Глава тридцать вторая
– Габриель, ты где?
Голос Джулии достиг галереи, в углу которой сидел Габриель.
Он выбрал темный угол, где и предавался невеселым размышлениям. Он слышал, как она босыми ногами прошлепала по полу спальни и вышла на галерею.
– Что ты тут делаешь? – Джулия удивленно смотрела на мужа, которого очень давно не видела в компании сигареты и рюмки.
– Ничего, – ответил Габриель.
Он медленно затянулся, задрал голову к небу и выпустил туда облачко дыма.
– Ты же бросил курить.
– Почти. Обычно я курю сигары. Но здесь их нет.
Джулия посмотрела на рюмку, затем на лицо Габриеля. Ей стало тревожно.
Он поднял рюмку, словно собирался выпить за здоровье жены.
– Да не волнуйся ты. Это всего-навсего кока-кола. – Габриель скорчил гримасу. – Я бы предпочел «Лафройг».
– У нас нет виски.
– Знаю, – прорычал он. – В доме – ни капли спиртного. Только вино.
– И только белое. Ты предпочитаешь красное. – Джулия наморщила лоб. – Ты никак куда-то съездил и выпил?
– А если даже и так, что тут особенного? – огрызнулся Габриель.
Джулия принялась жевать нижнюю губу.
Габриель положил сигарету на край пепельницы и протянул руку к губам жены:
– Перестань!
Он освободил ее нижнюю губу, затем снова взял сигарету и отвернулся.
Оба молчали. Расстояние, разделявшее их, стремительно увеличивалось. Первой молчание нарушила Джулия:
– Спокойной ночи, Габриель.
– Подожди. – Он обхватил ее бедро, прижавшись к тонкой материи ночной сорочки. – Мне нужно кое о чем тебя спросить… Меня интересует состояние твоего здоровья.
– Странный вопрос, учитывая, что сейчас ночь и то, в каком состоянии ты сам.
– Я всего лишь прошу тебя ответить, – без тени улыбки произнес он. – Пожалуйста.
Джулия тряхнула головой, откидывая волосы:
– Я вполне здорова, если не считать пониженного давления и пониженного содержания железа в крови. Чтобы компенсировать его недостаток, я постоянно принимаю соответствующие добавки.
– Я и не знал.
– Скорее всего, пониженное давление досталось мне по наследству. У матери тоже было.
– По наследству, – повторил Габриель и снова затянулся.
Из ноздрей повалил дым, делая его похожим на дракона.
– Ты тут сидишь, куришь после выпивки и интересуешься моим здоровьем. Ты не находишь это странным?
– Джулианна, это лучше, чем кокаин, – холодно ответил Габриель. – А при каких обстоятельствах умерла твоя мать?
– Почему ты спрашиваешь? – Джулия высвободилась из его рук.
– Ты мне рассказывала, что твоя мать умерла, когда ты жила у отца. Но ты так и не сказала, была ли ее смерть вызвана каким-то заболеванием, или же причиной стал несчастный случай.
Чувствовалось, Габриель ждет ее ответа. Глаз его Джулия не видела – их он прикрыл рукой.
– Банальный несчастный случай. Она в очередной раз напилась, упала на лестнице дома, где жила, и сломала шею… Ну что, теперь твое любопытство удовлетворено? – спросила Джулия, наградив его ядовитым взглядом.
Она повернулась, чтобы уйти в спальню, однако Габриель схватил ее за руку:
– Джулианна.
– Не трогай меня! – Джулия вырвала руку. – Я люблю тебя, но иногда ты превращаешься в бесчувственного сукина сына.
Габриель вскочил на ноги, позабыв про сигарету и выпивку:
– Я этого не отрицаю.
– Тебя что-то встревожило. Что-то не давало тебе спать. Но ты не захотел говорить об этом со своей женой. Ты избрал других собеседников: виски, сигарету и умбрийский пейзаж. Прекрасно. Вот и беседуй с ними дальше. Только не пытайся пачкать мне мозги. – Джулия шагнула к двери, что вела с балкона в спальню.
– Я не пытаюсь пачкать тебе мозги.
– Ты бы хоть предупредил меня, прежде чем начать раскопки в моем прошлом. Знаешь ли, эти воспоминания не из приятных.
Габриель нетрезво усмехнулся. Он не хотел огорчать Джулию, но не сумел сдержаться.
– В этом нет ничего смешного! – вспыхнула Джулия.
– Раскопки? В твоем прошлом? Ушам своим не верю.
На его лице появилась игривая ухмылка. Джулия еще больше нахмурилась.
– Пожалуйста, не сердись на меня за этот смех, – сказал Габриель, подходя к ней. – Я иногда завидую твоему лексикону.
Джулия вырывалась из его рук, но их губы сомкнулись. Рот Джулии наполнился терпким привкусом дыма и табака. Поцелуй Габриеля был нежным, но настойчивым.
Напряжение, охватившее Джулию, постепенно спадало.
– Прости меня, – прошептал Габриель. – Я находился в отвратительном настроении. Я не должен был выплескивать все это на тебя.
– Конечно не должен… Когда мне бывает плохо, я говорю с тобой. Поговори и ты со мной.
Габриель отстранился, запустив руки в свои спутанные волосы, отчего те стали еще всклокоченнее.
Джулия вцепилась ему в локоть:
– У каждого человека временами бывает отвратительное настроение. Но это не значит, что он выплескивает свое настроение на других. Ты просто резанул меня своим вопросом. Есть слишком болезненные темы, в которые нельзя лезть напролом.
– Прости меня.
– Ладно. Прощаю. – Джулия вздрогнула. – Но ты меня пугаешь. Тебе вдруг понадобилось виски. Ты говоришь о кокаине. Потом спрашиваешь, как умерла моя мать. Что с тобой происходит?
– Джулианна, давай не сейчас. – Он зачем-то поскреб себе щеки. – Нам и так хватает причин для расстройства. Ложись спать. Так будет лучше для нас обоих. – Габриель снова сел, ссутулив плечи.
Джулия смотрела то на дверь спальни, то на его лицо. Часть ее существа хотела вернуться в постель, тем более что Габриелю ее присутствие явно мешало. Но другая часть понимала: ему сейчас очень плохо. Если она не попытается вмешаться, его затянет в депрессию. Если не куда-нибудь похуже.
Джулия подошла к шезлонгу и робко сцепила мизинец с мизинцем Габриеля:
– Ты чем-то расстроен.
– Да, – бесцветным голосом отозвался Габриель.
– А до того, как мы стали жить вместе, что ты делал, когда на тебя обрушивалось дрянное настроение?
– Напивался. Нюхал кокаин. И… – Он вдруг стал постукивать босой ногой по балконному полу.
– И что еще?
– Я трахался, – сказал Габриель, глядя ей прямо в глаза.
– Помогало?
– Временно, – фыркнул он. – На следующее утро мои беды обычно возвращались.
Джулия повернулась в сторону спальни, где стояла их большая кровать под балдахином.
– Идем, – решительно произнесла она.
– Куда?
– В постель. – Она уцепилась за мизинец Габриеля. – Будем освобождаться от нашего дрянного настроения.
Габриель посмотрел на нее, желая убедиться, не шутит ли она.
– Послушай, это не самая лучшая затея. Я же тебе сказал, что сейчас не в себе.
– Ты меня любишь?
– Разумеется.
– Неужели ты сделаешь мне больно?
– Нет, конечно. Почему ты думаешь, что я могу сделать тебе больно?
– Я думаю, что ты мой муж. И еще я думаю, что нужно сексом выгнать из тебя твое дрянное настроение. Поэтому идем.
Габриель даже рот раскрыл от удивления. Потом его лицо сделалось жестким.
– Джулианна, в таком состоянии я не стану трахаться с тобой.
– Наверное, будь сейчас рядом с тобой другая женщина, а не я, ты бы смог.
– Неправда. Ты сама не понимаешь, о чем говоришь.
– Нет, понимаю. Когда мы легли, ты до меня не дотронулся. Я нуждалась в этом, но ты сказал «нет». – Она раскинула руки. – Неужели ты не видишь? Мы с тобой оба отчаянно нуждаемся в одном и том же. Помоги мне забыть, что я могу лишиться единственного брата. Пожалуйста.
Слова Джулии глубоко задели Габриеля. Это было видно по сверлящему взгляду. Это же ощущение исходило от его тела.
Джулия порывисто обняла его за шею, запустив другую руку ему в волосы. Потом крепко, со всей страстью поцеловала.
Габриель быстро ответил, обвив ее ноги вокруг бедер. Вскоре уже он управлял их поцелуями, и его настойчивый неистовый язык метался внутри ее рта.
– Отнеси меня в кровать, – попросила Джулия, когда он отдышался после поцелуев.
– Кровать нам не понадобится.
Бросив на нее свирепый взгляд, Габриель подхватил Джулию на руки и понес в спальню.
* * *
На этот раз не было ни свечей, ни музыки. Габриель прижал Джулию к ближайшей стене. В ванной горел свет, отчего пространство спальни купалось в серых сумерках.
Габриель сбросил с жены ночную сорочку. Джулия еще крепче обвила его ногами. Потом он послюнил два пальца и опустил их между ее ног. Джулия застонала и прижалась к его руке. Его прикосновения становились все более отчаянными.
– Боишься? – шепотом спросил он.
– Нет, – ответила Джулия, стараясь притянуть его губы к своим.
Его язык облизывал ее губы и двигался дальше, вглубь рта. Рука поддерживала ее под ягодицы.
– Смотри, – прохрипел Габриель, ведя губами по ее шее.
– На что?
– На нас. В зеркале.
Джулия открыла глаза. На противоположной стене висело зеркало. Его словно специально повесили на такой высоте. В зеркале отражалась мускулистая спина Габриеля и темноволосая женщина, выглядывавшая из-за спины.
– Я хочу, чтобы ты увидела то, что вижу я, когда ты кончаешь.
Габриель продолжал водить губами по ее шее. Его щетинистые щеки и подбородок царапали ей груди. Затем он взял одну грудь в руку, а губами попеременно касался обоих сосков. Он лизал, сосал, покусывал ей соски, чередуя эти будоражащие движения.
Потом его рука вновь оказалась у нее между ног. Габриель опустился на колени. Его рот сомкнулся вокруг розового бугорка клитора.
Джулия изо всех сил старалась держать глаза открытыми, но они закрывались сами собой. А язык Габриеля дразнил ее тело, и его губы путешествовали по самым чувствительным ее местам.
Она никогда не видела, как выглядят они вместе. Его тело – длинное и жилистое – и ее – короче и мягче. Их кожа имела разный оттенок; Габриель был смуглее.
Он ласкал Джулию с каким-то неистовством, словно умирающий, торопящийся насладиться оставшимися мгновениями. Тело Джулии таяло от жара его прикосновений.
Внимание Габриеля заставляло окружающий мир отступать, как всегда бывало в моменты их слияний. Не оставалось ничего, кроме его быстрых, опытных пальцев и твердого, окаменевшего члена, которому не терпелось попасть в ее лоно.
– Ты мне нужен, – бормотала Джулия, наклоняясь назад, чтобы видеть его.
Она крепко держалась за его плечи и почти что карабкалась на него.
– А мне нужно, чтобы ты кончила первой. Смотри в зеркало.
Габриель продолжал ласкать Джулию, противясь ее настойчивым требованиям «сделать это побыстрее».
Неожиданно она разжала губы и шумно выдохнула. Ее взгляд был устремлен на зеркало. В это время Габриель сильно и властно вошел в нее.
Джулия видела, как округлились ее глаза, как пальцы еще сильнее сжали его плечи. В зеркале отражалась мускулистая спина Габриеля и такие же мускулистые ягодицы. Ягодицы двигались в такт его толчкам.
Джулия застонала и снова закрыла глаза.
– Смотри! – прорычал Габриель, кусая ее за мочку уха.
Она уткнулась глазами в зеркало. Его спина ритмично двигалась. Толчки продолжались.
С губ Джулии срывались вздохи и стоны. Габриель ускорил свои толчки. Она словно зачарованная смотрела в зеркало.
– Это не траханье, – вдруг прошептал Габриель. – Смотри на меня.
Она послушно перевела глаза на него. Черные зрачки сильно расширились, почти поглотив сапфировую радужку.
– Это не траханье, – повторил он. – Это много больше.
У него сбилось дыхание, а следом – и ритм толчков.
– Всегда, – прошептала Джулия.
Она задышала чаще, и ритм ее дыхания совпал с ритмом его толчков.
Габриель открыл рот, собираясь что-то сказать, но в этот момент Джулия кончила. Его слова потонули в море ощущений. Ее глаза закрылись. Оргазм был глубоким, сбросившим все ее недавнее напряжение.
Через пару толчков Габриель тоже достиг оргазма и замер. Его зубы слегка сдавили ее ключицу.
Джулия ловила ртом воздух, прижимаясь щекой к его шее.
– Бесподобно, – пророкотал Габриель, успокаивая дыхание. – Как ты?
Джулия закрыла глаза, упершись головой в стену:
– Прекрасно. Но такое ощущение, что у меня искривились ноги. Подержи меня еще немного, прежде чем спустить на пол.
– А почему ты думаешь, что у нас все закончилось? – Габриель перекинул ей волосы через плечо и прошептал в открывшееся ухо: – Это был номер один.
* * *
Проснувшись утром, Джулия обнаружила, что лежит в постели одна. Это ее не удивило. Но Габриеля не было ни в ванной, ни на галерее. Надев халат, Джулия отправилась искать мужа.
Внизу его тоже не было.
Ключи от машины лежали на кухонном столе, куда вчера он их и бросил. Там же стояла пустая бутылка из-под кока-колы. Габриель не оставил даже записки.
Джулия почувствовала жгучую обиду. Их ночь по страстности превзошла все прежние ночи. Они занимались любовью возле стены, на столешнице в ванной, на полу и, наконец, в постели. Над горизонтом уже вставало солнце, когда поток любовных слияний иссяк и они уснули.
Джулии хотелось проснуться вместе с Габриелем, неторопливо ласкать его тело, а потом так же неторопливо снова заняться любовью. Увы, желание осталось только желанием. Отсутствие Габриеля и, что еще более странно, отсутствие записки наполнили ее душу тревогой. Вопреки обыкновению, он даже не оставил на ночном столике стакан с водой или соком.
Не так ли чувствовали себя другие женщины, проведя с ним ночь? Если, конечно, Габриель позволял им провести ночь в его постели.
Беспокойство сменилось глубокой тоской. Джулия поднялась наверх. Там она надела бикини, взяла солнечные очки и шляпу. Плавание – вот отличный способ очистить голову от мыслей.
Она плавала по периметру бассейна. Физическая нагрузка делала свое дело. Джулия почти забыла вчерашний разговор с отцом и тягостное настроение Габриеля, в каком она застала его ночью на балконе. Выбравшись на мелкий участок, она встала и тут вдруг увидела знакомую пару кроссовок. Габриель стоял у самой кромки воды.
– Помнится, я тебе говорил: мне не нравится, когда ты плаваешь одна.
В руках он держал полотенце. Сам он только что вернулся с пробежки, о чем свидетельствовали не только кроссовки, но и пропотевшие шорты и футболка.
– И тебе доброе утро. – Джулия подплыла к берегу и взяла у Габриеля полотенце.
– Доброе утро, – смутился Габриель.
– Я бы не плавала одна, если бы ты не исчез, – вскользь заметила она, вылезая из бассейна.
– Ты же знаешь, что я люблю бегать по утрам.
– Между прочим, сейчас почти полдень.
Вытершись, Джулия встала, уперев руки в бедра.
Габриель вел себя как-то странно. Отводил глаза, словно все, что мучило его поздним вечером, сегодня навалилось снова. Джулия не понимала, как такое возможно. После ночи фантастического секса она проснулась с ощущением спокойствия, легкая, словно перышко. Почему же у ее мужа такой вид, словно он таскал камни?
– Ты мог хотя бы оставить записку.
– Мог бы, – согласился он. – Как-то не подумал.
– Я совсем не против твоих пробежек. Бегай себе на здоровье, но сообщай, когда вернешься.
Габриель открыл рот, приготовившись возразить, но вдруг передумал:
– Сейчас я пойду в душ. Вчера я забронировал номер для твоего отца и Дайаны и попросил, чтобы им туда принесли свежие фрукты. Сегодня я собираюсь почти весь день заниматься работой, а вечером повезу тебя в Тоди обедать.
– Нет.
– Нет? – удивился он.
– Габриель, так не пойдет. Я не понимаю, чем заслужила такое холодное обращение. Ты убегаешь, не оставив записки. Потом возвращаешься и объявляешь, что сегодня намерен весь день заниматься работой. Меня словно не существует.
Габриель смешался.
– Джулианна, я никак не думал, что ты сочтешь это холодным обращением, – угрюмо признался он.
Джулия смотрела на него и ждала продолжения.
Габриель поскреб щетину на подбородке:
– Мне нужно очень во многом разобраться.
– Это я уже слышала от тебя ночью. Я надеялась, что после всего, что у нас было, тебе стало легче.
Его лицо помрачнело.
Подойдя ближе, Габриель дотронулся до золотого сердца на ее ожерелье, погладив его пальцем.
– Ты всегда прекрасна. Я бы мог весь день обнимать тебя и заниматься с тобой любовью, но это бы не решило моих проблем.
Ее рука легла поверх его руки.
– Тогда скажи, что ты меня любишь.
– Я люблю тебя.
Джулия тяжело вздохнула:
– Что ж, иди в кабинет, ищи решение. Только не забывай: ты не единственный обитатель этого дома. Я не хочу жить с призраком.
В глазах Габриеля читалась душевная боль. Он поцеловал Джулию и пошел в дом.
* * *
Слова Габриеля подтвердились. Почти весь день он провел в кабинете, за закрытой дверью. Джулия не представляла, чем именно он там занимается, но искренне надеялась, что он действительно решает навалившиеся на него проблемы.
Его настроение вчера не могло испортиться само собой, без причины. У Джулии было несколько версий случившегося. Возможно, Полина снова напомнила ему о себе, выбив из колеи. Возможно, известие о врожденной болезни ребенка Тома и Дайаны заставило Габриеля пересмотреть свое желание иметь детей. Еще одна версия была самой пугающей. Быть может, Габриель вдруг понял, что семейная жизнь оказалась совсем не такой, какой он ее себе представлял. Его угнетала жизнь только с одной женщиной и необходимость хранить ей верность.
Тревога Джулии возрастала. Ей казалось, что она может справиться с любой ситуацией, но только не с холодностью Габриеля. В прошлом она уже видела его взгляд, полный презрения. Она испытала, что́ значит быть оставленной им. Однажды она это выдержала, но не представляла, как будет выживать, если Габриель снова уйдет.
Стараясь чем-то себя отвлечь, она включила компьютер, нашла сайт детской больницы в Филадельфии, а затем стала искать информацию по гипоплазии левых отделов сердца.
Больничный сайт несколько обнадежил ее. Там описывалось несколько случаев успешных операций на сердце, аналогичных той, что предстояла ее крошечному брату. Однако каждое описание содержало предупреждение, суть которого сводилась к следующему: удачная операция в младенчестве еще не гарантия дальнейшей здоровой жизни. Даже самые опытные специалисты-кардиологи не брались прогнозировать, каким будет здоровье младенцев через несколько лет, в подростковом возрасте или когда они станут взрослыми.
Джулия вознесла внутреннюю молитву за отца, Дайану и за своего брата. Она просила Бога помочь малышу и даровать ему здоровье.
Затем ее мысли вернулись к мужу. Джулия молилась за него и за их брак. Она думала, что их ночные занятия любовью сделали их ближе и теперь им будет легче общаться друг с другом.
Но сейчас она опасалась, что результат может быть обратным. Если Габриель смог общаться с ней через тело, возможно, это отобьет у него желание словесного общения.
Обуреваемая тревожными мыслями, Джулия вернулась к материалам по детской кардиологии. Она читала статью за статьей, пока строки не начали расплываться. Тогда она облокотилась на подлокотник кресла и заснула.
* * *
Ее разбудило ощущение, что за ней кто-то наблюдает.
Джулия открыла глаза. Она лежала в постели. Рядом с ней, обхватив колени, сидел Габриель и смотрел на нее через стекла очков.
– Уже поздно, – прошептал он. – Спи дальше.
Джулия повернулась к прикроватному столику и бросила взгляд на часы. Они показывали первый час ночи.
– Я проспала обед.
– Ты очень устала за вчерашнюю ночь. Я не давал тебе покоя до самого утра.
– Иди сюда, – зевая, сказала Джулия и протянула ему руку. Габриель не двигался. – Ты что, даже поцеловать меня не хочешь?
Он не поцеловал, а просто приложился губами к ее губам.
– Мне такой поцелуй не нравится, – надула губы Джулия. – Ты сидишь на краю постели, словно гаргулья, и зыркаешь на меня. В чем дело?
– Я не зыркаю.
Джулия села, обняла мужа за плечи:
– Тогда поцелуй меня не как зыркающая гаргулья, а как мой любимый муж.
Он наморщил лоб:
– Гаргулья? Умеете же вы бить по мужскому самолюбию, миссис Эмерсон.
– Вы намного красивее меня, профессор. Но я передаю свое впечатление.
– Не клевещи, – мрачнея, произнес Габриель.
Джулия застонала от отчаяния. Она ничего не понимала.
– Габриель, я люблю тебя. Я могу выдержать и вытерпеть много дурных черт твоего характера. Но я не потерплю, когда ты отгораживаешься от меня. Либо ты будешь говорить со мной, либо я возвращаюсь домой. – Подняв голову, она увидела два ярких и сердитых сапфира, сверкающих в сумраке спальни.
– Что? – прорычал Габриель.
– Если я поеду к отцу, он не станет отгораживаться от меня. Он будет рад выговориться. Я буду помогать им с Дайаной. Им сейчас очень нужна поддержка. Зачем мне оставаться здесь? Ты ведешь себя так, словно едва терпишь мое присутствие. – Она перевернулась на спину и стала разглядывать узор балдахина.
– Беатриче. – Голос Габриеля звучал надтреснуто. – Если тебе понадобилось навестить отца, мы поедем туда вместе. Но я ни за что не отпущу тебя одну. Будь я проклят, если ты вернешься домой без меня.
Джулия отважилась слегка улыбнуться:
– Вот теперь я вижу того Габриеля, за которого выходила замуж. А то уж я подумала, что потеряла тебя.
Она сняла с него очки и положила их на прикроватный столик, а затем прижала мужа к себе, затаскивая под одеяло.
Габриель лег на бок, глядя на нее. Потом очень осторожно нашел в темноте ее губы.
– Ну вот, наконец-то. – Джулия пристроила голову у него на груди. – Теперь расскажи, чем вызвана черная полоса в твоем настроении.
– Сомневаюсь, что тебе захочется услышать это прямо сейчас.
– Захочется.
– Отлично. Вчера ты сказала, что я, наверное, сожалею, что рядом со мной ты, а не какая-то другая женщина, с которой я бы мог трахаться. – Его тон становился все жестче. – Больше никогда не говори мне подобных слов.
– Прости меня, – прошептала Джулия.
– В этих словах нет ни капли правды. Клянусь перед Богом, такого у меня и в мыслях не было. Моя прежняя жизнь осталась в прошлом, и я не хочу ее возвращения, да поможет мне Бог.
– Я и не просила тебя туда возвращаться. Я лишь надеялась, что мы с тобой вместе разгоним твое дрянное настроение и ты не будешь сидеть и мучиться один.
– Уверяю тебя: сидя на балконе, я не фантазировал о траханье с другими женщинами. – Его голос стал сердитым. – А то, что у нас есть, очень важно, и опошление этого недопустимо.
Джулия порывисто села:
– В том, чем мы занимались вчера ночью, нет ничего пошлого. Мы любим друг друга. Мы оба получили неприятные известия и оба нуждались в успокоении.
– Я был эгоистичен.
– Это было обоюдным. Помнишь? Я хотела тебя. Я нуждалась в тебе. Если ты был эгоистичен, значит и я тоже. Но мне события вчерашней ночи видятся по-иному. Да, мы вели себя агрессивнее и напористее, чем обычно. Однако ты обещал мне, что с тобой я в полной безопасности. И я это чувствовала. Ты обещал, что мы будем смелы и изобретательны в сексе. Вчера нам было не занимать смелости и изобретательности. Мы отдавали себя друг другу и потому оба щедро получали. – Джулия попыталась сохранить серьезное лицо, но не смогла. Она улыбнулась, стараясь не рассмеяться.
Еще через мгновение она лежала на спине. Габриель навис над ней, и их носы разделяло всего несколько дюймов.
– Сомневаюсь, что святому Франциску понравилось бы, что ты взяла часть его молитвы и применила ее к нашим сексуальным утехам, – заявил Габриель.
– Франциск верил в любовь и брак. Он бы понял, а уж если бы ему что-то не понравилось, он бы деликатно об этом промолчал.
Габриель закрыл глаза и покачал головой. Но на его губах тоже играла улыбка. Когда он снова открыл глаза, в них светилась привычная нежность.
– Я мог бы жить с тобой целую вечность, и ты все равно не переставала бы меня удивлять.
– Рада это слышать, Габриель. Ты по-настоящему привязан ко мне. Даже когда у тебя черная полоса. Мне не стыдно за то, что вытворяли наши тела, поскольку наши души тоже были вовлечены в это. Не хочу, чтобы и у тебя это вызывало стыд.
Он кивнул и торжественно ее поцеловал.
Джулия ответила.
– Ты говорил, что в постели с тобой я в полной безопасности. Но я хочу, чтобы и ты знал: в постели со мной ты совершенно свободен. Весь багаж нашего прошлого не властен над нами, когда мы лежим с тобой в постели.
– Согласен, – сказал Габриель, погладив ей подбородок.
– А теперь, может, расскажешь, что́ так расстроило тебя вчера?
– Не сейчас, – возразил Габриель, и по его лицу пробежала тень. – Дай мне еще немного времени. – Он поиграл с ее бриллиантовыми сережками. – Мое сердце принадлежит тебе, Джулианна. Никогда не сомневайся в этом.
Джулия уютно устроилась в его объятиях, однако заснула далеко не сразу.
