!
— Занятия через полчаса.
Я спрыгнула с кровати.
— Я проспала… четырнадцать часов? Что за бред?
— Полезай в душ! Если не соберешься через десять минут, уеду без тебя!
— Нет времени на душ! — Я принялась снимать одежду, в которой уснула.
Трэвис оперся головой на руку и усмехнулся.
— Вы, девчонки — непонятные создания. Не конец же света, если вы пропустите одно занятие.
— Как раз так, если речь об Америке. Она не пропускает занятий и ненавидит опаздывать, — сказала я, натягивая на себя свежую футболку и джинсы.
— Пускай Мерик едет вперед. Я подвезу тебя.
— Трэв, моя сумка в ее машине, — сказала я, обуваясь.
— Ну и ладно. — Он пожал плечами. — Только не покалечься по пути в универ.
Трэвис взял на руки Тотошку, как крошечный футбольный мяч, и понес по коридору.
Америка схватила меня и потащила за собой до машины.
— Не могу поверить, что он подарил тебе щенка, — сказала она, оборачиваясь и выезжая со стоянки.
В утренних лучах солнца стоял Трэвис, босиком и в одних боксерских трусах. Он обхватил себя руками и поежился на прохладном воздухе. Трэвис наблюдал, как Тотошка нюхает травинки, и подбадривал его с гордостью отца.
— У меня никогда не было собаки, — сказала я. — Мне кажется, будет интересно.
Америка бросила взгляд на Трэвиса и переключила передачу.
— Только посмотри на него. — Она покачала головой. — Трэвис Мэддокс, мистер Мамочка.
— Тотошка — чудо. Даже ты не устоишь перед его пушистыми лапками.
— Но ты не сможешь взять его с собой в общагу. Трэвис этого не учел.
— Он сказал, что Тотошка поживет в его квартире.
Америка подняла брови.
— Не сомневаюсь. Трэвис все продумал заранее. Надо отдать ему должное, — сказала она, качая головой и нажимая на газ.
Я со вздохом уселась на стул за минуту до начала занятия. После выплеска адреналина и постпраздничной комы на мое тело навалилась невероятная тяжесть. Америка толкнула меня в бок, когда занятие закончилось, и я пошла за ней в столовую.
У дверей нас встретил Шепли, и я сразу же поняла: что-то не так.
— Мерик!.. — Шепли остановил ее, взяв за руку.
К нам подбежал Трэвис и уперся ладонями в бедра, пытаясь отдышаться.
— За тобой гонится толпа разъяренных женщин? — поддразнила я.
Он покачал головой.
— Я хотел перехватить тебя до того, как ты… зайдешь внутрь.
— Что происходит? — спросила Америка.
— Пошел слух, что Трэвис отвез Эбби домой… — начал Шепли. — Подробности варьируются, но все очень плохо.
— Что?! Ты серьезно? — закричала я.
Америка закатила глаза.
— Эбби, да кого это волнует? Народ перемывает вам с Трэвом косточки уже несколько недель. Не в первый раз кто-то заявляет, что вы переспали.
Трэвис и Шепли обменялись взглядами.
— Что? — сказала я. — Ведь вы мне чего-то еще не говорите?
Шепли вздрогнул.
— Говорят, что у Брэзила ты переспала с Паркером, а потом позволила Трэвису… отвезти тебя домой, если ты понимаешь, о чем я.
— Отлично! — возмутилась я. — Теперь я местная проститутка?
Глаза Трэвиса помутнели, а челюсти сжались.
— Это я виноват. Будь на моем месте кто другой, они не говорили бы про тебя так.
Сжав кулаки, Трэвис зашел в столовую.
Америка и Шепли последовали за ним.
— Будем надеяться, не сыщется дурака, готового что-нибудь ему ляпнуть, — проговорила Америка.
— Или ей, — добавил Шепли.
Трэвис сел через несколько мест от меня и с сэндвичем в руке погрузился в размышления. Я ждала, когда он посмотрит в мою сторону, чтобы улыбнуться ему. Его репутация говорила сама за себя, а вот я позволила Паркеру затащить меня в коридор.
Шепли толкнул меня локтем, пока я пялилась на его кузена.
— Ему сейчас худо. Возможно, он пытается опровергнуть слухи.
— Трэв, тебе не обязательно сидеть там. Иди сюда. — Я показала на пустое место напротив себя.
— Слышал, Эбби, твой день рождения прошел на ура, — сказал Крис Дженкс, бросая лист салата на тарелку Трэвиса.
— Дженкс, не лезь к ней, — предупредил Трэвис, сверкая взглядом.
Крис улыбнулся, надувая круглые розовые щеки.
— Слышал, Паркер в ярости. Он сказал, что пришел вчера к тебе, а вы с Трэвисом еще в постели.
— Они просто дремали, Крис. — Америка ухмыльнулась.
Я перевела взгляд на Трэвиса.
— Заходил Паркер?
— Я собирался сказать тебе. — Трэвис заерзал на стуле.
— Когда? — резко спросила я.
Америка склонилась над моим ухом.
— Паркер узнал последние сплетни и пришел за объяснениями. Я пыталась остановить его, но он ворвался внутрь и… все не так понял.
Я поставила локти на стол и уронила голову на ладони.
— Час от часу не легче.
— Так что, вы этого не делали? — спросил Крис. — Черт, вот отстой. А я уж поверил, Трэв, что Эбби та, кто тебе нужен.
— Крис, лучше остановись, — предупредил Шепли.
— Если ты не спал с ней, то, может, не против, если я попытаюсь? — спросил Крис, с ухмылкой глядя на других футболистов.
Мое лицо вспыхнуло от стыда, но вдруг у меня над ухом завизжала Америка. Трэвис сорвался с места. Он перегнулся через стол, одной рукой вцепился Крису в горло, другой сжал футболку и протащил полузащитника по столу. Вокруг загромыхали стулья, народ вставал, чтобы поглазеть. Трэвис наносил удар за ударом, его локоть взлетал высоко в воздух и тут же опускался. Крис мог лишь закрывать лицо руками.
Трэвиса никто не тронул. Он себя не контролировал, а репутация этого парня говорила об одном: лучше не вставать на его пути. Другие футболисты, пригнувшись, наблюдали за избиением своего соратника и вздрагивали с каждым ударом.
— Трэвис! — закричала я, обегая стол.
Кулак остановился на полпути. Трэвис отпустил футболку Криса, и полузащитник повалился на пол. Когда Трэвис повернулся и посмотрел на меня, я заметила, что он весь вспотел. Еще никогда я не видела его таким страшным. Я сглотнула и отступила на шаг, а Трэвис прошел мимо.
Я направилась за ним, но подруга схватила меня за руку. Шепли быстро поцеловал Америку и двинулся вслед за кузеном.
— Боже правый, — прошептала моя подруга.
Повернувшись, мы увидели, как члены футбольной команды поднимают с пола Криса. Я съежилась при виде его красного, опухшего лица. Из носа сочилась кровь. Брэзил сунул Крису салфетку.
— Полоумный урод! — простонал Крис, садясь на стул и прижимая руку к лицу, потом посмотрел на меня. — Извини, Эбби. Я просто хотел пошутить.
У меня не нашлось слов, чтобы ответить ему. Я, как и он, не могла объяснить, что сейчас произошло.
— Она ни с кем из них не спала, понятно? — сказала Америка.
— Дженкс, ты не умеешь держать язык за зубами, — с отвращением произнес Брэзил.
Америка потянула меня за руку.
— Пойдем отсюда.
Ей не пришлось тащить меня, поэтому мы очень быстро добрались до «хонды». Когда Америка завела машину, я придержала подругу за запястье.
— Подожди! Куда мы едем?
— К Шепу. Не хочу, чтобы он оставался с Трэвом наедине. Ты его видела? Этот парень просто с цепи сорвался!
— Я тоже не очень хочу сейчас близко подходить к нему!
Америка удивленно посмотрела на меня.
— С ним явно что-то происходит. Не хочешь узнать, что именно?
— Мерик, инстинкт самосохранения сильнее любопытства.
— Эбби, его остановил лишь твой голос. Тебя он послушает. Поговори с ним.
Я вздохнула, убрала руку и откинулась на сиденье.
— Хорошо. Едем.
Мы заехали на стоянку, и Америка остановилась между «чарджером» и «харлеем». Она поднялась по ступенькам, уперев руки в бока с присущим только ей драматизмом.
— Идем же, Эбби! — позвала Америка, махая мне рукой.
Я нехотя последовала за подругой и остановилась, когда по ступенькам сбежал Шепли и что-то прошептал ей на ухо. Он посмотрел на меня, покачал головой и снова что-то шепнул.
— Что такое? — спросила я.
— Шеп… — Америка заколебалась. — Шеп считает, что нам не стоит заходить внутрь. Трэвис все еще бесится.
— Речь о том, что именно я не должна заходить? — спросила я.
Америка неуверенно пожала плечами и посмотрела на Шепли.
Он прикоснулся к моему плечу.
— Эбби, ты ничего не сделала. Он просто не… хочет сейчас видеть тебя.
— Но почему, если я ничего не сделала?
— Не знаю. Трэвис не говорит мне этого. Думаю, ему стыдно, что он потерял самообладание у тебя на глазах.
— Вообще-то, на глазах у всей столовой! При чем тут я?
— Очень даже при чем, — сказал Шепли, избегая моего взгляда.
Несколько секунд я молча смотрела на них, а потом взбежала по ступенькам и ворвалась в пустую гостиную. Дверь в комнату Трэвиса была закрыта, и я постучала.
— Трэвис!.. Это я, открывай.
— Гулька, уходи, — подал он голос.
Я заглянула внутрь и увидела его сидящим на краю кровати лицом к окну. Тотошка поставил лапки ему на спину, не понимая, почему его игнорируют.
— Трэв, что с тобой творится? — спросила я.
Он не ответил, поэтому я встала перед ним и скрестила руки. У него заиграли желваки, но он уже не был таким страшным, как в столовой. Парень выглядел невыразимо печальным.
— Не хочешь говорить со мной об этом?
Я подождала, но он ничего не ответил. Тогда я сделала шаг к двери, и Трэвис тяжело вздохнул.
— Помнишь, когда Брэзил что-то ляпнул в мой адрес, а ты стала защищать меня? Ну… вот это и произошло сейчас. Хотя я слегка увлекся.
— Ты начал злиться еще до того, как Крис что-то сказал, — проговорила я, садясь рядом с Трэвисом.
Он по-прежнему смотрел в окно.
— То, что я сказал раньше, не выдумки. Гулька, тебе правда стоит уйти. Видит бог, я этого сделать не смогу.
— Ты ведь не хочешь, чтобы я уходила. — Я прикоснулась к его руке.
Он снова напрягся, потом обнял меня, на секунду замешкался, но все же поцеловал в лоб и прижался щекой к виску.
— Как бы сильно я ни старался, это не важно. После того как все будет сказано и сделано, ты меня возненавидишь.
Я обхватила его руками и напомнила:
— Мы просто обязаны быть друзьями. «Нет» не принимается.
Брови Трэвиса взметнулись, он притянул меня к себе обеими руками, по-прежнему глядя в окно.
— Я часто смотрю, как ты спишь. Ты выглядишь умиротворенной. Во мне же такого спокойствия нет. Внутри меня кипят ярость и злость, но не в то время, когда я наблюдаю за твоим сном. Это я как раз и делал, когда вошел Паркер, — продолжил Трэвис. — Я не спал, а он ворвался в комнату. Стоял и ошеломленно смотрел на нас. Я знаю, что он подумал, но ничего не стал объяснять. Я не сделал этого, ведь мне действительно хотелось, чтобы он считал, будто между нами что-то произошло. А теперь весь универ думает, что ты провела ночь с нами обоими.
Щенок забрался ко мне на колени, и я почесала у него за ушком. Трэвис погладил его разок и положил ладонь на мою руку.
— Извини.
— Если он поверил сплетням, то сам виноват. — Я пожала плечами.
— Трудно подумать что-то другое, увидев нас вместе в постели.
— Он знает, что я живу у тебя. И я была полностью одета!
— Наверное, он не обратил на это внимания, слишком взбесился, — вздохнул Трэвис. — Гулька, я знаю, что он нравится тебе. Мне следовало ему все объяснить. Я перед тобой в таком долгу.
— Это неважно.
— Ты не злишься? — удивился Трэвис.
— Вот почему ты так расстроился? Решил, я разозлюсь из-за того, что ты не рассказал мне правду?
— Это логично. Если бы кто-нибудь в одиночку разделался с моей репутацией, я бы хоть немного, но злился.
— Тебя ведь не волнует репутация. Что случилось с Трэвисом, которому плевать на всеобщее мнение? — поддразнила я, толкая его в бок.
— Когда ты узнала про сплетни, а я увидел твое лицо, все изменилось. Я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня.
— Ты никогда не заставишь меня страдать.
— Да я себе лучше руку отрежу. — Он вздохнул.
Трэвис приник щекой к моим волосам. У меня не нашлось подходящего ответа, а Трэвис высказался, поэтому мы сидели в тишине. Время от времени он крепко обнимал меня. Я сжала его рубашку, не зная, чем еще кроме объятий помочь ему.
Когда солнце уже пряталось за горизонтом, в дверь осторожно постучали.
— Эбби!.. — еле слышно позвала Америка.
— Входи, Мерик, — произнес Трэвис.
Америка и Шепли зашли в комнату. Увидев нас с Трэвисом в обнимку, подруга улыбнулась.
— Мы собирались перекусить. Не хотите прокатиться в «Пэй Вэй»?
— Фу… Мерик, опять азиатская кухня? — спросил Трэвис.
Я улыбнулась: он стал самим собой.
Америка тоже заметила перемену.
— Ага. Так что, идете?
— Умираю с голоду, — сказала я.
— Еще бы, ты ведь так и не пообедала. — Трэвис нахмурился, поднялся и потянул меня за собой. — Идем, накормим тебя.
Он обнял меня и не убирал руку с моей талии, пока мы не устроились за столиком в «Пэй Вэй».
Как только Трэвис удалился в уборную, ко мне нагнулась Америка.
— Ну? Что он сказал?
— Ничего. — Я пожала плечами.
Подруга удивленно подняла брови.
— Ты пробыла в его комнате два часа. И он ничего не сказал?
— Обычно он так и поступает, когда злится, — отозвался Шепли.
— Не может быть, чтобы Трэвис ничего не сказал, — не унималась Америка.
— Он сказал, что слегка увлекся, вступившись за меня, и что ничего не объяснил Паркеру, когда тот вошел в комнату. Вот и все, — проговорила я, теребя солонку и перечницу.
Шепли покачал головой и закрыл глаза.
— Что такое, малыш? — спросила Америка, выпрямляя спину.
— Трэвис просто… — Шепли вздохнул и закатил глаза. — Забудьте.
Америка упрямо нахмурилась.
— Черт побери, ты не можешь вот так…
Она умолкла, когда за столик опустился Трэвис и положил руку за моей спиной.
— Вот гадство! Неужели еду еще не принесли?
Мы рассмеялись. И продолжали веселиться, пока не закрылся ресторан, потом забрались в машину и поехали домой. Шепли занес Америку по ступенькам на своей спине, а Трэвис задержался на улице и взял меня за руку. Он смотрел на ребят, пока они не скрылись за дверью, а потом печально улыбнулся мне.
— Я должен извиниться за сегодняшний день. Прости меня.
— Ты уже извинился. Все в порядке.
— Нет, я извинился за Паркера. Не хочу, чтобы ты считала меня психом, который набрасывается на людей по мелочам, — сказал он. — Я должен извиниться, потому что вступился за тебя не по той причине, по которой хотелось бы.
— А эта причина… — заговорила я.
— Он сказал, что хочет встать в очередь. Я накинулся на него именно поэтому, а не потому, что он тебя поддразнивал.
— Это достаточная причина, Трэв, чтобы вступиться за меня.
— В том-то и дело. Я взбесился, потому что воспринял это как желание переспать с тобой.
Обдумав, что имел в виду Трэвис, я сжала его рубашку и прислонилась головой к груди.
— Знаешь, мне все равно, что говорят другие, все равно, что ты потерял самообладание и расплющил Крису нос. Мне ни к чему плохая репутация, но я устала оправдываться перед всеми за нашу дружбу. К черту их.
Глаза Трэвиса наполнились нежностью, а уголки губ поползли вверх.
— Нашу дружбу? Иногда мне интересно, слушаешь ли ты меня.
— Что ты имеешь в виду?
— Идем внутрь, я устал.
Я кивнула, и Трэвис повел меня в квартиру, прижимая к себе. Америка и Шепли заперлись в своей спальне, а я быстро забежала в душ.
Пока я переодевалась в пижаму, Трэвис сидел с Тотошкой за дверью. Через полчаса мы уже легли спать.
Я положила руку под голову и с облегчением вздохнула.
— Осталось всего две недели. Что же ты устроишь, когда я вернусь в «Морган»?
— Не знаю, — ответил Трэвис.
Даже в темноте я увидела, как он измученно нахмурился.
— Эй! — Я прикоснулась к его руке. — Я просто пошутила.
Я долго наблюдала, как он пытается расслабиться, вздыхает и часто моргает. Трэвис заворочался в постели и повернулся ко мне.
— Гулька, ты мне доверяешь?
— Да, а что?
— Иди сюда, — сказал он, притягивая меня к себе. На долю секунды я напряглась, а потом расслабилась и положила голову ему на грудь. Что бы ни творилось в его душе, он нуждался во мне. Даже если бы я очень захотела, то не стала бы возражать. Быть сейчас с ним рядом казалось мне самым правильным.
