Молодой человек хохотал искренне, заразительно, откидываясь на спинку кресла, затем наклоняясь вперед и упираясь руками в колени…

— Прекрати, Маэстро. — Высокий сухощавый мужчина мерил шагами огромный кабинет.

— Нет, это действительно было забавно! Видеть, как этот партбосс тяжело перевалился через перила и пошел вниз, будто подбитый бомбардировщик…

— У тебя все готово по остальным?

— Да, — посерьезнел Маэстро.

— По маршалу тоже?

— Естественно.

— Ты заменил охрану?

— Давно. Причем приказ исходил от…

— Я знаю. Наш герой этого не заметил? То, что естественно на Старой площади, может не пройти в Генеральном штабе.

— Господин хороший так давно носит маршальскую звезду, что отучился замечать какие-то перемещения охраны.

— Когда приступят?

— Мгновенно по получении приказа.

— Хорошо. Вот только… Тебе не кажется, что такая смерть многим покажется неестественной?

— Да пусть кажется. Никто не жалеет мертвых. А мертвых придворных, особенно когда предстоит делить портфели, кресла и грядущие миллиарды… О них забывают насовсем. Если какой-то писака и отработает пару версий, то уж это их хлеб — плести небылицы.

— Любая небылица…

— Ну да, ну да… Крупица истины. Сплетни о дворцовых интригах. И это хорошо: сплетни создают вокруг власти ореол, ореол тайны. Без такого ореола любой человек на троне — всего лишь персона, но еще не государь.

— А ты умен, Маэстро…

— Чем богаты…

— Хорошо. Я очень занят. И не сплю третьи сутки. И пока не знаю, когда придется выспаться… Поскольку ты зашел не просто потрепаться, то и давай сочтем протокольную часть законченной. Еще коньяку?

— Самую капельку. Для тонуса. Маэстро поднялся, налил коньяка на дно толстенного стакана, вдохнул аромат, выпил глотком.

— Меня беспокоит Кит, — произнес он тихо.

— Мазин? Но он не участвует в… — Мужчина неопределенно кивнул в сторону Кремля.

— Именно поэтому. Вы упустили его из виду на все время подготовки… представления.

— Да? Ну и?..

— А он активен. Очень активен.

— Ты слушаешь его спецсвязь? — удивленно и настороженно поднял брови сухощавый.

— Нет. Вы же знаете, что это невозможно. Но…

— Да?

— Он ведет активную игру. Свою игру.

— Маэстро, ты не хуже меня знаешь, что по проекту «Снег» никто не может вести свою игру. Слишком щекотливая тема…

— …и слишком большие деньги, чтобы не попытаться сделать такую игру своей. Да.

Очень большие деньги. Живые, наличные, обезличенные. Это сейчас Мазин, как и многие, имеет власть потому, что на плечах погоны. Через семь — десять лет они будут значить не больше чем спичечные этикетки. А Никита Григорьевич не походит на человека…

— Прекрати изучать подходы, говори конкретно: что-то накопал?

— Да.

— Слушаю.

— В отдел собственной безопасности поступила докладная одного офицера…

— Кого именно?

— Он занят в проекте «Снег», так что ни его имя, ни его звание мне были не известны. Он подписался как Барс.

— Барс… — Сухощавый произнес оперативный псевдоним одним выдохом, с шипением выпустив воздух сквозь плотно сжатые губы. — Дальше.

— Это не единственная его докладная. Есть дубликат.

— Куда? В ЦК?

— Ну что вы… Он же все-таки не анонимщик, а спец. На Ходынку.

— Это достоверно?

— Да.

— Дальше.

— Мы затребовали расшифровку по оперативному псевдониму, но…

— Понятно…

— Тогда я воспользовался кодом «С-90».

— Маэстро, использование этого допуска возможно только в случаях…

— Я решил, что это такой случай.

— Ты решил ?

— Да.

— Хм…

— Он действительно такой.

— Ты узнал имя Барса?

— Да. И успел проверить: его нет в Москве.

— Нет?

— Он исчез. Сухощавый задумался:

— Странно, что у тебя хватает времени…

— Я объяснил: наркотики — это деньги. Деньги — это власть. А что важнее власти?

— Ты лаконичен.

— Не всегда. Скорее наоборот. Но иногда у меня получается. Да и кто в детстве не восхищался спартанцами?

— Разве мы сейчас заняты не властью?

— Ею. Но ту ее крупицу, которую упустим сейчас, не наверстаем потом никогда. С риском потерять все.

— Да?

— Это мое мнение.

— Что ты еще выяснил?

Маэстро сжал губы, выдохнул коротко:

— Барс исчез. Вместе с женой и дочерью. Полагаю, на него охота.

— Барс — слишком крупный зверь, чтобы на него можно было поохотиться безопасно…

— Разве у Кита не хватает загонщиков?

— Ты прав. Хватает.

— Если он замкнет проект «Снег» на себя лично и потом исчезнет… — Посмотрел внимательно на сухощавого. — Любой, кто замкнет на себя проект «Снег»… Сколько там конкретно? Включая «тропы», лаборатории, товар, агентов прикрытия во властных структурах стран Запада и Востока?.. Миллионов на сто? Живых, быстрых денег… Полагаю, сейчас такой свободной суммой мало кто располагает у нас… И эти деньги дадут обладателю возможность…

— Нет, — отрезал сухощавый. — Не будь наивным. Маэстро. Никакой возможности. Или ты считаешь, мы позволим кому бы то ни было влезть в основные проекты?

— Ну да… Газ, нефть, цветные металлы, алюминий, оборонка… У меня такое впечатление, что Никита Григорьевич и не станет спрашивать разрешения… Ни у кого… Ну и в случае отказа… Тот, кто получает пулю, не властен ни в чем.

— Ты считаешь…

— Любую негативную возможность легче предупредить, чем устранять последствия активной акции… противника. Азбука.

— Азбука… — повторил сухощавый. — Азбука.

Он закрыл глаза. Набранные курсивом строки словно стояли перед ним: он так часто перечитывал эту книгу, что многое помнил наизусть; тем более жизнь так часто убеждала его в истинности сказанного более четырехсот лет назад…

«Надо знать, что с врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй — зверю; но так как первое часто недостаточно, то приходится прибегать и ко второму. Отсюда следует, что государь должен усвоить то, что заключено в природе и человека, и зверя. Не это ли иносказательно внушают нам античные авторы, повествуя о том, что Ахилла и прочих героев древности отдавали на воспитание кентавру Хирону, дабы они приобщались к его мудрости? Какой иной смысл имеет выбор в наставники получеловека-полузверя, как не тот, что государь должен совместить в себе обе эти природы, ибо одна без другой не имеет достаточной силы?» Мужчина думал о сидящем напротив Маэстро… Да, он неповторимо артистичен в своем деле, быстр, обаятелен, умен… Хотя — еще молод… Но в нем это звериное чутье развито настолько, что… Странно, почему он довольствуется тем, что имеет?

Сухощавый поднял глаза:

— Маэстро…

— Да?

— Я давно хотел спросить тебя… Только я хочу, чтобы ты ответил искренне.

— Насколько в моих силах, — .пожал плечами тот. — Игра в откровенность — это для юных мальчиков и девочек; причем проигрывает в ней тот, кто любит больше и потому играет честно. У нас, слава Богу, не любовь, — хмыкнул он.

— Именно поэтому я и спрашиваю тебя: почему? Почему ты сам не стремишься к карьере?

— Разве мою карьеру можно назвать неудачной?

— Маэстро, ты же понял мой вопрос. Твоя карьера — карьера исполнителя, блестящего, непревзойденного, но исполнителя. Разве тебе не хочется власти?

— Власти? А что есть власть?

— Прекрати. Не нужно играть со мною в игры.

— Все просто. Я — слуга.

— Мне странно…

— Что я признаю это? Да, вы правы, я честолюбив. Но не тщеславен. «Опасности таятся на верхах».

— Тебе ли бояться опасностей, Маэстро?

— Ничто человеческое мне не чуждо. К тому же… Помните слова герцога Кента?

«Мой род занятий: быть самим собой».

— «Чего ты хочешь?» — поддержал игру сухощавый.

— «Служить. В вашем лице есть что-то такое, что покоряет».

— «Что же это?»

— «Властность».

— Маэстро, ты не ответил…

— Разве? Чтобы быть самим собой, мне необходима свобода. Полная. Несомненно, я преуспел бы, работая сам на себя. Но надолго ли? Мне нравится то, чем я занят.

Еще больше мне нравится быть самим собой, не скрывать своего "я". На любом другом поприще все, что я делаю, считалось бы преступлением, а у нас… Да, я не король. Но — герцог.

— Но ты слишком умен, чтобы…

— Умному достаточно. Только идиоты спешат заполучить весь мир… Как бы не так: престол давно занят, и князь мира сего, как любой владыка, не терпит конкурента.

Может быть, не стоит с ним соперничать? Особенно в искусстве смерти?..

— Спасибо, Маэстро.

— За что, Лир?

— За откровенность.

— Хм…

Лир ткнул кнопочку на пульте дистанционного управления. Зажегся экран телевизора. Послушал некоторое время выступление строгой ведущей, убрал звук, спокойно констатировал:

— Все идет по плану.

— Да? А раньше? — усмехнулся Маэстро.

— Тоже по плану. Только по чужому. — Лир прикрыл глаза. — "Крайне характерным для описываемой эпохи является не только то, что ее герои сами фабрикуют одну только грязь, но и то, что они непременно стараются вывалять в грязи все великое в прошлом. Аналогичные дела всегда приходится констатировать в подобные эпохи.

Чем более жалки и гнусны дела рук такой «новой» эпохи и ее деятелей, тем ненавистнее для них свидетели подлинного величия и достоинства".

— Хорошо сказано. И кто автор? Вы?

— Нет, Маэстро. Это цитата.

— Просто как про перестройку сказано.

— Дальше — лучше. «В области политической жизни не раз бывало так, что если судьбе бывало угодно на время отдать власть в руки политического нуля, то этот нуль проявлял невероятную энергию, чтобы оболгать все прошлое и облить его грязью. И в то же время такое ничтожество пускало в ход все самые крайние средства, чтобы не допустить хотя бы малейшей критики по своему собственному адресу».

— Блестяще! — Маэстро азартно наклонился вперед. — Так кто автор?

Сухощавый улыбнулся едва заметно тонкими бесцветными губами:

— Адольф Гитлер.

— Гитлер?

— Ты озадачен? Парадоксы истории. Парадоксы власти. Но притом ни один диктатор не желает видеть в зеркале своего отражения…

Маэстро прикурил, жадно затянулся, произнес тихо:

— У вас превосходная память, Лир.

— Да. Никогда не жаловался. К тому же… Кто не помнит прошлого, обречен повторять его вновь и вновь. — Маэстро улыбнулся одними губами:

— Так что с Никитой Григорьевичем?

— Ты его обставил?

— Естественно. Лир задумался.

— Кому-то нужно будет возглавить проект… — Быстро, остро глянул на Маэстро.

— О нет, Лир. Увольте. Пусть я и служу, но в своем деле я — свободный художник.

А возглавить… Возглавить найдется кому. Чтобы руководить хорошо отлаженной системой, вовсе не нужен ум — только дисциплинированность. Чем меньше фантазии, тем лучше. Да и… Сначала нужно решить с Китом.

— Ну что ж… Если маршалы смертны, генералы — и подавно. Ты справишься?

— Почему нет?

— Если организовывать полную зачистку по проекту…

— В обычное время нужно было бы чуть больше времени, а сейчас… При такой общей несвязухе на десяток лишних слетевших голов никто и внимания не обратит.

— Сколько конкретно тебе нужно времени?

— Время уже определено. «Только три ночи».

— Ты сможешь уложиться? — Лир испытующе смотрел на Маэстро.

— Да, вы правы, Лир. — Тот не отвел взгляда. — Операцию я продумал и подготовил загодя.

— Приятно, что ты не соврал.

— А смысл? — пожал плечами Маэстро.

— Тот, что ты назвал: это сейчас власть — погоны, через пятьдесят лет она будет измеряться в деньгах. А несколько десятков миллионов долларов — вполне достаточная сумма, чтобы сыграть свою игру.

— Не для меня, Лир. Мой род занятий — быть самим собой. Лишь немногие в этом мире могут себе это позволить. А из людей с моими… э-э-э… талантами — и вовсе считанные единицы. К тому же…

— Да?

— Как сказал Гамлет? «Распалась связь времен…» А жить среди обломков слаще разрушителем.