Глава 43

Сказать, что я покинул «обитель порока» с легким сердцем – ложь. Простая мысль – «кто будет следующим?» – лишала покоя напрочь.

Я спустился по той же дубовой лесенке, привратник Хосе открыл дверь, и я вышел в проулок и зашагал вниз по пустынной улочке, велосипед покатил рядом. Прошел до перекрестка, остановился, вытянул сигареты, чиркнул колесиком зажигалки, чуть нагнул голову, чтобы прикурить, и – словно тонная тяжесть обрушилась мне на плечи, а горло захлестнула удавка.

Одним движением я выхватил из накладного кармана комбинезона отвертку, подогнул ноги и ударил. Остро отточенное жало вошло легко, как в масло; я ударил снова, выше; послышался вскрик, хватка чуть ослабла, а я, упав на колени, швырнул нападавшего через спину.

Тяжелое, рыхлое тело грузно ухнуло на брусчатку; послышался противный хруст, и я понял, что перестарался: нападавший ударился затылком о кромку тротуара: по ногам его прошла судорога, и он замер. Полное смуглое лицо со щеточкой усов... Это был Хосе. Хусейн Хусаинов из Алма-Аты. Привратник «Веселого домика» мадам Карлсон. Он был жив, но в затылке точно трещина, а то и хребет поврежден. В себя придет не скоро. Но ни жалости, ни сочувствия к привратнику я не испытывал никакого: меня спасло чудо: удавка частью захватила подбородок, и только это не позволило Хусаинову меня придушить в семь секунд.

Тискать номер мобильного, вырывать барона Данглара из сладкого сна или отвлекать от любовных игрищ с одной из жриц любви и неги мне показалось нетактичным. Отвертку, спасшую мне жизнь, я выбросил, предварительно стерев свои отпечатки. Оседлал велосипед и рванул по улочке вниз – от греха. И никакие угрызения совести не терзали: пусть карету «Скорой» вызывают те, кто его на дело посылал! Что они скажут – мне тоже до луны: несчастный случай. Бывает. Когда выходишь на «тропу грома», будь готов к тому, что молния поразит именно тебя.

«Кто будет следующим?» Кто-то решил, что следующим буду я. Почему? Потому что заметил что-то. Те, кто в этом уверен, не подозревают о том, что по своей невнимательности или тупости я э т о г о не заметил.

Кто отдал приказ Хусаинову? Людмила? Почему нет? Если мои изыскания грозят поставить на ее карьере, бизнесе, а может, и на самой ее жизни жирный крест – почему нет? Если она твердо уверена, что я знаю некую тайну... Возможно, я даже проговорил это вслух во время нашего мирного чаепития?..

Но – что же это? Что?! Какого «слона» я упустил, пока ловил «мух»?

А могли апартаменты Кузнецовой-Карлсон прослушиваться? Естественно. Если ее «беспокойное хозяйство» не только и не просто бизнес, то – обязательно! И кто-то решил меня валить! Валить быстро, незамедлительно, выслав вслед за мной сомнительного батыра Хусаинова, чтобы я не успел переболтать ни с одним сведущим человеком... Сведущим? Перспективная мысль! Возможно, сама Людмила или те, кто прослушивал наш разговор, догадались, что я не з а м е т и л важности какого-то факта или рассуждения.

Так о чем мы говорили с Кузнецовой? О бароне Алене Дангларе. Может, он и есть – «искомое»? Старая добрая английская пословица гласит: «Если птица выглядит, как утка, крякает, как утка, и ходит, как утка, значит – она утка!» И что из того? Заявиться к барону Данглару, обвинить во всех грехах и вызвать на дуэль? Глупо. Он меня тут же классифицирует, как Голиафа, и застрелит, как ту самую утку. К тому же я ни разу не слышал, чтобы барон Данглар крякал. Значит, повременим с выводами.

Самое печальное в том, что все происходящее сейчас на Саратоне – начало какой-то крупной акции. Массовый шантаж мировой промышленной, политической, финансовой элиты? Теоретически – возможно. А вот кто и что готов предпринять практически? Этого я не знаю.

Зачем мне нужно разгадывать этот жутковатый ребус? Честно? Я и не набивался. Просто мои милые соотечественники, они же коллеги, просмотрев картинку куда как раньше меня, – я тут под солнышком нежился, а люди работали, – решили выставить меня разменной жертвенной пешкой, что и успешно осуществили. Самое противное, что основной движущей силой «больших мужчин», подставивших меня в гиблую комбинацию, руководило чувство, старое как мир: боязнь потерять шитые погоны и золотые эполеты к ним. Такая уж генеральская доля. Впрочем, оперативная комбинация была проведена с блеском.

Выбора мне не оставили. А если – философски? Может, это я сам не оставил себе выбора – всей моей прошлой жизнью? И тем, что в одинокой гордыне презрел законы общества «успешных людей» – или сам топчи окружающих, или пристань к стае сильных, чтобы тебе упал кусок с пиршественного стола!

Все. Философий хватит. Думай конкретно и по делу.

Что более всего диссонирует во всей картинке? Напавшие на меня «лица псевдоарабской национальности». Если хотели валить вглухую, зачем ребят из Южной Азии обрядили в маскарадные костюмы палестинских шахидов? Или – после моей кончины и их смерть была запланирована? Кем? Вопрос вопросов.

А что нашли бы дознаватели? Труп русского и двух арабов. Кому нужна такая нарочитая сцена, кроме телевидения? Профессионалы быстро все поймут, но следствие – дело длительное и келейное, а телекартинка даже без комментариев – вещь скорая и убойная. А с комментариями – и подавно. Может быть, я не о том спрашивал Дашу Бартеневу? Специального корреспондента «World News»?

Я так резко ударил по тормозам, что велосипед занесло на перекрестке. Вот незадача: с одной стороны, стремление к любому действию всегда хорошо, ибо действие не только рассеивает беспокойство, но рано или поздно приводит к результату. Вот только действие без направления, без вектора, без идеи – это суета. Я – суечусь? Если честно, да. Почему? Потому что боюсь. Только и всего. Мне жизненно важно размотать клубок раньше, чем меня грохнут. Вот только облегчать задачу я никому не собираюсь, это во-первых. А во-вторых, как показывает опыт, жизнь такова, что обстоятельства в ней меняются стремительно. И не всегда фатально. Чаще – наоборот. Иначе земля бы обезлюдела.

А куда все-таки двигаться теперь? Разворачиваться и гнать в отель «Саратона»? Звонить Людмиле Кузнецовой? Барону Данглару? Да что мне дался этот Данглар, право слово?!

Еще одно имя поминалось в недавнем разговоре. Имя леди Элен Аленборо, родной тетушки покойного Сен-Клера-младшего. Действуй. Действие тем и отличается от суеты, что приводит к результату. Рано или поздно. Вот только поздно – мне не нужно. Любой успех – это когда ты успел.