Глава 17
– Боже! – воскликнула мама, открыв дверь. – Что ты сделал, Феликс? Что случилось?
Отец застонал.
Мама помогла нам перенести его на диван, побежала за подушкой и одеялом и устроила отца поудобнее. Затем обняла меня.
– Он выпил, – сказала я.
Мама отстранилась и с нервной улыбкой обдумала услышанное:
– Он больше не пьет. Ты сама знаешь.
– Мама! Понюхай. Он пьян.
Она посмотрела на своего мужа и дрожащими пальцами прикоснулась к губам.
– Папа ворвался в мою квартиру. И напал на меня.
Мама резко повернулась и посмотрела на меня большими глазами.
– Не будь там Трентона… мама, он вышиб бы из меня дух. Тренту пришлось сдерживать его, и он все равно пытался наброситься на меня.
– Он разозлился из-за того, что ты не пришла на обед. – Мама снова посмотрела на отца. – Да еще Чейз подлил масла в огонь. О боже! Семья разваливается на части.
Она нагнулась и выдернула подушку из-под отца. Его голова ударилась о подлокотник. Мама хлопнула его подушкой, потом еще раз.
– Будь ты неладен! – закричала она.
Я схватила ее за руки, она выронила подушку и зарыдала.
– Мам, если ребята узнают, что это сделал Трент… Боюсь, они придут за ним.
– Детка, я справлюсь с этим, – сказал Трентон, протянув ко мне руку. – Не беспокойся за меня.
Я отмахнулась.
– Мам?
– Я об этом позабочусь, обещаю. – Она кивнула.
По ее взгляду я поняла, что настроена она серьезно. Мама вновь посмотрела на отца и чуть не зарычала.
– Пойдем-ка лучше отсюда, – сказала я, кивая Трентону.
– Какого хрена?! – воскликнул Коби, выходя из темного коридора в гостиную в одних шортах. Его глаза покраснели и опухли.
– Коби, – бросилась я к нему. – Послушай. Трент не виноват.
– Я слышал, – нахмурился Коби. – Он правда напал на тебя?
– Он пьян.
Коби посмотрел на маму:
– И что ты будешь делать?
– Что? – сказала она. – Что ты имеешь в виду?
– Он напал на Камиллу. Он же взрослый человек, а напал на твою дочь, которой двадцать один год. Что ты будешь с этим делать?
– Коби! – предостерегла я.
– Дай угадаю, – сказал он. – Пообещаешь ему, что уйдешь, а сама останешься. Как и всегда.
– На этот раз не знаю, – сказала мама и опустила взгляд на отца. Несколько секунд она смотрела на него, потом вновь ударила подушкой. – Какой же он дурак! – произнесла она надломленным голосом.
– Коби, прошу, не говори ничего, – умоляюще произнесла я. – Разве нам нужна разборка Мэддоксов и Кэмлинов стенка на стенку?
Коби сердито глянул на Трентона, потом кивнул мне:
– Я перед тобой в долгу.
– Спасибо, – выдохнула я.
Трентон отвез нас к дому своего отца, припарковался, но не стал выключать двигатель Смурфика.
– Боже, Кэми. Я до сих пор не могу поверить, что ударил твоего отца. Прости меня.
– Не извиняйся, – сказала я, закрывая глаза ладонью. Невозможно было терпеть это унижение.
– В этом году мы отмечаем дома День благодарения. В смысле, как и каждый год, но на этот раз с праздничным ужином. Готовим настоящую индейку. Салаты. Десерт. Весь антураж. Ты обязана прийти.
Я разревелась, и Трентон притянул меня к себе.
Я шмыгнула носом, вытерла слезы и открыла дверцу:
– Мне пора на работу.
Я выбралась из машины, Трентон тоже, оставив дверцу открытой, и обнял меня, защищая от холода.
– Тебе стоило взять отгул. Останься со мной и отцом. Посмотрим старые вестерны. Это будет самая скучная ночь в твоей жизни.
Я покачала головой:
– Мне нужно поработать. Отвлечься.
– Хорошо, – кивнул Трентон. – Я приеду, как только смогу.
Он обхватил мое лицо ладонями и поцеловал в лоб. Я отстранилась:
– Сегодня не приезжай. Вдруг братья узнают, что произошло.
– Я не боюсь твоих братьев. – Трентон усмехнулся. – Даже если будут все четверо.
– Трент, они – моя семья. Может, братья и придурки, но они единственные, кто у меня есть. Не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал.
– Они не единственные, кто у тебя есть. – Трентон крепче обнял меня. – Теперь все иначе.
Я уткнулась лицом ему в грудь. Он поцеловал меня в макушку.
– К тому же с этим не стоит шутить.
– С чем? – Я прижалась щекой к его груди.
– С семьей.
Я с трудом сглотнула ком в горле, поднялась на носочки и прижалась губами к губам Трентона.
– Мне пора.
Я прыгнула за руль Смурфика и хлопнула дверцей.
Трентон подождал, пока я открою окно, а потом сказал:
– Хорошо. Сегодня я останусь дома. Но я позвоню Коуди, чтобы он присматривал за тобой.
– Только не говори ему, что случилось.
– Не буду. Знаю, он расскажет Рейган, та – Хэнку, и тогда твои братцы все узнают.
– Именно так, – сказала я, подмечая, что кто-то еще понял, как оберегает меня Хэнк. – До встречи.
– Не против, если я подъеду, когда ты вернешься домой?
Я немного подумала.
– Будешь там к моему возвращению?
– Я надеялся, что ты это скажешь, – широко улыбнулся Трент. – Я буду в отцовском внедорожнике.
Трентон постоял во дворе, глядя, как я сдаю назад. Я направилась в «Ред дор» и вскоре благодарила небеса за то, что они послали, пожалуй, самый загруженный воскресный вечер за несколько месяцев.
Наработавшись до потери пульса, я отправилась домой. Как и было обещано, Трентон сидел в принадлежавшем Джиму пикапе бронзового цвета, припаркованном рядом с моим местом.
Трентон завел меня внутрь и помог убрать беспорядок, который мы учинили, пока несли отца до джипа. Осколки лампы со звоном полетели в мусор. Трентон поставил столешницу на сломанные ножки.
– Завтра починю, – пообещал он.
Я кивнула и ушла в спальню. Трентон ждал на постели, пока я умывалась и чистила зубы. Когда я забралась под покрывало, он притянул меня к себе. Он уже разделся до боксерских трусов и за какие-то пять минут успел согреть простыни. Я задрожала, и он крепче обнял меня.
Несколько мнут мы молчали, и наконец Трентон вздохнул:
– Я думал про завтрашний ужин. Наверное, нужно еще немного подождать. Просто все кажется каким-то… Ну не знаю. Давай повременим.
Я кивнула. Мне не хотелось омрачать наше первое свидание мыслями об этом скандале.
– Эй, – шепнул Трентон тихим, уставшим голосом. – Эти рисунки на стенах… Твои?
– Ага.
– Очень хорошие. Почему бы тебе не нарисовать что-нибудь для меня?
– Я больше не рисую.
– Стоит начать. У тебя же есть мои рисунки, – сказал он, кивая на рамки.
В одной был нарисованный карандашом мой портрет с татуировкой маков, во второй – рисунок углем, изображавший истощенную девушку с черепом в руке. Когда Трентон закончил этот рисунок, мне захотелось во что бы то ни стало забрать его.
– Хочу получить оригиналы и от тебя.
– Возможно, – сказала я, устраиваясь на подушке.
После этого мы оба замолкли. Дыхание Трентона выровнялось, и я сама провалилась в сон, прижавшись щекой к его мерно вздымающейся и опадающей груди.
* * *
Следующие десять вечеров внедорожник Джима можно было заметить на разных парковочных местах возле моего дома. Может, и стоило волноваться, что нагрянут братья и станут поучать меня или же снова придет отец, но еще никогда в жизни я не чувствовала себя в такой безопасности. Как только «интрепид» починили, Трентон стал приезжать в «Ред дор» к закрытию и провожать меня до джипа.
Рано утром в День благодарения я лежала, повернувшись спиной к Трентону, а он легонько водил пальцами по моей руке.
Я шмыгнула носом и смахнула слезинку, которая собиралась упасть с кончика носа. Отец по-прежнему жил дома. Знавшие о случившемся предпочли промолчать и сохранить мир, по крайней мере в праздник. Мне же предстояло отметить его в другом месте.
– Мне жаль, что ты огорчена, – вздохнул Трентон. – Если бы я мог что-нибудь сделать…
– Мне грустно из-за мамы. Это первый День благодарения, в который мы не увидимся. Она считает, это несправедливо, что он будет там, а я нет.
– Тогда почему не прогонит его?
– Она думает об этом. Но не хочет поступать так с мальчиками во время праздников. Она всегда делала то, что лучше для всех нас.
– Это отнюдь не лучше для всех вас. Никто не выигрывает. Ей всего лишь надо дать ему пинка под зад и позволить тебе провести День благодарения с семьей.
– Трент, ребята обвинят во всем меня. Она знает, что делает.
– А они не спросят, где ты?
– Я уже несколько недель не приходила на семейный ужин. Мама думает, что отец не позволит им задавать лишние вопросы.
– Кэми, приезжай к нам. Пожалуйста. Съедутся все мои братья.
– Все?
– Да. Мы впервые соберемся вместе с тех пор, как Томас переехал из-за работы.
Я достала из коробки на тумбочке салфетку и вытерла нос.
– Я уже вызвалась поработать в баре. Там будем лишь мы с Коуди.
Трентон вздохнул, но не стал спорить.
Когда взошло солнце, Трентон поцеловал меня и уехал домой. Я поспала еще часок, затем заставила себя встать и нашла Рейган в кухне – подруга готовила яичницу. На долю секунды мне показалось, что я увижу Коуди, но там была лишь она. Выглядела Рейган потерянной.
– Празднуешь сегодня вечером у родителей? – спросила я.
– Ага. Прости, что всю работу взвалили на тебя.
– Я сама вызвалась.
– Почему? Твой отец что-нибудь выкинул?
– Это первый совместный День благодарения Хэнка и Джори у них дома, и да, Феликс кое-что выкинул.
– Ах, это мило с твоей стороны, – сказала она, перекладывая со сковороды себе на тарелку жареные куриные зародыши. – Хочешь? – спросила она, заранее зная ответ.
Я поморщилась.
– Итак, – сказала подруга, засовывая в рот вилку с едой. – Трентон почти к нам переехал.
– Он просто… хочет убедиться, что со мной все в порядке.
– Что это вообще значит? – спросила она, сердито глядя на меня.
– Ну, возможно, на прошлых выходных Феликс заявился сюда после собрания. И возможно, пытался напасть на меня…
Вилка в руке Рейган замерла на полпути ко рту, а недоуменное выражение на лице сменилось потрясением и злостью.
– Что?
– Трентон тоже был. Теперь я… не общаюсь с отцом, да и с остальной семьей.
– Что? – повторила Рейган, заводясь сильнее с каждой секундой. – Почему ты мне ничего не сказала? – взвизгнула она.
– Потому что ты стала бы горячиться. Как сейчас.
– А как именно я должна отреагировать? Феликс был в нашей квартире, напал на тебя, что бы это ни значило, и ты решаешь ничего мне не говорить? Вообще-то, я тоже здесь живу!
Я нахмурилась:
– Ты права. Боже, Рей. Мне правда жаль. Я не подумала, что ты можешь вернуться домой и наткнуться на него.
– Трент сегодня вечером остается здесь?
– Нет, он будет с семьей.
– Я не оставлю тебя одну.
– Рей…
– Замолкни! Поедем к моим родителям.
– Ни в коем случае…
– Поедем! И ты будешь веселиться! Это тебе наказание, раз не сказала, что твой психопат-отец, любитель поднять руку на жену, ворвался в нашу квартиру и напал на тебя, да к тому же остался безнаказанным.
– Мама держит все под контролем. Не знаю, что именно она сделала, но он больше не появлялся, а Колин, Чейз и Кларк ни о чем не догадываются.
– Трент надрал ему задницу?
– Очень похоже, что сломал нос.
– Вот и хорошо! Собирай шмотки! Выезжаем через двадцать минут.
Повиновавшись, я собрала самое необходимое. Мы забросили сумки в багажник к Рейган, а когда отъехали от дома, чирикнул мой мобильник. Я подняла телефон и уставилась на экран.
– Что там? – спросила Рейган. Взгляд ее метался между мной и дорогой. – Это Трент?
– Ти-Джей. Спрашивает, могу ли я подвезти его завтра в аэропорт.
– Разве его отец или еще кто-нибудь не может этого сделать? – нахмурилась Рейган.
– Я-то уж точно не могу, – сказала я, набирая на экране ответ. Затем бросила телефон на колени. – Поступи я так, все бы пошло наперекосяк.
– Умница. – Рейган похлопала меня по колену.
– Не верится, что он приехал в город. Он не сомневался, что его не отпустят домой на День благодарения.
Телефон снова чирикнул. Я взглянула на экран.
– Что пишет?
– «Знаю, о чем ты думаешь, но я только пару дней назад узнал, что смогу приехать».
– Я сбита с толку. – Рейган прищурилась, глядя, как я набираю краткий ответ.
– Не понимаю, какое отношение имеет к его работе «Икинс», но, вероятно, это правда.
– Почему ты так говоришь?
– Иначе бы он не приехал.
Когда мы добрались до родительского дома Рейган, ее мама и папа удивились при виде меня, но и обрадовались, даже распахнули объятия. Я села на темно-синюю кухонную столешницу, слушая, как Сара подшучивает над Рейган – в детстве ту было не разлучить с ее любимым одеяльцем – и рассказывает истории о Бо, ее отце. Интерьер в их доме был выполнен в красных, белых и синих цветах, с американскими флагами и звездами. На стенах висели черно-белые фотографии в рамках, повествующие о карьере Бо в качестве морского пехотинца.
Когда я направилась на свою вечернюю смену, Рейган и ее родители помахали мне рукой на прощание. На парковке почти не было машин, и те немногие посетители, что наведались в бар, вскоре разошлись. Хорошо еще, что я была единственным барменом. Чаевых едва хватало, чтобы окупить эту смену.
Трентон несколько раз присылал мне эсэмэску с просьбами приехать к нему. Они собирались играть в домино и смотреть фильм. Я представила, каково это – свернуться рядом с Трентоном на диване в доме его отца, и слегка позавидовала Эбби, которая сейчас была с Мэддоксами. Мне отчасти хотелось там оказаться.
После закрытия я проверила сообщения и увидела эсэмэску от Трентона: Трэвис и Эбби расстались. Когда казалось, что огорчаться уже дальше некуда, телефон зазвонил и на экране высветилось имя Трентона.
– Алло?
– Я ужасно себя чувствую, – тихо произнес он. Голос у него был не менее ужасным. – Вряд ли я смогу сегодня улизнуть отсюда. Трэвису совсем плохо.
– Все в порядке. – Я сглотнула ком в горле.
– Нет. Как угодно, но только не в порядке.
Я слабо улыбнулась, надеясь, что он каким-то образом почувствует это по телефону.
– Приезжай ко мне завтра.
– Кэми, прости. Не знаю, что и сказать.
– Скажи, что мы увидимся завтра.
– Увидимся завтра, обещаю.
После того как мы заперли бар, Коуди проводил меня до машины. В свете уличных фонарей виднелись облачка пара от нашего дыхания.
Коуди обнял меня:
– Кэми, с Днем благодарения.
– С Днем благодарения, приятель. – Я раскинула руки, чтобы обхватить его могучие плечи.
– Передавай и Рейган мои поздравления.
– Хорошо.
Как только я отошла, Коуди стал набирать эсэмэску.
– Полагаю, это не Рей?
– Нет, – крикнул он. – Это Трентону. Он просил написать ему, как только я доведу тебя до джипа.
Я улыбнулась и прыгнула за руль. Жаль, что ехала я сейчас не к Трентону.
Когда я вернулась к дому Бо и Сары, в окнах еще горел свет. Все ждали меня. Я выбралась из джипа и захлопнула дверцу. Не успела я добежать до крыльца, как к обочине подъехал незнакомый автомобиль. Я замерла.
Вдруг оттуда появился Ти-Джей.
– Боже! – выдохнула я. – Ты напугал меня до чертиков.
– Нервничаешь?
Я пожала плечами:
– Немного. Откуда ты узнал, где я?
– У меня хорошо получается искать людей.
– Это точно.
Взгляд Ти-Джея наполнился нежностью.
– Я не могу остаться надолго. Просто хотел… на самом деле не знаю, зачем я здесь. Мне нужно было увидеть тебя.
На это я ничего не ответила.
– Я много думал о нас, – вновь подал голос Ти-Джей. – Иногда мне кажется, что у нас может все получиться. Но потом я прогоняю эти мысли, возвращаясь к реальности.
– Ти-Джей, что ты хочешь от меня? – нахмурилась я.
– Сказать правду? Я эгоистичный мерзавец и хочу, чтобы ты была только моей… хоть и знаю, что не могу проводить с тобой достаточно времени. Не хочу, чтобы ты была с ним. Да и ни с кем. Пытаюсь рассуждать как взрослый, но, Кэми, я устал держать все в себе. Устал быть важным человеком. Может, ты переехала бы в Калифорнию? Не знаю…
– Мы даже тогда не будем видеться. Вспомни выходные, которые я провела у тебя. Я в твоей жизни не на первом месте.
Он не стал возражать. Вообще ничего не сказал. Но мне нужно было услышать его ответ.
– Ведь так?
– Так. – Он вскинул голову, нежность исчезла из его взгляда. – И это было всегда, ты знаешь сама. Но не потому, что я не люблю тебя. Просто так обстоят дела.
– Помнишь, когда я приехала в Калифорнию, то сказала, что мои чувства не проходят? – Я вздохнула. – Знаешь, они прошли.
Ти-Джей кивнул, водя взглядом из стороны в сторону и обдумывая мои слова. Он нагнулся, поцеловал меня в угол рта, вернулся к машине и уехал. Когда свет задних фар скрылся за поворотом, я подождала, появится ли чувство пустоты, слезы или хоть какая-то душевная боль. Ничего не произошло. Может, пока рано. А может, я уже разлюбила его. И полюбила кого-то другого.
Не успела я постучать, как Рейган открыла дверь и передала мне бутылку пива.
Сара улыбнулась мне с дивана:
– Сегодня черная пятница!
Бо поднял свою бутылку, приглашая меня заходить.
– До Рождества осталось меньше пяти недель, – сказала я, тоже поднимая свое пиво и присоединяясь к Бо и Рейган.
Было тошно от мысли, что Рождество я проведу в одиночестве. Хэнк закроет «Ред дор», так что я даже поработать не смогу. Интересно, как Феликс объяснит мое отсутствие ребятам. Может, у него не будет такой возможности. Может, мама вышвырнет его и к тому времени буря уже утихнет.
Некоторое время мы сидели в гостиной и болтали, а потом мы с Рейган забрались в ее розовую с рюшечками кровать. На стенах по-прежнему висели плакаты Джастина Бибера и Адама Левина.
Мы переоделись в пижамные футболки, легли на спину и задрали скрещенные ноги на стену над изголовьем кровати. Рейган стукнула свою бутылку о мою.
– Счастливого Дня благодарения, соседка! – сказала она и приподняла голову, чтобы сделать глоток.
– И тебе того же.
Пискнул мой мобильник. Это был Трентон – интересовался, доехала ли я домой. Я набрала сообщение:
Останусь сегодня с Рейган у ее родителей.
Хорошо. Это радует. Весь день переживал за тебя.
Я отправила подмигивающий смайлик, не зная, что еще написать, а потом бросила телефон на матрас.
– Трентон или Ти-Джей? – спросила Рейган.
– Боже, звучит ужасно.
– Я ведь знаю всю ситуацию. Так кто?
– Трентон.
– Переживаешь, что Ти-Джей в городе?
– Как-то неловко. Я жду от него эсэмэсок, что он знаком со всеми грязными слухами про меня и Трента.
– Городок у нас небольшой. Так или иначе, он все узнает.
– Надеюсь, что он будет слишком занят тем, зачем приехал сюда, и у него не останется времени на разговоры.
Рейган вновь стукнула наши бутылки:
– За все невозможное!
– Спасибо, – сказала я и в несколько глотков опустошила бутылку.
– На самом деле грязных подробностей не так уж много?
Я поморщилась. Трентон не был девственником или неуверенным в себе парнем, поэтому, признаюсь, меня удивляло, что ни в одну из проведенных у меня ночей он не попытался раздеть меня.
– Скажи ему, что у тебя в тумбочке есть светящиеся в темноте презервативы с девичника Одры, – глотнув пива, проговорила подруга. – Поможет растопить лед.
Я усмехнулась:
– У меня и обычные есть.
– Да-да. «Магнум». Для ствола Ти-Джея.
Мы обе расхохотались. Я смеялась до тех пор, пока не закололо в боку, а потом наконец расслабилась. Вздохнув, перевернулась и положила голову на подушку. Рейган сделала то же самое, но легла не на бок, а на живот, подобрав руки под грудь.
– Я соскучилась по здешним сплетням о мальчишках. – Она обвела взглядом свою комнату.
– Интересно, каково это.
– Что именно? – Рейган прищурилась и улыбнулась.
– Иметь такое детство. Не могу представить, чтобы хотела вернуться в те времена. Даже на один день.
– Печально слышать это.
– Не стоит. Сейчас я счастлива.
– Знаю. Ты этого заслуживаешь. Прекрати думать иначе.
Я вздохнула:
– Пытаюсь.
– Ти-Джей должен позволить тебе все рассказать. Нечестно взваливать этот груз на твои плечи. Особенно сейчас.
– Рей…
– Да?
– Спокойной ночи.
