ГЛАВА 18
Утро понедельника может быть восхитительным, если ты встречаешь его с Гидеоном Кроссом. На работу мы ехали в обнимку: я прижималась к нему спиной, он обнимал меня за плечи так, что его пальцы соприкасались с моими.
В то время как он поигрывал подаренным мне кольцом, я, вытянув ноги, любовалась туфлями, купленными им для меня вместе с еще кое-какими вещами на тот случай, чтобы мне было во что переодеться, если я заночую у него. Новую рабочую неделю я решила начать в черном, в тонкую полоску, облегающем платье с узким голубым ремешком, напоминавшим мне о его глазах. Следовало воздать ему должное: вкус у него был превосходный.
Если, конечно, он не отправил за покупками одну из своих «приятельниц»-брюнеток.
Эту неприятную мысль я отогнала прочь.
Проверив ящики, которые он выделил для меня в своей ванной, я обнаружила там весь набор косметики и туалетных принадлежностей, которыми пользовалась, но выяснять, откуда он так хорошо знает мои вкусы, не стала. Предпочла считать это еще одним доказательством его внимательности. Надо же, обо всем позаботился.
Прекрасному утреннему настроению способствовало и то, что я помогла Гидеону одеться: застегнула ему рубашку и заправила ее в брюки, а потом, пока он завязывал галстук, застегнула молнию на ширинке и разгладила руками жилет. Мысленно я удивлялась, что, оказывается, одевать его — занятие во многом столь же сексуальное, как и раздевать. Это было все равно что заворачивать собственный подарок. Пусть все видят великолепную упаковку и восхищаются ею, а то, как прекрасен находящийся внутри мужчина, известно только мне. Его интимные улыбки, глубокий хрипловатый смех, нежность его прикосновений и неистовство страсти — все это было только для меня.
«Бентли» слегка качнуло на дорожной выбоине, и Гидеон обнял меня крепче.
— Чем планируешь заняться после работы?
— Собираюсь на занятия крав-мага, — ответила я, не в силах унять волнение в голосе.
— А, ну да, правильно. — Его губы коснулись моего виска. — Знаешь, я собираюсь посмотреть, как ты будешь тренироваться. Одна мысль об этом меня заводит.
— По-моему, мы уже выяснили, что тебя заводит решительно все, — поддразнила я, ткнув его в бок.
— Все связанное с тобой. Для нас это удачно, учитывая твою ненасытность. Пошли мне эсэмэску, когда будешь готова. Я тебя встречу.
Я полезла в сумочку, вытащила смартфон, чтобы проверить, не разрядился ли он, и увидела послание от Кэри. К тексту было приложено видео.
Твой К. знает, что за сволочь его братишка? Держись подальше от К. В., детка.
*Целую*
Я включила видео, но далеко не сразу до меня дошло, что, собственно, вижу. Зато когда дошло, я застыла.
— Что это? — спросил Гидеон, прикасаясь губами к моим волосам. А потом напрягся и сам, и я поняла, что он тоже смотрит на экран через мое плечо.
Кэри заснял вечеринку у Видалов. Судя по восьмифутовым живым изгородям, составлявшим фон, дело происходило в лабиринте, а по обрамлявшей экран листве — он прятался. В качестве звезд шоу выступала обнимавшаяся пара. Женщина, очаровательно заплаканная, выражала негодование, а мужчина успокаивал ее, перемежая слова, поцелуи и ласки.
Разговор у них шел обо мне и Гидеоне, точнее о том, как я использую свое тело, чтобы добраться до его миллионов.
— Не переживай так, — уговаривал Кристофер расстроенную Магдалену. — Ты же знаешь, Гидеону быстро надоедают его любовницы.
— С ней он совсем другой. Я… я думаю, он любит ее.
— Да она же не в его вкусе, — поцеловав ее в лоб, отозвался Кристофер.
Гидеон напрягся. А тем временем, прямо у нас на глазах, поведение Магдалены стало постепенно меняться: она все явственней реагировала на прикосновения Кристофера, прижимаясь к нему, голос ее смягчался, губы искали его губ. Для стороннего наблюдателя было очевидно, что он хорошо знает ее тело. Ну а когда она откликнулась на его умелое обольщение, он задрал ей подол и оттрахал. Он явно использовал ее. Это было видно по презрительно-торжествующему выражению лица, с которым он засаживал ей, пока она не обмякла.
На мой взгляд, Кристофер на экране был просто неузнаваем. Лицо, манера держаться, голос… все было как у совсем другого человека. Честно говоря, меня обрадовало, когда заряд смартфона закончился и экран неожиданно погас. Гидеон заключил меня в объятия.
— Ну и дерьмо! — пробормотала я, уткнувшись в него, но осторожно, так, чтобы не испачкать костюм косметикой. — Гаже некуда. Мне ее даже жалко.
— В этом весь Кристофер, — хрипло выдохнул Гидеон.
— Вот сволочь! А физиономия при этом какая… тьфу! — Меня передернуло от отвращения.
— Я считал, что уж Мэгги может его не опасаться, — пробормотал Гидеон, прижимая губы к моим волосам. — Наши матери знакомы сто лет. Забыл, как сильно он меня ненавидит.
— Почему?
В голове моей промелькнула мысль о том, уж не имеют ли ночные кошмары Гидеона отношения к Кристоферу, но я тут же ее отбросила. Никак невозможно. Гидеон старше его на несколько лет, да и гораздо круче. Надрать Кристоферу задницу для него ничего не стоит.
— В детстве ему казалось, будто мне уделяют больше внимания, — устало пояснил Гидеон, — потому что родные беспокоились о том, как я переживаю самоубийство отца. В результате ему просто не дает покоя все, что так или иначе связано со мной. И он старается наложить руки на все, на что может.
Я плотнее прижалась к Гидеону и засунула руки ему под пиджак, чтобы быть ближе. Что-то в его голосе пробудило во мне острое сочувствие. Он сам признался, что семейный дом для него — это место, наполненное кошмарными призраками, и он всегда был ужасающе далек от своих близких.
Его никогда не любили. Все так просто — и так запутанно.
— Гидеон?
— Хмм?
Чуть отстранившись, чтобы взглянуть на него, я пригладила рельефную арку его брови и сказала:
— Я люблю тебя. — Он содрогнулся, причем с такой силой, что встряхнуло и меня. — Ты только не думай, будто я задурить тебя хочу, — зачастила я, чуть отвернувшись, чтобы не смущать его взглядом. — Ничего подобного у меня и в мыслях нет. И ты вовсе не обязан как-то на это реагировать. Просто я вдруг решила: не хочу, чтобы время шло, а ты так и не узнал о моих чувствах. А уж как ты этим знанием распорядишься, дело твое.
Одной рукой он схватил меня за затылок, другой за талию, причем с такой силой, что мне стало больно. Он буквально приковал меня к себе, словно я могла куда-то подеваться. Дыхание его было прерывистым, сердце неистово колотилось. До конца поездки он не произнес больше ни слова, но и не выпустил меня из своей стальной хватки.
Я планировала через некоторое время снова поговорить с ним, но, судя по всему, и нынешний разговор пошел на пользу нам обоим.
* * *
Ровно в десять я отправила в офис Гидеона две дюжины красных роз на длинных стеблях с запиской:
В память о красных платьях и поездках в лимузинах.
Спустя десять минут по внутренней почте пришел ответ:
Давай проделаем это снова. В ближайшее время.
В одиннадцать в офис Гидеона я послала букет из черных и белых калл с запиской:
В честь черно-белых платьев для вечеринок в саду и того, как меня затаскивали в библиотеки…
Через десять минут я получила ответ:
Я тебя сию же минуту затащу куда надо…
В полдень я прошвырнулась по магазинам. В поисках кольца. Обошла шесть ювелирных салонов, прежде чем наткнулась на то, что сразу же меня зацепило. Платиновое, с гравировкой, украшенное черными бриллиантами, выдержанное в строгом стиле кольцо пробуждало мысли о могуществе и повиновении. Подлинный символ доминирования, по-настоящему мужская вещь. Чтобы заплатить немалую цену, мне пришлось открыть в магазине кредитный счет, но я решила, что вещь стоит многомесячных выплат.
Позвонив в офис Гидеона, я попросила Скотта найти для меня в плотном рабочем графике его босса пятнадцатиминутное окно.
— Огромное спасибо за помощь, Скотт.
— Всегда рад вам служить. Приятно было посмотреть на него, когда сегодня утром принесли от вас цветы. Не могу вспомнить, чтобы я когда-нибудь видел на его лице такую улыбку.
Теплая волна любви омыла меня: мне так хотелось сделать Гидеона счастливым. Как говорил он сам: «Я для этого живу».
На свое рабочее место я вернулась, сияя от счастья. В два часа дня в офис Гидеона я отправила тигровые лилии, а за ними следом письмо в конверте внутренней почты:
В знак благодарности за звериный секс.
Ответ не заставил себя ждать:
Пропусти крав-мага. Я сам устрою тебе тренировку.
В три сорок, за пять минут до назначенной встречи с Гидеоном, я вдруг отчаянно занервничала. На трясущихся ногах я с трудом добралась до лифта. Сейчас, когда пришло время вручить ему мой подарок, мне пришло в голову, что, может быть, он вообще на дух не переносит кольца… недаром ведь никогда их не носит.
Не слишком ли самонадеянным и дерзким выглядит желание, коль скоро я сама ношу кольцо, окольцевать и его?
Рыжеволосая особа в приемной пропустила меня без слов. Скотт встал из-за стола и, широко улыбаясь, поздоровался со мной. Я вошла в кабинет Гидеона, и Скотт закрыл за мной дверь.
Я вдохнула чудесный аромат цветов и отметила, что они словно бы добавляют тепла этому ультрасовременному помещению.
При моем появлении Гидеон оторвался от монитора. Брови его удивленно поднялись.
— Ева… Что-нибудь случилось?
У меня на глазах он переключился с делового настроя на личный, взгляд его потеплел.
— Нет, ничего. Просто… — Я набрала побольше воздуха и выпалила: — У меня кое-что для тебя есть.
— Еще? Я упустил какой-то особый случай?
Я положила футляр с кольцом на письменный стол и отвернулась, ощущая тошноту. Теперь меня не просто одолевали серьезные сомнения в разумности моего импульсивного порыва. Вся эта затея вдруг показалась мне дурацкой. Ну что, спрашивается, смогу я сказать, чтобы избавить его от чувства вины за нежелание носить это кольцо? Мало того что я сегодня уже, можно сказать, ошарашила его, признавшись в любви, так теперь еще и это чертово кольцо!
Он, наверное, уже чувствует себя каторжником, к ноге которого норовят приковать цепью ядро, чтобы не сбежал. Накинули петлю и затягивают…
Я услышала, как открылась коробочка. А потом Гидеон резко выдохнул:
— Ева.
Я осторожно повернулась, вздрогнув при виде того, каким суровым стало его лицо. Руки Гидеона вцепились в футляр так, что побелели костяшки пальцев.
— Перебор? — хрипло спросила я.
— Да. — Он положил коробочку и вышел из-за стола. — Еще какой, черт побери. Я не могу сидеть на месте, не в состоянии сосредоточиться, не в силах выбросить тебя из головы. Неугомонный, на хрен, да только не в том, что касается работы. Ее у меня по горло, а ты держишь меня в осаде.
Проклятье! Можно подумать, я не знала, какие требования предъявляет к нему работа. Прекрасно знала, но совершенно не принимала этого в расчет, когда на меня, раз за разом, накатывало настроение устроить ему сюрприз.
— Прости, Гидеон. Я не подумала.
Он шагнул ко мне. И даже это движение было необыкновенно сексуальным и наводило на мысль о том, как великолепен он в постели.
— Да не извиняйся ты. Сегодня лучший день в моей жизни.
— Правда? — Я смотрела, как он надевает кольцо на палец правой руки. — Мне хотелось сделать тебе приятно. Оно подходит? Мне надо было спро…
— Все прекрасно. Ты прекрасна. — Взяв меня за руки, Гидеон поцеловал мое кольцо, и я проделала то же самое с кольцом на его пальце. — Ева, ты заставляешь меня испытывать такие чувства… Мне больно.
— Это плохо? — У меня сжалось сердце.
— Да это великолепно!
Он взял мое лицо в ладони, так что я ощутила щекой холодок его кольца, и страстно поцеловал. Губы его были настойчивы, язык с порочным умением проскользнул мне в рот.
Я хотела большего, но взяла себя в руки, подумав, что для одного дня и так всего было более чем достаточно. Вдобавок мое появление стало для него неожиданностью, и он забыл «затуманить» стеклянную перегородку, чтобы обеспечить нам уединение.
— Скажи мне снова то, что говорила в машине, — прошептал он.
— Хмм… Ну не знаю…
Я погладила свободной рукой его грудь. Мне было страшно снова сказать, что я люблю его. В первый раз это стало для него потрясением, и я не была уверена в том, что он полностью осознал значение этого признания для нас обоих. Для него.
— Сам знаешь, ты безумно привлекателен. Стоит тебя увидеть, и я уже ног под собой не чую. В любом случае… я боюсь тебя спугнуть.
Он наклонился ближе, прикоснувшись своим лбом к моему.
— Уже сожалеешь о сказанном, да? А все эти цветы, кольцо…
— Тебе правда нравится? — с тревогой спросила я, чуть отстраняясь, чтобы увидеть его лицо и заметить, если он попытается скрыть правду. — Я не хочу, чтобы ты носил его ради меня, если тебя воротит…
— Оно прекрасно. Отражает то, как ты меня видишь. Я буду носить его с гордостью.
Меня глубоко тронуло, как он принял подарок. Разумеется, потому, что принимал меня.
— Если ты пытаешься смягчить последствия своего желания взять назад сказанное… — начал он, и, поскольку его взгляд выдавал удивительную обеспокоенность, у меня не нашлось сил противиться скрытой в его глазах мольбе.
— Гидеон, я сказала именно то, что имела в виду.
— Я заставлю тебя повторить это снова, — пригрозил он тоном искусителя. — Ты будешь выкрикивать это, когда я тобой займусь.
— Займись-ка своей работой, искуситель, — с ухмылкой попятилась я.
— В пять я подброшу тебя домой.
Когда я направилась к двери, он проводил меня взглядом.
— Хочу, чтобы, когда ты залезешь в машину, твоя киска была голой и мокрой. Но смотри не вздумай кончить раньше времени, иначе тебе не избежать последствий.
Слово «последствия» заставило меня слегка вздрогнуть, но со страхами такого уровня вполне можно было иметь дело. Я верила, что Гидеон точно знает, насколько далеко можно со мной зайти.
— А у тебя уже будет стоять?
Губы его скривились в ухмылке:
— Да когда ты рядом, у меня всегда стоит. Спасибо за сегодняшний день, Ева. За каждую его минуту.
Я послала ему воздушный поцелуй и увидела, как потемнели его глаза. И этот его взгляд стоял передо мной весь рабочий день.
* * *
К себе домой я добралась только к шести, затраханная до обалдения. То, что меня ожидает именно это, стало очевидно, как только я, выйдя с работы, увидела вместо «бентли» лимузин Гидеона. Стоило мне оказаться на сиденье, как он занялся мной вплотную: сначала продемонстрировал свое оральное искусство, ну а потом яростно припечатал меня к сиденью.
Хорошо, что я сдержалась в кабинете Гидеона. Иначе к настоящему времени Гидеон с его сексуальным аппетитом и, похоже, бесконечной выносливостью мог бы меня доконать. Нет, я, конечно, не жаловалась. Просто для себя отметила.
Когда я торопливо вошла в вестибюль своего дома, там меня уже ждал Клэнси, но если он и заметил мое ужасно измятое платье, раскрасневшееся лицо и взъерошенные волосы, то виду не подал. Я поднялась к себе, поспешно переоделась, и мы отправились к Паркеру. Я надеялась, что первое занятие не будет слишком тяжелым, потому что после двух безумных оргазмов еще чувствовала слабость в ногах.
К тому времени, когда мы добрались до переоборудованного Бруклинского склада, я уже настроилась и была готова приступить к обучению. Около дюжины учеников выполняли различные упражнения. Паркер, стоя у края матов, наблюдал за тренировкой и иногда подавал советы или поощрял учеников. Увидев меня, он пошел навстречу и отвел меня в дальний угол зоны для спарринга, где мы могли поработать вдвоем.
— Ну… и как это будет? — спросила я, стараясь сбросить напряжение.
Он улыбнулся, и его симпатичное лицо стало еще более привлекательным.
— Нервничаешь?
— Немного.
— Мы будем развивать физическую силу и выносливость, ну и конечно, усваивать навыки. Кроме того, я собираюсь научить тебя не колебаться и не теряться в случае возникновения нештатной ситуации.
Пока мы не начали, я искренне полагала, что с физической силой и выносливостью у меня все в порядке, но очень скоро поняла, что и то и другое не мешало бы улучшить. После краткого ознакомления со снаряжением и расположением тренировочных площадок последовала демонстрация стоек, боевой и нейтрально-пассивной, а потом разминка, проходившая без отягощений, в виде ритмической гимнастики. Следующим этапом стало так называемое нанесение меток: стоя напротив друг друга, лицом к лицу, мы намечали быстрые касания по плечам и коленям противника, при этом каждый норовил уклониться или блокировать выпад другого.
Разумеется, до Паркера мне было очень далеко, но постепенно я начала приобретать кое-какую сноровку. Конечно, большая часть времени ушла на постижение основ, но я выложилась по-настоящему. Слишком уж хорошо знала, что такое слабость и неспособность постоять за себя.
* * *
Когда пришел Гидеон, я сидела в ванне, отмачивая свое ноющее тело. Хотя я была уверена, что после занятий с персональным тренером он наверняка принял душ, это не помешало ему тут же раздеться, забраться ко мне в ванну и подлезть под меня.
— Хорошо, а? — поддразнил он, покусывая меня за мочку уха.
— Кто знал, что покрутиться всего часок с крутым парнем может быть столь изнурительно?
Кэри оказался прав насчет того, что, занимаясь крав-мага, без синяков не обойтись. Уже сейчас я заметила несколько расплывавшихся под кожей кровоподтеков, а ведь к настоящей боевой подготовке мы еще не приступили.
— Я извелся бы от ревности, если бы не знал, что Смит женат и у него есть дети, — пробормотал Гидеон, сжимая мои груди.
Я фыркнула, столкнувшись еще с одним свидетельством того, что он явно слишком хорошо осведомлен обо всем, что касается меня.
— А размер его обуви и шляпы ты тоже знаешь?
— Еще нет.
Мое сердитое рычание вызвало у него смех, и я не смогла сдержать улыбку, услышав этот редкостный звук. В один прекрасный день, и он не за горами, мы непременно поговорим о его одержимости собирать информацию, но сегодня было не время. Мы только-только помирились, да и Кэри советовал извлекать из общения столько удовольствия, сколько можно.
Поигрывая кольцом на пальце Гидеона, я рассказала ему о состоявшемся в субботу разговоре с отцом и о том, что приятели-копы донимают его слухами о моем романе с самим Гидеоном Кроссом.
— Извини, — вздохнул он.
— Не твоя вина, что ты в центре внимания. Что поделать, если ты так безумно привлекателен.
— В один прекрасный день, — сухо произнес он, — я все-таки выясню, что такое моя физиономия — проклятие или нет.
— Если мое мнение чего-нибудь стоит, то мне она скорее по душе.
— Только твое мнение и имеет значение. И твоего отца. Ева, я хочу понравиться ему. Хочу, чтобы он не думал, будто я выставляю его дочь напоказ, открывая для вторжения в ее частную жизнь.
— Ты с ним поладишь. Он просто хочет, чтобы я была в безопасности и счастлива.
Ощутимо расслабившись, Гидеон крепче прижал меня к себе:
— А я делаю тебя счастливой?
— Да. — Я прижала щеку к его груди. — Я люблю быть с тобой. И страдаю, когда мы расстаемся. Я хочу всегда быть рядом с тобой.
— Ты сказала, что больше не хочешь ссориться, — прошептал он мне в волосы. — Мне это не дает покоя. Ты устала от того, что я вечно все порчу?
— Ничего ты не портишь. Да и я хороша. Гидеон, отношения — вещь непростая, и большую их часть составляет вовсе не обалденный секс, каким мы с тобой занимаемся. Я хочу выстроить наши отношения так, чтобы мы были счастливы.
Черпая ладонью воду, он стал поливать мне спину. Вода стекала по мне успокаивающей теплой струйкой.
— Я ведь своего отца по-настоящему не помню.
— О?
Я попыталась не напрячься и не выдать своего удивления. Или своего неуемного стремления выведать о нем как можно больше. Никогда раньше он о своей семье не заговаривал. Меня прямо-таки распирало от вопросов, но я не хотела давить на него. Пока он еще не готов…
Грудь его поднялась и опала в глубоком вздохе. И в нем прозвучало нечто, заставившее меня поднять голову и наплевать на свое намерение проявлять осмотрительность. Я провела рукой по его твердым грудным мышцам.
— Хочешь поговорить о том, что помнишь?
— Это просто… впечатления. Он редко бывал рядом. Много работал. Думаю, эту склонность я унаследовал от него.
— Возможно, трудоголизм — так это вроде бы называется — ваша единственная общая черта.
— Ты-то откуда знаешь? — с недоверием откликнулся он.
Протянув руку, я убрала волосы с его лица.
— Прости, Гидеон, но твой отец был мошенником, и выход он для себя избрал эгоистичный. А в тебе ничего этого нет.
— Нет, совсем не так. — Он помедлил. — Хотя не думаю, что отца волновали люди, да и вообще что-то, кроме его непосредственных нужд.
— Ты думаешь, это описание подходит и к тебе? — присмотрелась к нему я.
— Не знаю, — тихо ответил он.
— Ну, зато я знаю: не подходит. — Я поцеловала его в кончик носа. — Ты хранитель.
— Да уж, что есть, то есть. — Его руки крепче обхватили меня. — Не могу даже представить тебя с кем-то другим, Ева. Одна только мысль о том, что кто-то может увидеть тебя такой, какой вижу я, увидеть вот так… коснуться тебя руками… У меня ум за разум заходит.
— Этого не случится, Гидеон.
Что-что, а его чувства я понимала превосходно, потому что мысль о его возможной близости с другой женщиной была для меня невыносима.
— Ты изменила в моей жизни все. Я не вынесу, если потеряю тебя.
— Это чувство взаимно, — прижалась к нему я.
Отклонив мою голову назад, Гидеон припал к моим губам жарким поцелуем. Через секунду стало ясно, что мы вот-вот расплещем воду по всему полу. Я отстранилась.
— Если ты хочешь вернуться к этому, искуситель, мне надо поесть.
— И это говорит подружка, которая трется о меня мокрым голым телом.
Он сел, на его лице блуждала греховная улыбка:
— Давай закажем дешевое китайское блюдо и поедим палочками прямо из коробки.
— Давай закажем хорошее китайское блюдо, да так с ним и поступим.
