Глава 32
Вниз по наклонной
Я выключила ноутбук – мне хватило. В Сеть запостили новые снимки, на которых Райан выходил из какого-то закрытого клуба в Майами. Глаза у него были остекленелые и вид измученный. Меня это рассердило. Сердце зашлось при виде роскошной Лорен Делани, улыбавшейся в двух шагах за спиной Райана. А от фотографий, где Райан подсаживал Лорен в машину, которой предстояло отвезти их обоих в отель, терпение мое лопнуло.
Он часто выходил в свет в последнее время. Ужины допоздна, слухи о дорогущих попойках, прогулки вдвоем с Лорен и его телефонные уверения, что ничего такого не было, – все это накапливалось во мне. Просачивались и кадры со съемок. Четкие снимки, на которых Райан играл кольцом на пальце Лорен и сидел с ней бок о бок так тесно, что и листка бумаги не протолкнешь, – такие вещи доводили меня до слез. Трудно было различить, где сцена из фильма, а где… нет.
И еще поцелуи.
Кадры их соприкасающихся губ снова и снова появлялись при подписях: «Вновь вспыхнувшая любовь» и «Райан дал отставку Тарин Митчелл ради старой любви». Я сходила с ума.
Райан не раз говорил, что у Лорен есть парень, но фотографии словно хором твердили, что это вранье. А мне очень хотелось верить! В иные дни так и было, в другие – моя вера колебалась. И газетенки, уверявшие, что ее роман с Лукасом Бэнксом завершен, тоже не улучшали настроения. Отсутствие Райана все глубже вбивало между нами клин. Меня ужасала мысль о том, что он постоянно общался с последней женщиной, бывшей у него до меня.
Райан каждый день повторял, что любит меня. И каждый день без него казался вечностью.
Я попросила врача продлить рецепт под тем предлогом, что меня еще мучают боли. Мне начинало нравиться сочетание антидепрессанта с наркотиком, от которого я превращалась в бревно.
Райан, как видно, топил свое горе в спиртном. Я боялась, что он сорвется и найдет утешение в объятиях другой женщины – не той, что причинила ему эту боль.
Эллен улетела в Питсбург. Она провела со мной больше двух недель, но Билл нуждался в ее помощи в зубоврачебном кабинете. Я вполне справлялась сама, и ей было незачем оставаться. Как я ни любила Эллен, она начала действовать мне на нервы.
Едва она выехала, в комнате для гостей поселилась Тэмми.
Бывали минуты, когда я готова была бросить все и улететь во Флориду, чтобы самой увидеть, что же там, черт возьми, происходит, но не могла. Ребра еще болели, рука была в гипсе, и врач отказал бы мне в разрешении на перелет.
Большие иссиня-черные синяки на лице сходили, оставляя желтоватые пятна. При аварии досталось и лицу, и телу. Было много ссадин – даже на голове под волосами. Они тоже поджили, но струпья ужасно зудели.
И еще мешала жить острая агорафобия. Анжелика по-прежнему оставалась на свободе, за каждым углом таились папарацци, а я после попадания под машину выглядела хреново и потому предпочитала сидеть дома.
Среди прочего меня сильнее всего задевало одно: в прессе мелькали утверждения, будто я пыталась связать Райана Кристенсена своей беременностью.
Неудача этой предполагаемой попытки якобы и заставила его вернуться в объятия Лорен. Это и близко не соответствовало действительности, однако об этом говорили даже по телевидению. Меня представляли провинциальной неудачницей, охотящейся за чужими деньгами и надеющейся пробиться наверх за счет звезды.
А я-то считала, что страдала, когда меня бросил Томас! Та боль была пчелиным укусом по сравнению со свалившейся на голову луной.
Пока я приходила в себя, пабом занимались Мэри и Кори. Я бульшую часть дня дремала на диване.
– Тарин? – позвала меня Мэри, входя в квартиру. У них с Тэмми теперь были собственные ключи. – Внизу Кайл. Говорит, у него для тебя что-то есть.
Вид у нее был встревоженный.
Распрощавшись с Кайлом, я думала, что больше его не увижу, однако он изредка все-таки появлялся в моей жизни. И всякий раз мне становилось не по себе: что-то в этом мужчине пугало меня.
Тэмми проводила меня по лестнице, страхуя на случай падения.
Кайл сидел в отдельной кабинке, возле него лежал коричневый пакет. Двое моих лучших друзей следили из-за стойки за каждым его движением.
– Привет, – отрывисто поздоровался он. – Я понимаю, что ты вряд ли хочешь меня видеть, но я принес одну штуку – мне будет намного спокойнее, когда ты окажешься в безопасности.
Я нерешительно присела и положила руку в лубке на стол.
– Вот, принес. – Кайл открыл пакет. – Держи у себя в сумочке или где удобней.
Первым делом он достал из пакета обычный аэрозоль против ос.
– Это лучше газового баллончика, да и достает дальше. Прыснешь в лицо нападающему, и он мгновенно станет беспомощным. Я принес один, но ты всегда сможешь купить свежий.
Избегая моего взгляда, он снова запустил руку в мешок.
– Вот сигнал-стробовспышка – слепит и дезориентирует, – бормотал он. – Вот это называется «Визгун» – и правда громко орет. Можешь носить на цепочке с ключами или держать в машине.
Я разглядывала один из пакетиков, гадая, зачем он мне нужен. До сих пор все фанатки Райана держались на расстоянии.
– Только учти, что с этим нельзя в самолет. Я хотел принести еще и тазер, но они в Род-Айленде запрещены. Ты знаешь какие-нибудь приемы самообороны? – строго спросил он.
– Вообще-то, нет, – призналась я.
Кайл не улыбнулся:
– Подумай, не взять ли несколько уроков, когда поправишься. Я мог бы показать пару приемов, но…
Он сложил все обратно в мешок, тяжело вздохнул и сменил тему:
– Анжелика не появлялась?
– Нет, – покачала я головой. – Я редко выхожу из дома. Два раза ездила к врачу. Джамаал меня провожал.
– Хорошо, – кивнул Кайл. – Мистер Джонс – отличный телохранитель и милый человек. – Озираясь по сторонам, он понуро добавил: – Я пытался выследить Анжелику, но она пока не высовывалась. Несколько человек поглядывают, не всплывет ли она снова. Ты не волнуйся, я скоро ее найду.
Достав из кармана ключи, Кайл собрался покинуть кабинку.
– Так, ну… вот и все. Береги себя!
Я остановила его:
– Кайл?
Мне в глубине души хотелось, чтобы он задержался.
Он резко остановился, оглянулся через плечо.
– Ты выпить не хочешь? – робко спросила я.
Увидев его грустные глаза, я с болью подумала, что сама и являюсь причиной этой тоски. Будто мало было своих поводов горевать!
Я принесла бутылку текилы.
– Главное – покрепче лягнуть по ноге, – посмеивался Кайл, объясняя мне приемы самозащиты.
– Иными словами, удар бутылкой по голове не сработает? – прыснула я, одурев от пива, виски и таблеток.
– Можешь воспользоваться своей синей дубинкой, – посоветовал он, постучав пальцем по моему гипсу. – Размахнись хорошенько – авось и выбьешь пару зубов.
Я усмехнулась:
– Мне не страшно. Если кто-то полезет, буду драться, как черт. Большинство фанаток безобидны, хотя ручаюсь, что в ближайшие сорок лет меня возненавидит еще немало женщин. Ну если, конечно…
Кайл странно притих.
– Ой, вспомнила, что хотела спросить, – выпалила я. – Где этот магазин за углом, в котором ты брал куриный суп?
– Понравился? – осклабился он.
– Еще бы! Такой вкусный! Придется тебе показать.
Кайл принялся объяснять дорогу, но на пятом повороте я сбилась. Последняя доза ударила в голову.
– Ты не мог бы записать? Мне в жизни не запомнить, – проскулила я.
– Ручка есть?
Я принесла бумагу, ручку и еще две бутылки пива. Кайл начал писать.
– О, да ты левша? – поддразнила я, заметив, что он пишет левой рукой.
Кайл улыбнулся, не поднимая головы.
– А знаешь, я тоже умею писать левой, – не унималась я и потянула у него листок. – Ага, я двоерукая. Съел? – Я снова дернула листок.
Он, ухмыляясь, продолжал писать.
– Думаю, у нас немало общего.
– А вот и нет. Ты-то другой рукой не умеешь! – Я отхлебнула пива из бутылки, ожидая его согласия.
Кайл обиженно промолчал. Едва он закончил писать, я выдернула листок. Кайл хотел меня остановить, но не успел.
И все в его повадке мгновенно переменилось. Только что мы запросто подзуживали друг друга, а теперь он пришел в возбуждение.
Взглянув на часы, Кайл поспешно допил пиво.
– Надо идти, – пробормотал он и выскользнул из кабинки.
Его внезапный уход сбил меня с толку.
– Ну, спасибо за все. – Я похлопала по пакету с подарками.
Кайл, явно думая о другом, натягивал кожаную куртку.
– Еще увидимся. Отдыхай пока, – велел он.
Я видела, как он, выходя, провел рукой по волосам. Мэри с Тэмми смотрели неодобрительно – осуждали меня за то, что провела с ним так много времени.
Пристыженная, я убежала наверх и сразу позвонила Райану.
– Я думаю, может, ты все-таки справилась бы? – канючил он в трубку. – Наверняка в самолете есть свободные места.
Я осмотрела желтовато-бурые пятна у себя на щеке и подумала, что никакая косметика их не скроет. Зато порадовалась, что разговор о Кайле наконец окончен.
– Райан, я спрашивала врача. Он разрешает лететь не раньше, чем через две недели. К тому же лицо у меня еще в синяках, хотя теперь уже скорее в желтяках. Со мной в таком виде не сфотографируешься.
– Мне все равно, – выдохнул он. – Но если врач не разрешает, значит нельзя.
– Милый, я тоже хочу к тебе, но пока мне до Эл-Эй не добраться. Ребра еще болят. Вручение «Оскаров» буду смотреть по телевизору. Ни за что на свете не пропущу твоего выступления.
– Я вылетаю завтра и еще порепетирую, чтобы не забыть текст. Волнуюсь, – признался он.
– Ты прекрасно справишься. Ты же в этом деле профи, – подбодрила я.
– Расписание безумное. Завтра в девять вылет из Лос-Анджелеса, и в тот же вечер съемки нескольких сцен в Майами, – пожаловался Райан.
– Покой нам только снится.
– Тар, а через две недели ты выберешься сюда? Пожалуйста! Раз уж я не могу прилетать на выходные, хоть ты доберись до Майами. Я на твой день рождения задумал нечто совсем особенное.
– Не перестарайся. День как день, – простонала я. – Встречи с тобой более чем достаточно.
– Ты о моих планах не думай, – прошептал он. – Я все устрою для твоего перелета и позабочусь, чтобы на сей раз ты благополучно попала в аэропорт. И не спорь со мной насчет охраны, ясно?
– Мне только и нужно обнять тебя.
– Мне тоже, – прошептал Райан.
– Почему ты так тихо говоришь? Ты не один?
– Нет, почему? – возразил Райан. – Слушай, мне пора. Я заказал обед в номер, уже принесли.
На заднем плане мне померещился женский голос и предостерегающее шиканье Райана.
– Ну, тогда потом договорим, – пробормотала я. – Люблю тебя.
– Люблю тебя тоже, – прошептал Райан и связь оборвалась. Он даже не попрощался.
На следующий день этот телефонный разговор снова и снова прокручивался у меня в голове. Я знала, что Райан улетает в Лос-Анджелес и очень занят, и все же удивлялась, отчего он не звонит. Такое было не в его характере.
Обеспокоенная, я позвонила на следующий день сама, стараясь не показать обиды и говорить легко и весело. Райан был не в настроении. Сказал, что это из-за метаний с места на место. К тому же он одевался на церемонию награждения.
Вечером я устроилась перед телевизором посмотреть вручение премий. Райан, давая интервью на красной дорожке, был несказанно хорош. Его, конечно, спросили, с кем он пришел, и он ответил: «Нет, у меня нет подружки!»
Подружки? А как же та единственная и ненаглядная, которая совсем недавно едва не погибла? Я хрюкнула от гнева. И он не подал тайного знака, что думает обо мне. Я все еще оставалась секретом, который он не желал разглашать.
Через несколько дней мы опять поругались.
– Милый, зачем в Интернете эти снимки, где ты обнимаешь Лорен? – мягко спросила я.
Райан фыркнул мне в ухо:
– Черт, Тарин, ты же обещала!
– Я просто спросила, Райан. Я не держу за ручку ни Пита, ни Гэри – никогда. Мне просто интересно, так ли обязательно было таскать ее за собой на приеме после награждения?
– Она напилась. Я опасался, как бы она не выставила себя на публике идиоткой, – агрессивно оправдывался Райан.
Мне сразу вспомнились ответы Томаса на подобные вопросы. У него тоже всегда находилась веская причина.
«У нее сломалась машина, не мог же я ее бросить, вот и подвез до дома, а потом мы поболтали…»
«Я с ней со школы знаком, а сейчас ей несладко приходится…»
«Мне нужно было провести оценку дома, вот и задержался на пару часов. Я что, должен каждые десять минут отчитываться?»
Я шумно вздохнула:
– У Лорен, насколько я знаю, имеется кавалер. Почему он о ней не позаботился?
– Потому что он на съемках в Новой Зеландии, Тарин, – резко ответил Райан. – Ее друг Лукас Бэнкс тоже снимается.
Он говорил так, что я почувствовала себя дурой – словно сама должна была знать.
– Прости, – машинально извинилась я. Вернулось старое, привычное ощущение неуверенности. Томас умел каждый аргумент вывернуть наизнанку, винил во всех спорах мое недоверие и неврозы. – Я просто интересуюсь положением дел, только и всего.
– Напрасные подозрения, Тар. Это как со снимком, на котором ты хватаешься за Кори на скользкой улице. Помнится, вы как раз держались за руки. Просто не забывай, как легко выдернуть невинный жест из контекста…
– Ты прав, но… мне бы не хотелось, чтобы ты подавал Лорен ложные надежды, Райан.
– Ты всегда будешь такой, Тар? Укорять меня за любое прикосновение к другому человеку? – вызверился Райан.
– Нет. Только когда ты держишься за руки с той, с кем уже спал.
Я, как могла, сдерживалась. Мне не было известно, спал ли он с Лорен, когда они встречались, но молчание Райана подтвердило мою догадку.
– И я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы сказать: если ты увидишь снимок, на котором я держусь за руки с кем-нибудь из бывших… – Я перевела дыхание, соображая, за что на него наехала, и простонала: – С кем-нибудь незнакомым, кому ты не доверяешь, и улыбаюсь и любезничаю с ним на какой-нибудь светской вечеринке, ты мне задашь жару!
– Вот тут ты права, задам, – с готовностью подтвердил Райан.
– А почему? Потому что не доверяешь мне или потому что не хочешь, чтобы у всего света сложилось о нас такое впечатление?
– Я тебе доверяю, – прошептал он.
– Видеть, как твой любимый нежничает за сценой со своей бывшей, – неловко и грустно, – мягко заметила я. – На съемках – другое дело…
– Будь ты в Лос-Анджелесе, мы бы об этом не говорили. Я этого и боялся… того, как подействует на нас расстояние, – проговорил в трубку Райан.
– Райан, дело не в расстоянии. Я знаю, что в прошлом году вы встречались с Лорен. Она для тебя своя в доску. Я потому так себя веду, что люблю тебя и никому не хочу уступать.
Мысль, что он может выскользнуть из моих объятий в руки Лорен, жалила в самое сердце.
– Так и думал, что ты узнаешь. Неудивительно, – вздохнул Райан. – Наверно, я опять виноват. Надо было тебе сказать.
– Ну, скажем так: ты сейчас подтвердил то, что мне казалось, – прошептала я. – Лучше бы ты честно признался, что между вами было, а не оставлял меня теряться в догадках.
– В чем? – фыркнул он. – Извини. Надо было оговорить, но я считал это пустяком. Либо ты мне доверяешь, либо нет.
– Райан, – убеждала я, – я тебе доверяю. Но как ты мог подумать, что для меня пустяк твои съемки в любовных сценах с актрисой, которую ты раньше имел? Ты мне о ней никогда и не рассказывал, – напомнила я.
Он хотел перебить, но я не дала. Мне надо было выговориться.
– Ты мог бы понять, что такие вот маленькие секретики и подрывают доверие. Давай мне поводы к доверию, Райан, а не к сомнению.
– Тарин, я же сказал, что виноват. Я не был честен с тобой, потому что боялся тебя рассердить и не хотел ссориться – потому и молчал. А вышло только хуже.
Я решила закрыть тему. Надеялась, что он понял, как важна для меня откровенность.
– Ты меня любишь?
Райан вздохнул:
– Всем сердцем.
– Тогда я тебе доверяю, – заключила я.
– Да неужели? – спросил он резко. – Тогда не объяснишь ли, что делает в Майами Кайл?
Услышав это имя, я опешила.
– Как это – в Майами? Где ты его видел?
– Утром он был на съемочной площадке, Тар, – проворчал Райан. – Зачем он здесь?
– Понятия не имею, – заверила я, соображая, куда клонит Райан.
– Ты бы лучше не лгала мне, Тарин, – властно потребовал он.
– Райан, клянусь – я не лгу. Понятия не имею, зачем он там.
– Когда вы виделись в последний раз?
Я задумалась.
– На прошлой неделе он принес газовый баллончик и еще кое-что. Я тебе рассказывала. Я всегда сообщаю, когда он заходит. У меня нет секретов.
– Дай слово, что не знала о его поездке сюда, – отчаянно выдохнул Райан.
– Райан, клянусь жизнью, я понятия не имею, зачем он приехал.
– Он меня достал. Не знаю, что он тут делает, но выясню.
После долгой паузы Райан нарушил безмолвие:
– Тарин, я не хочу с тобой ссориться. Просто я зол на… – Снова повисло молчание, и я не понимала, ждать продолжения или заговорить самой.
Миллион мыслей вертелся у меня в голове.
Он раздражен на меня и мои сомнения. Он недоволен тем, что я не приехала на церемонию. Он зол за то, что я потеряла ребенка.
Не вынеся молчания, я позволила последней мысли сорваться с языка.
– Ты раздражен на меня. – Это был не вопрос – утверждение.
– Я раздражен на все, Тарин.
Одна-единственная слеза сползла по моей щеке.
