Глава 19

Я стояла у высокого окна, придерживая рукой мешающую обзору занавеску, и смотрела вниз. Здесь было непривычно высоко. Не башня, конечно, но всё равно третий этаж в замке с высоченными потолками — это совсем не мало.

Под окном простирается ровно подстриженная зелёная лужайка, обрамлённая розовыми кустами. Её ярко освещает полуденное солнце. Красивый, жизнерадостный, внушающий оптимизм пейзаж. И никто бы даже не догадывался о том, в каком мрачном месте расположен замок, если бы не череда тёмно — серых, почти чёрных, гор, которая огораживает всё пространство, стоит лишь немного поднять глаза.

Моя историческая родина. Тёмный Оплот. Место, где когда-то нашли убежище мои темноволосые предки, бежавшие от репрессий, учиняемых их светлыми согражданами.

Я оглянулась, услышав за спиной негромкое шуршание. Алджи, уже отпустивший слуг, перекладывал что-то из вещей. Разом припомнились обстоятельства, при которых он предложил мне отправиться в эту поездку.

Он неожиданно позвонил, спросил, где я нахожусь, и можем ли мы встретиться для разговора. Я была дома, сказала, что он может приходить. Не прошло и двух минут, как Алджи был у меня.

— Я не спрашиваю, помнишь ли ты историю с эликсиром, — начал он, когда мы устроились в креслах для обстоятельного разговора. — Мы сталкиваемся с этим непонятным явлением раз за разом, его трудно было бы забыть.

Я согласно кивнула. Сначала Карина с её идеей заставить 'жениха' забыть про измену, потом Свер Веллореск, воспользовавшийся эликсиром, чтобы убить свою сестру, а затем ещё и дело спящих нищих.

— Не знаю, помнишь ли ты Рейдона, — продолжал пробегаться по воспоминаниям Алджи.

— Это рыжеволосый эксперт по магическим технологиям? — уточнила я.

— Верно. Когда мы встречались все вместе, он заявил, что единственным известным ему источником, позволяющим создать такой эликсир, являлась Грань Безопасности, магическое ограждение, которое когда-то не позволяло светлым попасть в Тёмный Оплот.

— Я помню, — подтвердила я. — Но вы так же сошлись на том, что от Грани Безопасности ничего не осталось?

— Так и есть, — согласился Алджи. — Так вот, я попросил его проверить, нет ли где-нибудь на территории нашего королевства другого подобного источника. Он был настроен скептически, но всё-таки искал. И, к собственному удивлению, нашёл косвенные свидетельства того, что источник действительно существует.

— Где? — Я аж подалась вперёд от помеси любопытства с азартом.

— Всё там же, в Тёмном Оплоте, — сообщил Алджи. — Только не на границе, а, наоборот, в самой глубине. Где-то на территории Замка Надежды.

— Даже так?

Я откинулась на спинку кресла, переваривая информацию. Замок Надежды являлся резиденцией королей Тёмного Оплота на протяжении всей истории существования последнего. Такое название, по — видимому, было призвано поднять дух тёмных беженцев, давая понять, что новая династия улучшит условия их существования. Подозреваю, что если подобные методы и помогали, то недолго. На первых порах для темноволосых было достаточно того факта, что новое убежище позволило им сохранить жизнь. Но тяжёлые условия, нехватка ресурсов, неплодородная земля — всё это не способствовало поднятию духа населения. Вряд ли кого-то могло всерьёз подбодрить название королевского замка через пару поколений после побега.

— А кто сейчас живёт в замке? — поинтересовалась я.

Алджи одобрительно кивнул в знак того, что я задала правильный вопрос.

— Лорд Альберт Нуорси.

Я напрягла память. Вроде бы имя было смутно знакомым, но ничего особенного мне не говорило.

— Он тёмный? — уточнила я.

— Светлый, — покачал головой Алджи.

— Хм. И, как я понимаю, о том, что в его замке существует настолько уникальное явление, он никому не сообщал?

— Он может не знать и сам, — заметил Алджи. — Как я понимаю, этот источник находится на одном из подземных этажей и, вероятно, очень хорошо спрятан. Я как следует покопался в семейных архивах, в частности, в дневниках Александра Уилфорта. В тех записях, что были наиболее засекречены и хранились в магическом сейфе, открыть который могут только члены семьи Уилфорт. Там мне удалось найти подтверждение. В Замке действительно существовал запас некой концентрированной магической энергии, многократно увеличивавший могущество его обитателей — правда, не всех, а только посвящённых. Главным образом, короля и его ближайшего помощника. Благодаря этому источнику они могли творить то, что обычно недоступно тёмным магам. Возможно, изначально этот источник готовили как второй круг защиты, на случай, если бы светлым удалось преодолеть Грань Безопасности. Но в конечном итоге он был использован иначе. После воссоединения его попытались уничтожить, как и саму Грань Безопасности, но из этого ничего не вышло. Приглашённым тёмным специалистам, которым доверял Александр, расформировать источник не удалось, а делать его существование достоянием гласности Александр не пожелал, и я его понимаю. Слишком много нашлось бы желающих этим знанием злоупотребить. По — видимому, в конечном итоге от источника так и не избавились, но засекретили настолько, что о его существовании практически не осталось памяти. А спрятан он был надёжно.

— И, полагаешь, этот Альберт Нуорси его нашёл?

— Он или кто-то другой, — серьёзно откликнулся Алджи. — Управляться с тёмной магической энергией могут темноволосые. Либо рыжеволосые, во всяком случае, когда речь идёт о технологиях. Но в данном случае мы говорим об эликсире, поэтому я бы поставил скорее на тёмного. И это никак не может быть Нуорси.

— А он не может оказаться крашенным?

— Нет. Слишком заметная фигура. И про него, и про его род всё хорошо известно, и в нашей базе данных он, опять же, присутствует. Как светлый. Но, разумеется, он может быть в сговоре с каким-нибудь тёмным магом. Либо кто-то шарит по замку без него. Такое тоже вполне возможно, как-никак, в замке находится полно людей. Полный штат слуг, помощники, писари, казначеи. Ну, и так далее.

Я немного подумала. Можно, конечно, нагрянуть в замок с официальной проверкой, но совсем не факт, что из этого выйдет что-нибудь путное. Преступнику наверняка удастся уйти, да ещё и Нуорси может разгневаться, как-никак лорд. С высшими дворянами, увы, необходимо вести себя аккуратнее.

— Надо наведаться в этот замок под благовидным предлогом, — подытожила собственные размышления я.

Алджи улыбнулся.

— Именно это я и планирую сделать. Сейчас как раз подвернулся тот самый благовидный предлог. Как ты знаешь, приближается годовщина Воссоединения. В Замке Надежды её традиционно отмечают. Приглашают гостей. Не очень много: Тёмный Оплот — место не самое привлекательное для большинства наших сограждан, но кое — какой круг всё же собирается. Потомков Александра Уилфорта на это празднество традиционно приглашают. Я был там несколько лет назад; моей матушке тоже доводилось гостить в замке. Но чаще всего мы вежливо отказываемся от приглашения. Не то это место, куда бы хотелось приезжать каждый год, забрасывая все дела. Однако на сей раз я думаю согласиться.

— Действительно отличный повод, — восхитилась я. — Ничего подозрительного.

— Единственное, в чём я сомневаюсь… — Алджи сжал руку в кулак, затем разжал и потряс пальцами, будто смахивая с ним невидимую пыль, — …это взять ли тебя с собой.

— Конечно, взять! — тут же зацепилась за открывающуюся возможность я.

Ещё бы: выезд на такое интересное задание, да ещё и в Тёмный Оплот!

— Почему-то я не сомневался в твоей реакции. — Алджи снова улыбнулся, но как-то напряжённо. — С одной стороны, конечно, я хочу взять тебя с собой. Мне понадобится специалист по тёмной магии, а учитывая, что ты обладаешь необходимым опытом и к тому же посвящена в это секретное дело, ты — самая подходящая кандидатура. Но…

— Так какие могут быть 'но'? — возмутилась я.

— Дело может оказаться опасным, — внятно, как ребёнку, объяснил Алджи. — Продажи такого эликсира — это огромные деньги, во всяком случае, в перспективе, когда дело можно будет поставить на поток. И ради таких денег люди способны очень и очень на многое.

— Можешь мне об этом не рассказывать, — заметила я, мягко напоминая Алджи, что перед ним не ребёнок, а страж со стажем работы в участке. — Однако, помнится, в таверну 'Резвый бычок' ты меня взял, хотя там тоже было опасно.

— Я понятия не имел, что дело окажется настолько опасным для тебя. — Алджи скривился, будто выпил бокал очень кислого вина. — Предполагалось, что мы вдвоём будем исключительно сидеть и наблюдать. Знал бы, как всё повернётся, отправился бы туда с кем-нибудь другим. — Я тебе отправлюсь с кем-нибудь другим! — фыркнула я, припомнив, какая у нас была в той таверне легенда и как мы её поддерживали. — Короче говоря, так: я еду с тобой — и точка. Реши только, в каком качестве.

— А в том же самом, что тогда в таверне, — развёл руками Алджи. Говорил он с такой интонацией, будто рассчитывал меня этим смутить и заставить изменить своё мнение. Ну, или как минимум хорошенько подумать ещё раз. — Взять тебя с собой в качестве старшего сержанта я, сама понимаешь, не могу. Я мог бы представить тебя как свою жену, но все знают, что я неженат. Ещё один вариант — невеста, но опять-таки…

— …о помолвке тоже бы прослышали, — закончила за него я. — А тайная помолвка — это уже слишком сложная легенда, которая может вызвать подозрения. Просто любовница — гораздо проще и достовернее. Меня всё устраивает. А что ты так скептически смотришь? Я, знаешь ли, страж, а не девица на выданье, меня такими мелочами не смутить.

Плечи Алджи легонько затряслись.

— Надеюсь, страж всё-таки окажется и девицей на выданье тоже, — заметил он. — Но что касается легенды, любовница действительно лучше всего.

— Ну, и что тут такого? — пожала плечами я. — В конце концов, мы действительно любовники, так к чему лицемерить? Единственный вопрос: не случится ли так, что кто-нибудь меня узнает? Маловероятно, конечно…

— Если кто-то из обитателей замка достаточно хорошо осведомлен о делах участка, чтобы узнать тебя в лицо, значит, скорее всего, он слышал и о причинах моего понижения по службе. Так что в этом отношении легенда поддерживается. Другое дело, что если за нашей работой достаточно внимательно следят, то и догадаться о причине моего внезапно проснувшегося интереса к ежегодному празднеству будет нетрудно. Но тут уж ничего не попишешь: это риск, на который придётся пойти. Но повторяю: тебе рисковать необязательно.

— Угу, а ты возьмёшь для своей самой простой легенды какую-нибудь постороннюю девицу? Держи карман шире! — хмыкнула я, хотя на самом деле не особенно переживала по этому поводу и поехать хотела по совершенно другим причинам.

— Это не 'Резвый бычок', а замок, где собирается приличное общество, — успокаивающе объяснил Алджи. — На людях себя надо будет вести пристойно, а поддерживать легенду в закрытой комнате никто не заставляет.

— Неважно, — нетерпеливо отмахнулась я. — Всё равно я не упущу такую возможность.

Алджи глубоко вздохнул.

— Я так и предполагал. Ты ни за что бы не упустила возможность завершить однажды начатое расследование, а также возможность посетить свою историческую родину. Хорошо, только имей в виду: нельзя преуменьшать возможную опасность. Я уже внедрил в окрестности замка нескольких агентов, но вряд ли они смогут подобраться к магическому источнику так же близко, как мы. И ещё. Переместиться оттуда в мою квартиру при помощи амулета ты не сможешь: расстояние слишком велико. Но я дам тебе другой перстень, который настрою на более близкую точку, в Оплоте, но подальше от замка. И на этот раз, если я скажу тебе задействовать амулет, ты это сделаешь. Я серьёзно, Тиана. В противном случае я никуда тебя не возьму.

— Ладно, — нехотя проворчала я. — Только давай уж договоримся, что и ты постараешься не оказаться на тот момент в том же состоянии, что тогда в переулке возле таверны.

— Можешь мне поверить, я постараюсь, — усмехнулся Алджи.

Вот так и вышло, что, надавав друг другу с три короба малозначащих, как потом выяснилось, обещаний, мы с Алджи оказались в святая святых Тёмного Оплота — Замке Надежды. И теперь обустраивались на новом месте, куда предположительно приехали на неделю.

Хозяин замка, лорд Альберт Нуорси, производил впечатление весьма жизнерадостного и гостеприимного мужчины. Ему было тридцать шесть лет, и он до сих пор не был женат, что, несомненно, послужило причиной присутствия среди гостей нескольких девиц на выданье. Девушек и их родителей можно было понять. Помимо состояния, замка и титула, Нуорси и сам выглядел весьма представительно и мужественно. Любопытно, каковы его магические способности. В том, что они относятся к светлым, не оставалось ни малейших сомнений, лишь стоило бросить на хозяина замка один непродолжительный взгляд. Оттенок ниспадающих на плечи волос был несомненно естественным.

После знакомства с лордом Нуорси, мы с Алджи поднялись в отведённые для нас комнаты. Сопровождал нас туда дворецкий, представленный как Джереми Маскотт. Вот он как раз оказался темноволосым и сразу же привлёк к себе моё внимание. Как оказалось позднее, и внимание Алджи тоже. Дело было не только в масти; всё же, он был не единственным брюнетом в замке. Странным казалось поведение дворецкого. Даже я, совершенно не избалованная заботой слуг, ощутила нехватку…почтительности, что ли? Нет, формально всё шло, как положено. Дворецкий не произнёс ни одного грубого слова, сказал всё, что следовало сказать, и надлежаще вежливым тоном. Но то ли по его мимике, то ли по взглядам, то ли и вовсе интуитивно впечатление складывалось такое, что мы господину Маскотту чем-то сильно мешаем. Будто мы влезли со своими глупостями и теперь отвлекаем его от по — настоящему важных вещей. Этот факт дворецкого раздражал, и, поддерживая на губах дежурную улыбку, он мысленно был не с нами, а где-то в своих судьбоносных делах, и только и ждал, пока мы оставим его в покое.

Гуляя по замку, прогуливаясь по маленькому, но уютному парку, мы высматривали кругом брюнетов и рыжеволосых. Заметили нескольких слуг тёмной масти, но ничего конкретного, тем более, подозрительного, сказать о них пока не могли.

Гостей было немногим больше, чем на недавней свадьбе Камиллы и Дональда. Среди них тоже обнаружилось несколько темноволосых, но гости интересовали нас значительно меньше слуг. Поскольку искомый преступник, вне всяких сомнений, если не жил в замке постоянно, то как минимум регулярно сюда наведывался. А Алджи заранее раздобыл список гостей, всё проверил и выяснил, что Замок Надежды они посещали приблизительно с такой же частотой, что и он сам. Так что оставалось лишь удостовериться, что реально присутствующие в замке люди действительно соответствуют списку. С некоторыми, к слову, он был хорошо знаком. К примеру, с одним рыжеволосым парнем по имени Мэтью (фамилию я не запомнила) они поздоровались очень даже тепло. Выяснилось, что тот, как и многие рыжеволосые на сегодняшний день, тоже занимается магическими технологиями. В детали ни он, ни Алджи не вдавались, но по брошенным тут и там фразам я сделала вывод, что парень — изобретатель, вероятно, высокого класса и, кажется, работает на корону, а если нет, то как минимум на другое влиятельное лицо.

В свои покои мы вернулись поздно вечером и легли спать, предварительно подкрепив свою легенду активными действиями, хотя с профессиональной точки зрения в таком подкреплении и не было необходимости. А назавтра специально встали пораньше, чтобы погулять по замку в тот час, когда господа спят непробудным сном, и даже слуги по большей части не успевают подняться с постели.

За окнами ещё не рассвело, так что можно считать, что дело было ночью. Быстро одевшись, мы с Алджи тихонько вышли в коридор и отправились на поиски тех самых подвальных этажей, что были упомянуты в дневниках его знаменитого предка.

Первые две лестницы мы попробовали напрасно. Обе заканчивались на первом этаже, том самом, где, собственно, и располагался вход в замок. Следующая больше подходила под наши требования: ещё два пролёта позволяли спуститься на один уровень ниже. Мы немного там покрутились, но быстро поняли, что ничего интересного не найдём. Подвальное помещение оказалось совсем небольшим. Пара пересекающихся коридоров, заканчивающихся тупиками. Несколько незапертых кладовок и тому подобных подсобных помещений. Продукты, ковры, ненужная посуда, обыкновенные, необходимые в любом хозяйстве инструменты… Ничего, что привлекало бы внимание или казалось хоть сколько-нибудь подозрительным.

Для успокоения совести мы немного покрутились внизу в поисках потайных ходов, но ничего не обнаружили и вернулись на первый этаж.

Нужная лестница нашлась, когда мы почти отчаялись. Она вела вниз даже не непосредственно из замка, а из небольшой пристройки, в которую можно было перебраться, не выходя на улицу, по коридору, с обеих сторон которого располагалась череда незастеклённых арок, что делало его открытым всем ветрам. Зато обнаружившаяся в пристройке лестница вела значительно ниже, чем предыдущая. Здесь было не два пролёта, а целых шесть.

На третьем стало темно, на четвёртом уже и вовсе ничего не было видно. Алджи воспользовался магическим факелом, который крепился на левую руку, и в котором мерно сияло безопасное белое пламя. Спустившись, мы некоторое время стояли, осматриваясь и прислушиваясь. Смотреть было особенно не на что: просторный подвал, по большей части пустой, и проход в тёмный коридор с противоположной стороны. Зато с той стороны доносились какие-то невнятные, приглушённые звуки. Мне показалось, что я слышу бурлящую воду. Что это, подземная речка? В принципе, почему бы нет? Должен же быть в источник воды в любом уважающем себя замке. Но вскоре я услышала другой, совсем тихий звук…

— Мне показалось? — прошептала я, повернувшись к Алджи.

Он качнул головой.

— Вряд ли нам показалось обоим.

— А ты разобрал, чей это голос?

— Нет. Надо подойти поближе и проверить. Старайся идти тихо и ни на что не наступить. Я приглушу пламя до минимума; если придётся, то в какой-то момент погашу совсем. Держи оружие наготове. И, кроме того, будь готова задействовать амулет в любую секунду.

— Готова, готова, — пробурчала я. — Надеюсь всё же, что если возникнет такая необходимость, ты будешь готов открыть портал для нас обоих.

— Разумеется, — серьёзно ответил он. — Но на всякий случай всё равно держи наготове кольцо.

Он притушил факел и мы, не говоря больше ни слова, стали медленно и аккуратно продвигаться к коридору.

Когда мы добрались до комнаты, из которой доносились упомянутые звуки, стало ясно, что огонь можно окончательно погасить. Из приоткрытой двери в коридор лился свет, явно не магического происхождения. Должно быть, самые обыкновенные факелы.

Многочисленные меры предосторожности были предприняты напрасно: вход в помещение никто не караулил; более того, дверь, как я уже упоминала, не была плотно закрыта. Странная небрежность для человека, занятого незаконной магической деятельностью… Алджи первым заглянул в комнату; затем это сделала и я.

Вода здесь действительно присутствовала, но ни о какой подземной реке речи не шло. Бурление, которое уловил мой слух, происходило в странной и невероятно сложной конструкции, состоявшей из многочисленных колб, пузатых сосудов, стеклянных трубочек, непрозрачных квадратных ящичков и прочего. В сосудах бурлила либо просто покачивалась жидкость разных цветов. Некоторые были заполнены на две трети, содержимое других плескалось на донышке. Наиболее подозрительной казалась мутноватая жидкость красного цвета. Её вид навевал очень нехорошие предположения.

Рядом со всей этой конструкцией, склонившись над какой-то колбой и неусыпно следя за происходящим, стоял не кто иной, как наш подозрительный дворецкий. Сейчас он меньше всего напоминал хорошо вышколенного слугу. Скорее помешанного на своих исследованиях учёного. Да — да, не просто увлечённого, а именно ненормального.

Я легонько сжала запястье Алджи, и краем глаза увидела, что он согласно кивнул. Непохоже, чтобы Джереми Маскотт был вооружён, и маловероятно, что он вот так спонтанно нашёл бы способ воздействовать на наш мозг, обойдя естественную защиту. А в моём случае, также и не естественную, а заранее установленную на такой случай. Однако сама по себе конструкция с бурлящей жидкостью неведомо какой природы запросто могла в случае необходимости сработать как весьма разрушительное оружие, способное покалечить противника.

Приготовившись во всех смыслах, мы вошли в комнату. Я предварительно положила на полу в коридоре тонкую верёвочку, перегородив ею проход со стороны лестницы. На случай, если у дворецкого окажутся сообщники. Эта верёвочка, и так малозаметная, а в темноте — тем более, начинала издавать громкий писк, стоило через неё перешагнуть. Очередная разработка светлых магов. Правда, использовалась она не только стражами порядка, но и ворами, однако это, наверное, предсказуемый исход.

Дворецкий не сразу обратил на нас внимание. Мы вошли, приблизились, а он всё всматривался в зелёную бурлящую жидкость. А, наконец-то, нас заметив, даже не вздрогнул. Только взгляд стал невероятно сердитым.

— Здесь не место гостям, — раздражённо заявил он. — Извольте подняться на два этажа и прогуливаться там. Вы мне мешаете.

Никакого намёка на вежливость, пусть даже вынужденную и неискреннюю, уже не наблюдалось.

— Мы хотели бы полюбопытствовать, какому увлекательному занятию вы посвящаете свой досуг, — заявил Алджи, напротив, весьма светским тоном.

— Вас это не касается, — отрезал Маскотт.

— Ну почему же? Мне кажется, что это, напротив, касается нас самым непосредственным образом, — спокойно возразил Алджи. — Вам известно, что я являюсь начальником отдела по борьбе со злоупотреблением тёмной магией?

— И что? — Похоже, эти слова не произвели на дворецкого должного впечатления. Вообще никакого впечатления, говоря точнее. — Где вы здесь видите тёмную магию, не говоря уже о злоупотреблении?

— А что, вы хотите сказать, что тёмная магия здесь не используется? — полюбопытствовал Алджи, разглядывая сложную конструкцию.

— Никакой магии, — пробурчал дворецкий, следя за тем, как светло — жёлтая жидкость протекает по очередной трубочке. — Исключительно природные компоненты и алхимия.

Не вступая в их разговор, я извлекла из собственной сумки 'зеркало' и пошла вдоль колб и трубочек, внимательно вглядываясь в пластину. Аппарат ровным счётом ничего не показал. Но это ещё не доказательство. В данный момент воздействие на чей-либо мозг не производится, но это не означает, что мы не имеем дело с магической конструкцией, замешанной на тёмной магии. Как только её начнут применять по назначению, 'зеркало' отреагирует.

— Значит, природные, — повторил между тем Алджи, подходя поближе. — А не подскажете, что это за жидкость?

Он указал на сосуд, в котором плескалось нечто красное.

— Кровь, — будничным тоном отозвался Маскотт.

— Неужели? — столь же буднично откликнулся Алджи. — Не подскажете, чья именно?

— Понятия не имею, — последовал безразличный ответ. — Да вы не переживайте так сильно. Не факт, что человеческая. И даже если человеческая, это вовсе не означает, что её обладатель мёртв. Незначительная потеря крови даже полезна для здоровья, а здесь совсем немного.

— То есть вы хотите сказать, что сами не знаете, кто и что сюда налил?

— Говорю же: кровь! — раздражённо рявкнул Маскотт. — И не пытайтесь читать мне нотации. Так уж устроена природа, и так работает наука. Дорога к жизни идёт через смерть, путь к исцелению — через кровь.

— К какому исцелению? — тут же ухватился за сказанное Алджи. — Вы больны?

Дворецкий раздражённо закатил глаза и даже распрямил спину, отвлекаясь от своей дражайшей конструкции.

— Если вы неспособны постичь величие медицинской науки, даже не пытайтесь лезть в эти материи, — отрезал он. — Я не болен. Я — изобретатель, и стою на пороге открытия. Ещё чуть — чуть, и мне удастся вывести формулу универсального лекарства от любых болезней. А вы стоите тут и мешаете мне со своими дурацкими вопросами.

— Лекарство от любых болезней?

Мне не требовалось слышать иронию в голосе Алджи, чтобы понять: в версию Маскотта он не поверил ни на грош. И тут я могла с ним только согласиться. Вера в сказки — это, конечно, прекрасно, но всё же взрослому человеку следует относиться к сказкам по меньшей мере избирательно.

Однако сам дворецкий — учёный, если и заметил иронию, никак на неё не отреагировал.

— Да, именно, лекарство от всех болезней, — подтвердил он. — Теперь вы понимаете, насколько важному делу мешаете?

— Да уж, предполагаю, — отозвался Алджи, медленно прохаживаясь вдоль конструкции.

Вот это дворецкого явно нервировало. Видимо, боялся, что незваный визитёр не то ненароком, не то умышленно повредит его драгоценные банки и склянки. А вот всё остальное, включая должность визитёра и соответственно вероятность скорого разоблачения, его, похоже, нисколько не смущало. И это казалось очень странным. А когда в поведении человека наблюдается вопиющая странность, мои мысли движутся в одном отработанном направлении.

Подойдя к сосуду с красной жидкостью, я повнимательнее присмотрелась, осторожно поднесла к поверхности руку и, убедившись, что не обожгусь, окунула палец в содержимое. Затем поднесла ко рту и, к недоумению обоих свидетелей этого процесса, попробовала жидкость на вкус. Поморщилась: мои подозрения оправдывались. Оглядевшись, я обнаружила поблизости что-то вроде небольшой деревянной чашечки без ручек, окунула в сосуд и, под ошарашенным взглядом Алджи, выпила содержимое. После чего скривилась ещё сильнее.

— Тиана, ты что? — выпалил Алджи.

— Хочу стать вампиром, поэтому пью кровь, — радостно сообщила я. И вновь поморщилась. — Лучше бы это была кровь. Ненавижу томатный сок.

— Это томатный сок? — изумился Алджи.

— Угу. Гадость редкостная. Вампира из меня не выйдет, зато теперь меня станут бояться все помидоры в округе.

— И как это понимать? — повернулся к Маскотту Алджи.

Тот лишь недоумённо моргал. Похоже, и сам не ожидал, что содержимое сосуда окажется настолько невинным.

— Ну, а что? — пожала плечами я, переходя к следующему сосуду. — Витамины весьма полезны для здоровья. Я плохо в этом разбираюсь, но в помидорах же, наверное, есть витамины?

Великий учёный, увы, не счёл нужным удовлетворить моё любопытство. Он поспешил повторить мой подвиг, то бишь, удостовериться в том, что алая жидкость — это действительно не что иное, как томатный сок. Я же продолжила дегустацию и быстро удостоверилась в том, что содержимое прочих сосудов столь же безвредно — и даже по — своему полезно.

На Маскотта было жалко смотреть. Он сел на низкую скамью, тянувшуюся вдоль стены, и обхватил голову руками.

— Я не понимаю, — жалобно пробормотал он. — Что всё это означает?

И почему-то устремил полный мольбы взгляд именно на нас, словно мы могли дать ответ на высказанный вопрос. Впрочем, если говорить совсем откровенно, кое — какие предположения у меня были, и я не видела причин ими не поделиться.

— Насколько я понимаю, эти сосуды наполняли не вы? — поинтересовалась я.

Маскотт нахмурился и заморгал, как человек, с трудом фокусирующийся на разговоре.

— Я не знаю… Наверное, нет. Я только работал над достижением результата. Я знал, что выполняю важную миссию…

— Вам кто-то это сказал? — уточнила я.

— Не помню, — после продолжительной паузы покачал головой дворецкий. — Но я точно это знал. И знал, что остаётся совсем немного работы. Открытие совсем близко, и надо только как следует поднапрячься… А выясняется, что здесь нет ни одного стоящего ингредиента?

Я не стала уточнять, что фрукты и овощи — продукты по — своему весьма стоящие. Зачем издеваться над человеком, на которого и так было больно смотреть?

— Тёмное воздействие? — негромко уточнил Алджи.

Я кивнула. — Видимо, парню внушили, что он занимается невероятно важным делом, подбросили вот эту ерунду и предоставили самому себе здесь в подвале. Скажите, — обратилась я уже к Маскотту, — вы никогда прежде не занимались алхимией? Или, может быть, собирались заниматься?

— Очень хотел, — мрачно изрёк дворецкий. Он всё ещё пребывал под действием магии и не до конца осознавал происходящее, но уже начинал понимать, что его жестоко обманули. — Мечтал даже. В детстве и юности. Но семья была бедная, не было денег на обучение.

— И ему пришлось пойти в услужение, — позволила себе продолжить рассказ я, обращаясь по — прежнему к Алджи. Маскотт по — прежнему пребывал некоторым образом 'не здесь'. — И он даже хорошо продвинулся по карьерной лестнице: дворецкий в таком замке — это весьма высокая должность. Но мечта осталась, и она была совсем о другом. Наверное, он кому-то об этом рассказывал, или случайно обмолвился, а тот, кто надо, услышал или специально выяснил. Обладая нужными магическими возможностями, было совсем нетрудно внушить человеку, что его юношеская мечта сбылась, он действительно великий алхимик и вот — вот совершит открытие, которое перевернёт судьбу человечества.

Алджи покосился на несостоявшегося алхимика со смесью жалости и неприязни. Возможно, причина второго чувства заключалась в недоброжелательном, раздражительном и даже грубом поведении последнего. Ведь такое обращение к тёмной магии никакого отношения не имело. Человеку внушили, будто он ставит важные опыты, а вот смотреть на окружающих сверху вниз он выбрал сам. А может быть, Алджи считал, что к своей мечте, если она настоящая, следует стремиться изо всех сил, если не получается сразу, но накопив денге за год или пять; если не получается прямыми путями, значит, окольными… Трудно сказать: спрашивать его в присутствии дворецкого было бы некрасиво, а впоследствии стало не до того.

— Вопрос заключается в том, зачем кому-то понадобилось так поступать, — проговорил Алджи. — Хотя постой-ка… Глупый вопрос. Вариантов всего два. Либо господин дворецкий сильно мешал тому, кто нас интересует, и этот человек решил устроить ему искусственное занятие, чтобы не путался под ногами. Но в этом случае, на мой взгляд, ненужного свидетеля можно было устранить более простым и надёжным способом. Либо его посадили здесь специально для нас, в качестве козла отпущения. Было очевидно, что в его объяснения мы не поверим. Поведение его более чем подозрительно. Проведение эдаких опытов в подвале, в комнате, о которой мало кто знает, наводит на нехорошие мысли. Думаю, интересующий нас человек догадался, что он нас интересует. И подсунул нам вот такую замену. Если бы мы купились, вызвали бы сейчас коллег, арестовали дворецкого, вывезли на экспертизу всё это хозяйство…

— И рано или поздно определили бы, что оно безвредно, — заметила я.

— Видимо, для злоумышленника очень важна разница между 'рано' и 'поздно', — сделал вывод Алджи. — Иначе вся эта схема действительно не имела бы смысла. Возможно, он собирается бежать и переместить свою лабораторию в другое место. Возможно ждёт, пока будет готова нужная порция эликсира. Не знаю. Но он явно рассчитывал, что успеет завершить свои дела за то время, что мы будем разбираться с Маскоттом. И не учёл одного. Что одной ненормальной тёмной вздумается попробовать на вкус свежедобытой крови.

Слова 'ненормальной тёмной' он произнёс с лёгкой полуулыбкой и неожиданной с учётом сопутствующих событий нежностью во взгляде.

— Скорее что проснётся профессиональная интуиция, — поправила я.

Развить эту тему дальше не удалось. Из-за стены отчётливо послышался стук, будто кто-то уронил некий предмет или с размаху поставил на пол стул. Причём звучало это не со стороны коридора, а с противоположной.

— Там кто-то есть? — быстро спросил у Маскотта Алджи, молниеносно извлекая из ножен оружие.

Я тоже приготовила арбалет.

— Не знаю.

Судя по озадаченному тону, дворецкий не подозревал о возможном присутствии поблизости посторонних лиц.

— Отсюда есть ещё один выход? — продолжил расспросы Алджи, разглядывая стену, из-за которой и сейчас слышались звуки, только не такие резкие и более тихие.

— Нет, — покачал головой Маскотт.

Алджи прикусил губу. Профессиональное желание поскорее разобраться в происходящем боролось с не менее профессиональной осторожностью. Отдавая дань последней, он взялся за эхофон.

— Демоны! — воскликнул Алджи минуту спустя.

— Не выходит? — хмурясь, уточнила я.

Он кивнул.

— Я пытался связаться со своими агентами, но ничего не выходит. Похоже, кто-то глушит работу то ли эхоприборов, то ли любых магических технологий.

Алджи ещё немного подумал, посмотрел на дворецкого, затем кивнул в сторону выхода.

— Надо вызвать агентов сюда. Думаю, теперь для этого есть достаточно уважительная причина, даже если Нуорси окажется чем-то недоволен. Тиана, тебя не затруднит подняться наверх за подкреплением? Ты знаешь, где их найти.

— А ты останешься здесь один? — нахмурилась я.

— Ненадолго, — ответил Алджи. — Зато если кто-нибудь вздумает отсюда сбежать, я смогу за ними проследить.

— Будь осторожен. — Я кивнула в сторону Маскотта и совсем тихо добавила: — Чего именно ожидать от него, мы тоже не можем быть уверены.

Как показала практика, как раз от дезориентированного дворецкого ничего особенно ожидать не следовало. Зато следовало подумать о том, что раз в подвале не работают эхофоны, та же участь может постичь и систему сигнализации, установленную мной на подходе к комнате. Увы, убедиться в этом прискорбном факте мне удалось лишь тогда, когда удар тупым предметом по голове отправил моё сознание в вынужденную прогулку. Того, как точно так же застигнутый врасплох Алджи упал рядом, я увидеть уже не успела.

Очнувшись, я поняла, что нахожусь в другом помещении, но, видимо, тоже подвальном; вероятнее всего, где-то неподалёку от предыдущего. Та же сырая прохлада, тот же неровных низкий потолок, каменный пол выложен точно такими же грубыми плитами. Только помещение существенно больше, конструкция незадачливого алхимика отсутствует, зато вместо неё… Честно говоря, мне трудно сформулировать, что именно я увидела в этом подземном зале. Больше всего это напоминало пламя, своеобразный костёр вытянутой формы, горящий без дров и вообще без какого-либо видимого топлива. Он был разноцветным: в глазах рябило от всполохов зелёного, красного, оранжевого, синего и чёрного. Возможно, присутствовали и другие цвета, но мне пришлось отвести глаза из опасения нанести собственному зрению серьёзный урон. Огонь несомненно был магическим, наподобие белого пламени, которое создавал Алджи. Вот только ни одного белого языка пламени я как раз не увидела.

Помимо яркости магических всполохов осматриванию помещения препятствовал ещё один фактор, значительно менее приятный. Я сидела на скамье, а руки были связаны за спиной и, судя по ощущениям, привязаны к ещё какому-то предмету. Разобраться в природе последнего было несложно, поскольку, как выяснилось, Алджи находился в точно таком же плачевном положении. Сидел на той же самой скамье, на расстоянии примерно метра от меня. Руки тоже были связаны, а обматывавшая их верёвка, в свою очередь, крепилась к вбитому в стену крюку. Извернувшись, я обнаружила у себя над головой такой же.

Ну и последний, не менее неприятный, штрих. В помещении мы были не одни. Кроме нас, здесь находились двое мужчин. С первым мы уже были знакомы: лорд Альберт Нуорси, хозяин замка, собственной персоной. Второго лично я видела впервые в жизни, однако была в его внешности одна деталь, наталкивавшая на крайне нехорошие предположения. Высокий, широкоплечий, но при этом нескладный и полноватый незнакомый мужчина был рыжим.

— Ну что, очнулись? — осведомился Нуорси, подходя чуть ближе, но благоразумно держась от нас на достаточном расстоянии.

Всё же верёвки верёвками, но от стражей можно ожидать разных сюрпризов. Особенно от тех, кто постоянно имеет дело с магией. Хозяин замка хорошо это понимал, что было чрезвычайно неприятно. Не потому, что у меня был какой-то план. Просто умный враг — это всегда хуже, чем враг недалёкий. А в том, что перед нами — враг, сомнений не возникало. Связанные руки как-то не способствовали разработке иных версий.

Алджи промолчал, хотя очнулся и, по всей видимости, раньше меня. Я последовала его примеру.

— Хорошо, — сам себе кивнул Нуорси. Оценивающе поглядел на меня, затем на Алджи, и укоризненно вздохнул. — Ну, вот зачем вам нужно было лезть в это дело, лорд Уилфорт? Да ещё и так с этим торопиться… Ещё совсем чуть — чуть — и всё разрешилось бы само собой. Я, конечно, понял, ради чего вы прибыли в Последний Оплот, впервые за много лет почтив меня визитом. И специально приготовил для вас наживку — милого одержимого Маскотта.

— Милого? Вот уж не сказала бы, — фыркнула я.

— Смотря с кем сравнивать, — отмахнулся Нуорси. — Но если он так вам не понравился, тогда тем более. Что вам стоило взять его в оборот, увезти в столицу — или в Тель — Рей, это не имеет значения, — и там тихо и спокойно продолжить расследование. Пока бы его допрашивали, пока исследовали его 'лабораторию', пока бы правда вышла наружу… К тому времени я бы справился с вашими преследованиями без всякого труда и — заметьте — без кровопролития. Все бы остались довольны. А теперь мне придётся вас ликвидировать, хотя ни малейшей радости мне это не доставляет.

— Отчего же? — полюбопытствовал Алджи своим обычным бесстрастным тоном. — Неужели вы испытываете ко мне тёплые чувства? Даже не представляю, чем мог заслужить такую честь.

— Мне известно, что вы остры на язык, — поморщился Нуорси. Ответом на заданный вопрос это явно не являлось. — Тёплые чувства здесь ни при чём. Просто исчезновение лорда Уилфорта, как раз тогда, когда он гостил в моём замке, чревато неприятностями. Я предпочёл бы их избежать. Но с другой стороны… — Он покосился на пламя. — Подготовка почти закончена. Так что не думаю, чтобы неприятности оказались по — настоящему тяжёлыми. Непредвиденные осложнения, но не более того. Возможно, в каком-то смысле даже символично, что род Уилфортов прервётся именно сейчас, в этом самом месте. По спине пробежал холодок — то ли от смысла сказанного, то ли от того спокойствия, с которым были произнесены эти слова. По сути в намерениях Нуорси особых сомнений не было и без этого признания. Но я не очень люблю помалкивать при виде подобной наглости, поэтому дерзко осведомилась:

— А с чего вы взяли, что у лорда Алджернона нет внебрачных детей?

Увы, своим вопросом мне удалось сбить с толку скорее Алджи, чем хозяина замка.

— Это не имеет значения, — безразлично повёл плечом последний.

— А что имеет? — тут же ухватилась за предоставленную тему для разговора я.

Во — первых, это азы работы стража: если оказываешься в опасной ситуации и не имеешь возможности бежать, тяни время. Во — вторых, я не полностью отчаялась на предмет варианта с побегом. Всё-таки верёвка — это не железные оковы. Рано или поздно должна поддаться. Во всяком случае, я над этим работала. Правда, очень аккуратно, чтобы Нуорси и его рыжий сообщник ничего не заметили. Зато со своего места я хорошо видела, что тем же самым занят и Алджи, невзирая на то, что его лицо излучало полнейшее равнодушие к происходящему.

— Вот это. — Нуорси обернулся к танцующему на другом конце помещения пламени. — Это — единственное, что сейчас по — настоящему значимо. Наследие моих предшественников, темноволосых хозяев Замка Надежды.

Можно было бы списать его рассуждения на одержимость, как и в случае возомнившего себя алхимиком дворецкого. Но увы. Одержимым или сумасшедшим Нуорси отнюдь не выглядел. Наоборот, он производил впечатление человека, хорошо знающего, что он хочет, мыслящего при этом совершенно реалистично и готового идти к своей цели по головам.

— Как тебе удалось разобраться в этом наследии? — Чувства Алджи, по — прежнему никак не проявлявшиеся на лице, нашли своё отражение в этом внезапном переходе на 'ты'. — Ладно, найти тайную комнату в собственном замке, возможно, не слишком сложная задача. Но понять, что именно в ней находится, и, главное, как это можно использовать?..

— Вспомнила! — вдруг воскликнула я. И даже попыталась хлопнуть себя рукой по лбу, но верёвка тут же больно врезалась в запястье. — Вспомнила, где я уже слышала его имя! — Я обращалась исключительно к Алджи. Да, говорить о присутствующем в третьем лице невежливо, но в сложившихся обстоятельствах я сочла, что подобными мелочами вполне можно пренебречь. — По эхолиниям! В одной передаче у него брали интервью, и он что-то там рассказывал о древних книгах и своей библиотеке.

— Пожалуй, это было несколько неразумно с моей стороны, — признал Нуорси, впрочем, без особого раскаяния. — Не следовало так светиться. Но, впрочем, это никак мне не помешало. Разумеется, я искал не какие попало древние книги, а те, в которых могла содержаться по — настоящему полезная информация. Главным образом — магического характера. Тёмная магия интересовала меня особенно сильно.

— Почему? — искренне удивилась я.

— Потому, что она мне недоступна, — спокойно, даже не без удовольствия объяснил Нуорси. — Всегда хочется разобраться в том, что таит в себе могущество и при этом лежит за пределами твоих собственных возможностей.

— И в книгах вы сумели найти информацию о том, как изготовить экстракт из источника тёмной магии? — поинтересовалась я.

— Скорее о природе этого источника и о том, что тёмную магическую энергию реально из него извлечь. А для остального у меня есть специалист.

И Нуорси обернулся в сторону рыжего, который всё это время уделял внимание всполохам пламени, а вовсе не нам.

— Видимо, хороший специалист, — констатировала я.

Рыжий по — прежнему не отреагировал.

— Не рекомендую даже пытаться, — как мне показалось, ни с того, ни с сего заявил Нуорси.

Я удивлённо обернулась к Алджи, которому были адресованы эти слова, и поняла: хоть ему и не удалось полноценно избавиться от пут, пленник получил возможность шевелить рукой и попытался теперь прибегнуть к своим магическим способностям.

— Помещение блокировано от использования светлой магии, — пояснил хозяин замка. — Блокировка настолько сильна, что даже приборы, в которые вложена хотя бы крупица силы светлых магов, не работают.

Разочарованная, я припомнила неудачу с эхофоном и верёвкой — сигнализацией. Так вот в чём дело. Блокируются не магические технологии, а светлая магия, которая используется в их работе.

— А от тёмной? — нагло спросила я.

— От тёмной, естественно, нет, — усмехнулся Нуорси, вновь оборачиваясь к магическому огню.

И правда, глупый вопрос. Если бы здесь блокировалась тёмная магия, что бы стало с её источником? Не говоря уже о работе над изготовлением эликсира.

— Но чем это может мне помешать? — продолжил развивать тему хозяин. — Во — первых, обойти естественную защиту мозга совсем непросто. И вам уж точно не удастся сделать это вот так, без предварительной подготовки, тем более учитывая, противников у вас двое, и воздействовать сразу на обоих вы не сможете. Ну, а кроме того, я читал ваше личное дело. За всё время службы вы ни разу не пользовались вашими якобы засекреченными способностями. Из этого я делаю простой, но наиболее логичный вывод: этих способностей просто нет. Или они настолько ничтожны, что ни на что не годятся. Именно эту тайну так старательно скрывают под видом высокого уровня секретности.

— Надо же. Неужели продажа эликсиров приносит такую прибыль, что вам имело смысл так утруждаться? — изобразила недоумение я. В действительности основной целью было увести разговор от скользкой темы. — Подкупать работников участка, выкрадывать личные дела простых сержантов?

— Не выкрадывать, а копировать, — поправил Нуорси. — А что касается прибыли, то это полная ерунда. Продажа эликсира — всего лишь пробный шаг, способ понаблюдать за его действием.

Вот тут у меня действительно расширились глаза от изумления.

— То есть все эти подпольные лавки — всего лишь способ найти подопытных кроликов?

— Вы очень точно улавливаете суть, — хмыкнул Нуорси. — И хорошо формулируете. Ну, согласитесь, не пробовать же подобные средства, не имеющие и никогда не имевшие аналогов в мире, сразу же на себе! А так я открыл несколько подпольных, как вы выразились, лавок через подставных лиц, в нескольких городах королевства. Разумеется, не в столице, под самым носом у королевских ищеек. Но и не в глуши, а, главное, подальше отсюда. Одна из них располагалась в Тель — Рее. Тут уж мне просто не повезло. Кто мог знать, что король именно в это время сошлёт одну из своих ищеек в этот самый город? Всё сошлось одно к одному: эликсир купил полный идиот, не сумевший замести следы, хотя в его случае это было элементарно, а дело попало именно к вам. Ясное дело, я не мог ожидать, что человек вашего уровня будет сидеть в участке на простенькой должности и заниматься расследованием банального убийства. В противном случае обошёл бы Тель — Рей стороной.

— Попался бы на чём-нибудь другом, — холодно бросил Алджи. — Да хотя бы на преступлении против короны. Судя по тому, что ты принял участие в покушении на Тибелла, твои подлинные мотивы — политические?

К моему удивлению, Нуорси задумался, словно и сам не знал ответа на заданный вопрос.

— И да, и нет, — откликнулся он наконец, подтверждая мою версию. — Но в покушении на Тибелла я участвовал исключительно косвенно. Предоставил им эликсир, но не более того.

— Ещё скажи, что понятия не имел, для чего они станут этот самый эликсир использовать, — презрительно скривил губы Алджи.

— Почему же? Представлял, — возразил Нуорси. — Они обратились за помощью, я её предоставил. Но не потому, что мне есть хоть какое-то дело до Вайраса Тибелла. Просто я рассудил, что, уж коли эликсир всплыл, и меня начали искать, имеет смысл подлить масла в огонь политической заварушки. Неплохой способ отвлечь общее внимание.

— Чтобы потом привлечь его с новой силой, — издевательски прокомментировал Алджи.

— Ни один план не идеален, — флегматично пожал плечами Нуорси. — Но время я выиграл, а это именно то, в чём я нуждался.

— Стоп — стоп — стоп! — взмолилась я, чувствуя, как начинает раскалываться голова. — Вы самое главное объясните! Для чего всё это? Зачем вам эликсир, если торговать им вы не собираетесь, устраивать политический переворот — тоже? Если бы вам надо было решить с помощью тёмной магии какую-то конкретную проблему, вы бы уже давно это сделали. Чего вы добиваетесь? Научный интерес?

— Научный? — Нуорси скривил губы так, словно я оскорбила его в лучших чувствах. — Я, сударыня, практик. И неужели в моих мотивах есть хоть что-то непонятное? Я — далеко не слабый светлый маг. Но светлая магия любой направленности и мощи меркнет по сравнению с возможностью проникнуть в тайны мозга и манипулировать человеческим разумом. Так что правы, ох, как правы были наши светлые предки, боявшиеся тёмной магии, как огня. Хоть и поступали при этом весьма примитивно, уничтожая предмет своего страха, вместо того, чтобы изучать.

— Вовсе они не были правы, — огрызнулась я, ибо поднятая Нуорси тема всегда задевала меня за живое. — Тёмные маги — не чудовища, а их воздействие имеет свои ограничения.

— Безусловно, — согласился Нуорси. — Именно в этом и заключается ведущаяся здесь работа, — он снова кивнул на огонь, полыхнувший почему-то зелёным. — Возможности обычного тёмного мага ограничены. Одна направленность, может быть, две. То есть чрезвычайно узкая специализация. А теперь представьте себе, что при помощи вот такого эликсира человек получает практически неограниченный возможности. Потому что эту завесу, — на сей раз он не стал оборачиваться к огню, а просто указал на пляшущие на стене тени, — создавали многочисленный и сильнейшие тёмные маги. И каждый вложил в неё часть своей силы. И обладатель экстракта получает возможность влиять на все — или почти все — участки мозга, подверженные действию тёмной магии. Один и тот же маг сможет влиять на мысли и чувства, вызывать и снимать боль, заставлять людей видеть и слышать то, что никогда не происходило в действительности — словом, добиваться от них всего, чего он захочет. Прибавьте к этому ещё и силу светлой магии. Неограниченная, запредельная власть, которая, заметьте, достигается без всякого кровопролития.

— Угу, всего лишь калеча чужие мозги, — пробурчала я, впечатлившись, однако же, масштабами задуманного. — Но вы позабыли об одной мелочи.

— Естественная защита мозга? — догадался Нуорси. — Ну что вы, конечно же, не забыл. Однако, во — первых, умные люди находят способы её обойти. Вы несомненно хорошо об этом знаете в силу своей профессии. А во — вторых… — Его глаза опасно прищурились, настолько неприятно, что мне стало не по себе. — Бывшие хозяева этого замка, во времена, предшествовавшие Воссоединению, нашли способ обойти эту защиту. Этим знанием обладали немногие, и применить его удавалось лишь в непосредственной близости от источника. Но главное: это было возможно. Поэтому самый последний штрих в нашей работе, — Нуорси повернулся к своему помощнику, — освоить этот самый способ. Чтобы применение тёмной магии воистину не имело ограничений.

— Почти готово, — прервал наш разговор рыжеволосый помощник. — Ещё несколько минут, накал дойдёт до высшей точки, и можно будет извлекать экстракт.

— А вы с какой целью во всём этом участвуете? — поинтересовалась я. — Что, платят больно хорошо?

Никогда не понимала людей, готовых ради сиюминутной материальной выгоды участвовать в таком вот проекте. Ладно, деньги ты сейчас получишь, но неужели непонятно, что в случае успеха предприятия под колёса изобретённой чудо — кареты, которая поедет по головам, запросто можешь попасть и ты сам, и близкие тебе люди? Неужели корысть может полностью отключить способность думать о завтрашнем дне?

— Платят? — Рыжий эксперт шагнул в мою сторону, и его губы искривились в злой ухмылке. Из-за отсвета пламени, как раз упавшего на его лицо, ухмылка оказалась особенно похожа на оскал. — Деньги здесь вообще ни при чём.

— А что же? — осведомилась я, делая вид, что меня ни капли не пугает приближение этого во всех смыслах большого учёного, фигурой сильно напоминающего медведя. — Вы ведь не сможете лично воспользоваться плодами собственной деятельности.

Рыжеволосые не способны колдовать и не чувствительны к чужой магии. Пожалуй, если вдуматься, в мире, который пытается сотворить сейчас Нуорси, вся надежда останется только на рыжих. Только на них он не сумеет воздействовать.

— Не смей намекать на мою масть, женщина! — огрызнулся эксперт. — Если хочешь знать, именно поэтому я и взялся за разработку эликсира. Люди всегда относились к рыжеволосым с незаслуженным презрением. Мы, как и тёмные, в меньшинстве, но если вас боялись и уничтожали, то нас и вовсе игнорировали, даже не принимая в расчёт!

— Ты находишь это поводом для зависти? — изумилась я.

— К вам относились как к врагу и уважали как врага, — нисколько не смутился рыжий. — А это лучше, чем презрение. Мою же масть всегда считали низшим сортом. Кто станет считаться с кучкой рыжеволосых, которые даже по мелочи колдовать не умеют?

— Стало быть, эликсир — это такая своеобразная месть всему миру? — попыталась разобраться я. — И светлым, и тёмным сразу? Всем, кого теперь сможет 'бескровно' обрабатывать почтенный лорд Нуорси?

— Вы, тёмные, строите из себя великомучеников, а мыслите мелко, — с раздражением бросил эксперт. — Впрочем, подозреваю, что и мучений вы претерпели значительно меньше, чем принято говорить. Наверняка сами же и постарались приукрасить все эти слухи.

— Не меняйте тему разговора, господин эксперт, — зло прищурилась я. — А то у меня сложится впечатление, что вы не способны сосредоточиться.

Рыжий вдруг обернулся и присмотрелся к танцующему пламени. Видимо, слово 'сосредоточиться' заставило его вспомнить, что помимо разговоров, есть ещё и работа. Но, судя по всему, магический источник пока не требовал его непосредственного вмешательства, так что эксперт снова повернулся ко мне.

— Месть совершенно здесь ни при чём, — уверенно заявил он. — Но после того как сила лорда Нуорси прогремит на весь мир, люди поймут, что напрасно презирали рыжеволосых. Ибо им станет известно, что именно рыжеволосый сумел создать эликсир абсолютного могущества.

Ах, вот в чём дело. Что ж, каждый самоутверждается по — своему. Забавно лишь, насколько разные цели преследуют эти двое. А кроме того, я была совершенно уверена: Нуорси не пожелает разглашать секрет внезапно обретённого могущества. Так что, скорее всего, рыжего учёного ожидает весьма незавидная судьба инструмента, который перестал быть нужным. Впрочем, может быть, и нет. Весь вопрос в том, сумеет ли Нуорси самостоятельно извлекать экстракт после того, как исследовательская часть работы будет закончена. Внезапно пламя сменило свет на красный и вспыхнуло ещё сильнее. Даже тень на стене показалась ещё более внушительной, словно выросла в размерах. Позабыв о рассуждениях, рыжий бросился к огню и принялся орудовать какими-то металлическими приборами. Вылил в огонь какую-то жидкость, и пламя зашипело и, а его языки почти достигли потолка.

— Ну всё, — заключил Нуорси. — Время разговоров окончено. Сейчас моему человеку потребуется полная сосредоточенность. А вас я никак не могу отпустить. Не сомневаюсь, вы достаточно умны, чтобы этого понять. Так что не буду рассыпаться в тривиальных заявлениях в духе 'ничего личного'.

Появившийся в его руке арбалет уже был заряжен. Нуорси нацелил его Алджи в грудь. Позабыв о какой-либо стратегии, я изо всех сил рванула руки. Результатом явилась только боль. Но обращать на неё внимание было бы глупо. Не сейчас, когда Нуорси был готов в любую секунду пустить болт в полёт. И шанса промахнуться с нескольких шагов у него практически не было.

Я делала это лишь один раз в жизни. Примерно в такой же безвыходной ситуации, как и сейчас. Именно тогда о моём магическом даре узнал полковник Ленн, которого на том этапе у меня бы язык не повернулся назвать Дедушкой. И мне крупно повезло, что он взял меня тогда на службу и строжайше засекретил мой дар, вместо того чтобы просто потихоньку уничтожить опасную тёмную. Нуорси был прав: за всё время своей работы я никогда, ни разу не прибегла к своей способности. В случае необходимости я предпочитала пользоваться арбалетом, кинжалом, стилетом, но только не магией. Но сейчас выбора не было, ибо на кону стояла жизнь Алджи. И я направила взгляд на глаза Нуорси, одновременно призывая собственную магическую энергию. Конечно же, тёмную.

Рыжеволосый изумлённо обернулся, услышав шум падающего тела. Стремительно подскочил к Нуорси, который неподвижно лежал на полу, вытянув в сторону правую руку. В паре шагов от тела валялся так и не использованный арбалет.

— Что с ним? — вскричал поражённый учёный. — Что вы с ним сделали?

Он лихорадочно переводил взгляд с одного пленника на другого, но вскоре справился с эмоциями в достаточной степени, чтобы сделать логический вывод, и сфокусировал своё внимание на мне.

— Что ты с ним сделала, ведьма? — зло воскликнул рыжий. — Я же вижу: он жив!

— Можно сказать и так, — глухо подтвердила я. Мне всегда казалось, что убийство гуманнее. Но, как я уже говорила, Нуорси сам не оставил мне выбора.

— Тогда что с ним?

— Мгновенная смерть мозга.

Бесстрастность моего тона была в первую очередь призвана смягчить мои собственные эмоции.

Да, человеческий мозг обладает естественной защитой от тёмной магии. Но механизм защиты надо успеть запустить. Как правило, это происходит автоматически, едва мозг улавливает самое начало воздействия. Вот только моё воздействие мгновенно. А умерший мозг уже не может пустить в работу защитный механизм.

— Ах, ты…

Следующее слово, пожалуй, не следует воспроизводить в письменном виде. Я не обиделась: человека можно понять. В один момент, практически на его глазах, разрушились все его грандиозные планы.

Наверное, стоило бы уточнить: планы не так чтобы однозначно разрушились. Не так уж трудно было закончить своё открытие, а затем очень задорого продать результат очередному любителю власти. Только следовало потратить время на поиски подходящего человека. Однако я достаточно хорошо разбиралась в людях, чтобы понять: наш эксперт, сколь бы хорошо ни разбирался в науке, в подобных житейских вопросах мало превосходил интеллектом ребёнка. Так что мои вполне рациональные рассуждения даже не пришли в его крупную голову. Мужчине действительно казалось, что всё, чем он жил последние несколько лет, пошло прахом. Делиться же с ним своими мысленными рассуждениями я, ясное дело, не собиралась.

— Да я тебя сейчас на части разорву! — агрессивно и одновременно чуть не плача взревел рыжий и бросился ко мне, намеренный осуществить свою угрозу незамедлительно и хорошо, если не буквально.

Признаюсь: я испугалась. Даже вжала голову в плечи, хорошо понимая, что со связанными руками дать отпор не могу, а моя магия на рыжеволосых не действует. И помощи ждать неоткуда, ибо Алджи привязан точно так же, как и я.

Ошиблась. Привязан Алджи, конечно, был, но и действовал по — другому.

— Так и знал, что любой рыжий — трус и размазня, только и способный, что размазывать сопли по лицу, — презрительно выдал он.

Учёный остановился, не добежав до меня всего каких-то двух шагов.

— Что?! — взревел он.

— Не зря вам не дана магия, — совершенно спокойно, будто не понимая, чем грозят ему такие речи, продолжал Алджи. — Таким ничтожеством не следует обладать высшие способности. Вы ущербны, и сама природа продемонстрировала это, лишив вас дара. Да ещё и отметив ярким цветом волос, чтобы никто случайно не перепутал.

— Ты…смеешь…

Рыжеволосый едва дышал от подобной наглости.

— А разве ты не знал, что природа особо отмечает тех, кого нормальным людям следует обходить стороной? — удивился Алджи. — Бородавками, врождёнными увечьями или вот таким ненормальным цветом волос.

Надо сказать, что подобные поверья в народе действительно существовали, правда, к цвету волос никакого отношения не имели. Будто внешнее уродство отражает чуть ли не демоническую сущность. Просвещённые люди с такими поверьями пытались бороться, в некоторых случаях успешно, в некоторых — не слишком. И, уж конечно, Алджи к верящим в подобное невежам ни малейшего отношения не имел. Догадаться о его целях было нетрудно. Он намеренно злил противника, и делал это весьма успешно. Рыжий сперва ошалел от такой наглости, но несколько секунд спустя, огласив помещение такой бранью, что, по — моему, даже пламя сникло, засмущавшись, бросился на Алджи.

Я снова сжалась, будто напрягла одновременно все мышцы своего тела. Правда, про арбалет рыжий даже не вспомнил, но его кулачищи сами по себе являлись серьёзным оружием, вполне способным и покалечить, и даже убить.

Вот только пустить их в ход ему так и не удалось. Достаточно было приблизиться. Один удар ноги Алджи — и учёный с воем согнулся пополам. Ещё один — и он покачнулся, хватаясь за одну ногу и начиная терять равновесие. Третий удар — и равновесие потеряно окончательно, к тому же Алджи при помощи обеих ног придал противнику вектор падения. Падая, рыжий ударился головой о край узкого стола, уставленного склянками и металлическими приборами, нужными для его работы. Съехал на пол и больше не шевелился. Несмотря на цвет волос эксперта, было видно, как они слиплись от крови где-то в районе затылка.

— Вот это да! — высказала я своё восхищение.

Как работник городской стражи я, конечно, знала несколько действенных приёмов, но ничего подобного вытворить бы не смогла.

— Я уж вовсе молчу, — фыркнул в ответ Алджи. — Любопытно, ты бы хоть когда-нибудь рассказала мне о своих незаурядных способностях?

Признаться, я затруднялась с ответом, и потому ответить не успела. Конечно, мы заметили, что при падении рыжего длинный узкий стол дрогнул от удара, и несколько предметов со звоном упали на пол. Но наше внимание было сосредоточено на ином. И потому от него ускользнул тот факт, что одна из треснувших пробирок покатилась в сторону давно увеличившегося в размерах пламени. Что вытекшая из неё жидкость попала в огонь. Не знаю, что это был за раствор, но результат превзошёл все возможные ожидания. Пламя ярко вспыхнуло, лизнуло, наконец, потолок, приобрело стандартный для огня цвет и начало медленно распространяться по комнате.

Несколько непечатных слов, очень громко и душевно произнесённых Алджи, дали мне понять: надеяться на то, что пламя безвредно, как бывает иногда с огнём магического происхождения, не приходится.

— Это настоящий огонь? — почему-то крикнула я, хотя треск пламени пока не заглушал произносимых слов.

— Совершенно, — подтвердил Алджи, и ему как специалисту по магическому пламени трудно было не поверить.

Тем более что после контакта с неизвестной жидкостью по комнате стал распространяться самый что ни на есть банальный дым, и я уже начинала покашливать. Глаза заслезились.

Мы оба отчаянно боролись с верёвками. Демоны бы побрали этих гениев — самородков: привязывали они нас на совесть. Хорошо знали, мерзавцы, с кем имеют дело.

— Эй! Кто-нибудь! На помощь! — во всю мощь своего голоса закричал Алджи.

Не от паники, а с совершенно практической целью: вдруг нам повезёт, и кто-нибудь действительно услышит.

— Маскотт! — подключилась я.

Кто знает, быть может, дворецкий остался в соседней комнате и вполне в состоянии нас услышать. Чего от него ожидать — это, конечно, спорный вопрос, но в нашем нынешнем состоянии хуже вряд ли будет. Смерть приближалась, танцуя на стене не замирающей ни на миг тенью. Сознание того, что миссию свою мы выполнили и избавили королевство от наисерьёзнейшей угрозы, отчего-то совершенно не грело. 'Наверное, не гожусь я на роль героя', — печально заключила я.

— Тиана! Не спи! — рявкнул Алджи. — Попробуй активировать кольцо!

К счастью, спорить, как в прошлый раз, доказывая, что я просто не смогу жить дальше, помня, как бросила его в такой момент, не пришлось.

— Не могу! — честно ответила я. И, прокашлявшись (помещение быстро наполнялось дымом), пояснила: — Руки слишком хорошо связаны, к тому же амулеты, основанные на светлой магии, здесь не действуют!

Алджи снова выругался. Пламя неумолимо подступало. На помощь никто не спешил. Наверное, Маскотт либо ушёл, либо лежит убитый, либо ему просто всё равно. А больше поблизости никого нет. Я вдруг без паники, без истерики, а с какой-то отстранённой безысходностью осознала, что и дальше бороться с верёвками бессмысленно. За полчаса — час кропотливой работы мне бы удалось чего-то добиться. Но не сейчас, когда время шло в лучшем случае на минуты. Видимо, Алджи понял то же самое. Он посмотрел на меня как-то очень странно, будто хотел о чём-то попросить, но в последний момент сдержался и грустно, прощально улыбнулся. А потом всё-таки с усиленным рвением возобновил борьбу с верёвкой. Я последовала его примеру. Не пристало умирать, опустив руки. Да и вообще, так веселее.

Из-за треска подступившего совсем близко пламени я даже не услышала, как открылась дверь. И поняла, что это произошло, лишь после того, как над самым ухом громко воскликнули:

— Ну ничего себе!

Вернее, это лишь приблизительный перевод услышанного восклицания, ибо в основном оно состояло из нецензурных слов.