Глава пятнадцатая

Лекция Пола встретила теплый прием. Правда, Габриель счел ее несколько короткой. Он не без злорадного удовлетворения отметил, что с ланча Пол и Джулия вернулись отнюдь не с сияющими лицами. Похоже, встреча наедине обманула их ожидания.

Если Габриелю и хотелось расспросить Джулию о подробностях встречи, он умело скрыл свое желание. Он ласково улыбнулся жене. Лекцию Пола они слушали, сидя вместе.

Наступил черед Джулии. Профессор Патель – один из организаторов конференции – представил ее собравшимся, назвав восходящей звездой Гарварда. Габриель увидел, как мгновенно перекосилось лицо Кристы, и улыбнулся во весь рот.

Аудитория состояла из пятидесяти ученых-дантоведов, имеющих различные звания и находящихся на разных стадиях своей карьеры. Габриель перебрался в первый ряд, сев неподалеку от профессоров Пиктон и Маринелли. Все трое ободряюще улыбались Джулии.

Джулия поднялась на кафедру и слегка дрожащими пальцами начала раскладывать листы с текстом. На этом месте она казалась еще меньше ростом. Профессор Патель опустил микрофон, чтобы Джулии не пришлось задирать голову.

Бледная, нервничающая, она сейчас была больше похожа на студентку-первокурсницу. Габриель заметил, что она жует стенки рта, и мысленно пожелал оставить эту детскую привычку. К счастью, Джулия совладала со своим волнением. Ее взгляд остановился на Габриеле. Глотнув воздуха, она начала:

– Свою лекцию я озаглавила так: «Молчание святого Франциска. Свидетель вероломства». В двадцать седьмой песне Дантова «Ада» Гвидо да Монтефельтро рассказывает о том, что происходило с ним после смерти:

Гвидо жил в Италии. Он родился около тысяча двести двадцатого года и умер в тысяча двети девяносто восьмом. Незадолго до своей смерти, в тысяча двести девяносто шестом году, он стал францисканским монахом. До этого он был видным военным стратегом, примыкавшим к фракции гибеллинов. Как известно, папа Бонифаций VIII уговорил его дать вероломный совет семейству Колонна, с которым папа враждовал. Гвидо должен был от имени папы пообещать мятежному семейству амнистию, если те покинут стены своего замка-крепости. Он исполнил папское повеление, однако ранее заручился отпущением грехов. Послушавшись его совета, семейство Колонна покинуло замок, но было схвачено сторонниками папы и изгнано за пределы Италии. Вскоре после этого события Гвидо скончался во францисканском монастыре в Ассизи. Рассказ Гвидо о том, что случилось с ним после смерти, полон драматизма. Святой Франциск отважно вступает с демоном в схватку за душу своего собрата-францисканца.

Джулия видела, как сверкнули синие глаза Габриеля. Супруги переглянулись, и Джулия поняла: сейчас они оба вспоминали, как спасали друг друга.

– Но, как часто бывает в произведениях Данте, внешность оказывается обманчивой. При жизни Гвидо обладал убедительной речью, но его язык служил обману. После смерти он попал в ту часть Ада, где находились души обманщиков. Так что к его словам нужно относиться с разумным скептицизмом. Скептически стоит воспринимать и утверждение Гвидо о том, что Франциск явился за его душой. Если такова была цель Франциска, святой потерпел неудачу. Во всем тексте «Божественной комедии» мы нигде не находим свидетельств того, что зло одерживает победу над добром. Произведение названо комедией, потому что повествование движется от хаоса в Аду к порядку в Раю. Если хотя бы одна душа понесла несправедливое наказание, это опрокинуло бы весь ход повествования. Можно сказать, что ставки в процитированном отрывке очень высоки. Наша интерпретация описываемых событий имеет громадное значения для понимания всей «Божественной комедии». – Джулия глотнула воды. У нее слегка дрожала рука. – Согласно воззрениям Данте, Бога на создание Ада подвигло желание установить справедливость. Вергилий намекает на это, когда говорит, что именно справедливость руководит душами умерших, заставляя их переправляться через реку Акерон и входить в пределы Ада. Судя по всему, Данте считал, что души, населяющие Ад, находятся там совершенно справедливо и именно Ад должен быть их последним пристанищем. Души не попадают туда случайно или по Божественному капризу. Учитывая такую точку зрения, как тогда мы должны воспринимать слова Гвидо?

Кэтрин кивала. Ее глаза светились гордостью. Джулия поймала взгляд Кэтрин и оценила ее поддержку.

– Итак, памятуя об убежденности Данте, что души находятся в Аду вполне заслуженно, давайте проанализируем историю Гвидо. Увидев Франциска, демон начинает кричать на святого, утверждая, что душа Гвидо принадлежит Аду и намерение Франциска ее забрать выглядит как кража. Если это так, зачем тогда Франциск появляется в Аду? – Джулия сделала паузу, надеясь, что аудитория вместе с ней готова искать ответ на поставленный вопрос. – Исследования творчества Данте, сделанные за последние пятьдесят лет, предлагают нам по меньшей мере две интерпретации упомянутого отрывка. Согласно первой интерпретации, Гвидо говорит правду и Франциск действительно явился в Ад за его душой. Согласно второй, Гвидо лжет и нога Франциска вообще не ступала в Ад. Я считаю обе эти точки зрения слишком радикальными. Если согласиться с первой, нам придется приписать Франциску такие качества, как невежество и несправедливость, чего он явно не заслуживает. Вторая версия утверждает, что Франциск вообще не появлялся в Аду. Если мы согласимся с этой точкой зрения, слова демона потеряют всякий смысл, ибо Гвидо не может похитить собственную душу. Итак, перед нами весьма загадочное свидетельство о нисхождении Франциска в Ад, сопровождаемое довольно сомнительным объяснением. Объяснение исходит из уст Гвидо и демона, каждый из которых не заслуживает доверия. Мне думается, мы можем разгадать загадку появления Франциска в Аду, если отбросим объяснение Гвидо и заменим его другим, которое согласуется с характером и жизнью Франциска. Согласно моей интерпретации, Франциск спустился в Ад и демон его видел. Однако демон неправильно понял цель появления святого.

В зале послышались перешептывания. Джулия крепче схватилась за кафедру. У нее напрочь пересохло во рту, но она не стала пить воду. По-прежнему не сводя глаз с Габриеля, она продолжала:

– Нам было бы куда… приятнее думать о Франциске как об архангеле, спустившемся в Ад, чтобы биться за душу Гвидо. Но такого попросту не могло быть. – Джулия посмотрела на Габриеля, и тот одобрительно кивнул. – Гвидо уповает на широко известную преданность Франциска своим собратьям. Он хочет, чтобы рассудительные люди поверили, будто святой явился в Ад, движимый заботой об умершем собрате-францисканце. Более того, Гвидо желает, чтобы Данте распространил эту выдумку, и тогда другие подумают, что он, Гвидо, – достаточно важная фигура, удостоенная внимания святого. Следовательно, его помещение в Ад – досадная ошибка. Демон, мысля убедить Франциска не забирать душу, объясняет, почему Гвидо заслужил пребывание в Аду. Гвидо получил отпущение за грех вероломного совета до того, как совершил этот грех. Он верил, что отпущение избавит его от последствий греха, и потому добровольно, не испытывая угрызений совести, совершил бесчестный поступок по отношению к семейству Колонна. По мнению демона, отпущение грехов действует только тогда, когда человек раскается в своем грехе. Невозможно одновременно сознательно совершать грех и при этом каяться. – Джулия робко улыбнулась собравшимся. – Отпущение грехов не договор страхования на случай пожара. – (Несколько слушателей, включая Пола, засмеялись.) – Гвидо облачается в рясу монаха-францисканца, заранее испрашивает для себя отпущение грехов, но он все равно остается обманщиком. Франциск не мог этого не знать. Как бы там ни было, своим поведением Гвидо опозорил орден францисканцев. Хотя Франциск мог бы обличить Гвидо в совершенном грехе, он не произносит ни слова. Он не может спасти Гвидо. Ему остается лишь наблюдать, как демон хватает Гвидо за волосы и тащит вниз. Отвратительные крики демона и лживое францисканство Гвидо становятся еще уродливее на фоне тихого, благочестивого присутствия Франциска. Его молчание и бездействие наглядно показывают всю лживость утверждений демона, будто Франциск вознамерился украсть душу Гвидо. И это молчание заставляет нас заново обратиться к рассказу Гвидо. Неужели Франциск проявил бы пассивность и не попытался спасти несправедливо осужденную душу? Конечно же нет. Но поскольку Гвидо не раскаялся в своем грехе, Франциск мог ему предложить лишь свое молчаливое сострадание и, возможно, молитвы. – Джулия сделала паузу и намеренно посмотрела туда, где сидела Криста. – Франциск мог бы вступить с демоном в спор. Мог бы назвать демона лжецом, извратившим причину его появления. Он мог бы протестовать, говорить, что демон распускает о нем клеветнические слухи. Однако, вместо того чтобы защищать свое доброе имя, Франциск хранит молчание, дабы зло показало себя в своем истинном обличье.

Джулия подняла глаза на собравшихся. Многие одобрительно кивали. Пол широко улыбался. Его улыбка была очень выразительной.

– Гвидо хотелось бы заставить нас поверить либо в крайнюю наивность и доверчивость Франциска, посчитавшего, что место Гвидо в Раю, либо в дерзкую самонадеянность Франциска, уверенного в своей способности перехитрить Бога. Гвидо хотелось, чтобы мы думали, что Франциск вступил в схватку с демоном, но проиграл, поскольку был не столь искушен по части логики. Жизнь Франциска и его деяния показывают лживость обоих устремлений Гвидо. Я считаю, что Франциск приходит на могилу Гвидо да Монтефельтро, дабы оплакать его и бесчестную жизнь, которую он вел. Только за этим, а не ради спасения души Гвидо. Франциск проявляет к нему сострадание и милосердие, хотя и суровое милосердие. – Произнеся последние слова, Джулия выразительно посмотрела на мужа. – Франциск не был вором. Он не обманывал и не мошенничал. Не пытался с помощью пустых слов упрочить свое служение. И в самом деле, словами о молчаливом присутствии Гвидо очень точно передал суть натуры Франциска. Возможно, многих удивляет, что некто, столь искушенный в клевете и лжесвидетельстве, сумел так верно передать картину добродетели. Но если вспомнить рассказы сподвижников Франциска о его жизни и деяниях, перед нами предстанет та же картина, какую увидел Гвидо, хотя Гвидо и здесь попытался с помощью цветистой риторики исказить черты великого святого. В заключение могу сказать, что, по моему мнению, обе исторические интерпретации этого отрывка являются ошибочными. Франциск явился новопреставленной душе Гвидо, но саму душу он у демона не крал. Появление Франциска противопоставляет истинное францисканство лживому францисканству Гвидо да Монтефельтро. Показав разительный контраст между обоими персонажами, Данте использует образ Гвидо как фон и на этом фоне возносит хвалу благочестию святого Франциска… Благодарю вас за внимание.

Раздались вежливые аплодисменты. Джулия кивком поблагодарила за них. Собравшиеся перешептывались. Джулию прежде всего интересовала реакция Пиктон, Маринелли и Габриеля.

Габриель ей подмигнул и удовлетворенно улыбнулся.

– У кого-нибудь есть вопросы по материалу моей лекции? – спросила Джулия, обращаясь к аудитории.

Возникшая пауза показалась ей вечностью. Собравшиеся молчали. Криста сидела с недовольным лицом, но тоже молчала. Джулия решила, что все трудности позади и сейчас она благополучно сойдет с кафедры.

Но потом, словно в замедленном кино, выражение лица Кристы изменилось и стало похожим на кусок камня. Она встала.

Краешком глаза Джулия видела, как профессор Паччиани довольно грубо дергал ее за локоть, пытаясь усадить на место. Однако Криста вырвала руку:

– У меня есть вопрос.

Джулия инстинктивно закусила губу. Ее сердце ушло в пятки.

Как по команде, головы собравшихся повернулись в сторону Кристы. Кое у кого из ученой публики заблестели глаза. Эти люди что-то шептали соседям, вероятно предвкушая новый спектакль. Почти все знали о конфликте Кристы с Эмерсонами. Зал наполнялся нервозной энергией. Каждый пытался предугадать, какой выпад на этот раз сделает мисс Петерсон.

– В вашей лекции так много лакун, что я даже не знаю, с какой начать. Пожалуй, начну с того, что вы называете вашим исследованием. – Криста не скрывала своего презрения. – Большинство исследований, посвященных этому эпизоду, принимают как факт, что Франциск спускался в Ад за душой Гвидо. Ряд недавних работ отрицают само нисхождение Франциска. Однако никто… – Криста сделала драматическую паузу. – Повторяю, никто не рискует утверждать, будто Франциск спускался в Ад, но не за душой Гвидо. Либо Гвидо лжет, либо нет. Творчество Данте – это вам не разбавленные сливки. – Она усмехнулась.

В зале послышалось несколько одиночных смешков.

Джулия с трудом проглотила комок в горле. Ее глаза метались по залу, пытаясь определить настроение собравшихся. Потом она заставила себя перевести взгляд на Кристу.

– Более того, – продолжала Криста, – вы даже не сочли нужным упомянуть начало двадцать седьмой песни, когда Гвидо сообщает Данте, что говорит правду. В тот момент Гвидо думает, что Данте обречен вечно оставаться в Аду и потому не сможет рассказать другим о том, как все было на самом деле. Начальные строки двадцать седьмой песни не оставляют сомнений в правдивости слов Гвидо. Франциск действительно спускался в Ад. Наконец, если бы вы удосужились прочесть на редкость плодотворную монографию профессора Хаттона об устройстве Ада, вы бы знали, что покойный профессор считал слова демона вполне достоверными, поскольку они исторически точны. Таким образом, Хаттон тоже придерживался мнения, что Франциск спускался в Ад за душой Гвидо.

Горделиво улыбаясь, Криста уселась, ожидая ответа Джулии. Она была настолько довольна и горда собой, что ничего не замечала. А между тем профессор Пиктон выразительно посмотрела на профессора Паччиани. Этот взгляд напомнил итальянцу, что он несет ответственность за вызывающее поведение своей подружки и что Кэтрин очень недовольна ее выходкой. Профессор Паччиани тут же наклонился к уху Кристы и зашептал, сопровождая слова отчаянной жестикуляцией.

Джулия стояла, торопливо моргая. Собравшиеся ждали ее ответа.

Габриель подался вперед с явным намерением встать. Сощуренный взгляд профессора Пиктон подавил это намерение. Тогда Габриель повернулся туда, где сидела Криста. Чувствовалось, он готов разорвать ее на куски.

Пол выругался сквозь зубы и сложил руки на широкой груди.

Профессор Пиктон кивнула Джулии. Лицо старухи было образцом уверенности.

Джулия дрожащей рукой откинула локон. Камень на ее кольце поймал солнечный луч и ярко вспыхнул.

– Что ж, я начну с вашего утверждения о ряде интерпретаторов, уверенных, что Франциск спускался в Ад за душой Гвидо. Это, как вы говорите, видно по начальным словам двадцать седьмой песни.

Джулия начала читать отрывок по-итальянски, уверенно и с особой музыкальностью произнося слова:

Теперь она казалась чуть выше ростом.

– В этих строчках Гвидо заявляет, что рад поведать правду, поскольку убежден, что Данте обречен оставаться в Аду навеки и потому не сможет никому пересказать его слова. Однако Гвидо занимается самооправданием. В своей печальной участи он винит всех: папу, демона и косвенно – святого Франциска. В его словах нет и намека на то, что ему стыдно рассказывать. Наоборот, он совсем не против повторения своего рассказа. Просто он не хочет признаваться в этом вслух. Отсюда и его слова, которые я только что процитировала. Вы забыли и другие строки:

Чувствуя себя все увереннее, Джулия подавила настойчивое желание улыбнуться. Она смотрела на Кристу серьезно и сурово.

– Данте сообщает Гвидо, что намерен повторить его историю в мире живых. И только после этих его слов Гвидо начинает рассказ о своей жизни. Нам также известно, что внешне Данте не похож на другие тени. Вероятнее всего, Гвидо понял, что Данте не мертв. – Криста попыталась возражать, однако Джулия вежливым жестом показала, что еще не закончила. – Моя интерпретация подтверждается текстом «Божественной комедии». В пятой песни «Чистилища» есть параллельный отрывок, в которой сын Гвидо рассказывает, как после смерти отца за его душой приходил ангел. Возможно, обязанность перемещать души в Рай возложена на ангелов, а не на святых. Таким образом, после смерти Гвидо Франциск появляется перед ним, но совсем с другой целью. Теперь о вашем последнем замечании, касающемся монографии профессора Хаттона. Если вы имели в виду «Лед и пламень. Желание и грех в „Аде“ Данте», то ваша характеристика его позиции неверна. У меня сейчас с собой нет этой книги, но есть сноска из монографии. В десятой главе он пишет, что верит в появление Франциска, поскольку считает, что слова демона были направлены не на Гвидо, а на самого себя. Однако профессор Хаттон сомневается, спускался ли Франциск в Ад за душой Гвидо или по какой-то иной причине. Это все, что у него сказано об упомянутом эпизоде.

Криста встала, будто собиралась продолжить спор. Но прежде чем она успела раскрыть рот, к ней повернулся пожилой профессор в твидовом костюме. Глаза за стеклами очков в толстой оправе смотрели на Кристу с нескрываемым презрением.

– Может, мы продолжим? Вы задали вопрос, лектор вам ответила. Должен сказать, вполне адекватно.

Криста смешалась, но ненадолго. Она заявила, что ей должно быть позволено задать дополнительный вопрос.

И снова в зале зашептались, но Джулия заметила изменившееся выражение лиц. Теперь на Джулию смотрели с молчаливым одобрением.

– Вы позволите продолжить? Я бы тоже хотел задать вопрос.

Престарелый профессор перевел взгляд на модератора, вышедшего вперед. Председательствующий на конференции вежливо кашлянул:

– Если у нас останется время, мы вернемся к вашим вопросам, мисс. Но вначале предлагаю послушать профессора Вудхауза.

Старик в твидовом костюме пробормотал слова благодарности и встал. Он снял очки и помахал ими в направлении Джулии.

– Дональд Вудхауз. Колледж Святой Магдалины, – представился он.

Джулия побледнела. Вудхауз был дантоведом, сопоставимым по уровню с Кэтрин Пиктон.

– Мне знакома упомянутая вами ссылка из книги Старины Хата. Вы правильно подытожили то, о чем там сказано. Иной взгляд мы находим в книге Эмерсона. – Вудхауз махнул рукой туда, где сидел Габриель. – Но, как вижу, вы не находитесь под его влиянием, хотя у вас и одинаковая фамилия.

В зале засмеялись. Габриель с гордостью посмотрел на Джулию и подмигнул ей.

– Как вы справедливо заметили, у многих вызывает недоумение, зачем Франциск является перед душой новопреставленного лжефранцисканца. Но нам необходимо допустить появление Франциска, дабы слова демона обрели смысл. Дама, выступавшая передо мной, представила это как ситуацию «или – или». Однако я не вижу в этом ничего проблематичного. Мне кажется, полуправдой и полуложью пронизаны все слова Гвидо. Двусмысленность, риторические ухищрения. Казалось бы, чего еще ожидать от человека, давшего предательский совет? Поэтому я склонен согласиться с большей частью сказанного вами, хотя и не могу говорить за него. Полагаю, Старина Хат тоже не решился бы, будь он сейчас с нами.

Джулия облегченно вдохнула. Побелевшие пальцы, сжимавшие край кафедры, разжались. Она не знала, какими могут быть дальнейшие слова профессора Вудхауза. Пока что он говорил в ее поддержку.

Профессор Вудхауз заглянул в листок, где у него были набросаны тезисы:

– Вы представили нам интерпретацию, которая теоретически имеет право на существование. Мне она импонирует больше, нежели те, где Франциску приписывают либо невежество, либо несправедливость. Но давайте говорить прямо: это умозрительное рассуждение.

– Да, так оно и есть, – тихим, но уверенным голосом согласилась Джулия. – Я была бы рада выслушать альтернативные интерпретации.

Профессор Вудхауз пожал плечами:

– Кто же знает, почему Франциск совершал те или иные поступки? Возможно, он собирался принять в Ассизи еще одну душу, а вероломная затея папы стала для него чем-то вроде засады. – (Аудитория встретила его слова смехом.) – Однако я пока не задал своего вопроса. – Он вновь надел очки и просмотрел сделанные пометки. – Мне бы хотелось, чтобы вы поподробнее остановились на договоренности, существовавшей между Бонифацием и Гвидо. В своей лекции вы упомянули об этом лишь вскользь. Я считаю, этот вопрос заслуживает большего внимания. – Сказав это, профессор снова сел.

Джулия кивнула, лихорадочно пытаясь собраться с мыслями:

– Моя лекция была посвящена интерпретации появления святого Франциска в Аду, а не греху Гвидо. Тем не менее я охотно расширю эту часть.

Джулия сжато, но красочно рассказала о встрече Гвидо с папой Бонифацием VIII и последствиях. Похоже, ее ответ вполне удовлетворил профессора Вудхауза. Однако она мысленно оценила его слова как свое упущение. Если представится возможность опубликовать текст, нужно будет обязательно поподробнее осветить этот аспект.

Ей задали еще несколько вопросов, на которые она легко ответила. Председательствующий поблагодарил ее за выступление. В зале вновь раздались аплодисменты. На этот раз ей хлопали с заметным энтузиазмом. Несколько профессоров старшего поколения благосклонно кивали Джулии.

Когда объявили перерыв на чай и кофе, Джулия с удивлением увидела, как профессор Паччиани взял Кристу за руку и увел из зала.

Джулия подошла к Габриелю, вглядываясь в выражение его лица.

Он улыбнулся. Они вновь сцепили мизинцы.

– Я горжусь своей умной девочкой, – прошептал он.