Глава тридцать четвертая

Саймон, сын сенатора Тэлбота, встал с кровати и торопливо натянул джинсы.

– Где моя рубашка? – спросил он, безуспешно пытаясь отыскать голубую рубашку с коротким рукавом, цвет которой совпадал с цветом его глаз.

– Да вот же, висит на стуле, – отозвалась его подружка Натали.

Она села на постели, не посчитав нужным прикрыться одеялом.

Как всегда, глаза Саймона мгновенно приклеились к ее грудям, ставшим еще больше после прошлогодней операции. Он подошел и уперся коленом в кровать.

– Я не зря отвалил тебе денежки на операцию. – Нагнувшись, Саймон поймал сосок и принялся резко сосать, после чего вонзил в него зубы.

– Давай еще разик. – Натали потянулась к ширинке его джинсов, но Саймон тут же отошел:

– Мне пора. Я тебе позвоню.

Схватив рубашку, Саймон надел ее через голову, после чего принялся надевать носки и ботинки.

– Когда я тебя снова увижу?

Не слезая с кровати, Натали встала на колени и поцеловала его в шею. Потом одним пальцем провела по подбородку, стараясь не дотрагиваться до шрамов, оставшихся в результате памятного столкновения Саймона с Габриелем Эмерсоном.

– Прекрати! – Саймон сбросил ее руку.

– Прости. – Натали уселась на корточки, всем своим видом изображая покаяние. – Их никто не замечает. По-моему, они добавляют тебе мужественности.

Саймон повернулся к ней, наградив ледяным взглядом.

– Так когда я снова увижу тебя? – спросила Натали, склоняя голову набок.

– Через некоторое время, – уклончиво ответил Саймон.

– А почему?

– Нам надо остыть.

– Но все идет прекрасно. Я, слава богу, работаю у твоего отца.

– Я ему сказал, что мы видимся редко. Таково было его условие твоего найма. За нами сейчас следят во все глаза. Отец сказал, что меня не должны видеть возле твоей квартиры.

– Тогда мы можем встретиться в отеле. – Натали потянулась к нему, но рука поймала лишь воздух.

Саймон подошел к двери спальни:

– Отец хочет, чтобы я свозил дочь сенатора Хадсона на обед.

– Что-о?

Натали спрыгнула с постели и встала перед Саймоном: голая, с гневно горящими зелеными глазами. Ее рыжие волосы сейчас были похожи на мятую копну сена.

– Давай не будем истерить, – сказал Саймон, дотрагиваясь до ее затылка.

Холодность его тона заставила ее вздрогнуть.

– Прости. Не буду.

– Вот и хорошо. Я очень не люблю, когда ты закатываешь истерики. – Саймон провел пальцем по ее шее, а потом схватил за задницу. – Это всего-навсего обед. Девчонка закончила первый курс в Дюкском университете и приехала сюда на каникулы. Я потаскаю ее по местным достопримечательностям, и, надеюсь, она замолвит перед своим отцом словечко за моего отца. Его рекомендации нам очень пригодятся.

– Ты будешь с ней трахаться?

Саймон презрительно фыркнул:

– Ты что, шутишь? Она же девственница. Этого добра мне хватило в лице Джулии.

При упоминании имени ее бывшей соседки по общежитию Натали демонстративно наморщила нос:

– С чего ты взял, что эта цыпочка Хадсон – девственница?

– У нее религиозная семья. Южане. Там с этим строже. Во всяком случае, я так думаю.

– Джулии религия не помешала отсасывать у тебя, – сказала Натали, скрещивая руки на груди.

– Слушай, заткнись насчет Джулии. Я не жажду снова встретиться с ее придурочным бойфрендом.

– Теперь это ее законный муж.

– Мне плевать, кто он теперь. И не надо меня злить. – Саймон притянул ее к себе. – Больше чтобы я о них не слышал.

– Я только и слышу: ты, ты, ты. А что я должна чувствовать? Моего парня заставляют устраивать культурную программу для целомудренной паиньки и запрещают встречаться со мной. Его папочка, видите ли, считает меня шлюхой.

Саймон обеими руками обхватил ее ягодицы:

– Рано или поздно мы с тобой получим желаемое. Нужно лишь подождать, когда пройдут выборы.

– Я умею быть терпеливой. – Натали встала перед ним на колени и быстро сдернула с него джинсы. – Но, думаю, тебе не помешает напоминание, кого ты бросаешь ради этой целки.