Глава восемьдесят четвертая

Джулия старалась думать только о дыхании. О глубоком, ровном дыхании, помогающем унять боль схваток. Она дышала, не открывая глаз. Ее подняли с койки, куда-то повезли… Когда Джулия открыла глаза, она уже лежала на операционном столе. Доктор Рубио трогала на ее животе место будущего кесарева сечения.

– Я чувствую ваши пальцы, – призналась испуганная Джулия.

– Вы чувствуете надавливание?

– Нет. Вы щиплете мне кожу.

Габриель сидел сбоку от Джулии. Ширма не позволяла ему видеть ни ее живот, ни пальцы гинеколога.

– Тебе больно? – спросил он.

– Нет, – испуганным голосом ответила она. – Но я продолжаю чувствовать боль. Боюсь, что и надрез я тоже почувствую.

Доктор Рубио повторила проверку, щипая и растягивая кожу на животе Джулии. С нарастающей тревогой Джулия утверждала, что ощущает каждое прикосновение гинеколога.

– Необходимо применить общую анестезию, – сказал анестезиолог, торопливо готовящий все необходимое.

– Это повредит ребенку, – возразила доктор Рубио. – Дайте ей что-нибудь еще.

– Нельзя. С нее хватит эпидуральной анестезии и добавочных порций обезболивающего. Я настаиваю на общей анестезии.

Джулия посмотрела на анестезиолога. У него были добрые, заботливые глаза.

– Простите меня, – прошептала она.

Анестезиолог потрепал ее по плечу:

– Дорогая, не надо извиняться. Я делаю это постоянно. Постарайтесь расслабиться.

Хирургическая бригада занималась своим делом. Габриель задавал им вопросы, которых они, возможно, даже не слышали.

Джулия стиснула ему руку, словно прося не терять самообладания. Ей требовалось его спокойствие. Сейчас она погрузится в сон, а Габриель должен внимательно наблюдать за ней.

Джулия едва обращала внимание на действия медиков, она едва слышала распоряжения анестезиолога. Но она слышала шепот Габриеля, обещавшего, что он будет рядом, когда она проснется. Потом она провалилась в темноту.