Глава 12

Лейтенант Лэнс Диффорд старел. И чувствовал это все острее. На голове у него стало значительно меньше волос, и по утрам ему было труднее вылезать из постели. Кофе уже не доставлял такого удовольствия, и он всерьез задумывался о том, что пора завязывать с пончиками и стейками.

Погода, казалось, становилась все холоднее, а бессонница – все настойчивее.

Правда, Диффорд не был так уж стар – в наше время нельзя сказать, что пятидесятилетний мужчина находится в одном шаге от могилы. Он не собирался уходить в отставку до тех пор, пока ему не исполнится шестьдесят. Он был хорошим лейтенантом, честным копом и уважаемым человеком. Когда-то он думал, что всю жизнь проведет в Хэмпдене, занимаясь там расследованием убийств, а после отставки уедет во Флориду, чтобы можно было весной посещать там тренировочные лагеря ведущих бейсбольных команд.

А потом около Ипсвича нашли девушку с размозженной головой и с колготками, завязанными вокруг шеи. Через восемь месяцев такую же находку обнаружили возле Клинтона, и местный окружной прокурор обратился к ним с просьбой сравнить эти два преступления с теми, которые были совершены в Мидлберри и Беннингтоне.

И практически за одну ночь Диффорд превратился из никому не известного полицейского в специалиста, расследующего одну из самых страшных серий убийств, которые когда-либо случались в Массачусетсе. В конце расследования в его распоряжении были неограниченные человеческие ресурсы, и он мог их запрашивать как в местной полиции, так и в полиции штата, а также в ФБР. Каждый хотел поучаствовать в поимке человека, который убил четырех женщин в трех штатах. Только потом женщин стало пять, шесть и, наконец, десять.

В те дни Диффорду здорово досталось. Шесть специальных групп действовали без отдыха двадцать четыре часа в сутки. Никогда больше за всю историю штата такое количество полицейских не занималось поисками одного преступника.

Парни, мы столкнулись с самым жутким серийным убийцей в Новой Англии со времен Альберта Де Сальво в шестьдесят седьмом году. И вы знаете, сколько ошибок он уже совершил? Ни одной. Зеро.

Специальный агент Куинси заставлял их посещать заупокойные службы и кладбища – безо всяких результатов. Они договаривались с газетами, что те будут периодически печатать информацию о жертвах, чтобы эти преступления не забывались. Вдруг этот парень прихвастнет перед кем-нибудь? А может быть, преступник работает барменом в баре, который часто посещают местные полицейские, и таким образом получает информацию из первых уст? Они проводили расследование в соответствии со всеми существующими правилами, и тем не менее все новые светловолосые дочери/жены/матери уезжали из дома и больше не возвращались.

А потом однажды Диффорду позвонили. Не по горячей линии, а домой.

Женщина говорила таким приглушенным голосом, что он с трудом разбирал отдельные слова.

– Мне кажется, что я знаю, кто вам нужен, – прошептала она без всякого вступления.

Диффорд представил себе женщину, согнувшуюся в три погибели в чулане, которая прикрывает рукой трубку и чьи плечи придавлены страхом.

– Мэм?

– Правду пишут, что это тупой деревянный предмет? А это не может быть бейсбольная бита?

– Возможно, мэм, – осторожно произнес Диффорд, покрепче вцепившись в телефонную трубку. – Вы хотите сделать заявление? Вы можете приехать в участок?

– Нет. Нет, нет. Это абсолютно исключается. Он меня убьет. Я это знаю. – ее голос стал на октаву выше, но она снова взяла себя в руки. Диффорд слышал ее глубокое дыхание, пока она пыталась успокоиться.

– Я знаю, кто это, – сказала женщина. – И тогда это все объясняет. Биты, вспышки гнева, часы, проведенные непонятно где… То, что я иногда вижу в его взгляде. Я просто не хотела верить… – Ее голос дрогнул. – Обещайте мне, что вы защитите мою дочь. Попрошу вас, обещайте мне это. И тогда я расскажу вам все.

– Мэм?

– Этот человек, этот киллер, которого вы ищете, – он один из вас.

Диффорд почувствовал, как по спине у него пробежали мурашки, и понял, что на этот раз убийца у них в руках. Районный прокурор Хэмпдена забрал дело к себе по просьбе районного прокурора Беркшира, как только стало известно, что подозреваемый может быть сотрудником полиции графства Беркшир.

На следующее утро Диффорд все организовал таким образом, чтобы офицера Джима Бекетта подольше промурыжили на работе. А в это время сам нанес визит его супруге.

Тереза Бекетт понравилась Диффорду – правда, он так и не понял, почему. Перед встречей он был готов ненавидеть ее или, на худой конец, не обращать на нее внимания. Ведь если то, что она говорит, окажется правдой, то сама она – невеста Франкенштейна. Что за женщина согласится выйти замуж за убийцу? А с другой стороны, как его могли взять на работу в полицию?

Может быть, все было связано с тем, как Тереза сидела напротив них, такая молодая и испуганная, но все же отвечая на все их вопросы один за другим. А может быть, ему понравилось то, как она успокаивала свою двухлетнюю дочку, когда девочка начинала плакать – она легонько покачивала ее и постоянно шептала ей на ушко, что все будет хорошо. А может быть, на него произвело впечатление то, она доверила им свою жизнь… Жена Бекетта рассказывала им все, даже самые мельчайшие детали, а на ее лице было написано только одно желание – сделать все так, как надо.

В течение всей первой недели они полностью выпотрошили ее. Они встречались с ней каждый день в заранее оговоренных местах и медленно разбирали ее семейную жизнь по частичкам. Как давно она знает Бекетта? Откуда он родом? Что она знает о его семье? Каким он был мужем? Отцом? Бывали ли у него вспышки ярости? Не пытался ли он душить ее? Как они занимались сексом? Как часто? Любимые позы? Садо-мазо, удушение, содомия? Жесткое порно?

И женщина отвечала. Иногда она не могла смотреть им в глаза. Иногда по ее щекам бесшумно струились слезы, но она отвечала на все их вопросы. И это было еще не все. Шесть месяцев она записывала показания километража его машины. Она отмечала, когда он уезжал на работу, когда возвращался, и тщательно фиксировала все необъяснимые царапины и синяки на его теле.

Это она рассказала им, что Джим Бекетт носит парик. Вскоре после их свадьбы он полностью побрил свое тело: сбрил волосы на голове, на груди, на руках, ногах, в паху – полностью. Мужчина был гладким, как мраморная скульптура. Это была подготовка, после которой на месте преступления не оставалось никаких волосков.

Это она рассказала им, что он холоден, заносчив и абсолютно беспощаден. Человек, который легко отравит соседскую собаку только потому, что несчастный пекинес накакал на лужайку перед его домом. Это от нее они узнали о его неумолимости и о том, что он всегда добивается своего. Что он инстинктивно понимает, как заставить человека страдать, даже не притронувшись к нему.

И каждый день, убирая свои записные книжки, они говорили ей, что им нужна дополнительная информация, прежде чем они смогут арестовать офицера Бекетта. И она оставалась с ним наедине еще на один вечер.

На седьмой день они решили, что с них достаточно, но так же решил и Бекетт. Они так и не смогли выяснить, где была утечка, но он зашел в магазин, где продавались сэндвичи, в сопровождении двух агентов – и никогда больше из него не вышел. Создалось впечатление, что он просто исчез с лица земли.

Они начали действовать.

Диффорд до сих пор помнил выражение лица Терезы, то, как расширились ее глаза, то, как закачалась она сама, когда открыла входную дверь и весь ее дом наполнился агентами. Все они были одеты в респираторы, которые одолжили в пожарной части, и в лабораторные костюмы с шапочками, закрывающими волосы, – для того, чтобы не загрязнять посторонними предметами жилище преступника. Все они были похожи на персонажей из третьеразрядного фантастического фильма, были нагружены оборудованием, двигались с жутковатым шуршанием и заполнили весь дом.

Саманта расплакалась, и Тереза вызвала свою мать, чтобы та увезла девочку.

А потом она в одиночестве сидела на диване в гостиной, пока люди вскрывали деревянный пол, раскапывали пол в подвале, отбивали плитку на кухне и выковыривали цемент между камнями камина. Все поверхности были обработаны специальным вакуумным пылесосом, которым можно было собрать мельчайшие частицы волос и пыли. Мешки с мусором отправлялись в криминальную лабораторию полицейского управления штата Массачусетс для анализа. Из ковра вырезáли кусочки с пятнами. То же самое происходило с плиткой на полу. Позже сотрудники лаборатории говорили, что они никогда больше не анализировали такого количества детской слюны и следов от персиковых косточек. На одном из участков почвы в подвале была обнаружена бычья кровь, приблизительно одного года давности.

Потом они привезли лампы. 500-ваттные, кварцевые, которые могли помочь рассмотреть невидимые волоски и ворсинки одежды. 125-ваттные ультрафиолетовые лампы должны были высветить волосы, нитки и органические жидкости. Сине-зеленое люминовое освещение использовалось для обнаружения волос, ворса от одежды, органических жидкостей и отпечатков пальцев. А под конец были привезены портативные лазеры и инфракрасные лампы. Все игрушки, которые никогда раньше не попадали в лапы умников из криминалистического отдела, все, на что у них раньше не хватало денег, было теперь передано в их распоряжение другими штатами, организациями и даже ФБР.

Половина всех полицейских переворачивали подряд все камни на участке и рыли носом землю в поисках неуловимого Джима Бекетта, в то время как вторая половина разносила по кирпичикам его жилище в поисках улик против него. Первой находкой, которая была сделана в доме, был шестимесячный запас противозачаточных таблеток, которые хранились в чулане за коробкой, на которой было написано:

– Это мои таблетки, – призналась Тереза, глядя прямо на Диффорда. – Мне их прописали в клинике Норт Адамс. Он хотел второго ребенка, а я не могла… Просто не могла. – И автоматически добавила: – Прошу вас, ничего не говорите Джиму. Вы не представляете, что он со мной сделает.

А потом, когда до нее дошел смысл ее же слов, она медленно опустилась на диван. Один из офицеров, специалист по психологии жертв, присел рядом и обнял ее за плечи.

В чулане в холле на первом этаже они нашли большую упаковку презервативов. Тереза сказала, что Джим никогда ими не пользовался, поэтому упаковку направили в лабораторию, чтобы сделать анализ латекса и сравнить результаты с частицами, найденными в телах жертв. Они также нашли пять бейсбольных бит и счет за целый десяток. Позже анализ пепла в камине показал, что состав сжигаемого дерева был схож с составом дерева, из которого были сделаны эти биты. Химический состав покрытия тоже совпал.

Они также обнаружили четыре пробирки, наполненные голубоватой жидкостью. Ее определили как снотворное под названием гальцион. Рядом с пробирками был обнаружен Компендиум лекарственных средств и химических веществ – настольная книга любого аптекаря, в которой даны подробные описания препаратов и их побочные действия.

На антресолях, за отошедшей доской, был найден полицейский автомат для стрельбы резиновыми пулями и резиновая киянка. Но им так и не удалось бы найти ничего, что напрямую связывало: Джима Бекетта с его жертвами. Ни следов крови, ни волос, ни сувениров, которые серийные убийцы обычно берут с места преступления.

Зато они нашли файлы с информацией, которую Бекетт запрашивал в тренировочном центре в Куантико. Информация касалась психологических портретов и интервью с серийными убийцами. На полях рукою Бекетта было написано: ЕГО ПЕРВАЯ ОШИБКА, ЕГО ВТОРАЯ ОШИБКА, ЭТО СЛИШКОМ НЕБРЕЖНО.

И, наконец, последний, завершающий комментарий: КЛЮЧЕВОЕ СЛОВО – ДИСЦИПЛИНА.

Шесть месяцев прошли без малейших признаков Джима Бекетта.

Диффорд встал с дивана и подошел к окну конспиративного дома. Напротив стояла патрульная машина без опознавательных знаков, которая контролировала улицу. Лейтенант проверил входную дверь, а затем, памятуя о том, что произошло одной давней темной ночью, когда Бекетт вернулся, чтобы отомстить, проверил стенной шкаф.

Все было чисто.

Он прошел по холлу крохотного бунгало и открыл дверь в последнюю, самую дальнюю спальню. Саманта Бекетт спала, купаясь в лунном свете; лицо ее, в окружении длинных светлых волос, было спокойным и безмятежным. Диффорд наблюдал за девочкой, прислонившись к дверному косяку.

Она все еще выглядела совсем крохой и часто плакала по мамочке. Правда, иногда плакала и по папочке тоже. Но кровь Терезы, по-видимому, брала верх. В свои четыре года девчушка была настоящим бойцом. Бóльшую часть своего времени она тратила на то, чтобы обыгрывать лейтенанта в домино.

Диффорд вздохнул. Он действительно чувствовал себя старым – может быть, время и вправду уже подошло?

– Боже, Тереза. Надеюсь ты знаешь, что делаешь, – пробормотал он.

Подоткнув одеяло девочки, полицейский, наконец, закрыл дверь.

– Я подвел твою мамочку, – признался он в тиши полутемного холла, – но тебя, детка, я не подведу. Клянусь.

Диффорд уселся в гостиной с включенным светом и револьвером на коленях.

Он все никак не мог закрыть глаза.

На прошлой неделе журналисты спросили лейтенанта, что он посоветует простым гражданам, чтобы те смогли спастись от сбежавшего Джима Бекетта.

– Запирайте ваши стенные шкафы, – это было все, что пришло ему в голову.