Глава 9
Сойер был плоть от плоти Лас-Вегаса, он расхаживал по своему кабинету, словно огромный дикий кот. Карина старалась не показывать, что нервничает. Он пожал ей руку и предложил сесть, словно решил поиграть с добычей, прежде чем хватать зубами. И, ей-богу, по всему было видно, что схватить он способен. Сексом от него несло за милю, но под этим скрывалось еще что-то, и это что-то пугало Карину до смерти. Он был похож на белокурого вампира из сериала «Настоящая кровь» – перед этой внешностью преуспевающего красавца и горячими янтарными глазами любая женщина оказалась бы беспомощной, как под гипнозом. В изгибе полных губ было что-то жестокое, а лицо все из твердых линий – острые скулы, глубокий шрам от брови через всю щеку. Этот шрам только усиливал исходящее от Сойера ощущение опасности. Волосы у него были длинные, почти как у Майкла, но не настолько, чтобы завязывать в хвост.
Карина заранее подготовилась к этой встрече и собрала основную информацию. Предметом гордости этого человека был длинный список преуспевающих отелей, которые он прибрал к рукам, выкачав из них максимум прибыли. Потом с отелем что-то случалось, и он брался за новое дело. «Венецианский отель» был его очередной игрушкой, к которой он относился весьма серьезно, но уже ходили осторожные слухи, что Сойер Уэллс планирует выстроить сеть роскошных гостиниц по всей стране. Он часто бывал в Италии, и Макс, кажется, знал его не только как случайного партнера по бизнесу.
Сев напротив него за длинный стол из тикового дерева, Карина огляделась. Кабинет находился на верхнем этаже отеля. В окнах от пола до потолка был виден город во всей красе, и все здесь напоминало скорее гостиничный люкс, чем служебное помещение: подобранная в тон тиковая мебель, книжные шкафы, бар. Великолепные картины на стенах – интригующее сочетание серых туманных пейзажей и эротики. Она задержалась взглядом на силуэтах двух фигур, обнаженных, но затененных, обвивающих друг друга. Эта простая чувственность что-то всколыхнула в ней, ей захотелось разглядеть картину получше. Сойер поймал ее пристальный взгляд, и щеки у нее вспыхнули румянцем.
– Любите живопись, Карина?
– Очень. Я и сама пишу.
Он уселся в кожаное кресло за столом и задумчиво посмотрел на нее.
– Интересно, – пробормотал он. – Профессионально?
– Нет, я бросила, чтобы закончить MBA. Но скучаю по этой работе.
– Никогда нельзя отказываться от того, что составляет часть твоей души. Иначе оно в конце концов увянет и умрет или будет гноиться внутри, пока не вырежешь. – Лицо у Сойера стало замкнутым, словно он пытался прогнать какое-то воспоминание. – Жизнь слишком коротка, чтобы о чем-то жалеть.
– Да.
Этот странный разговор ее встревожил. Ох, а что это там, в смежной комнате, – не иначе как двуспальная кровать? И почему ей вдруг подумалось, что он там не только спит, но и еще кое-чем занимается?
– У меня много связей в мире искусства. Если когда-нибудь задумаетесь о настоящей выставке, дайте мне знать. Мой агент распознает талант с первого взгляда.
– Вы ведь даже не видели моих работ, – в недоумении посмотрела на него Карина.
– У меня хорошая интуиция.
– Я запомню. – Она закинула ногу на ногу. Его пристальный взгляд задержался на обнаженной коже ниже юбки и медленно поднялся вверх. Этот одобрительный взгляд, однако, не вызывал ощущения, что на нее смотрят как на сексуальный объект, а скорее льстил ее женской сущности.
Его хриплый голос вызывал определенные ассоциации: утренний десерт и много-много обнаженного тела.
– Я рад, что вы решили уделить мне время. Моя помощница сказала, что вы хотели поговорить о деле. Макс позже подойдет?
Карина пригладила ладонями юбку, вздохнула поглубже и решилась:
– Нет, Макс не знает, что я здесь. Мне хотелось бы, чтобы это осталось между нами.
Сойер поднял голову. Она перевела дыхание и подумала: он словно смотрит ей прямо в душу.
– Как интересно. В любом другом случае я бы отказал, поскольку компанию на переговорах представляете не вы, однако вы меня заинтриговали. Тем не менее не могу обещать, что буду держать что-то в тайне от Макса, если ваши намерения мне не понравятся.
– Разумеется, – кивнула она. – Я хотела вам сказать, что уезжаю из Лас-Вегаса и выхожу из дела.
По его лицу прошла тень.
– Вас уволили?
– Нет, мистер Уэллс.
– Сойер.
– Сойер.
Он помолчал, но она больше ничего не сказала. Вскоре его губы дрогнули в сдержанной улыбке. Карина поздравила себя с победой в этой маленькой схватке.
– Это все, что вы хотели мне сказать?
– Цифра, которую я вам назвала, была неверной. Макс уже сказал, что откажется от сделки, если вы будете настаивать на ней. При таком размере прибыли нет смысла начинать дело в Вегасе, особенно если придется конкурировать с вашим ресторанным обслуживанием.
Сойер пристально посмотрел на нее. Этот искушенный взгляд вызывал странное чувство. Словно он перебирал в уме ее тайны и раздумывал, стоит ли бросить ей вызов. Он сцепил пальцы в замок.
– А Майкл в курсе?
– Нет еще.
– Понимаю. Таким образом, вы намерены устраниться, чтобы спасти сделку.
– Верно. Не можете же вы использовать мою ошибку против Макса или моего брата.
– Вы думали, я стану угрожать вашему брату? Использовать вас как рычаг, чтобы получить побольше прибыли? Требовать, чтобы он согласился на эту цифру или уволил вас?
Карина подняла подбородок и твердо выдержала его взгляд.
– Разумеется. Вы же деловой человек. На вашем месте я бы позвонила Майклу и сказала, что если они не согласятся, то сделка не состоится. Я сказала бы, что его сестра совершила ошибку и теперь должна за нее расплачиваться. – Она выдержала паузу. – Но если вы станете на него давить из-за этого, я сама уволюсь.
На лице у него мелькнуло удивление.
– Вы пойдете на это, лишь бы спасти сделку?
– Да. И, мистер Уэллс…
– Сойер.
– Я не блефую.
– Как интригующе. – Он покривил губы. – Вы определенно все усложнили.
Карина вздохнула с облегчением. Наконец-то она сделала что-то полезное для компании. По крайней мере, Макс начнет теперь с чистого листа, и ее брат не окажется в неловком положении.
– Уверена, у вас найдется альтернативный план. Вы, как мне кажется, чрезвычайно гибкий человек.
– Вот что я вам скажу, Карина. Ваша ошибка не отразится на ходе переговоров.
– Спасибо.
– Однако мне кажется, вы мне кое-что должны.
– Прошу прощения?
На его губах играла улыбка. У нее перехватило дыхание – такая чувственность тлела в его затаенном взгляде.
– Я назначаю вам сегодня свидание.
– Что?
– Свидание. Или у вас с Максом что-то есть?
– Нет, с Максом у меня ничего нет. – Она покачала головой, немного резковато. – Зачем вы хотите со мной встретиться?
– Вы красивая и с характером. – Судя по голосу, ситуация его забавляла. – Я свожу вас поужинать, а потом зайдем в клуб.
Карина пыталась понять, что за игру он ведет. Он чрезвычайно привлекателен, но совершенно не из ее лиги.
– Не надейтесь, что заставите меня разболтать еще какие-нибудь секреты, – фыркнула она.
– Вы себя недооцениваете. В семь?
– Я ужинаю с Максом, а потом мы идем на концерт.
– Тогда попозже. В десять.
Сойер снова стал ждать ее ответа. От него так и веяло сдержанной сексуальностью. Разве это не то самое, что ей нужно? Мужчина, который хочет ее и не боится об этом сказать? Вместо того чтобы сидеть рядом с Максом и слышать, как Селин поет о неразделенной любви, можно узнать поближе этого высокого сексуального блондина… а может быть, и заставить героя своего будущего романа на одну ночь немного поревновать?
– Вы восхитительны! – Сойер засмеялся и покачал головой. – Давненько мне не приходилось так стараться, чтобы уговорить женщину на коктейль.
– Перед ужином. В баре. В шесть.
– Договорились.
Карина пошла к себе в номер – принять душ и переодеться в вечернее платье. Ей даже не верилось в то, что произошло. Неужели ее самая серьезная деловая ошибка обернулась отличным свиданием? Ей осталась только одна ночь в Лас-Вегасе перед возвращением домой, и она намеревалась взять от нее все, что можно.
К черту Селин Дион!
* * *
Карина вошла в дверь знаменитого V-образного бара и стала искать глазами своего кавалера. Округлые, чувственные очертания зала соответствовали ее настроению. Через весь бар тянулись двусторонние кожаные диваны, и люди уже собрались и потягивали свой любимый мартини. Стены морозного стекла отгораживали уединенные кабинки. То, что нужно, чтобы быстренько выпить коктейль перед ужином с Максом.
Ее сразу же провели к угловому столику, и Сойер привстал, приветствуя ее. Он, видимо, любил черный, и этот цвет очень шел ему. Худой, изящный, волосы падают на плечи, подчеркивая резкие черты лица. От него веяло какой-то опасностью, и это возбуждало любопытство.
Карина заказала «Грязный мартини», и они начали светскую беседу.
– Как вам нравится Лас-Вегас?
– Что же мне здесь может не понравиться? – Карина обвела рукой комнату. – Я всю жизнь проторчала в Бергамо и теперь как гурман, который долго сидел на одних крекерах и наконец дорвался до еды.
– Я много раз бывал в Милане и знаю вашу мать, – улыбнулся он. – Я всегда любил ваш дом – такой тихий.
– Бергамо – часть моей души. Но я жила там со старшим братом и двумя сестрами, и они только и делали, что меня защищали. Где уж тут испытать что-нибудь новое и захватывающее. Теперь наслаждаюсь вкусом свободы.
– Свобода может и одурманить. – Его глаза лукаво блеснули. – Как первый глоток хорошего вина. Сильнее бьет в голову, если отстоялось за много лет.
Карина вытащила из бокала оливку и сняла ее губами с палочки. Его пристальный взгляд следил за ее ртом с явным интересом.
– Да вы поэт, Сойер Уэллс. Кто бы мог подумать? А откуда вы знаете мою маму?
– Мы познакомились несколько лет назад. Она вытащила меня из щекотливого положения, и я обещал ей свою преданную дружбу.
– Подробности расскажете? – приподняла бровь Карина.
– Нет.
– Вы, должно быть, читали руководства по общению с женщинами, – усмехнулась она. – Мы обожаем тайны.
– Я думал, вы еще любите нас исправлять. Спасать от самих себя.
– Любим, но вы редко нам позволяете.
Его взгляд опалил ее внезапным жаром, и по спине пробежал холодок. О да, она далеко еще не в его лиге.
Этот человек был мастером соблазнения, а она – всего лишь ученицей. Однако это рискованное подшучивание и острый ум притягивали ее, хотя он и пугал ее до смерти.
– Вы расскажете Максу о нашем свидании?
Упоминание о Максе вернуло ее к реальности. Пальцы сжались сами собой.
– Если он спросит.
Сойер заметил ее жест и наклонился к ней. Аромат дерева и мускуса пробуждал в ней чувственность.
– Расскажите мне о ваших отношениях с Максом.
– Он лучший друг моего брата. Мы росли вместе, а потом он уехал с Майклом в Нью-Йорк открывать «Милую Мэгги».
– Друзья детства?
– Да. Почему вы так много расспрашиваете о Максе?
Сойер пристально поглядел на нее:
– Он имеет на вас какие-то права?
– Прошу прощения? – едва не поперхнулась Карина.
– Вы с ним спите?
– Нет. Но я не совсем понимаю, какое вам до этого дело.
– Никогда не бойтесь задавать вопросы, Карина. Вы не только красавица, но и умница. Опасное сочетание. Я хочу удостовериться, что вы свободны.
В его глубоком голосе слышались многообещающие нотки. Этот человек хочет ее. Почему же она не падает в обморок от счастья и не зовет его к себе в номер? Чертов Макс! Она никак не могла вырваться из плена своей детской влюбленности, и это ее злило.
– Я свободна. И мне надоело говорить о Максе.
Сойер взял ее за руку. По телу пробежала приятная дрожь, но это было совсем не то страстное волнение, от которого все обрывалось внутри и которое она испытывала от прикосновения руки Макса. Но нет, она не будет думать о Максе.
– Мне тоже. Хотя, видимо, придется отпустить вас, иначе вы не успеете на ужин.
Она тряхнула головой, и волосы упали ей на плечо.
– Но не сейчас.
– Нет, не сейчас. – Его губы тронула улыбка. – Что вы рисуете?
– Портреты. Своих родных, детей, животных. Я люблю, когда мне удается разглядеть в людях то, что скрыто за внешней оболочкой, и стараюсь показать им то, чего они сами не видят. Моя невестка примерно то же говорит о своих фотографиях.
– Сам-то я и «палку-палку-огуречик» не нарисую, но оценить способен. Помню, когда первый раз приехал в Италию, просто упивался живописью. В галерее Уффици меня чуть было не арестовали – ни в какую не хотел уходить.
– Да, я всю жизнь из этой галереи не вылезала. А когда первый раз увидела Сикстинскую капеллу, ревела, как маленькая.
– А вам никогда не хотелось стать профессиональной художницей?
Сердце сдавила тоска, жестокая и горькая. Чем яснее она понимала, что ее будущее – в «Милой Мэгги», тем отчаяннее душа рвалась к чему-то иному. Карина поколебалась, не зная, до какой степени стоит с ним откровенничать.
– Хотелось, но не хватило веры в себя.
– Знакомое чувство, – кивнул Сойер.
В наступившей тишине слышалось обещание дружбы, а возможно, и чего-то большего.
– А теперь расскажите мне о блестящем мире отелей, – улыбнулась Карина.
Они проговорили целый час, пока не пришло время ужина с Максом. Сойер сжал ее руку:
– Карина, мне бы хотелось еще раз встретиться с вами. Я покажу вам клуб, можем пойти потанцевать, если хотите.
Карина заколебалась. Ее влечение к Максу боролось с этим новым искушением.
– Я не знаю, – прошептала она.
– Я буду ждать вас в «Тао». А вы решайте.
Он поцеловал ее в щеку и ушел.
Фантазии о прошлом или настоящее?
Пора выбирать.
* * *
Карина вернулась в вестибюль, где ее ждал Макс. Выражение его лица, когда он увидел, как она одета, задало тон всему вечеру.
У него челюсть отвисла. Макс окинул взглядом ее наряд, и все лицо у него напряглось.
– Нельзя же такое носить, – гневно прошептал он. – Бога ради, Карина, это платье, оно же… оно же…
– Хм, хватило бы простого «отлично выглядишь».
С первого взгляда на это платье от Версаче она влюбилась в него без памяти. Элегантно перекрещивающиеся лямочки едва прикрывали грудь, словно играя в озорные прятки, так что смотревшему было не разобрать, где там тело, а где ткань. Юбка обхватывала талию и падала до пола, вся в зубчатых разрезах, персиковый цвет гармонировал с оливковым тоном ее кожи. Карина успела сбегать в спа-салон и сделать бразильскую эпиляцию – пришлось повизжать от боли, но результат того стоил. Волосы она распустила, а на запястья надела широкие золотые браслеты, как наручники. Ей казалось, что так она похожа на сексуальную рабыню.
Его потрясенное молчание подтвердило, что платье стоило своей цены. А когда она наконец повернулась, эффект был еще ошеломительнее.
Макс сквозь зубы втянул воздух. Спина была открыта до самых ягодиц. Карина начала свою дерзкую игру, в которой намеревалась одержать победу.
– Если не нравится, никто тебе не мешает его снять, – бросила она через плечо.
Он не сказал ни слова.
Ресторан «Каналетто» был полон, но их тут же провели за уютный столик на открытой террасе, с видом на площадь Святого Марка. Великолепные кремовые тона и светящиеся лампы создавали атмосферу интимности и элегантности, мимо по Гранд-каналу проплывали гондолы, долетали обрывки негромких разговоров. Карина словно перенеслась в Венецию. Она расслабилась, заказала бокал «Монтепульчано» и наслаждалась тонким земляным привкусом на языке. Лишь бы не пролилось изо рта – вот был бы идиотский вид.
И почему он всегда выглядит так… безупречно? Если Сойер был весь тайна и сексуальность, то Макс напоминал ей лощеного плейбоя – небрежный шарм и элегантность до мозга костей. Он сменил костюм на темно-синюю шелковую рубашку, простые слаксы и кожаные сапоги на низком каблуке. Часы «Вашерон Константин» блеснули на запястье полированным серебром, когда он протянул руку к бокалу и сделал большой глоток.
План был простой. Использовать время после ужина, чтобы соблазнить его. Увы, Карина заметила, что Макс затеял собственную игру: в воспоминания.
– А помнишь, как ты привела домой того парня из школы и мы с Майклом ехали за вами до самого кафе? – Он покачал головой, будто притворяясь, что вспоминает. – Мы еще в кустах спрятались, а когда этот чувак потянулся тебя поцеловать, Майкл тут же и выскочил. Так его перепугал, что он немедленно удрал, и нам пришлось тебя домой везти.
Это воспоминание больно кольнуло ее. Постоянное унижение – Майкл, следящий за ней вместе со своим закадычным дружком, – сильно отравляло ей личную жизнь.
– И что ты хочешь этим сказать? – сухо спросила она.
– Извини, просто вспомнил, как твой брат всегда рвется тебя защищать. Вот и все.
Яснее ясного. Примешивать к разговору ее брата – верный способ убить весь соблазн. И к тому же прямое напоминание о том, что поставлено на кон. Нужно поднять ставку. Карина сделала еще глоток вина, облизнула губы и улыбнулась.
– Я сегодня ходила на свидание с Сойером.
Макс уставился на нее. Ошеломленное выражение его лица слегка поколебало ее уверенность.
– Что ты сказала? Сойер пригласил тебя на свидание?
– Да.
– Когда? – Он сжал зубы, по-мужски сдерживая злость.
– Я зашла к нему в офис. Сказала, что выхожу из дела после своей ошибки и что цифру, которую я назвала, невозможно рассматривать всерьез.
С его губ слетела яростная брань.
– Мы же договаривались, что ты подождешь, пока я сам разберусь.
– Когда я совершаю ошибку, я ее исправляю, Макс, – вздернула подбородок Карина. – Тебе уже следовало бы это знать.
– Знаю. – Он потер рукой лоб. – Мне бы только хотелось, чтобы ты не бросалась каждый раз в бой со всем миром, лишь бы доказать, чего ты стоишь.
Эти слова потрясли Карину. Макс и правда знает ее, как ни один мужчина.
– Так или иначе, дело сделано. Сойер согласился не учитывать мой промах в дальнейших переговорах.
– И ты решила, что должна за это пойти с ним на свидание? Он что, настаивал?
– Нет. Я сама хотела.
– Сойер не в твоей лиге, Карина, – предостерег Макс. – Держись от него подальше.
Положим, он всего лишь повторил ее собственные мысли, но все равно это ее взбесило.
– Ты теперь и не знаешь, в какой лиге я играю. Давно вы дружите?
– Достаточно давно, чтобы знать, что он не для тебя.
– А кто же тогда для меня?
Макс нахмурился в ответ на этот прямой вызов и перевел взгляд на бокал с вином. Карина надеялась раздразнить его с помощью ревности, но он опять не принял вызов, прикрывшись своими извращенными понятиями о чести.
– Давай сменим тему, хорошо?
– Отлично. Я сегодня сделала бразильскую эпиляцию.
Он поперхнулся хлебом. Еле произнес со слезами на глазах, понизив голос:
– Ты что, издеваешься? Не говори о таких вещах. – Его вспотевший лоб ясно свидетельствовал о том, что такая смена темы ему не по душе.
– Почему же? Если тебе уже надоело говорить обо мне как о маленькой девочке, то, по-моему, как раз не лишне напомнить тебе, что я вполне взрослая, – подмигнула она. – Хочешь посмотреть?
Его щеки зарумянились.
– Нет. И другим не показывай. – Макс поерзал на стуле. – Ты играешь со мной в какие-то странные игры и не думаешь о последствиях.
– Так, давай посмотрим, что мы имеем? – Карина вытянула руку и стала загибать пальцы. – Мы оба взрослые люди. Нас тянет друг к другу. Речь идет об одной ночи. Потом мы оба пойдем своей дорогой. Какую проблему я упустила из виду?
Официант поставил перед ними одинаковые тарелки с чилийским каменным окунем, запеченным в твердой соленой корочке. Юконский картофель, мелко нарезанный, с маслом, чесноком и зеленью, служил гарниром. Она отломила слоистый кусочек рыбы и застонала – мясо просто восхитительное, кожица хрустящая.
– Ух ты, вкусно, – сказала она.
– Знаю. И полента приготовлена идеально. Попробуй с помидором.
– Попробую.
Какое-то время они в благоговейном молчании наслаждались едой, погружаясь в блаженную кому. Наконец Макс поднялся и снова заговорил:
– Давай я приведу тебе все доводы, почему нам нельзя заводить роман.
– На одну ночь.
– Все равно. Во-первых, твой брат доверил мне тебя защищать, и я потеряю его доверие. Во-вторых, наши мамы знают друг друга и обе с ума сойдут. В-третьих, формально ты работаешь на меня, и это нарушит субординацию.
– Ни Майкл, ни наши мамы ничего не будут знать. На наших служебных отношениях это не отразится. Я все равно буду работать в другом отделе. Почему нам не доставить себе удовольствие? Разве не лучше, если мой первый сексуальный опыт будет с тобой, а не неизвестно с кем?
Макс так и вспыхнул от злости:
– Не вздумай жертвовать своей девственностью ради этого дерьма, которое современное общество льет женщинам в уши, – «бери от жизни все»! Первый раз должен быть особенным, с любимым человеком. Не растрачивай его на физическую близость без всякого будущего. Мой ответ – нет. Можешь спорить, умасливать и соблазнять меня сколько влезет. Я не стану спать с тобой или заводить короткий роман, который разрушит всю нашу жизнь. Я не стану так рисковать.
Отчаянное желание поднялось внутри и сдавило горло. Ее фантазия об одной ночи так и останется фантазией. В глубине души Макс просто считает, что она не стоит риска. Еще одно доказательство, что Карина не из тех женщин, при виде которых мужчины теряют голову от желания и переступают через любые правила. Даже если она разденется чуть ли не донага и отбросит всякую гордость. Господи, ее приемы соблазнения базировались на логических доводах в пользу их короткого романа. Ее обожгло унижением. Так хотелось забраться в постель, укрыться с головой одеялом и поплакать. Как она делала столько раз раньше, когда понимала, что Максимус Грей никогда не будет хотеть ее с той же страстью, с какой она хотела его.
Мечта уплыла, как облако дыма, почти мираж. Макс встревоженно смотрел на нее. Тем самым проклятым своим взглядом, каким смотрел всегда, взглядом, который никогда не мог утолить или хоть чуточку расшевелить ее самые темные фантазии.
Может быть, сумеет кто-то другой.
В голове всплыл образ Сойера. Этого человека она интересует как женщина, не как подруга детства. С ним можно испытать все, о чем она мечтала. Возможно, пора ринуться в неизвестность. Она так устала каждую ночь ложиться спать одна. Одинокая и неудовлетворенная в двадцать шесть лет. Что может быть хуже?
Карина медленно промокнула губы салфеткой и принужденно улыбнулась:
– Я так понимаю, твое решение окончательное.
– Поверь, так будет лучше для всех.
– Ясно, – кивнула она. – Но ты должен мне кое-что пообещать.
– Что?
Карина подняла подбородок и посмотрела Максу в глаза:
– Отпусти меня.
– Извини, что расстроил тебя, cara. – Он моргнул. – Пожалуйста, не говори, что я потерял твою дружбу. Она для меня все.
– Ты не потеряешь меня совсем. – Веки защипало от сдерживаемых слез. – В каком-то смысле я, наверное, всегда буду частью твоей жизни. Но я не могу больше играть в эту игру. Я должна идти своей дорогой и выбирать сама то, что меня устраивает. Сегодня ты принял решение оборвать связь между нами. У тебя больше нет права диктовать мне, с кем спать.
Он сжал зубы и наклонился к ней:
– Только не говори, пожалуйста, что собираешься отбросить всякое уважение к самой себе, лишь бы мне отомстить.
– Dio, какая самоуверенность! – У нее вырвался невеселый смешок. – И у тебя есть право так думать, потому что я дала тебе слишком много власти над собой. Но теперь этому конец. Этой ночью я не буду спать одна. И не потому, что не уважаю себя. А потому, что я наконец с полным правом получу то, чего так долго ждала. Мужчину, который заставит меня взорваться от наслаждения и сможет показать мне те места, где я так мечтала побывать. Мужчину, который будет обнимать меня, дарить мне оргазм и проводить со мной ночи. Ты сегодня потерял это право.
– Карина, не надо.
Она отодвинула стул и встала.
– Если ты хоть немного уважаешь меня, то оставишь в покое. Я этого заслуживаю, Макс. – Карина положила салфетку. – Спасибо за ужин.
– Погоди.
Карина остановилась. Секунды бежали одна за другой. Вокруг слышался шум переполненного ресторана, стук ножей, вилок и бокалов, звонкий смех, шорох лодок, разрезающих воду на канале. Она ждала, а Макс, видимо, боролся со своими демонами. На щеке вздувался желвак.
Это был поворотный момент. Сердце у нее колотилось в ожидании его окончательного решения. Его точеные черты исказились, словно от мучительной боли, и он открыл рот. Его ответ повис в воздухе, как пустое облачко в финале мультфильма – еще миг, и в нем появится надпись: «Конец».
Макс закрыл рот. Коротко кивнул, и она увидела перед собой чужого невозмутимого человека. Решение принято.
– Я больше тебя не побеспокою.
Ей сдавило горло, но она держалась. Вышла и ни разу не оглянулась.
* * *
Что он наделал?
Макс неподвижно смотрел на кучу тарелок на столе и из последних сил цеплялся за остатки здравомыслия. Он взял стакан с вином, допил и подал знак официанту, чтобы налил еще. Вечер обернулся катастрофой, и он даже сам до конца не понимал, почему сердце колотится от ужаса.
Он принял правильное решение. Да какого черта – единственно возможное решение! Не мог же он и правда затащить Карину в постель на одну ночь, лишить ее девственности и вернуться к своим делам. Неужели она этого не понимает?
Этой ночью я не буду спать одна.
Сойер.
Ее последние слова все звучали и звучали у него в ушах. Неужели она и правда пойдет к его старому другу, лишь бы настоять на своем? Что она имела в виду, когда говорила о «темных желаниях» и «фантазиях»? Руки, лежавшие на коленях, сжались в кулаки. Перед ним пронесся дразнящий ряд картин. Карина стонет, запрокинув голову, закусив свою полную нижнюю губу, а какой-то незнакомый мужчина входит в нее. Карина бормочет чье-то чужое имя…
Макс подавил злобу и бешенство и напомнил себе: надо успокоиться. Прежде всего, что бы она тут ни наговорила, вряд ли она решится последовать собственным словам. Ну, пофлиртует немножко, потанцует, может быть, даже поцелуется, чтобы удовлетворить любопытство. Нужно только сохранять дистанцию да приглядывать за ней. Вмешиваться он не станет, она его даже не заметит.
А когда эксперимент закончится, они вернутся в Нью-Йорк и, может быть, все утрясется. Карина найдет себе какого-нибудь симпатичного парня, достойного ее, и не напросится ни на какие неприятности. Кого-нибудь поприличнее, помоложе, пореспектабельнее. А не стареющего пресыщенного неудачника вроде него, не умеющего строить отношения. Быть с ней в каком бы то ни было качестве – неизбежная катастрофа. Он причинит ей боль и сам себе этого не простит. Потеряет и дружбу Майкла, и уважение, и карьеру.
Роман на одну ночь того не стоит. Даже с женщиной, которая внесла мир в его душу и наполнила ее стремлением стать лучше.