Глава 12
– Если бы я знала, когда это началось. – вздохнула. – У тебя есть сигарета?
Девушка – Обойдешься. Сено кругом. Не хватает еще дом спалить – без ведома хозяев.
– Курить хочется…
– Стебелек пожуй. Ладно, давай к делу.
– Ну что, приехала я в Приморск в конце июня…
– Когда точно?
– Двадцать пятого или двадцать шестого. Помню точно, что в субботу.
– В отпуск?
– Ну да.
– Откуда?
– Из Москвы… – Лена удивленно подняла брови: дескать, что, и так не видно?
– Что ты делаешь в Москве?
– Как что? Живу, работаю.
– Где живешь, с кем, где работаешь?
– Чего-то ты любопытный не в меру…
– Считай, что подыскиваю себе спутницу жизни. Может, ты выгодная партия.
– Выгодная партия сейчас – республиканская, и та в Америке.
– Спасибо, я учту.
– Ну хорошо. Работаю я в СП. – В каком?
– В «Траверсе».
– Ого! Кем?
– В отделе рекламы.
– Начальником?
– Пока нет.
– Давно работаешь?
– Второй год. Как универ закончила.
– Ага. Значит, ты девушка в годах…
– Хам. Трамвайный. Мне двадцать три.
– А выглядишь на восемнадцать!
– О тебе этого не скажешь.
– Тяжелое детство, крепленые вина, скользкие тротуары… Какой факультет?
– Иняз. Английский и немецкий.
– Языком, значит, владеешь?
– Ага.
– И это он тебе помог устроиться в «Траверс»?
– Что ты имеешь в виду? – Девушка покраснела. – Дрон, прекрати хамить!
– Извини. Дворовое воспитание, хулиганствующие друзья…
– …и прыщавые подружки. И – тяжелое детство, я уже слышала.
– Один-один. Проехали. Так как ты туда устроилась?
– Мне помогли.
– Кто?
– Друг.
– Кто таков?
– Слушай, какое твое дело?
– Как, а на правах возможного кандидата в будущие члены семьи?
– Балабол…
– Ладно. Где этот друг теперь?
– Что?
– Почему ты приехала на юг одна?
– Мы поссорились.
– Давно?
– Недавно. Слушай, Олег, мои московские дела не имеют к происшедшему здесь никакого отношения.
– Ты думаешь?
– Да.
– Тогда отложим пока. Как доехала?
– Что значит – как? Нормально.
– Я не про то. В поезде ни с кем не познакомилась, не подружилась?
– Да нет. До Приморска в купе только один мужик ехал, остальные менялись.
– А мужик что?
– Да мужик как мужик. Толстый. Всю дорогу наворачивал – то курочку, то колбаску, то сало – словно год не ел.
– Скучно было?
– Да нет. Книжку читала. Черешней отъедалась.
– Тебя встречали?
– Нет. А кому?
– Ну, мало ли.
– Я девушка самостоятельная.
– Родители тоже так считают?
– Тоже.
– Ты живешь с ними?
– Нет. Я прописана у бабушки. А бабушка живет теперь в деревне.
– Выжила старушку?
– Вот еще. Да она никакая не старушка. Семь лет назад купила избу в деревне под Калугой – тогда они стоили ерунду. Сначала была вроде как дача, бабушка там с весны жила. А теперь живет постоянно.
– Чтобы твоего друга не смущать?
– Замуж она вышла! Съел?
– А квартирку ты сама подыскала или через посредника?
– Какую квартирку? Бабушкину?
– Дедушкину. В Приморске, на улице имени Железного Маршала.
– На Конева?
– Да.
– Мне посоветовали.
– В Москве?
– Да.
– Кто?
Леночка запнулась на секунду:
– Ну… друг.
– Ага, герой романа. Заботливый он у тебя. Так вы все-таки помирились?
– Да он просто по-дружески. Узнал, что я на юг собралась, в Приморск, ну и позвонил моей подружке, та передала.
– Что?
– Ну, что квартира здесь есть, хозяйка какая-то знакомая Дениса…
– Ага, друга зовут Денис.
– Денис. Так вот, эта знакомая его как раз или уехала, или собиралась уезжать, так что квартира пустая и можно ей попользоваться.
– Бесплатно?
– А я сразу ему перезвонила, спросила, сколько это будет стоить, он сказал – ничего. Этой женщине он какую-то услугу серьезную оказал, да к тому же ей спокойнее, если кто-то жить там будет, пока ее нет, – хоть не ограбят.
Квартира-то не бедная, ты же видел.
– Ага.
– Ну вот, Денис сказал, что улица такая-то, могу ехать.
– А ключи?
– Он сказал у соседки взять. Ей оставят и про меня скажут, приеду, передаст.
– Ну, сервис! Прямо Сингапур какой-то!
– Да нет, я сразу Денису сказала, что и заплатить могу, но он посоветовал купить старушке какой-нибудь подарок – там, конфет хороших пару коробок, и пусть голова у меня не болит.
– Не Денис, а Санта-Клаус. Редкость, по летнему-то времени. Видно, большого обаяния мужчина, – произнес я, а сам почему-то вспомнил Володю-Ларсена и его «редкого таланта мужчину». Ныне – покойного. – Так почему же вы все-таки поссорились?
– А вот это уже точно не твое дело.
– Хорошо. Слушай, а это не тот Денис, что в ЦУМе замадминистратора работал?
– Да нет, никогда он ни в какой торговле не работал.
– А я было подумал…
– Дрон, не финти. Хочешь спросить, кем он работает, – так и спроси.
– Хорошо, спрашиваю: кем он работает?
– А я не знаю.
?
– Ну, в том смысле, что точно не знаю.
– А не точно?
– Думаю, что в КГБ.
– Нет уже КГБ.
– Ну, не знаю, как это теперь называется, – в службе безопасности или что-то в этом роде.
– На Лубянке?
– Говорю же: не знаю.
– А почему ты решила, что все-таки в органах?
– Да он не особо-то и скрывал.
– То есть сказал прямо: я контрразведчик.
– У тебя все шуточки. По-моему, он страшно гордился, что в такой службе работает, и жалел, что прямо похвастаться не может, но намекал по-всякому.
– А может, он просто в какой-нибудь халупе при дверях состоял, а тебе лапшу вешал.
– Да нет, фактура другая. И не пацан уже – в годах. – Леночка лукаво улыбнулась:
– Твоего возраста.
– Кхе, – поперхнулся я соломинкой – не одной ей курить хотелось. – Неужели так дрябло выгляжу?
– Наоборот. Для твоих лет – вполне. Отыгралась. Два-один.
– Ну так на что же он намекал?
– Ну как… Увидит какую-нибудь персону по телевизору, из нынешних бонз, хмыкнет: «Ишь златоуст». А потом так зло: «В девках никакого разбора не знает, плебей, ему бы кого пожопастей да посисястей, чтоб рыбой пахла, и трахает их в таких местах – грязнее некуда». Или про другого: «А этого красавчика уже все культуристы перетрахали…» Ну и в том же духе…
– А он у тебя злой мальчишечка…
– Так чего ему этих хапуг жаловать… – Ленка замешкалась на секунду, прищурилась:
– Слушай, Дрон, а чего это ты на него вдруг накатил? Ты что, его подозреваешь – Да как тебе сказать, милая барышня… Как говаривал папаша Мюллер в бессмертном сериале, «в наше время верить никому нельзя, даже самому себе». И добавлял:
«Мне – можно».
– Тебе – можно? Да я даже не знаю, кто ты такой! Может, тоже какой-нибудь службист-подпольщик!
– А что, похож?
– Похож… На летнего кобеля. Да все вы…
– Ага, – говорю я и лезу под куртку за фляжкой коньяку, которую присвоил в «Трех картах». Сам не заметил как – из-за нервного напряжения. Нет, раскручусь с этой бодягой – и на пассивный отдых, в деревню. Червей копать, рыбачить. Пить парное молоко. А потом, конечно, диссертация. Нелегка ты, доля ученого!..
– Что, согласен?
– Нет. Я не из таких.
– Все вы «из таких», как только новая попка рядом замаячит.
Резон в ее словах есть. Но корпоративная мужская солидарность мешает согласиться.
– Глотни-ка, – предлагаю.
– Споить хочешь?
– Ну. И о-во-ло-деть!
Ленка отхлебывает из горлышка.
– Ого! Вот это – другое дело.
Еще бы – чтобы сильные мира сего вместе с трудящимися одно месиво лакали?
Это уж – шалишь! Как там у классика? «Страшно далеки они от народа»…
– И где ты такой взял – по ночному времени?
– Места надо знать!
– Ой, похоже, я уже опьянела. – Ленка передала мне бутылку.
Я приложился. Коньяк действительно отменный.
– Слушай, а что ты делал, когда я вырубилась?
– Когда? – Я невинно поднимаю брови.
– В машине.
– Пел тебе колыбельные. Для сладостных снов.
– А серьезно?
– А серьезно, размышлял, как это такая высокопримерная девушка, как ты (тогда, заметь, я еще не знал о порочащей связи с безопасником), могла оказаться в такой дерьмовой компании, какую я обнаружил у тебя на квартирке.
– Так ты же сам не даешь сказать…
– Я?
– Тебя больше интересует, каким браком жената моя бабушка.
– Бабушки не женятся, они замуж выходят.
– Так вот, для справки: муж ее добрый человек, его собака не кусается, а я – не больна СПИДом. Что еще тебя интересует? Были ли папа членом партии? Кто из родственников был в оккупации?
– Нити, ведущие к главарям преступного мира, как и нити судьбы, таинственны и скрыты… – торжественно провозгласил я голосом советского Информбюро.
– Болтун. Слушай, а кем ты работаешь?
– Преподавателем, – развожу руками. – Разве не заметно?
– Нет. Процесс обучения не затронул твой интеллект.
– Это в каком смысле?
– В таком.
– Хороший ответ. Кстати, ты знала Ральфа?
– Кого?
– Ральфа. – Я снова прикладываюсь к бутылке, но при этом за девушкой наблюдаю внимательно – боковым, понятно, зрением. Так и окосеть недолго – или от тягот процесса наблюдения, или от коньяка. И как производственную травму будущее косоглазие никто не зачтет.
– Нет. А кто это?
– И нигде не слышала этого имени?
– Кажется, нет.
– Ну нет, так нет.
– А кто это?
– Круглов.
Девушка снова пожимает плечами.
– Не знаю я никакого Круглова. Похоже – не врет.
– Так где ты познакомилась со своими ухажерами?
– Ухажерами?
– Ну с рэкетирами, или как их там. Я поначалу подумал, что вы групповухой собрались заниматься.
– Так ты… подсматривал?
– Скажем так: смотрел.
– Ну и сволочь!
– Полегче. Нужно же было разобраться в обстановке.
– Ну и как? Разобрался?
– Разбираюсь.
– А как ты на балконе оказался?
– Ты же меня пригласила.
– Через балкон?
– Считай, что я романтик. А что, было бы лучше, если бы я вообще не появился?
– Нет. Извини. Можно тебя спросить?
– Валяй.
– Ты… Ты же убил того…
– Лучше, чтобы он убил тебя? Не дергался – был бы жив. – В последнем своем утверждении я сильно сомневаюсь, учитывая судьбу Айболита со товарищи.
– А если бы он успел и приставил мне нож к сердцу…
– К сердцу – слишком драматично. К сонной артерии.
– Не важно. Ты бы сдался? Из-за меня?
– Милая девушка, как ученый замечу, что в истории не бывает сослагательного наклонения. А в драке – тем более.
– Ты бы не сдался. Я знаю. А меня они бы убили. – Девушка едва не плачет:
– А может, еще убьют… Я сижу тут как дура, все тебе выкладываю, а потом меня убьют…
У Ленки улет. Полный. Надо выводить.
– Он тебя бросил?
– Кто?
– Денис.
– А-а. Это я его бросила. Потому что он – кобель. Не хуже других. Но – и не лучше.
– Ты давно с ним познакомилась?
– Да просто знакомы мы года три. Не помню, где-то еще в студенческой компании…
– А близко?
– Семь месяцев. Прошлый ноябрь был совсем тоскливым… Может, мне следовало к родителям переехать…
– Значит, загулял?
– Дрон, давай не будем больше об этом.
– Хорошо. Так что это за компаньица собралась в твоей квартире? Где ты с ними познакомилась?
– Я с ними не знакомилась.
– А с кем знакомилась?
– Ну ладно, по порядку… Приехала я в Приморск, забрала у соседки ключи, поселилась в квартире. Ну, днем еще так-сяк – море, загар, а вечером пришла – хоть горькую запивай. Тоска.
– А что, на пляже не приставали?
– Приставали, да все не те. Дрон, ты пристаешь к девушкам на пляже7 – Нет. Хотя потом жалею.
– А как же дворовое воспитание?
– Во всяком воспитании есть свои пробелы. Будем считать, что жигало из меня не получился.
– Значит, ты меня поймешь. У нас одинаковые комплексы.
– Вот уж нет. Я – человек совершенный, как статуя сфинкса в натуральную величину! Так с кем ты познакомилась?
– С мужчиной.
– Да ну!
– Нет, я серьезно. Высокий, спортивный, загорелый. Хотя – в годах.
– Хороший семьянин, морально устойчив, при деньгах, – в тон ей продолжаю я.
– Наверное, так и есть. Насчет семьи я не интересовалась.
– Похвально.
– Иронизируешь?
– Вот уж нет. Познакомились, конечно, не на пляже?
– Нет. Дома.
– В Москве?
– Да здесь. Это был третий вечер в Приморске. Тоска зеленая. Сидела, как дура, перед телеком и попивала ликер. А он позвонил.
– По телефону?
– Да. Спросил Маргариту.
– Хозяйку квартиры?
– Да.
– Ее хахаль?
– Ну и словечки у тебя! Конечно нет. Я видела ее фотографию – даме за пятьдесят, этакая седая, модная. Одета с большим вкусом.
– Понятно. Дворянствующая.
– Как?
– Объявилась сейчас такая категория лиц.
– Ну да. Внешне – похоже. Володя сказал, что у него дела с Маргаритой. А когда узнал, что она уехала, вовсе не расстроился.
– Может, он уже знал об ее отъезде и о том, что трубку возьмешь именно ты?
– Может, и так. Я об этом не думала. Рада была хоть с кем-то поговорить.
– О чем был разговор?
– Да ни о чем. Треп, веселый и двусмысленный. Сам, наверное, знаешь.
– Ага, догадываюсь. Он предложил встретиться?
– Конечно.
– Где?
– На пляже.
– Все-таки пляжное знакомство! А ты говоришь – комплексы.
– Вовсе не пляжное. Он мне по разговору понравился. Не дебил.
– И не толстяк, раз пляж предложил. И тебя рассмотреть, и себя показать.
– Не знаю, как меня рассматривать…
– Не скромничай…
– …а себя показать он сумел. Ни жиринки – крепкий, мускулистый. Хотя ему за сорок.
– Культурист?
– Нет, говорю же. Фактура другая. Он не громоздкий и гибкий. И еще – в нем чувствуется сила. Настоящая.
– Ну надо же!
– Да вот.
– Он тебе понравился…
– Понравился. А что?
– Ничего. «Это смутно мне напоминает индо-пакис-танский инцидент», – пропел я из Владимира Семеновича. – Значит так: волосы короткие, жесткие, с сединой, лоб высокий, выпуклый, у переносья – глубокая морщина, нос прямой, с горбинкой, развитые скулы, тяжелый подбородок. Губы хорошо очерчены, но рот жесткий. Глаза – светло-голубые. Похож?
– Да, это он. Ты его знаешь?
– Встречались.
– Где?
– Потом. Рассказывай дальше.
– Ну что, покупались, позагорали. До вечера. Потом он подвез меня домой.
– На чем?
– У него серая «волга», «двадцатьчетверка».
– Ты его пригласила?
– Да. Почему нет?
– И дальше?
– Что – дальше! Мы пили вино. Слушали музыку. И – занимались любовью.
– Утром он уехал?
– Представь себе – нет. Мы не расставались три дня. Ездили купаться, только не на пляж, а за город, в пустынные местечки. Набирали вина, еды. Вечером возвращались домой. Мне было очень хорошо с ним. По-моему, ему со мной тоже.
Наверное, я даже влюбилась в него. Тебе не скучно слушать?
– Нет.
– Может, скажешь, так не бывает?
– Еще как бывает.
– Ну вот.
– Каким он тебе показался?
– Понимаешь, он очень мужественный, сильный человек, но, по-моему, какой-то несчастливый.
– Он не говорил, чем занимается, например, или где работает?
– Нет. А я его и не спрашивала. Но думаю, что он начальник, и не маленький.
– Почему?
– Он иногда звонил по телефону. И так, и по межгороду. Старался звонить, когда я была в ванной или на кухне. А я не прислушивалась. Единственное, этого нельзя было не заметить, у него менялся голос. Вернее – тон, Спокойный, но очень жесткий.
Так прошло три дня. Потом он сказал, что уезжает на время по делам, но по приезде сразу позвонит. И, чтобы загладить свою вину за отсутствие, приглашает меня в ресторан.
– В «Три карты»?
Лена удивленно вскинула брови.
– Да. Так ты его все-таки знаешь?
– Он сказал, на сколько уедет?
– Нет. Но полагал, что ненадолго. Если бы я знала, что потом случится, я бы его не отпустила вовсе… У тебя выпить не осталось?
– Сколько угодно.
– Дай, пожалуйста.
Протягиваю ей фляжку. Вернее, это плоская бутылка, но большая и оплетенная лозой.
Девушка сделала глоток, поперхнулась, замерла, переводя дыхание.
– На следующий день, вечером, в дверь позвонили. Я бросилась открывать, решила – Володя вернулся. Но У порога стоял незнакомый парень. Высокий, красивый, с невероятно огромным букетом роз.
«Здравствуйте, Лена, – сказал он. – Володя попросил передать вам эти цветы».
«Он уже вернулся!»
«Да. Мне поручено отвезти вас», – сказал он церемонно.
«Куда? В ресторан?»
«Нет. Это – сюрприз».
«Можно подождать минут пятнадцать, я оденусь».
«Пожалуйста».
По комнате я летала, как на крыльях. Парень корректно вышел на кухню. Я быстро сполоснулась под душем, оделась, накрасилась. Парень вышел, посмотрел на меня, потом на часы. Прошло и правда минут тридцать пять – сорок.
«Я уже. Ну как?» – Мне было так здорово, что хотелось всем нравиться. И ему тоже.
«Прелестно», – хмыкнул парень, но как-то нехорошо.
«Подумаешь», – решила я. Не хотелось замечать этот его взгляд.
Мы спустились, сели в светлый «жигуленок», – он еще так галантно заднюю дверцу открыл. Поехали.
Приморск я знаю плохо, но все же заметила, что едем мы не к центру, а наоборот, за город.
«Куда мы едем?» – спросила я.
«На кудыкину гору», – ухмыльнулся парень.
Мне почему-то стало тревожно, не по себе.
«Я не хочу», – сказала я.
«Чего ты не хочешь?»
«Не поеду никуда!»
Парень снова гыгыкнул: «А кто тебя спрашивает-то!»
«Останови, или я выпрыгну!»
Он проехал еще метров пятьсот, но медленнее, Словно раздумывая. Потом вдруг свернул к обочине. Я было решила, что он меня здесь высадит. Как же! Я сначала не заметила, что у деревьев стоят два здоровенных бугая. Они быстро подошли к машине, открыли дверцы почти одновременно и сели на заднее сиденье, стиснув меня с двух сторон.
«Ребята, что вам нужно?» – Я чуть не плакала.
«Заткнись, сука! – прикрикнул один, грубо взял меня за шею и притиснул головой к коленкам. – Поехали!» – велел он водителю, и автомобиль помчался, набирая скорость.
"А девчонка-то хорошенькая. – Один из парней провел рукой мне по ягодицам.
Меня так сжали, что я не могла даже пошевелиться. – Только зачем она? Стандарт вроде не тот".
«Ничего, Тесак ее разденет, посмотрим, может – в самый раз».
«А ну заткнитесь оба!» – приказал водитель. Парни затихли.
Я не видела, куда меня везут. И ничего не могла сделать. Только плакала.
Дрон, я выпью еще?
– Давай.
Девушка несколько раз глотнула, передала мне фляжку. Я повторил.
– Слушай, может, закурим? Курить жуть до чего хочется.
Уже рассвело. Часов пять. Огонек зажигалки никто не заметит, ну а дым рассеется по чердаку.
– Давай, только осторожно. – Я дал девушке сигарету и чиркнул кремнем.
Закурил сам.
– Дрон…
– Да?
– Мы здесь прячемся, да?
– Вроде того. Временно.
– Дрон…
– Ну? Да говори же!
– Как ты думаешь… Я даже не знаю… Вот это мое похищение… Его… Не Володя устроил?
– Ларсен?
– Это его фамилия?
– Понятия не имею, как его фамилия. Просто я его так окрестил. По Джеку Лондону.
– А-а. Похоже. Но… Ты не ответил.
– Думаю нет, не он.
– Почему?
– Это, как ты выражаешься – фактура другая. Дальше рассказывать будешь?
– Буду. Дай еще выпить. – Девушка снова приложилась к бутылке, на этот раз надолго.
– Э-э, смотри, не напейся.
– Подумаешь… Зато так не страшно. – Она прикурила новую сигарету от «бычка». – Слушай.
