Глава сорок девятая
Через неделю после операции Габриель почти вернулся в свое прежнее состояние. Правда, отсутствие секса делало его ворчливым и раздражительным.
Кто-то может возразить, что ворчливость и раздражительность как раз и являются его прежним состоянием.
Джулия принимала скачки его настроения со своей всегдашней ангельской улыбкой и добрым юмором. Конечно, она тоже привыкла получать от мужа регулярные оргазмы, и вынужденный перерыв в интимной близости до некоторой степени сказывался и на ней.
– Кэтрин прислала нам письмо, – сказал Габриель, махнув в сторону кухонного стола, где лежала вся дневная почта.
Джулия безошибочно выбрала небольшой белый конверт. Письмо действительно было от профессора Кэтрин Пиктон, и пришло оно из оксфордского колледжа Всех Святых.
– Не ожидала, что Кэтрин задержится в Англии. Я думала, она уже вернулась в Торонто.
Габриель пододвинул стул, сел и начал просматривать остальные письма, надеясь, что сегодняшняя почта не преподнесет никаких сюрпризов.
– Кэтрин выхлопотала себе год работы в Англии. Открой письмо. Посмотрим, что она пишет.
Джулия надела очки, надорвала конверт и принялась читать.
Дорогие Габриель и Джулианна!
Надеюсь, мое письмо найдет вас обоих в добром здравии.
Оксфорд – прелестное место. Я очень довольна результатами исследований, которыми занимаюсь. Часто вспоминаю летнюю конференцию и надеюсь вскоре с вами увидеться.
Я уже говорила, что собираюсь в Бостон. Грег Мэтьюс пригласил меня прочесть цикл лекций в Гарварде. Время – конец января. Мне сообщили, что он также пригласил Джереми Мартина выступить с докладом.
Надеюсь во время моего пребывания в Бостоне повидать вас обоих.
И еще надеюсь, что вы спасете меня от кулинарных пристрастий Грега.
С наилучшими пожеланиями,
Кэтрин
– И что она пишет? – спросил Габриель, поглядывая на жену поверх очков.
– В конце января собирается приехать в Гарвард. Я на кафедре ничего не слышала о ее приезде. А ты?
– Официального сообщения не было. Что еще пишет Кэтрин?
Джулия подала мужу письмо. Габриель быстро пробежал его глазами и поморщился.
– Джереми, – пробормотал он.
– Да.
Габриель бросил письмо Кэтрин в общую стопку:
– Я вовсе не жажду встречи с ним. Джереми до сих пор не может простить мне уход из Торонтского университета.
– Неужели ты не сможешь спокойно все ему объяснить?
– Сам не знаю. Одно время мы дружили, потом… раздружились. Там видно будет. – Он откинул волосы Джулии ей за плечо. – Меня радует возможность повидаться с Кэтрин и пригласить ее к нам на обед. Грег всегда выбирал рестораны, от которых ее коробило.
Джулия сняла очки, а сама уселась к Габриелю на колени:
– Не могу представить Кэтрин, которая крутит роман со старым, высохшим оксфордским профессором.
– Мне тоже не хватает воображения, – признался Габриель. – Но когда-то Старина Хат был очень даже симпатичным. Я видел фотографии.
– Но чтобы вот так, вместе. Ведь Кэтрин понимала, что это недопустимо. И дело не только в ее научной карьере. Она сблизилась с женатым мужчиной.
Габриель легонько щелкнул жену по носу:
– Думаю, она любила Старину Хата.
– Это ее не оправдывает.
– Если помнишь, мы с тобой тоже занимались недопустимыми вещами, – почти шепотом произнес Габриель, внимательно глядя на Джулию.
– Да, – вздохнула она, обнимая его за шею. – Как легко тыкать пальцем в других, забывая о собственных прегрешениях.
– Если она испытывала к нему хотя бы десятую долю чувств, какие я испытываю к тебе, тогда я понимаю, почему юная Кэтрин сбилась с пути истинного. Но сейчас, став женатым человеком, я сочувствую миссис Хаттон. Если бы кто-то попытался увести тебя от меня… – Габриель не договорил и выругался.
– Я люблю тебя сильнее, чем любила до нашей женитьбы, – призналась Джулия. – Брак – невероятно странное состояние. Такое ощущение, что наши жизни и наши сердца тесно переплелись. Сама не знаю, как и когда это произошло.
– Брак есть таинство. – Голос Габриеля приобрел какую-то торжественность. – И конечно же, к этому добавляется секс, которого в данный момент мы лишены.
– Три недели почти истекли.
Габриель наклонился к ее уху и прошептал:
– Ты заранее предупреди своих профессоров, что в тот день тебя на занятиях не будет.
От близости его тела Джулию пробрала дрожь.
– Я что, останусь дома?
– Неужели ты думаешь, что после трехнедельного воздержания я тебя выпущу за порог? – Габриель легонько закусил ей мочку уха. – Твое счастье, если я выпущу тебя из постели.
– Какие приятные слова. – Джулия положила голову на плечо мужа. – Да, все забываю спросить: есть какие-нибудь сведения о твоих биологических родственниках?
– Я просил Карсона заняться этим. Он должен был добыть копию заключения патологоанатома о причинах смерти моей матери, а также собрать сведения о здоровье ее родителей, моего отца и его родителей. Но пока Карсон молчит.
– Вряд ли кто-нибудь станет сообщать подобные сведения твоему адвокату.
– Ему – нет, – мрачно согласился Габриель. – Но он умеет нанимать нужных людей, а те умеют добывать нужные сведения. Они-то и должны все разузнать. Эти люди – профессионалы своего дела. Они умеют настраивать на доверительный разговор.
– Ведь ты же не пытаешься добыть секретные сведения.
– Дорогая, информацию проще всего покупать. Ты платишь деньги и получаешь интересующие тебя сведения. Я рассчитываю, что этот способ позволит мне узнать все или почти все. Однако есть упрямые или излишне принципиальные люди. Таких нужно вызвать на откровенный разговор, и тогда они сами расскажут все, что от них хотели узнать.
– Габриель, неужели ты когда-нибудь покупал сведения такого рода? – с упреком в голосе спросила Джулия.
– Да.
Ее удивил его быстрый, уверенный ответ.
– И тебе не было совестно?
– Ничуть.
– Почему?
– Потому что я делал это ради тебя. Вот почему.
Джулия отодвинулась, чтобы видеть его лицо:
– Я не понимаю. Какие сведения ты покупал?
– Это долгая история, – вздохнул Габриель. – Так что устраивайся поудобнее.
Джулия подавила желание встать и осталась сидеть у него на коленях.
– Я вообще не собирался рассказывать тебе об этом. Но вот уже несколько месяцев подряд меня преследует мысль, что я должен рассказать.
– О чем?
– О том, как я убедился, что Саймон и Натали никогда больше не вторгнутся в твою жизнь.
Глаза Джулии округлились от изумления. Габриель начал рассказывать.
